***
Малый Чоммель. Небо над столицей. Консульский корабль делегации Набу наконец получает разрешение от воздушных сил на посадку. Солдаты готовятся к высадке, выстраиваясь у главного выхода. Оби-Ван стоит, возле панели управления в кабине пилотов и отслеживает работу навигационной системы, где высвечиваются очертания горной местности. — Садимся за площадью. — сообщает старший пилот, отключая рупор, через который передаются указания встречающей стороны. — Неизвестно, сколько уйдет времени на проверку корабля. Они запрашивают допуск во все каюты. — У местного диктата, неимоверно строгие правила для гостей. — задумчиво проговаривает Кеноби, рассматривая пейзаж с высоты. Широкие, грибовидные башни дворца похожи на те, что джедай видел в столице Набу. Величественное здание почти не видно, из-за мерцающего щита и проложенного маршрута. Расположенное на возвышенности, оно окружено россыпью горных озер, с причудливой растительностью красно-фиолетового цвета. — Капитан Нума. — агент СБР, переодетый в солдата, обращается к мужчине. — Нужны данные по внутреннему расположению дворца, чтобы задать точные координаты дронам. — держит наготове планшет. — Ваш дроид в каюте сенатора Ирсис. Я предупрежу ее, но сомневаюсь, что нам позволят подключиться к интерфейсу здания. — сдвигает брови, поглаживая подбородок. — А кто их будет спрашивать? — в кабину пилотов вальяжно заходит детектив, скрывавшийся до этого в каюте для персонала. Раздраженно вздыхает, поправляя стоячий воротник неудобного солдатского камзола. Широкий ремень стягивает выпуклый живот, вызывая сомнения, относительно правильно подобранного размера униформы. — Мы садимся на отдаленной площадке. В дебрях с местной живностью, куда не всякая мышь отважится нос подать.— корчит недовольную гримасу, пытаясь свыкнуться с плотными тисками одежды. — Судя по расстоянию, пешим ходом добираться около часа, а встречать нас будут вооруженные отряды солдафонов. — критично, даже брезгливо изучает фуражку. Снимает белые перчатки, вытирает одной проступивший на лбу пот. — Возможно в этом укрывается их радушие. — шутливо предполагает Кеноби, скрестив на груди руки. — От которого хочется держаться подальше. Детектив в ответ цокает, закатывая глаза. Подходит к мужчине и больно щипает того пальцами за место, чуть выше локтя. — Вы себя выдаете. — надевает фуражку, которая еще больше подчеркивает круглые, румяные щеки. — И совсем не хотите подумать. — Ау... — возмущается джедай, взирая на собеседника с нескрываемым изумлением. Наглости этому типу не занимать. — Можно так больше не делать? — поглаживает занывшее место. — Какие мы нежные. — фыркает Диво со скучающим видом. — А по виду не скажешь. — Лучше просветите, пока я не растерял остатки своего щепетильного терпения. — сквозь зубы, с удушающей мягкостью проговаривает Оби-Ван. Нервно стучит пальцами по панели. Выискивает взглядом нечто тяжелое, чем можно огреть душного умника. Застывший позади агент с интересом наблюдает за перепалкой этих двоих. Торопливо печатает на планшете отчет о прибытии для начальства. — Ангары. — тихо заявляет детектив. — Платформы для почетных гостей всегда располагаются, вблизи правительственных зданий. Или же внутри. Стандартная практика, в целях удобства и налаживания дипломатических отношений. — Выходит, мы не такие почетные. — заключает джедай, поглядывая в иллюминатор за двумя сопровождающими челноками дворцовой охраны. — Либо они не хотят раскрывать специфику своей защиты. Точное количество бластерных пушек, например. Или расположение генератора защитного щита. — Ерунда.— машет рукой инспектор, будто услышал какую-то глупость. — Нас специально отвадили в эту глухомань.— подходит к креслу второго пилота. Придерживается за спинку для удобства. Со стороны кажется, будто он ведет диалог с самим собой или с воображаемым собеседником. Более интересным, нежели хмурый капитан. — Даже пролететь над дворцом не получилось, а почему? — Чтобы мы не успели заметить нечто... — Подтверждающее мою версию. — нетерпеливо договаривает Диво, сузив красные глаза. — Здесь организован целый заговор. Не только по уничтожению репутации Набу. Это лишь довесок. Все куда серьезнее. Магистр задумывается, перебирая в голове услышанное. Наблюдательность инспектора помогает быстрее определиться с главными задачами миссии. Тайком провести дроида СБР на территорию дворца, обеспечить подключение к интерфейсу и загрузить необходимые сведения о внутреннем расположении, а дальше действовать по ситуации. — Агент?.. — Ипкинс. — представляется сотрудник Бюро. — Подскажите, как и когда вы планируете выпустить дроны? — спрашивает Оби-Ван. — Вечером, во время торжественного приема. — отвечает, вглядываясь в экран девайса. — У спасательных капсул есть люк, но для системы управления нужна информация. — Мы слишком далеко от дворца и эти летающие зефирки могут туда не добраться. — высказывается Диво. — К тому же... — крепче цепляется за спинку пилота, когда корабль начинает плавную посадку. — Нам следует поторопиться. — Сколько времени займет перенос данных? — интересуется джедай. — На таком расстоянии, синхронизация с дроидом будет нестабильна. — отвечает агент. — В лучшем случае пятнадцать, двадцать минут. — Господа, настоятельно рекомендую настроить наши комлинки на одну, неотслеживаемую частоту. — детектив достает устройство из нагрудного кармана. Собеседники следуют его примеру. — Я поговорю с леди Ирсис. Возможно у нее есть какие-то идеи. — Кеноби покидает кабину пилотов, направляется торопливым шагом к каюте набуанки. Трижды стучит по закрытой переборке. — Госпожа сенатор. — прислушивается к звукам. — Это капитан Нума. Мы прибыли... — недоговаривает, потому что молодая женщина предстает в странном многослойном одеянии. — Заходите. — тянет его за руку внутрь. Закрывает переборку и выдыхает. Оби-Ван таращится на нее, оценивая плотный макияж с белилами на щеках, яркой помадой на губах и тяжелой накидкой, поверх наряда, напоминающего яркий, надутый мешок. Припоминает, что нечто похожее носила Амидала, когда была королевой Набу. Хотя она тогда все равно казалась менее громоздкой. — Что? — с раздражением спрашивает молодая женщина, поправляя замысловатую прическу с высоким начесом, украшенным массивными заколками по бокам. — Это традиционный костюм моего мира, а я его представительница.— сама же и отвечает. — А где дроид? — спрашивает мужчина, оглядывая убранство каюты. Замечает кейсы, где хранятся дроны. Они выставлены на видное место, с парой женских сумок. — Выходит, от моей уловки есть смысл. — довольно излагает Дорме, а потом вздрагивает. — Ау, прекрати вертеться. Как же неудобно. Кеноби хмурит брови. Опять прислушивается. В возникшей тишине раздается приглушенный низкий писк и исходит он от сенатора. Точнее, в районе ее ног, под массивным, широким одеянием. Догадка вызывает неудобный комок, от которого приходится откашляться. — Вы... — еле сдерживает смех, подворачивает губы и прикрывает глаза, не веря происходящему. — Под юбки его засунули? — У меня там каркас, весом с целое снаряжение! — гневно чеканит сенатор, видя натужную физиономию джедая. — И еще тканей на столько же. Представляете, как тяжело?! — фыркает, взмахивая ладонью перед лицом. — Не говоря уже о пяти слоях пудры, от которой все лицо чешется. — Не представляю. — грудь Оби-Вана дрожит от смеха. Приходится спрятать улыбку за пальцами. — Но идея, весьма оригинальна. Можно поинтересоваться, как вы собираетесь ходить? — Я уже приноровилась и до него дошло, как работать в команде. — Дорме осторожно прохаживается для демонстрации. — Помогите поправить подол. Ам... — морщится, закусив нижнюю губу. — Почему его голова такая холодная? Кеноби садится на корточки. Расправляет длинный моток светлой ткани, растекшийся лужицей по полу. Чуть приподнимает, чтобы рассмотреть тот самый каркас, о котором говорила молодая женщина. — Вы ко мне под юбки решили заглянуть? — спрашивает она, уже без раздражения. При этом, ее голос становится более ласковым.