***
Дипломатический республиканский шаттл медленно плывет в воздушном пространстве, в окружении четырех полицейских штурмовиков для дополнительной защиты. Группа кораблей вплетается в нескончаемую суету огромного мегаполиса. Выходит на, открытый от других судов, воздушный путь и направляется строго к зданию Администрации Республики. Я стою у широкого иллюминатора и обдумываю про себя все возможные риски, которые последуют за ответом Палпатину. Удивительно, что внутри ничего не звенит от страха, однако нервные струны натянуты до предела. Не знаю, куда деть руки, поэтому просто обнимаю ими себя, чтобы сберечь крошечную надежду на победу. Не сложно представить, как все пройдет. Главное убрать малейший намек на эмоции и продемонстрировать магистру запись, в присутствии ближайших советников Канцлера и верных слуг. Пусть она будет неполной, этого хватит, чтобы глубоко нетерпимый к ситхам Винду активировал меч и прикончил ублюдка. Это будет чистой подставой, у меня нет другого шанса. Закрываю глаза и настраиваю себя. Нужно быть равнодушной, решительной и собранной, но как быть с сердцем и совестью, которые тянут мою голову в сторону шпилей Храма? Как не думать о тепле и дерзком падаване, что сейчас смотрит на меня в ответ? «Я знаю, ты смотришь, Эни...» — прислушиваюсь к тишине и различаю неспешные шаги, поддернутые ворохом длинного одеяния. Магистр приближается ко мне, растирая пальцами ткань коричневой мантии. — Вижу, что у вас есть ко мне вопросы? — чувствую легкое неудобство за свой внешний вид. Оби-Ван проявил учтивость по отношению к Дорме и подарил ей свою мантию, а теперь она, как переходящее знамя, оказалась на моих плечах. — Их слишком много, сенатор Амидала. — руку от своей мантии не убирает и я знаю почему. Стальная вибрация в голосе не проходит, особенно жестко проходясь по моему имени. — Тогда выделите основные и задайте, пока еще есть время. — смотрю на внушительное строение, напоминающее по форме гриб с большой шляпкой. Магистр косится в сторону секретаря, который уткнулся в свой датапад, отмечает двух солдат неподалеку и подходит ко мне еще ближе. — Вы чувствительны. — тихо добавляет, усилив вибрацию в воздухе вокруг меня. — Нет смысла отрицать это, — его аура концентрируется и проходится по спине, блокируя ребра и позвоночник. Я знала, что Винду силен, но чтобы он мог вот так воздействовать через Силу... — Слишком сложно жить с кошмарами, которые приходится регулярно видеть. — намекаю на дар провидения и устало вздыхаю. — Впервые ощущаю столь странное в Силе. Будто вы к ней не относитесь и в тоже время, являетесь ее частью. — прищуривается и оценивает мое внешнее состояние. Невидимые вибрации проходятся по голове и плечам. — Энакин говорил, что это похоже на сияние от светлячка. — горько улыбаюсь и привычно тянусь пальцами к деревянному кулону на шее. — Судьбу Скайуокера будет решать Орден. — более строго говорит магистр, открыто выказывая намерение, как можно скорее изгнать избранного из Храма. — Что касаемо вас... — внимательно вглядываться в неутешительный пейзаж. Сильнее сдавливает пальцами ткань своей мантии. — Все усилия напрасны. — поворачивается ко мне лицом. — Я не стану союзником... возможному шпиону графа Дуку. Вот, кем он меня считает. Уже сразу обозначил роль, на которую я не подписывалась. А эти твердые ноты в голосе отчетливо намекают на некое напряжение, при каждом упоминании Серенно. Должно быть, здесь важную роль играет какая-то обида, зависть или даже нежелание признавать внушительные способности опытного джедая, осмелившегося покинуть Орден с гордо поднятой головой. «Клятвы Кодексу всего лишь ширма, укрывающая внутреннюю борьбу за теплое место в высшем Совете.» — Вы мне не союзник. — смотрю на магистра в ответ. Чуть откидываю голову назад и стараюсь отбросить