— Или хотите присоединиться к дроиду? — оборачивается, взирает на него, изогнув бровь. — Как нехорошо, магистр Кеноби. — глаза горят озорством. — Могу заверить, там все прилично. Только чулки красные. — Боюсь, места не хватит. — генерал медленно поднимается, принимая дразнящий настрой собеседницы. В голове стреляет шальная мысль. Если бы не сжатость времени с нависшей опасностью, не обязательства перед Орденом, он бы точно проверил эти ноги в чулках. Выгнал дроида, избавился от тяжелого тряпья и прижал ее к себе. Крепко, до жалобных стонов. — Как быть с дронами? — спрашивает севшим голосом, уводя взгляд в сторону. — Я подложила внутрь свои вещи для большей убедительности. — отвечает Дорме, посмотрев на кейсы. — Вряд ли стражники будут копаться в чемоданах с женской одеждой. Это чересчур. — Согласен. — Кеноби привычно потирает подбородок. — А когда предоставят покои... — Там я подключу дроида и выпущу в окно дронов. — договаривает, почесав нос указательным пальцем. Пару раз забавно чихает. — Должно получиться. Мужчина кивает, одобряя задуманное. Хочет остаться рядом, но стук по переборке нарушает неловкое молчание. — Госпожа сенатор... — голос солдата заглушает шум торопливых сборов остальных членов экипажа. — Корабль прибыл в указанную точку встречи. — Что с агентом? — спрашивает девушка у Оби-Вана. — Он постоянно таскает этот хаттов планшет. — Предоставь его мне. — джедай взмахивает рукой открывая переборку. Выходит вперед, замечает губернатора Биббла с другими солдатами. — Как только откроется трап, вы выйдите первым, отвлекая внимание стражи. — обращается к чиновнику, поправляющему яркий кокошник с тремя торчащими перьями неизвестной птицы. Должно быть, Дорме успела обсудить с ним игру в маскарад. — Я как раз заготовил речь, капитан. — отзывается седовласый мужчина. — Настолько унылую, что можно заснуть. Посадка выходит мягкой. Легкое покачивание служит сигналом для готовности всего экипажа. Главный трап корабля медленно открывается. Внизу выстраиваются две группы солдат из местной стражи. Все вооружены карабинами. Пять открытых челноков с государственной символикой выставлены за ними и подготовлены для пассажиров. Отдельного внимания заслуживают барабанщики, синхронно отбивающие приветственный марш. — У нас проблема. — шепчет Оби-Вану Диво, успев засветить свою приветливую физиономию Дорме. — В кабину пилотов. Живо. — торопливо уводит джедая. — Капитан Фейр. — громко представляется рослый мужчина в доспехах с плащом, встречающий делегацию. Рядом с ним стоят трое солдат с металлической нашивкой на груди, символизирующей об офицерском чине. — Приветствуем вас на землях Малого Чоммель. Просим прощения за доставленные неудобства. Наш правитель устраивает праздник в вашу честь и желает приятно удивить. — внимательно осматривает спускающихся с трапа бойцов Набу и пожилого губернатора. — С вашего позволения, мы проведем краткий осмотр корабля. Согласно действующим протоколам. — дает команду взмахом руки. — Никогда не думал, что увижу такие облака. — восклицает Биббл с самой приветливой улыбкой. — Кажется, они упадут на нас, прямо сейчас. — смотрит на небо и с похвальной ловкостью, точно нечаянно преграждает путь капитану. — Удивительное явление. Вы к нему долго привыкали? — Нет. — сухо роняет Фейр и обходит губернатора, заметив Дорме. — Сенатор Ирсис. — приветствует спускающуюся леди поклоном. Чуть прищуривается, подмечая ее нагруженный наряд с двумя выдвижными чемоданами позади. — Мы предоставим вам отдельный челнок. — Благодарю, капитан. — протягивает ему руку. Жадно вдыхает прохладный горный воздух. — Здесь так свежо. Ох, я не знала, какие наряды взять.— упоминает типичную женскую проблему, поясняя таким образом наличие двух тяжелых чемоданов. — Так вы прибыли, без сопровождения прислуги. — подмечает Фейр, провожая ее к одному из челноков. Благо, у того удобный широкий трап, по которому Ирсис и ее скрытый адъютант поднимаются, без особых трудностей.— Я сообщу губернатору Гриджатусу, чтобы предоставили помощницу. Дорме понимает, хоть ее уловка и прошла успешно, наличие подосланной служанки может все испортить. Она плавно разворачивается, стремясь отыскать взглядом Оби-Вана, однако его с детективом нет. — Благодарю, но я не хочу обременять вас. — высказывается максимально любезным тоном. — Давайте отложим этот вопрос до прибытия во дворец. — Как изволите. — булькает в ответ Фейр. — Агент должен остаться на корабле. — сообщает джедаю лейтенант, пока делегаты заняты приветствиями. — Оснащение Бюро очень приметно и наша тактика может раскрыться. — бросает взор на планшет с гравировкой организации. — Наша? — спрашивает Кеноби, обдумывая, куда можно спрятать Ипкинса, который засматривается на вентиляционный люк кабины. — Да вы словом о ней не обмолвились, только умничали. — Солдаты на подходе. — сообщает старший пилот, заглядывая в проход. — Даже не вздумайте. — предупреждает Диво, распознав намерения агента, когда тот начал расстегивать крючки на вороте сюртука. — Вы там застрянете. А если и выберетесь, зеркальная гладь корабля сделает отличной мишенью. — Тогда извольте придумать что-то весомое... — рыкает тот, ныряя свободной рукой за спину, где припрятан бластер. — Пока я не решил по-своему. — Дайте момент. — проговаривает Оби-Ван подняв руки. Сосредотачивается в Силе, подлетает к пилоту у прохода. — Они отчитали всех членов экипажа. — встревоженно напоминает Диво.— Теперь идут сюда. — Доверьтесь мне. — джедай не слушает его и просто выжидает, прикрывая глаза. Напряженный момент появления солдат у прохода. Детектив присматривается к Кеноби и вовремя сдерживает руку агента с оружием. — Старший лейтенант стражи... — начинает представляться солдат с металлической нашивкой на униформе. Его взгляд и взгляд второго бойца, странным образом теряют ясность, после плавного мановения руки генерала, стоящего рядом. — Все в порядке. Здесь пилоты и два солдата. — монотонно проговаривает Оби-Ван. — Все в порядке. Здесь пилоты и два солдата. — повторяет старший лейтенант, не успевший представиться. Диво выгибает бровь, отслеживая нетипичную реакцию. Агент Ипкинс и пилоты молча наблюдают за происходящим, не издавая лишних звуков. — Они уже выходят. — новый плавный взмах руки, прямо у застывших лиц. — Они уже выходят. — громко подтверждает второй загипнотизированный боец. — После вас, господа. — с улыбкой произносит Кеноби, отправляя солдат капитана Фейра в обратном направлении. Оборачивается, смотрит на детектива и агента. Последний с интересом разглядывает его пару секунд, а затем кратко кивает головой в понимании. Мужчины проходят следом по трапу, сохраняя молчание. Переборка в кабину пилотов закрыта, Ипкинс остается внутри, а сухой краткий доклад Фейру не вызывает никаких подозрений. Оби-Ван поднимается на челнок к губернатору Бибблу, тогда как сенатор Ирсис вылетает первой. — Вы раскрыли себя. — нашептывает Диво, располагаясь поблизости. — Это усложняет миссию лишней неразберихой. — Я действовал по ситуации и добился итога, на который мы все рассчитывали. — проговаривает Кеноби, когда челнок поднимается вверх. Детектив в ответ слегка фыркает, недовольный аргументированным ответом. Рассматривает свою ладонь какое-то время, пробует повторить жест, в виде плавного, незаметного для других взмаха. — Это же то, о чем я думаю? — опять докапывается до джедая. — Воздействие на разум и волю, при помощи той самой Силы. — Можно и так сказать. — цедит генерал, сдерживая закатывание глаз. Он всегда отличался выдающимся терпением, но этот пафосный балабол раздражает больше, чем Энакин в период подросткового буйства. — Фу, как грубо. — морщит нос Диво, поправляя козырек своей фуражки. — Дайте знак, если захотите ознакомиться на практике. — предлагает джедай, посылая собеседнику улыбку, с плотно сцепленными зубами. — Ну уж нет. — брезгливо шипит детектив. — Мой мозг слишком ценен, а вы еще руки, после такого не моете. От последней реплики, на языке Оби-Вана вертится отменное ругательство, однако озвучивать его он не собирается. По крайней мере не сейчас и не при свидетелях. Пассажирские челноки плавно рассекают воздух, следуя по освещенной линии до дворца. Предчувствие молчит и обстановка складывается приемлемым образом. Пусть члены делегации Набу встревожены, солдаты Фейра держатся вполне учтиво. «Только бы версия этого кривляки не подтвердилась.»***
Корусант. Центральный Федеральный Округ. Раннее утро. Отключаю, только что приготовленный рыбный суп. Перекладываю томленые овощи в контейнер с плотной крышкой. Наливаю в термос отвар из фруктов. R2 бодро пиликает, предупреждая о входящем сообщении. Складываю сумку с едой и подхожу к столу, где лежит рабочий датапад. Читаю уведомление, отправленное Амеддой. Покачиваю головой, лишний раз подмечаю неисчерпаемую властность ситха. Наша встреча носит не официальный, личный характер, однако Сидиус не брезгует подключать штат своей Администрации. — Ваше Превосходительство. — Грегар заходит на кухню и склоняет голову. — Корабль готов к вылету. Сколько времени вам понадобится на сборы? Допиваю травяной чай, задумчиво смотрю на аптечный пакет с медикаментами, который забрала Асока. Точно не знаю, какие Шиву назначили препараты, но поливитамины и средства сердечной поддержки сейчас необходимы. — Совсем немного. — решаю освежиться в душе. Сегодня прекрасный день, и я ощущаю небывалый прилив сил. Нет токсикоза с внезапными скачками слабости, как нет и новых кошмаров. А все потому, что в груди теплится надежда уговорить Палпатина сослать меня на Набу. Там я буду далека от политики и войны. Под защитой стен дворца, где смогу хорошенько обдумать запасной план побега, в случае угрозы. Никакой ситх не приемлет конкуренции. Даже от крошечного зародыша в животе. А учитывая недавнее покушение, организованное Пестажем, сложить пазл не составляет труда. Именно ему Сидиус доверил щекотливую проблему моей «контрацепции», в виде опаивания поганым отваром. Отсюда закономерный вывод, что муженек пока не в курсе. Ведь тогда, кое-кому придется не сладко. Следует отыграть данный козырь, но позже. В случае неудачи сегодняшних переговоров. До здания Администрации мы добираемся, без задержек. Хотя приходится лететь обходным маршрутом, дабы избежать лишнего внимания. Вместо верхней парадной платформы и привычных просторов консульского корабля, я впервые оказываюсь на закрытой, запасной площадке, где размещен транспорт государственных служащих более низкого ранга. Поправляю плащ с глубоким капюшоном, смотрю на Грегара в доспехах рядового клона. На нас никто не обращает внимания, ровно до того момента, когда турболифт поднимается на верхний уровень. Два солдата из стражи Сената не интересуются нашими документами. Молча провожают до запасного прохода, которым обычно пользуется Пестаж. Вокруг ни души и от этого становится не по себе. Обычно, верхний этаж, где расположена приемная Канцлера кишит просящими чиновниками и всевозможными подхалимами. На краткий миг, меня пронзает жуткое ощущение. Будто мощная волна ударяет в затылок, а затем исчезает, становясь неуловимой... — Миледи? — Грегар вовремя отвлекает, заметив мое одеревеневшее состояние. — Я буду ждать вас в холле. «Что за глупости?» — расправляю плечи и отвечаю кивком головы. Продолжаю свой путь. Внутреннее убранство апартаментов совсем не поменялось. Замечаю парочку алых гвардейцев, стерегущих покои ситха. Направляюсь туда, несу термосумку с контейнерами. Чутье подсказывает, что это не Мак с Дифом, да и оружие совсем другое. Вместо силовых молотов блестящие пики с острыми клинками. Застывшие кровавые изваяния никак не реагируют на мое приближение. На всякий случай снимаю плащ и выжидаю. Двойные створки прохода плавно поднимаются, явно ведомые Силой. Наверняка Сидиус уже почувствовал меня. — Вперед. — бормочу себе под нос. Неспешно ступаю, с опаской взираю на стражников и наконец оказываюсь внутри. Ситх сидит на кровати, погруженный в чтение. Держит в руках датарад. Укрытый тонким покрывалом, в халате с широкими рукавами и яркой вышивкой, он являет образ, прочно утвердившийся в истории. Когда мудрые короли прошлого окружали себя роскошью и золотом. Рядом на табурете жмется молодой человек в фартуке и перчатках. На лице мужа остатки густой белой пены. Лезвие опасной бритвы сверкает в теплом освещении комнаты. — Сегодня вы пунктуальны.— проговаривает Шив, первым нарушая молчание. Его взгляд неспешно скользит по мне. — Что наводит на мысль о скрытой цели таких стараний. — прищуривается, выжидая мою реакцию, сопутствующую провалу. Вновь эта пустующая тишина в Силе. Точно безжизненный вакуум. Никаких намеков на присутствие Темной стороны, легкого покалывания в пальцах от ледяной ауры или пресловутого страха перед могущественным адептом. Я все так же робею, как вчера, но теперь ощутимо вздрагиваю, заслышав глубокий голос. Сейчас он расслаблен и готов внушать толпе волю владельца. По крайней мере, нет узнаваемого скрипа, от которого сжимаются внутренности. — Дальше я сама. — подхожу к кровати, скидываю плащ. Сумку держу в руках. Обращаюсь к молодому цирюльнику, корпевшему над подбородком ситха. — Ваше Превосходительство, — он поднимается и разворачивается ко мне. Не забывает про поклон. — Позвольте закончить... — Видимо вы не расслышали. — говорю наперед. Приближаюсь и вытягиваю руку, ожидая передачи лезвия. — Дальше я сама. Можете идти. Паренек растерянно взирает на меня. Боится повернуться к Канцлеру. Нерешительно передает свой рабочий инструмент и торопливо покидает комнату. Мы остаемся одни. Рассматриваю мыльные принадлежности на подставке и шумно вздыхаю. — Я могу присесть? — отталкиваю табурет ногой. Сидеть на корточках перед человеком, который итак превосходит тебя, воспринимается за неуважение к собственной гордости. Сидиус отвлекается от чтения, смотрит на меня пару секунд и сгребает покрывало в сторону, приглашая таким образом на кровать. Пододвигаю подставку, окунаю лезвие в чашу с водой и смываю остатки волосков. У Шива мягкая щетина, поэтому с ней мне удастся справиться. — Откинь голову. — склоняюсь над шеей ситха. Держу лезвие под углом, плавно веду вниз, по направлению роста волос. — Почему я не чувствую тебя в Силе? — сразу решаю выяснить. Свободной рукой прикасаюсь к груди политика, слегка давлю пальцами, натягивая кожу для удобства бритья. — Из-за дурной привычки требовать очевидное. — саркастически высказывается. — У меня нет таких глубоких познаний. — вновь смачиваю лезвие. Придвигаюсь еще ближе и веду аккуратную линию по мужской шее. — Пожалуйста. — Разорванное однажды, скрепится вновь. — поясняет Сидиус, уже более милостивым тоном. — Лишь смерть способна избавить от Уз. — Получается, нам нельзя контактировать в Силе. — сдвигаю брови и рассуждаю. Припоминаю разговор в лифте, когда Палпатин играючи сказанул про очередь. — Тогда все