вибрирующую хватку в воздухе, подальше от себя. — Лишь человек, с которым я разделяю подозрения в отношении Канцлера. — произношу эту фразу одними губами. Знаю, что он все прекрасно слышит, учитывая приподнятые вверх брови Шаттл наконец добирается до посадочной площадки. Секретарь и солдаты выходят вперед, а я плетусь следом, не спеша. Темнокожий джедай решает замедлиться, чтобы не упустить меня из виду. Рука по-прежнему возле рукояти меча, взгляд обострен ощущением гулкой пустоты и легкого холода в воздухе. Можно все списать на вентиляционную систему здания и охладительные приборы, но мы оба остаемся в едином мнении, что здесь что-то не то. Даже не посмотрев друг на друга и никак не комментируя. Проходим через большой холл, поднимаемся на самый верхний уровень, который полностью занят аппаратом управления Палпатина. — Сенатор Амидала. — старший секретарь, Дар Уак, приветствует меня коротким поклоном. Родианец обходит внушительный стол с тремя стационарными голопроекторами и двумя встроенными в панель коммуникаторами для прямой связи с руководителем. — Канцлер Палпатин ожидает вас. — указывает тонкой рукой в нужном направлении, чтобы проводить меня. Стражи Сената встают по разные стороны от массивных дверей, ведущих в кабинет чиновника, а другой секретарь передает датапад с печатью распоряжения и уходит. — Магистр Винду? — секретарь Уак только сейчас замечает присутствие темнокожего рыцаря. — Вам не назначено, — он быстро что-то просматривает в датапад и часто качает своей причудливой, зеленой головой.— Должен быть падаван, Энакин Скайуокер. — Как представитель высшего Совета джедаев, я намерен присутствовать при докладе сенатора Набу. — громко отвечает джедай и проходит вперед, никак не реагируя на слабые возражения растерянного родианца. «Все намного легче, чем я предполагала. Нужно только вовремя смыться, когда начнется самое интересное.»— закусываю губу от волнения и смотрю на прямую спину магистра. Внушительные апартаменты круглой формы, вызывают внутри нехорошие ассоциации с дном стеклянной колбы, в которую меня помещают для химических экспериментов. По обе стороны, на отделанных дорогим металлом постаментах, расположены бронзиумовые статуи древних философов, а красные стены отделаны дорогой росписью с изображением неизвестных мне божеств ушедших эпох. Не хочу смотреть вперед, где расположены гостевые кресла и рабочий стол ситха. Вместо этого, нарочно зацикливаюсь на убранстве кабинета и отмечаю, насколько все похоже на то, что я видела в фамильном дворце Палпатина. Только здесь, еще куча непонятных артефактов и предметов, целой коллекцией выстроенных вдоль кровавых стен. — Сенатор Амидала. — Шив не встает с кресла, но его холодный взгляд исподлобья не предвещает ничего хорошего. Рядом с ним стоят два приближенных советника, о которых я почти ничего не знаю. Джанус Гриджатус — пожилой мужчина, родом с Малого Чоммеля. В памяти Падме является жестоким человеком, ненавидящем представителей других рас. Что-то схожее с радикальным фашизмом и одно это уже наталкивает на любые попытки избегать всякого общения. А вот второй напоминает бледную, истощенную рыбу с полупрозрачными глазами. — В своем распоряжении, я указывал падавана Скайуокера. — Сидиус медленно встает с кресла и обращается к магистру Винду, так и не дождавшись от меня ответа на приветствие. Мне неудобно и хочется скорее убежать, скрыться, спрятаться. Взоры его советников лишены обычного жизненного тепла и сурово выедают на моем лбу дыру. «Соберись, нужно просто включить запись и показать, кем это хмырь является на самом деле.» — Падаван мастера Кеноби останется в Храме, до оглашения точных результатов нашей встречи. — учтиво и в тоже время холодно, отвечает магистр. Он садится в одно из гостевых кресел, даже не посмотрев в мою сторону. Зато теперь, меня морально прессуют еще и глаза политика, который явно не в духе от настойчивости со стороны Ордена. Укрываюсь мантией, которая свисает до пола и следую по примеру джедая. Сажусь в удобное кресло, выдыхаю и жду, что предпримет Палпатин. — Вы же понимаете важность и причину его участия.