вернется? — осторожничаю с кожей, возле родинки. — Если ты готова умереть. — политик улыбается, держа голову откинутой. — Нет, спасибо. — тут же отказываюсь. — Как-нибудь обойдусь. — на ум приходит приятное во всех смыслах заключение. Узы вынуждали нас испытывать чувства друг друга, ощущать присутствие, подчиняться обмену навыков. Даже проникновение в сознание было обязательным для утоления потребности единства. Сейчас мои мысли, эмоции и воспоминания недосягаемы для Палпатина. Если он попробует забраться в мою голову, внушить что-либо или просто поиздеваться, то рискует обновить связь Уз. Следовательно, есть возможность скрывать беременность дальше. До определенного времени. Главное, что пока мое дитя в относительной безопасности. «Отлично, Елена. Хоть что-то хорошее.» — Неплохая работа. — выдает оценку Шив, изучая свое отражение в круглом зеркале, которое я ему передаю. — Но упускать такую возможность... — специально недоговаривает, с налетом на сожаление. Лениво проводит указательным пальцем линию на своем горле. Глаза опять прищурены. — Возможность для полного разгрома с анархией? — спрашиваю с улыбкой. Бросаю инструменты в чашу. Раскладываю на полке контейнеры с едой, достаю аптечный пакет. — Если гипотетически допустить твою смерть, что она даст в масштабах государства и галактики? Только больше междоусобицы. — ухожу в душевую. Забираю чистое полотенце и смачиваю холодной водой. — Меня такое не прельщает. Как не прельщает Органа на посту Верховного Канцлера. — Органа? — переспрашивает муж. На его лице читается неподдельное удивление, хотя, наверняка искусно слепленное. Чтобы я сама разболталась. — Когда тебя не станет, лоялисты перейдут к активным действиям. Захватят власть над мнениями сенаторов и выдвинут самого... — задумываюсь о более подходящей формулировке. — Правильного. Бейл действительно имеет шансы занять место Палпатина, так как давно пользуется уважением многих заседателей. Он остроумен, имеет благородное происхождение, деликатен во многих вопросах и что самое главное — истово предан скрепам старого порядка. Что очень удобно для знати, не желающей терять устоявшиеся позиции, просуществовавшие в Республике сотни лет. — Разве ему не по силам принести мир в Республику, о котором все мечтают? — оскорбительная насмешка в вопросе ощутимо сотрясает крошечную искру моей надежды. Даже больно становится. — Со знаменами нерушимой крамолы. Во имя свободы и демократии. — в ход идет тот самый ситхский юмор, наглухо забитый мрачным фатализмом. — Свобода останется в прежних оковах. — подтверждаю сокрытое в его словах. На кончике языка возникает противная горечь. — Только сменится надзиратель. — Прекрасный момент обыграть ситуацию.— разводит руками и улыбается. Фальшиво, жутко, издевательски. Не иначе хочет усилить мое подавленное состояние. Как он это любит. — Не для меня. — подытоживаю. — Джедаи все равно решат мою судьбу, как твою. Если узнают. — опускаю руки, стою на одном месте, с этим чертовым намокшим полотенцем. Думаю бросить ситху в лицо и уйти. — А оппозиции это на руку. Не знаю, куда себя деть. Даже если получится убежать на Набу, магистры Ордена вряд ли успокоятся. Особенно Винду. Куда он пропал и зачем неизвестно. Поэтому, лучше успеть смыться за время его отсутствия. Та самая крамола, засевшая глубоко занозой, будет преследовать до последнего. После Владыки ситхов, именно я стану главной угрозой. Джедаи придут за мной и сыном. Если не отсечь грядущие события по иному пути... — Не так страшно знать исход, как верить, что одна срубленная голова вернет всем покой. — тяжко вздыхаю, а потом вздрагиваю от внезапного мужского смеха. Сидиус впервые так громко выражает эмоции. Вроде положительные и одновременно настораживающие. Тяжелое, гулкое эхо его смеха налипает смертоносными сетями на стены просторной комнаты. Звук и подача выходят странными, пугающими, резонирующими с обстановкой и самой Силой. Будто он не ситх, чуждый к радости, в угоду заповедей Темной Стороны. Просто благородный мужчина, увлекающийся искусством, философией и историей. «А может..?» — мысленно обрываю вопрос. Нельзя о таком думать. Нельзя такое предполагать. — Ты научилась шутить, — его прежде цепкий, размазывающий по полу взгляд загорается живым интересом. — Великий Плэгас оценил бы это изречение. — улыбка медленно тает, под гнетом накативших воспоминаний. За коротким молчанием приходит смущение, ведь он продолжает смотреть на меня. Неотрывно, по-другому, более лично. Опускаю взор к своим рукам, переминаюсь с ноги на ногу, ощущаю жар на щеках из-за румянца. Наш разговор заходит не туда. — Любопытно. Ты ставишь успех моего Порядка, превыше собственных нужд. — снисходительно выдает Сидиус, с поучительной ноткой. — Спасения в нем не будет. — разрубает воздух словами, да еще улыбку возвращает. — Джедаям известно о моих способностях медиума. К тому же... — Кажется, ты собиралась решить давнюю проблему. — перечит Шив поморщившись от солнечного света, забившего в большое окно. В выражении лица читается нечто, похожее на разочарование. — Либо оттягиваешь ее, пробуя играть на две стороны. — тон голоса меняется.— Не получится. — машинально поднимает руку, намереваясь сдвинуть шторы, используя Силу. — Лучше... — говорю ему и наконец дергаюсь с места. — Не рисковать. — поправляю плотную ткань. Теперь спальня окутана приглушенным мягким светом, а тень добавляет прохлады. — У тебя чувствительная кожа, промокни лицо. — передаю ему полотенце. Опять подсаживаюсь рядом и достаю лекарства из пакета. — Необходимо полноценное питание. — указываю пальцем на контейнеры. — Хотя можешь довольствоваться смесью, если сомневаешься. Яда там нет. — радуюсь про себя, что удается сменить тему. Шив принюхивается, рассматривая содержимое. Сдвигает брови, будто не понимает, зачем я все это ему говорю. Приступает к трапезе, без каких-либо расспросов и брезгливости. Как идеально вышколенный мальчишка, жадно орудующий ложкой. — Ты была отличной кухаркой в своем мире. — сметает суп с сухарями, словно заправский голодный работяга. Без пафоса и жеманности. — Бесспорно, важный талант. — косится на чашу с помазком. — Как умение обращаться с лезвием. Жаль, не в плане быстрой расправы.— не забывает о своем блестящем умении язвить, но напрасно. В моей голове уже прокручивается обходной план заполучить ссылку на Набу. — Я помогала отцу, когда он не мог держать бритву. — не знаю, зачем рассказываю, но это лучше обсуждений грядущих событий. — Его карьера пошла в гору. Деловые встречи, партнеры, знакомства с влиятельными людьми. Успех вскружил голову, а интрижка со студенткой переросла в нечто большее.