— голос ситха походит на мед, растекающийся в сторону темнокожего воина. — Торговая Федерация является нашим постоянным партнером и многие республиканские корпорации заключили долгосрочные контракты с ее представителями. Это дело обрело нешуточную огласку, которая может негативно сказаться на ходе военного конфликта. — чуть улыбается и разводит руки в стороны. Умело разыгрывает из себя простодушного лопуха. Вот только осторожный взгляд в мою сторону буквально прорубает пополам сердце, прямо изнутри, через ребра и грудину. — И Орден всегда пойдет на встречу Республике, но прерывать срочное собрание внутри Храма, весьма недружелюбной акт с вашей стороны. — уклончиво продолжает магистр, а мне хочется поаплодировать столь красивому ответу. «Так его! Молодец!» — Я действовал более категорично... — Шиф опять садится в свое кресло, а два советника отходят дальше к панорамному окну. — Пребывая в растерянности и сильном беспокойстве за свою соратницу. — поворачивает голову ко мне, упивается мягкостью в голосе, но глаза проходятся ледяным мечом по телу. Пустота надежно скрывает его холод, но я вижу, что он сдерживает свою ярость. Разумеется злится на меня и мысленно убивает несколько раз подряд, самыми изощренными способами. «Не так все просто, ублюдок.» — мне сложно скрывать внутренний восторг от своей, умело сотканной идеи. — Милое дитя, как так получилось, что вы решили действовать столь безрассудно? — обращается ко мне, соединив ладони в молитвенном жесте. — Вы могли погибнуть. От его обращения, хочется прополаскать рот и умыться. Так искренне, с сердечностью и добротой, что даже сомневаешься, а не клон ли это? Или двойник с более человеческими качествами. Еще и на роль заботливого папочки давит, чтобы убрать первые следы своих упущений в плане жестокого взгляда. — Прошу прощения, что не оповестила вас об этом. — отвечаю на удивление спокойно, убираю пряди волос за уши жду повода, чтобы достать голодиск. — Я действовала в срочном порядке, так как моего... информатора раскрыли. — отчасти правда, потому что информатором выступает мать Энакина.— Мне пришлось рискнуть, чтобы попытаться спасти его, однако было уже поздно... — для пущей убедительности громко шмыгаю носом и опускаю взгляд. Мою ложь сложно прочувствовать, так как она во многом сопряжена с правдой, которую я приукрашиваю. Главное, умело подбирать слова, не позволять сердцу громко стучать, не сминать пальцы от усилий. Не делать ничего, что может выдать тебя. Дипломатия во многом напоминает театр, в котором ты должен умело пользоваться масками и при этом, оставаться собой. Палпатин знает, что я частично выдумываю, ведь граф Дуку наверняка успел доложить ему о нашей встрече и рассказать в подробностях, как мне удалось вывести его на глубоко запрятанные чувства. — Вице-король Ганрей приказал казнить его, правда... после переданного послания. — достаю из кармана голодиск, оставляю его на столе Канцлера и плавно двигаю пальцами в сторону голопроектора. Смотрю на ситха, он в ответ поднимает взгляд. Мы визуально стреляем друг в друга. «Вот так... мягко.» — подсказываю самой себе и продолжаю. — Вначале, я испугалась и не поверила услышанному, но сейчас, мне гораздо легче справиться с волнением. — моя рука тянется к голопроектору, чтобы запустить запись. — Вынужден возразить вам. — прерывает мое финальное выступление Канцлер, положив свои руки на стол, в более резкой манере. Его лицо искажается маской страха, которой даже Станиславский поверит. — Если это