— вздыхаю, после краткого описания прошлого. — Помню, как он расставался с мамой, после похорон дедушки. — Ты возненавидела его. — утвердительно проговаривает Шив. Ему известны детали того периода. Вот только Узы показали не всё. — Моя ненависть была абсолютной. — пылко признаюсь, раскрывая негативные события другой жизни. — Он стал предателем. Бросил нас, когда мы нуждались в нем. Тогда я зареклась не смотреть в сторону этого человека, не говорить, не замечать... — Это не то. — машет рукой Палпатин, пробуя овощи во-втором контейнере. — Я представляла его смерть. — торопливо заверяю. — Каждый раз, когда отец пытался поговорить со мной. Он ругался, обвинял маму в моем упрямстве. — встречаю изучающий взгляд мужа и продолжаю. — Но она не знала про блокировку номера. — говорю об этом, с пугающим довольством, растекающимся внутри. — Я представляла очень отчетливо, очень реально. — сбавляю громкость голоса. — В воображении рисовалась картина нашей счастливой семьи, без него. — отвожу взгляд в сторону. — Так и случилось. Мама встретила отчима, а отец попал в аварию. — Ты ощутила сладость желаемого, когда все реализовалось? — интересуется ситх, вытирая губы салфеткой. Открывает крышку термоса, принюхивается к отвару. — Он не умер. — чуть покачиваю головой. — Но перелом тазовых костей сделал свое дело. Долгая, кропотливая реабилитация, нетрудоспособность и отложенная свадьба. — убираю подставку с пустыми контейнерами на круглый стол. — Новоиспеченная невеста пропала, а я стала сиделкой, по настоянию матери. — В очередной раз поддалась своему кредо страдающей альтруистки. — насмешливо высказывается политик, допивая теплый отвар. — Его по-прежнему не существовало для меня, хотя я была рядом. Рукой подать. — сама не замечаю, как сажусь на кровать рядом с ним. Только немного ближе. — Отец регулярно звал по имени и заглядывал в глаза. Потом бесился из-за отчаяния, начинал умолять, признавая свою вину. Дошло до того, что он прогонял меня. Пытался вставать с постели, дрожа всем телом. — шумно дышу, устремив взор в одну точку. Слова так легко сходят с уст, после разрыва нашей связи. В голове стреляет мысль о необходимости высказаться. Озвучить страшное признание, что ситх пытался заполучить. — В какой-то момент, стало совсем невыносимо. Он отказывался есть, проливал на себя чай и не давал спать. Ночи превратились в кошмар, а мне нужно было готовиться к экзаменам. — сбиваюсь, прикрыв глаза. Набираю в грудь воздуха и выдыхаю. — Тогда мной двигала усталость и желание покоя. — перевожу взгляд на Шива. — Так я думала, хотя подушка в руках оказалась осознанно. Я шла на него с твердой целью избавить нас обоих от страданий. Положить на лицо и прижать. Так просто, ведь никто не узнает. Не поверит. — голос срывается, глаза пощипывает от подступающих слез. — И в самый последний момент, что-то внутри взбунтовалось. Позвало голосом маленького испуганного ребенка. — втягиваю голову в плечи, обнажаю то, что не рискнула озвучить священнику на исповеди. «Папа. Папочка... » — Я впервые обратилась к нему, отбросив подушку в сторону. — слабо улыбаюсь, облизнув сухие губы. — Тоже самое с ненавистью, не дававшей нормально дышать. Прощение дало мне свободу. Ситх закрывает крышку термоса, более громко и резко. Устало вздыхает, как зритель, разочарованный в унылом спектакле. — Твое падение было прекрасным, до избитого бунта совести. — кривит губы. На лице отчетливая скука. И это, после моих трепетных откровений. — Я осталась верна себе и вере в добро. — пылко отстаиваю, сцепив зубы. — Добро — вещь относительная. — легко парирует Шив с той самой, опасной ухмылкой, предвещающей разгром. «Где-то я это слышала.»— содрогаюсь от неприятного чувства дежавю. — Усталый работяга медленно бредет домой, после тяжелой смены на заводе. Его путь пролегает через площадь с цветными фонтанами, но их красота и тонкость архитектурных линий не трогают поникший взор. — политик начинает свой рассказ, дирижируя тоном голоса и паузами, между словами. — Он останавливается, услышав детский плач. Девочка лет пяти горюет по рожку с мороженым, который уронила. Матушка уже не может купить новый, ведь денег осталось мало. — магия повествования набирает обороты. Я замираю крохотной пташкой, загипнотизированная поучительной историей. Счастливого конца ждать не стоит. — Работягу трогает беда ребенка. Он находит в кармане грязной рубахи запрятанную сладость и отдает малышке. Конфета с любимым вкусом, в яркой шуршащей обертке. Точно маленькая пилюля счастья от тягот бренного существования. — поворачивается к окну, где между штор поблескивает тоненький лучик света. — По возвращении домой, его встречает жена, с теплым ужином на столе. Но свежая стряпня не заглаживает горечи, засевшей в голове работяги. Он просит достать бутылку дешевого виски, выигранного в споре. — плавно машет ладонью, будто собирается говорить тост. — Та быстро пустеет, а горечь продолжает усиливаться. Супруга негодует, за напрасно растраченную выпивку, припрятанную для особого случая. Вот тогда и наступает взрыв. — ситх сворачивает губы трубочкой, делает характерный звук и смотрит на меня. Его рука тянется к лицу. — В сторону женщины летит брань. Следом миска, с недоеденной кашей, — мужские пальцы аккуратно прикасаются к моему подбородку. Ласкают его и обводят. Становится страшно. — Финальным аккордом служит десять ударов кухонным ножом в грудь несчастной. — ласка перемещается на губы, которые невольно раскрываются. Я вздрагиваю, распахнув глаза. — Наш герой будет долго стоять, над истерзанным трупом. Вдыхать аромат смерти, с выпущенной кровью и отсчитывать яркие капли на стенах. — Сидиус смотрит, сквозь меня. Мечтательно и вдохновленно, точно рассказанное взято из далекого прошлого, не показанного Узами. — Лезвия ножа снова приступит к действию, но уже против убийцы. — ведет указательным пальцем линию, поперек моего горла, а затем обводит губы.— А всего-то, нужно было оставить сладость себе. Я не видела этого в воспоминаниях Палпатина, но верю в реальность случившегося. Он был, не просто свидетелем расправы. Даже не используя Силу, на сердце становится тревожно. Разум переваривает услышанное, вместе с интуицией. И подсказки ее неимоверно жуткие. — Ты организовал это преступление. — прерывистый шепот сходит с моих уст. Ладонь политика замирает на груди, где отчаянно стучит сердце. Он раскрывает пальцы и слегка надавливает, будто намеревается сжать маленький, беспокойный орган. — Умница, девочка. — от похвалы Шива становится не по себе, да еще эти вольные прикосновения. — В управлении сознанием необходима практика. Темная Сторона наделяет ситхов особой властью. Ее важно развивать. — опускает руку на мое бедро. — Любой ужаснется данной истории, но истина всегда страшнее. Мне не пришлось прилагать усилия. — пальцем другой руки указывает себе в висок.— Все уже было там. За хрупким фасадом иллюзорной доброты. — вновь мечтательный взор в сторону окна с лучиком солнечного света. — Плэгас не желал раскрывать тайны данной техники. Ибо понимал суть угрозы. Он не знал, что ученик давно превзошел своего мастера. — посмеивается в конце. Хатт знает, какие мысли у политика сейчас в голове. — Как ты убил его? — выхожу из оцепенения. Думаю отдалиться, однако мужская ладонь на бедре сильнее давит, удерживая на месте. — Не по канонам Правила Двух, — его взгляд плывет по мне сверху вниз и возвращается к лицу, вызывая новую порцию смущения.— Их я тоже реорганизую. Надо что-то сделать. Что-то сказать. Подвести разговор к прошению о свободе. Озвучить веские аргументы, в пользу срочного вылета из столицы. — Получается, зло тоже относительно. — Оно менее условно. — ласка в голосе Палпатина ощутима на коже. Забирается внутрь и тревожит нервные окончания. Делаю про себя вывод, что ему вообще не нужна Сила для управления сознанием. Достаточно быть искусным оратором и собеседником, с притягательной харизмой. — Ты в любое время можешь отдать приказ клонам с чипами в голове. Подорвать Храм джедаев и купол Сената. Исполнив таким образом долгожданную месть. — Да. — краткость дает понять, что ситх думает сейчас о другом. Поэтому настойчиво щекочет мое колено пальцами. — Но откладываешь возможность расправы. — смазываю сухие губы кончиком языка. — Ведь передел... колеса системы в приоритете. — добиваюсь своего. Политик сводит брови до складки на коже. Интерес во во взгляде остается, но уже более настороженный. Выжидательный. — Какой еще ситх способен созидать? — не могу сидеть, без дела. Тянусь вперед, чтобы поправить подушку, на которую он опирается. Мужская рука так резко хватает за подбородок, что я громко охаю от неожиданности. Упираюсь ладонями ему в грудь, дабы удержать равновесие. — Только я. В моей власти создавать и разрушать. Выигрывать войны, писать историю, менять направление колеса.