столь важные данные, то они требуют более детального рассмотрения, в проверенной обстановке. Со всеми магистрами Ордена. — отказывается рассматривать запись, без должного состава присутствующих. «Хитрая сволочь!» — Что вы имеете в виду, Канцлер Палпатин? — интересуется Винду, погладив свою черную бороду. — Вопрос о предоставлении мне дополнительной защиты еще не утвердили и я не могу быть уверен, что сюда не проникли шпионы сепаратистов. — так красиво и тонко излагает, что не поспоришь. Становится обидно за свою недальновидность в данном плане. Я слишком поторопилась и Сидиус это распознал. «Проклятье!» — К тому же, неизвестно, что там находится. Вдруг, это некий приказ или какое-то воздействие через ту самую Силу, о которой вы постоянно говорите. — опять разыгрывает лопуха, ничего не соображающего в подобных делах. Умоляюще смотрит на магистра, создавая впечатление, что не может подобрать точные слова. Винду приподнимает брови и коротко смеется от вида перепуганного политика. Вроде такой строгий, с хорошими манерами, образованный, а совсем чужд к премудростям Великой. — Ох, нет. — терпеливо и тактично поясняет рыцарь. — Воздействовать на сознание можно напрямую, хотя адепты Темной стороны весьма коварны. — намекает на Дуку и поднимается. — Прошу прощения, я совершенно бездарен в данном вопросе. — Шив тоже встает. — Но буду рад, если вы согласитесь просветить меня за чашкой чая. — приглашает в приемный зал для гостей с удобным буфетом и диваном. — Благодарю за приглашение, Канцлер, но в другой раз. — вежливо отказывается джедай. — Началась война и Совету необходимо продумать миссии для рыцарей. — бросает короткий взгляд в мою сторону. — Я солидарен с вами в вопросе рассмотрения секретных данных и оповещу других магистров. «Он уходит?! Не может быть!» — смотрю и не верю, как ловко обыгрывает меня Сидиус, заставив Мейса совсем позабыть о том, что я ему говорила в шаттле. — «Либо он специально подстраивается под лживое очарование Палпатина.» — не знаю, что и думать. Только что, весомая карта была готова открыться в моих руках и обезоружить Сидиуса, но все каким-то удивительным, даже мистическим образом разрешилось в его пользу. — Заседание по делу о смерти вице-короля Ганрея состоится завтра. Надеюсь, что вы будете присутствовать. — Сидиус продолжает изображать милого дядю, окружив себя тотальным ореолом пустоты. Нет даже намека на тот самый холод, что мы чувствовали при выходе из корабля. — Точно не могу сказать. Все зависит от верховного Совета. — Винду поправляет полы своей мантии и присматривается ко мне, а два советника не спускают глаз с диска на столе Палпатина. Он обращает внимание на сигнал своего комлинка и решает поторопиться.— Падаван Скайуокер явится в сопровождении своего учителя, мастера Кеноби. Однако заверяю вас, Орден примет отдельное, не зависимое от Сената, решение. Даже, несмотря на резонанс данного дела. — Нам остается надеяться, что все обернется к лучшему. — с улыбкой подтверждает Палпатин и прощается с джедаем. Я настолько сильно возмущена, что не могу сдвинуться с места, попросить магистра остаться и прокричать о том, что он ошибается. Они все ошибаются. Сжимаю пальцами подлокотники кресла, жую нижнюю губу и думаю, как выкрутиться. Сейчас, ситх вряд ли допустит моего спокойного ухода, но не станет действовать при свидетелях. Пусть даже таких отвратительных. «Беги!» — требует сознание, и я подскакиваю с места. Цепляюсь пальцами за голодиск и слышу строгий голос политика. — Сенатор Амидала, — он обходит стол, вновь садится и смотрит на мою руку возле голопроектора. — Вам следует задержаться,— его взгляд поднимается вверх, прорезая мой силуэт. Вгрызается в лицо и распускает ледяные путы с острыми шипами в воздухе. Мужчина плавно взмахивает ладонью, отдавая немой сигнал своим советникам. Те послушно соглашаются и молча уходят, после короткого поклона. Идут в сторону дверей, за которыми уже скрылся магистр Винду и легко бросают меня на произвол жестокой судьбы. Пташка все-таки попала в капкан хитрого охотника.***
Мы остаемся одни в его, пропитанным колоссальностью и величием, кабинете. Мои глаза бегают от одной статуи к другой и задерживаются на странном каменном постаменте, непонятно какого точно времени. На вершине узорного реликта расположена чаща с неизвестными символами. Нахожу в себе силы, чтобы подняться. Медленно подхожу к этой реликвии, игнорирую заледеневший воздух, не дающий моим легким раскрыться до конца. Правая рука зачем-то тянется к древней чаще, разум озаряет короткая вспышка окровавленного лица, бормочущего молитву на неизвестном языке. Дергаюсь, словно от ожога. Понимаю, что эта реликвия принадлежала ситхам и несет в себе посыл к добровольной агонии. Подношение собственной крови, ради обретения могущества и познания глубины беспроглядного мрака... «Жуть!»— смотрю на потрясающий вид Галактического города. Он действительно завораживает, и я иду к нему навстречу, ощущая холодные путы возможной смерти. Палпатин предпочитает разделять со мной вынужденную тишину. Мне хочется просто молчать и наслаждаться призрачным ощущением полета и свободы, что дает столь объемная картинка футуристических строений, уходящих в облака. Дотрагиваюсь до стекла, раскрываю широко пальцы и внезапно вспоминаю моменты своей прошлой жизни. — В детстве, я часто любила так играть. — чуть улыбаюсь и заглушаю боль в суставах от холода своей тоской. — Смотреть на прекрасные виды из окна, а потом дышать на стекло и рисовать недостающие предметы. — подхожу предельно близко, выдыхаю и рисую кривой смайлик, совсем рядом с Храмом джедаев. Слышу неспешные шаги. Холод вокруг меня обостряется и начинает резать острыми скальпелями, проходясь по плечам и затылку. Мужская ладонь оказывается рядом с моей. Канцлер становится позади меня, чуть склоняется, чтобы усилить влияние смертоносной ауры. Какое-то время, мы просто молчим и прислушиваемся к дыханию друг друга. Мое едва заметное и прерывистое, его размеренное и глубокое. Мужчина смотрит на смайлик и чуть хмыкает, выказывая пренебрежение к моей словесной попытке оградиться от нашего противостояния. — Такая явная меланхолия... — наклоняется и говорит мне в затылок. — После обрушенных надежд. — дотягивается рукой до смайлика и стирает его одним движением. — Однако я вынужден добавить, что не рассчитывал применять усилия, — его ладонь накрывает мою и слегка давит. — голос обретает вкрадчивость, даже не смотря на морозную скрипучесть. Чувствую затылком его растянутый выдох. — Хвалю. Мои глаза раскрываются от неожиданной, упрекающей похвалы. Изнутри поднимается волна возмущения. Хочу развернуться и отойти от него, однако плотный захват предплечья другой рукой, блокирует все тело. — Ах! — всхлипываю, когда меня резко прижимают к стеклу. Разгоряченный лоб сталкивается с холодной преградой, мужская ладонь давит сильнее, пальцы другой руки отпускают предплечье и перемещаются на талию. — Вы слишком рано начали упиваться еще не одержанной победой. — рука Канцлера плывет вверх по моему животу, вызывая дрожь. Движется к груди и на несколько секунд останавливается, принимая громкие удары моего сердца. — Такая глупая и поспешная ошибка. — пальцы поднимаются выше к горлу. — Она станет вашим проводником к падению. — говорит мне в левое ухо, сдавливает кожу шеи, чуть задрав голову. Мы слишком близко друг к другу. Впервые, я чувствую такое мощное, разрушительное давление: одновременно физическое и ментальное через Силу. Если бы на мне не было джедайской мантии, то разум наверняка подкинул сексуальный аспект нашего диалога. Его дыхание, слова, прикосновения. Все так