— с жадным довольством отвечает Шив, рассматривая мое заалевшее лицо. Сейчас мы очень близко друг к другу и можно ощутить его дыхание на коже. Оно горячее, богатое на эмоции. — Что сокрыто в твоих глазах, Елена? Ты знаешь? — спрашивает на полном серьезе, вызывая еще больше растерянности. — Отпусти меня. — молю шепотом. Сминаю пальцами скользкую ткань его халата. — Правь Империей, а я буду править садами в твоем дворце на Набу. — Нет. — тихий рокот со скрипами. Хватка на подбородке усиливается.— Ты будешь со мной. — Зачем? — мне тяжело говорить, когда он смотрит так. Борясь с желанием вскрыть мой разум Силой. — Ты сделал меня советницей, попирая Конституцию. Выставил щитом своей власти. Я не хочу... — Сколько еще храмов я должен возвести в твою честь? — новый вопрос мужа лишает дара речи. Не могу связно обдумать его. — Сколько клятв? Это ли не признание, что ты требовала?— рука на моем бедре приходит в движение. Обводит колено и сгребает ткань платья. «Ох, твою же мать!» На мне один их ходовых нарядов. Больше домашний и скромный, с обычными пуговицами. Почти нет макияжа и волосы небрежно собраны резинкой. Для сегодняшней встречи я вообще не наряжалась и подумать не могла, что мы можем... — Раньше ты так не дрожала. — бормочет Сидиус сбивчивым, севшим голосом. Смотрит на мои губы, раскрывает свои и тяжело дышит. Рука забирается под подол платья. Доходит до границы чулка на бедре.— Откуда столько уязвимости? «У нас будет сын. По вине проклятых Уз.» — не рискую сказать вслух. Хочу крепко сжать ноги вместе, только это станет поводом для преступной ладони. Полы мужского халата распахиваются на груди. Мои пальцы касаются темных завитков. — Я не знаю, о чем ты думаешь и не могу понять, зачем нужна тебе. — пробую воспротивиться, когда он тянет на себя, перехватывая мой затылок. Мягко, без грубости, но настойчиво. Вовремя подключается обостренное обоняние. От мужа пахнет чистотой, медные кудри на плечах еще влажные на кончиках. Хорошо, что он их не остриг. Уже представляю, как прочесываю мягкие пряди пальцами. — Нужна, Елена. — бархатный голос, с жарким дыханием, тоже забирается под платье. — Больше других. — добивающие заверения, с прямым взором потемневших синих глаз, заставляют сжаться и ощущать себя голой. — Ложь... — приходится укусить язык, потому что рука, ласкающая бедро, поднимается выше, к сокрытому и горячему. Против воли, я реагирую на обольщение. Должно быть, срабатывает телесная память, отключая холодный расчет. Подробности воспоминаний сильнее будоражат разум, подкидывая моменты нашей близости. Помню все его прикосновения, с жалящими поцелуями. Помню, как он овладевал мной глубокими монотонными толчками и содрогался в оргазме... — Ты лжешь, чтобы уговорить меня остаться. — мысли уплывают из головы, оставляя пустоту. — Так проверь. — продолжает соблазнять ситх. — Используй Силу, как использовала против наемников Сейта. — мужские пальцы дотягиваются до белья. Дразнят и поглаживают. — Раскрой весь потенциал. Покажи мне себя. Я чувствую перемены и твою яркость. — ловко расстегивает пуговицы на платье другой рукой. Даже не глядя. Неторопливо и педантично. Интуиция все же срабатывает. Мозг вяло анализирует, склеивая неравномерную мысль, что в настойчивом обольщении Палпатин преследует особую цель. Умело льет в уши сладкие призывы, только чтобы я самовольно погрузилась в Силу. Наивно попробовала считать его эмоции и таким образом оказалась на грани скрепления новой связи. А дальше... Дальше он узнает о сыне, почувствует мое положение и уничтожит обоих. — Последствия известны, Сидиус. — проговариваю его имя, дабы придать больше значимости сказанному. — Лучше соблюдай рекомендации доктора. — опускаю взгляд к своим рукам. Не могу больше смотреть в эти глаза. — Вряд ли тебе на самом деле хоч... — недоговариваю и дергаюсь, когда преступные пальцы мужа заходят за ткань трусов. Указательный и средний плавно проникают в меня, встряхивая все тело новыми ощущениями. Всхлипываю и слабею из-за стыда. Ведь оказываюсь готовой принять. Непристойные влажные звуки лишний раз это подтверждают. Становится душно. — Хочется, Елена. — Шив нападает на мои губы, с явной злобой в голосе. Я, таки распознала уловку. — Неимоверно. — целует глубоко, одновременно двигая пальцами внизу. Вначале придерживает другой рукой за затылок, а потом забирается в расстегнутый ворот платья. Моя грудь не защищена от прикосновений. Взрывной пыл, странным образом утихает. Вместо торопливой прелюдии с властными замашками, наступает промедление. Мы оба это замечаем, когда поцелуй затягивается. Он более осторожный, изучающий, оценивающий и интимный. Отвечаю с мычанием, подаюсь к мужу, прикрыв глаза. Тянусь ладонями к огненным волосам. Аромат пены на мужской коже щекочет ноздри. Еще более приятна выбритая гладкость лица. Все, вроде бы знакомо, но в тоже время ново. Нет Силы, нет связи Уз с обменом чувств. Теперь мы свободны. Каждый, с собственным тактильным восприятием. Любое движение становится особенным. Танец языков, сжатие груди, подгибы пальцев внутри меня. «Черт, черт... » — голова кружится, воздуха не хватает. Объятия ситха крепче, чем ожидалось. Шив первым разрывает поцелуй. Откидывается назад, взирая на меня с жадностью и похотью. Вместо оранжевого сияния в глазах беспроглядная синяя тьма. Почти лежу на нем сверху и только сейчас понимаю, как тяжело дышится нам обоим. Чуть приподнимаюсь, кусаю губу, когда пальцы внутри меня подгибаются, запуская цепную реакцию. С минуту рассматриваем друг друга в молчании. — Сними, — просит он, говоря о платье. Нерешительно спускаю наряд с плеч, скидываю широкий ремень и распускаю волосы. Палпатин продолжает смотреть на меня так, словно впервые видит обнаженной. И в этом есть доля правды, доля непередаваемой эстетики. Нынешний секс происходит, только между нами. Вдвоем, наедине. Без принуждения Великой и ее Уз. Он убирает пальцы, смотрит на них пару секунд. Стаскивает с меня белье, без лишней резкости и отбрасывает в сторону. — Иди. — голос словно доносится издалека. — Иди ко мне. — убирает покрывало, развязывает пояс халата. Жар на лице не проходит. Вижу его готовность и осторожно забираюсь сверху. Мой эротический сон сбывается и от этой мысли, тело сильнее распаляется. Общее стеснение напоминает о сжатости времени. Да еще алые стражники стоят за створками. — Научи меня. — внезапно прошу, держась за мужские плечи. — Научи скрываться в Силе. — Тебе это не требуется. — отвечает Сидиус, вдыхая аромат моей кожи. Целует шею, пару раз кусает. Мнет ладонями грудь и всасывает затвердевший сосок. — Магистры тоже ощутили... мою яркость. — выпаливаю с коротким стоном. Откидываю голову назад, прижимаю его к себе. — Через меня, они могут добраться до тебя. — двигаю бедрами, ощущаю приятный жар внизу, становлюсь нетерпеливой. — У них есть подозрения, что Владыка ситх один из чиновников. — И что ты сделала, когда узнала об этом? — Шив бросает мою грудь. Поднимает голову и смотрит в глаза. — Сказала Кеноби лучше присмотреться к Органа и Айсарду. Оба чрезмерно правильные. На лице политика возникает легкое недоумение, тонкие губы трогает улыбка. Он смеется, сжимая пальцами плоть моих ягодиц. — Ты занятная и беспощадная женщина. — Он донимал расспросами. — прикасаюсь к лицу мужа. Веду пальцами вверх к виску. Повторяю линию брови. Возвращаюсь к подбородку с ямочкой. — Будто я обязана