замедленно и в тоже время легко. Мы будто любовники, обезумевшие от преступной страсти... Пальцы мужчины продолжают сжимать, но ткань мантии Кеноби быстро падает вниз. Я теряю последние крупицы своей жалкой защиты. В голове обостряется шокирующая идея. Сейчас меня грубо отымеют у панорамного окна. Прямо на виду у проклятого города. Раскрываю губы и стараюсь здраво оценивать ситуацию. Плохо получается. Сердце захлебывается в ожидании волн первичного ужаса. Паника парализует даже отравленный Тьмой воздух. Сидиус использует Силу на повсеместном уровне и при этом точно. Зачем-то раздевает меня. Боюсь, что он может зайти дальше, тем более, что испачканная кровью рубашка весьма тонкая. В лопатки прекрасно врезаются острые углы жесткого воротника объемной туники. Не замечаю, как парит в воздухе голодиск, оставленный мной на столе. Он подключается к блоку голопроектора, активируя запись. — ... К тому времени, я уже достигла возраста негодности для сексуального рабства... — слышу печальный голос Шми. Хочу попробовать осмотреться и пошевелить головой в разные стороны. «Наверняка он отключил через Силу все системы безопасности.» — поджимаю губы от своей неудачи. Политик намертво вцепился в меня. — Рассчитывали этим обыграть меня? — спрашивает с явным разочарованием. Продолжает давить на ладонь и удерживать за шею. «Еще один! Да что у вас за фетиш такой?!» — Обыгрывать вас? — резко переспрашиваю и пыхчу от усилий и сопротивления железной хватке. Дергаюсь несколько раз в надежде освободиться. — Что вы... — вскипаю от ненависти и желания досадить садисту. — Этим занимается ваш учитель. — знаю, что сейчас мне влетит по полной, но успеваю улыбнуться. Палпатин резко и весьма ловко разворачивает меня, не пощадив затылок от столкновения с супер-прочным стеклом. — Ам-м... — закрываю глаза от вспыхнувшей боли. Череп будто вибрирует под кожей от силы удара. Возможно сейчас потеряю сознание. — Вы еще более наивны, раз позволяете себе дерзить в таком положении. — низкий мужской голос начинает скрипеть и трещать, как лед на бушующих волнах. — Словам ничтожного сброда нет цены. — хватает мой подбородок прохладными пальцами. Больно давит ногтями на щеки и задирает голову для контакта глаз. С трудом заставляю веки подняться. Раскрываю губы в немом крике и взираю на обезумевший от первозданной Тьмы взгляд настоящего ситха. В глазах Палпатина плавится золото, а красные прожилки напоминают тончайшие кровавые дорожки, проходящие по светящимся, желтым полям. Кожа лица бледнеет на глазах, морщины сильнее проступают, придавая облику зрелого мужчины схожесть с демоном из фильмов ужасов. «Он точно не сожрал своего учителя, после того, как убил?» — выдыхаю через губы и отвлекаюсь на голос Шми. — Человек склонился надо мной. Я не видела его лица, только глаза сияли золотом... — продолжает повествование женщина. Ее образ кажется еще более маленьким, скрюченным от страданий и боли. — Смотря для кого. — невнятно бормочу и пробую оттолкнуть его ослабевшими ладонями. — Орден, королевский дом Набу и Сенат... — пыхчу от усилий и сопротивления. Пальцы сминают наглухо пропаренную ткань ненавистной мне туники. Кровавого цвета, тяжелая, громоздкая. Мне кажется, что эта плотная материя тоже пытается заглушить мой голос, вместе с хозяином. — Думаю, они найдут этот материал... вполне занимательным, м-м... — мужская рука давит сильнее, поворачивает мое лицо в сторону. Левое ухо горит от резкого выдоха ситха. — Похоронное шествие блюстительницы демократии будет для них в приоритете. — озвучивает фактом, царапая слух скрипучим голосом. Палпатин явно выжидает, чтобы оценить степень моей осведомленности. Сейчас, я больше похожа на мышку, с которой играет сытый кот. И только острый накал словесной баталии сдерживает его жажду крови. — Упоминание Дарта