знать. Пусть теперь с ними разбираются. — Пусть. — повторяет Шив, перехватывая мою руку. Приподнимает, чтобы вставить. Плавно принимаю его в себя, затаив дыхание. Чуть морщусь и жду, когда тело привыкнет. От заполняющего жара внутри возникают мурашки, бегущие стайкой вверх от поясницы. Голова окончательно пустеет. Начинаю двигать бедрами, мужские руки опять сминают грудь. Мне дают вести, что бывало, крайне редко и зачастую являлось обманом. Палпатин еще не конца восстановился и бережет силы. Его ладонь возвращается к ягодице, подталкивает вперед, усиливая глубину фрикций. Раскрываю глаза и охаю. Сильнее цепляюсь за мужские плечи с жалобным стоном. Новый толчок оставляет непроходимую щекотку внизу живота. Без Уз Силы, я бы дольше подходила к финалу, хотя степень возбуждения нельзя игнорировать. На ранних сроках беременности, женский организм становится большим узлом нервных окончаний. Чувствительность усиливается, особенно тазовые мышцы. Не вижу красноватых пятен на своей шее и характерного румянца. Зато подмечает Палпатин, сдвигая брови. Продолжает наталкивать меня на себя, с испариной на лбу. Готова рухнуть на него от удовольствия, что вот-вот скинет в пропасть, но меня держат в одном положении. Ситх скрипит зубами от натуги, душит тяжестью своего взора и наблюдает. По идее, наш секс должен стать более приземленным и натуральным. Как у любой другой пары. Я искренна в своей страсти, без громких возгласов, с излишне наигранной похотью. Сейчас мы больше похожи на юнцов, уединившихся в темном местечке, где нужно соблюдать тишину и сделать все по-быстрому. Держу один темп, во рту густеет слюна. Приподнимаю брови, бросаю на Шива предупредительный, опьяневший взгляд и вздрагиваю. Он закрывает пальцами мои раскрытые губы, дабы сбавить громкость некотролируемого крика. Однако кульминация приходит с нежностью. Волна надвигается от коленей к лону, еще два решающих толчка особенно приятны. Я дергаюсь, выдавив из себя лишь слабое, благоговейное «Ах», а затем плотно сжимаю его внутри себя. Сидиус не дает насладиться оргазмом в полной мере. Опрокидывает меня на кровать, подминает собой и разводит ноги. Проникает до конца. Хватает пальцами за щеки и держит, чтобы смотреть неотрывно в глаза. Ускоряется, сильнее вжимаясь, рычит от удовольствия и склоняет голову. Наши мокрые лбы сталкиваются, горячее дыхание обжигает. Его трясет в разрядке, вместе со мной. Тепло внутри разливается, тяжесть мужского тела приятна, но лучше уберечь живот от сдавливания. Кое-как отодвигаюсь в сторону. Перевожу дыхание и поджимаю пальцы на ногах. Вместе с истомой приходит сонливость, глаза сами закрываются. Зеваю пару раз и потягиваюсь. Прикасаюсь к плечу политика. Поглаживаю, убираю вьющиеся огненные пряди, накрывшие его лицо. Палпатин смотрит на меня, не моргая. Я смотрю в ответ. — Привет. — говорю первое, что посещает голову. Вновь испытываю неловкость, поэтому предлагаю ему познакомиться заново. Не так, как в прошлый раз. Муж сдвигает брови и прищуривается, будто не догадывается, чего от него ждут. Поднимается на ноги, уходит в сторону душевой. Гадать о точной причине смены его настроения нет смысла. Страсть этого мужчины граничит с равнодушием или же гневом. А может и со всеми остальными чувствами. Понять ситха может, только ситх. — Мне тоже нужно в душ. — говорю ему в спину, без обиды и жажды привлечения внимания. Лишь ставлю перед фактом, хотя очень хочется найти у ситха невидимую кнопочку переключения из «Великолепного мудака» в «Просто мудака». — Тогда поторопись. — Шив останавливается в проходе, скидывает на ковер тонкий халат и шумно вздыхает. — Ты отняла много времени. Не только у меня. — сообщает с укором. Взгляд цепляется к моим ногам, когда снимаю чулки. Деловито ворошу память. Официальная встреча с членами Комитета Лоялистов. По вопросу предстоящего заседания в Палате Созыва и финального голосования нового законопроекта. Отправная точка смещения былой власти Сената. После его одобрения, последует ряд поправок, приближающих Палпатина к свершению тайного замысла. «Главная проблема в поддержке большинства сенаторов. Ведь этот закон, по сути, лишает их былого влияния. Как именно он собирается их убедить?» — ничего не говорю в ответ. Ступаю следом, сжав бедра. Ощущаю виток неприятного холодка по затылку. Уже второй раз за сегодня. Заданный про себя вопрос совсем мне не нравится. *** Застегиваю ремень на платье и поправляю ворот. Сооружаю из влажных волос косу, рассматриваю себя в зеркале душевой. Пальцы дрожат, румянец на испуганном, растерянном лице, сонные глаза и два красноречивых пятнышка на шее, оставленные ситхом. Стоило нам оказаться в тесном пространстве, без одежды, как невидимая кнопка вновь сработала, отключая у Сидиуса излишнюю вредность. Меня прижали к створке кабины, искусали шею и затылок, а затем наглым образом дали насладиться вторым оргазмом. «Откройся мне... »— слова мужа эхом звучат в ушах. Вспоминаю горящие пламенем глаза, хриплое дыхание в потоках теплой воды и жаждущие руки. Узнаваемый холод его ауры, в этот раз действовал иначе. Не душил путами, затягивая в страх, как раньше. Наоборот ласкал, уговаривая сдаться. Опыта по пряткам в Силе у меня нет, как нет навыков резко переключать эмоции. Особенно, когда изнуренному телу создают такие условия. Ощущаю легкое головокружение, включаю в раковине холодную воду и промокаю пылающие щеки. В самый последний момент, когда я глупо позволила. Последовала за удовольствием, отзываясь более выразительно с беззастенчивым бредом, Шив отступил. Исчез по мановению волшебной палочки. С кажущимся глухим хлопком, закрываясь где-то глубоко в узорных переплетениях Великой. Он ничего не узнал, не успел и точно не собирался заново связывать себя Узами. Возвращаюсь в комнату, с намерением забрать термосумку и плащ. Застываю на месте, разглядывая каждого присутствующего по-очереди. Гвардейцы стоят в метре от Канцлера и его слуги, что поправляет воротник тяжелой туники. В руке молодого человека целый набор шелковых платков, вышитых золотыми нитями. В воздухе рассеивается аромат мужского парфюма, а у окна, играя со своим браслетом, простаивает Сейт Пестаж. — Миледи. — колючий взор советника задевает меня. Легкий кивок головы, с намеком на ядовитую ухмылку служит подтверждением. Причина задержки сборов ситха ему очевидна. — Капитан Тайфо ожидает вас у выхода для прислуги. Проводите. — отдает приказ гвардейцам. Молча заворачиваюсь в плащ, закрываю голову капюшоном и подхожу к створкам. Нажимаю на замок для раскрытия. Стражники в алых мантиях ожидают позади. — Вы забыли кейс, дорогая. — слышу голос Шива. Он отпускает прислужника легким взмахом руки. Замечаю на круглом столике черную бархатную коробку. Довольно увесистую. Бросаю короткий взгляд на мужа, затем на Пестажа, который, судя по монотонному топоту правой ногой, испытывает сильное нетерпение. — Небольшое дополнение, к последнему набору украшений. — поясняет Канцлер, оценивая свое отражение в зеркале. — Надеюсь скоро увидеть его на вас. — Непременно. — выдавливаю с натянутой улыбкой. Забираю кейс и торопливо ухожу прочь, дабы не страдать еще больше от неловкости. — Повелитель.