Плэгаса лишило вас всякого такта. — наглею в прямом смысле слова. Не замечаю, как сама начинаю тянуть за, вышитую золотыми нитями, ткань. В ответ, ситхский гад издает шипение. Сильнее наклоняется, высовывает холодный язык. Его кончик проходится по внешней ушной раковине моего уха. — Нет! Пустите! — морщусь от щекотки и неожиданности. Подобная бесцеремонность совсем не в духе воспитанного человека. Начинаю бить кулаками в твердую грудь и дергаться, как перепуганный зверек, попавший в клетку. — Это имя не для смертных уст. — хрипит мне в ухо. Указательный палец переходит на рот и ногтем проходится по десне, оттянув нижнюю губу. Издаю отчаянное мычание, верчу головой, чтобы избавиться от неприятного, вопиющего контакта. Чувствую себя не просто раздавленной ледяной глыбой, но и грязной. Канцлер ловко вводит в заблуждение и меняет тактику от выжидательной к совершенно беспардонной. — Это был он, госпожа. Верховный Канцлер Палпатин... — мы прерываем наше «сражение», прислушиваясь к голосу матери Энакина. — Он творил надо мной магию, вместе с другим... Политик поворачивает голову в сторону голограммы, ослабив хватку своих рук. Дергаю головой, наконец избавляясь от унизительного захвата своего рта. Чувствую привкус крови и неприятную сухость. Все-таки поцарапал, ублюдок. — Эксперимент вашего учителя с Силой, как отменная шутка, после его смерти. — не знаю, откуда во мне это жгучее желание продолжать борьбу. Ядовитые слова подкрепляются уверенностью и жаждой справедливости. Пусть я не владею навыками джедая, но высказать горькую и очевидную истину могу с удовольствием. — Так подставить, глубоко продуманный вами план. — отпрыгиваю в сторону изогнутого стола, смотрю на ситха и демонстративно сплевываю остатки крови. Делаю это максимально пренебрежительно, как ответ на его насилие. — Достаточно. — уже прежним голосом, говорит Канцлер. Он медленно переводит взгляд от голограммы на меня. Стоит на прежнем месте и поправляет, измятый моими пальцами, воротник красной туники. Его глаза начинают менять цвет, а лютый холод в воздухе плавно отступает, возвращая глухую пустоту и полное отсутствие запахов. — Где ваш меч? — спокойно спрашивает Шив, взмахнув правой рукой. Трансляция записи останавливается и исчезает, как только голодиск плавно выплывает из блока. Он зависает в воздухе, над раскрытой ладонью мужчины. Начинает вертеться, постепенно ускоряясь. Тишину прерывает противный, усиливающийся свист. Я смотрю на маленький предмет и жду его незавидной участи. Ситх приподнимает ладонь и щелкает пальцами. Дергаюсь от глухого хлопка, напоминающего мини-взрыв в лаборатории института. Мой диск превращается в пыль и сотни, если не тысячи крошечных осколков. — Я задал вам вопрос. — смотрит на меня исподлобья, опускает руку и ждет ответа. — Считаете меня идиоткой? — фыркаю и резко переспрашиваю. На всякий случай отхожу дальше, ближе к четырем гостевым креслам. — Вы же не упустите возможность разыграть спектакль. — решаю продемонстрировать свою натренированную эрудированность. — Обезумевшая от страха женщина, в попытке отчаяния, нападает на высокопоставленного чиновника. Тот громко сопротивляется, привлекая внимание, внезапно заработавшей системы безопасности. — подхожу к креслу и раздумываю несколько секунд, чтобы присесть. Вопреки ожиданию, морального истощения я не испытываю. Будто вся эта борьба, каким-то образом подпитывает меня, хотя суставы ломает от перегрузки ледяной ауры ситха. — А дальше, все предсказуемо. Куча свидетелей моего безумства, раскрытие заговора джедаев с целью захвата власти и ... продолжение банкета с вашим отвратительным чаем. — устало выдыхаю и откидываю пряди волос назад. Губы Канцлера растягиваются в улыбке. Хищной и озлобленной, как перед кровавой трапезой. Он притягивает с помощью Силы упавшую