— Сейт дожидается, когда лишние свидетели и их уши покинут просторную комнату. — Все готово. — Это случится, в точно установленное время. — скрипит Палпатин, складывая пальцы домиком. — Не раньше и не позже. А между тем, в зале ожидания давно отсиживаются делегаты из Комитета. В не полном составе. Каждого удручает продолжительная задержка, согласованного ранее приема и общая взволнованность, на фоне скорого голосования. Сенатор Мотма не выдерживает сидячего положения и поднимается, придерживая юбку своего наряда. — Сиди. — кратко указывает помощнице, закопавшейся в своем датападе. Девушке более интересна новостная лента социальных сетей, нежели предстоящая судьба Республиканского Сената. Женщина проходит мимо больших картин, выставленных из личной коллекции Верховного Канцлера. Останавливается напротив полотна, где расписан буйными красками пожар закатного неба, над древними скалами. — Вы заметно встревожены. — тихо проговаривает Бейл Органа, остановившись рядом. — Не только я. — устало отзывается Мон, продолжая рассматривать картину.— Нам удалось трижды отклонить законопроект, что обещает закопать правосудие. Окончательно. — Вряд ли мнения сенаторов поменяются на этот счет. — успокаивает ее Бейл.— У нас хорошая поддержка. — Возможно вы правы и я зря накручиваю себя. — грустно улыбается Мон. — Позвольте еще раз принести свои извинения. — продолжает альдераанец, улыбаясь в ответ. — За недавний разговор. Я позволил себе неучтивость. — Ваши замечания, вполне справедливы, Бейл. — более воодушевленно сообщает женщина. — Мне действительно следует быть менее предвзятой. Их обмен любезностями прерывается появлением секретаря. Уак почтительно склоняет голову, сообщая о готовности Канцлера принять делегатов. Солдаты из стражи Сената охраняют главный проход в кабинет чиновника. Статуи загадочных мудрецов прошлого молчаливо встречают гостей. Сенаторы впервые видят алых гвардейцев в живую. Четыре бойца располагаются по обе стороны от рабочего стола Палпатина. — Дорогие друзья. — приветливо обращается Канцлер, раскрывая руки в жесте гостеприимного хозяина просторных чертогов. — Очень рад видеть вас всех в здравии. Прошу прощения за задержку. Увы, мне не позволено шагу ступить, без проверок. — прижимает ладонь к груди. Дожидается, когда гости рассядутся по своим местам. — Ваше Превосходительство. — начинает Органа. — Мы благодарим вас за выделенное время.— бросает короткий взгляд на гвардейцев. — Мне известно о тревогах сенаторов. — Шив усаживается в кресло. Шумно выдыхает, будто каждое движение дается ему с трудом. — Закон об усилении мер безопасности, не чья-то личная прихоть. Он имеет под собой веские основания. — Соглашусь с вами, однако некоторые пункты в его составе, довольно категоричны. И требуют дополнительного рассмотрения. — подбирает слова Мон Мотма. — Более того, многие делегаты находят их... неправомерными.— косится на свою помощницу, которая восседает рядом, с совершенно невозмутимым видом. Девице прекрасно известны установленные протоколы. Статус личного клерка государственного чиновника, не позволят отсиживаться перед главой правительства. И хорошо, что Канцлера этот момент совсем не волнует. Мужчина вновь поднимается. Подходит к панорамному окну, где раскрывается потрясающий вид на Галактический город. Заводит левую руку за спину, отягощая напряжение гостей затянувшимся молчанием. — Интересно... — протягивает слово. — Вас и ваших коллег беспокоит категоричность нового закона, но не происходящее вокруг. — в голосе слышатся нотки сожаления. — Позвольте поправить... — мягко берет инициативу Органа. Незаметно переглядывается с Мотмой. — Мы понимаем необходимость данных нововведений. Но подобные решения не должны приниматься второпях, под действием эмоций. — Я чудом вырвался из лап смерти. — Палпатин медленно разворачивается. Голос становится давящим и оттого более внушительным. Он пронизывает слух каждого присутствующего, ввергая в странный, пугающий трепет. — Моя дражайшая супруга едва не погибла при покушении, а Республика втянута в войну, к которой оказалась неготова. — показательно сжимает руку в кулак и подходит к столу. — Какие, по-вашему законы должен принимать Сенат, чтобы уладить все это? Бейл никогда не верил в то, что говорят о Канцлере другие сенаторы. Они считают его одним из своих. Любящий внимание, неторопливые философские беседы и забавный интерес к сомнительным сортам чая. Тем не менее, у благородного, на первый взгляд простоватого дворянина достаточного живой, острый ум, чтобы держаться на высшем посту, дольше положенного срока. Сейчас же, альдераанец не может избавиться от комка, засевшего в скованном горле. Ситх прикрывает глаза, поглаживает пальцами лоб и вздыхает. Цепляется другой рукой за спинку кресла. Один из гвардейцев молниеносно оказывается рядом, пока другой нажимает кнопку вызова, расположенного на панели стола. — Ваше Превосходительство? — Мотма вскакивает с места, испуганно взирая на главу правительства. Ее молодая помощница тоже поднимается, разглядывая политика. Вышедшие на вызов медицинские специалисты спешат оказать помощь. Следом за ними торопливо катится дроид R3, в сопровождении еще парочки собратьев. — Не нужно. — требовательно отмахивается Палпатин, завидев с кучей набежавшего народа, плавно парящую на репульсорах носилку. — Я сказал, оставьте! — почти отталкивает протянутые руки для оказания помощи. — Вы оказались правы, сенатор Органа. — обращается к альдераанцу. — Пережив смерть, мне действительно сложно принимать решения, без эмоций. — запивает водой несколько пилюль, выданных командой медиков. — Когда твои близкие в опасности, руководствоваться здравым расчетом не получается. — вновь приветливо улыбается. — Думаю, нам стоит прерваться на чашечку чая. Тем более, не так давно, я раскрыл подаренную упаковку с редкими сборами экзотических соцветий. Мы просто обязаны их оценить. — переводит взгляд на помощницу Мотмы. Мрачность сказанных речей и сама обстановка никак не затрагивают благородные черты лица Канцлера. Однако в прищуре его синих глаз укрывается нечто, чего Бейл не может разгадать. — Должен сказать, Ваше Превосходительство, вы настоящий пример стойкости. — искренне проговаривает политик. — Только этот закон не станет гарантом от новых угроз. Он их создаст. — Я очень надеюсь, что вы не окажетесь в похожей ситуации, сенатор. — методично проговаривает Шив, взирая исподлобья на упрямого собеседника. — Что это? — неожиданно проговаривает помощница сенатора Мотмы. Осторожно приближается к панорамному окну, заметив несколько ослепляющих вспышек за центральной площадью. Остальные присутствующие тоже поворачивают головы и присматриваются. После нескольких секунд гнетущего молчания слышится явный, увесистый хлопок, а за ним еще несколько. Вспышки обретают форму, начинают подниматься вверх густыми клубами огненной массы. — Это... это же... — ошарашенно повторяет Мон, прикрывая ладонью губы, когда огненная волна неумолимо надвигается в сторону административного района. — Ваше Превосходительство! — капитан сенатской стражи резко врывается в кабинет. — Датчики по периметру здания зафиксировали сильное тепловое излучение, идущее со стороны музея! Противоударные щиты активированы, вам необходимо пройти в укрытие! Гвардейцы берут политика в плотное кольцо и выставляют вперед активированные пики. Подоспевшие солдаты начинают спешно выводить остальных делегатов. За панорамным окном мерцает голубоватое поле, однако дошедшие волны мощных взрывов сотрясают здание до ощутимых толчков под ногами. — Как это возможно?!— вопрошает Бейл, не веря собственным глазам. Прежде прекрасный вид на город, теперь укрыт грязной густой дымкой с ошметками всевозможного мусора. Ему никто не отвечает. Позади испуганно вскрикивает помощница Мотмы, теряя равновесие из-за спешки. Девушка падает, роняя свой драгоценный датапад в общей суматохе. Ей помогают подняться, предлагая руку. Зирра задирает голову и ошарашенно таращится на Верховного Канцлера, решившего оказать ей любезность. — Не теряйте голову, милая.