мантию Кеноби и осторожно приближается. — Это ваши слова. — задумчиво произносит, приподняв ровные брови. Несколько ярко-рыжих прядей закрывают его лоб и глаза. Они выбились из привычной для политика укладки во время нашей активной беседы у окна и сейчас заметно молодят благородное, невозмутимое лицо. — Я могу задать вам тот же вопрос. — скрещиваю руки впереди себя, чтобы хоть как-то согреться. Кости продолжают ныть под мышцами и новая мысль об отвратительном чае уже не кажется столь категоричной. — Куда вы спрятали свой меч? — мне интересно, каким образом, ситху удается обманывать столь серьезную систему безопасности, оснащенную кучей разнообразных детекторов. — Чтобы убить вас, он мне не понадобится. — подходит ближе на один шаг, не скрывает брезгливости, передавая мне по воздуху мантию джедая. — Достаточно щелкнуть пальцами, чтобы разорвать изнутри ваше сердце, а лучше сразу голову. — демонстративно повторяет пальцами острый хлопок, растягивая момент самодовольства. — Фу... — морщусь, представив кровавую кашу из собственных мозгов на полу с осколками несчастной черепушки. — Никакой эстетики. — заворачиваюсь в мантию и выдыхаю от облегчения. Вновь смотрю в сторону панорамного окна. — Можно добавить трагедии. Разбить окно и сбросить меня в пропасть. — поражаюсь собственному спокойствию. Мы говорим о методах убийства, как о чем-то обыденном в солнечный, теплый день. Не хватает только ароматного латте с малиновым соусом и круассанов. — Можно еще проще... — мягко добавляет политик, продолжая улыбаться и рассматривая меня с высоты своего роста. Ему наверняка по душе столь неприметное, на первый взгляд, преимущество. — Провести ревизию в вашей памяти, очистить разум от лишних воспоминаний. — намекает на возможности воздействия при помощи Силы и внушения. — Давайте будем честны. — откидываюсь на спинку кресла и всматриваюсь в голубые глаза. В них еще можно заметить золотистые переливы, как и слабые потоки холода в воздухе. — У вас куча возможностей, для ликвидации меня, как неудобного свидетеля и источника... запретных знаний. — решаю перейти к более открытому диалогу, чтобы понять мотивы Сидиуса. — Однако вы намеренно медлите, устраивая непонятную игру. — В которую, вы с легкостью согласились играть. — добавляет ситх, посмотрев на смятый воротник своей туники. — Вы принудили меня к этому! — резко вскакиваю от негодования и злости. — Посмели угрожать! По вашему, я должна послушно молчать?!— дергаю руками в манере импульсивной Дорме. — Сядьте. — строго приказывает Канцлер, сокращая между нами расстояние. — Не хочу! — упрямо возражаю и верчу головой, как непокорная кобыла. Меня уже порядком трясет от этих интриг, намеков, козней и манипуляций. Он продолжает чего-то ждать, оценивать и, хрен знает зачем, растягивать наш разговор, который уходит в пропасть. Нет компромисса, согласия или попыток решения возникшей проблемы в виде меня и моего дара провидения. Владыка ситх еще позволяет мне дышать и уже никак не терзает через Силу, чтобы окончательно добить волю. — К чему все это, объясните?! — сжимаю руки в кулаки и шумно выдыхаю. — У меня есть неопровержимое доказательство в отношении вас. Живое доказательство, имя которому Энакин Скайуокер! — сама подхожу ближе к мужчине. — И он еще ничего не знает, но это пока. — решаю надавить, потому что нервы не выдерживают. Ладонь мужчины опускается на мое плечо. Мы опять критично близко друг к другу и я не понимаю, как и почему это происходит. Теряюсь от странных ощущений, будто что-то внутри меня требует продолжения борьбы и одновременно тянет к источнику холодного мрака. — Посмотрите еще раз на город. — просит Шив нереально спокойным, даже чрезмерно мягким голосом. — Что вы видите? — Я не... — Смотрите.— резко прижимает меня к себе, наклоняется и хватает за подбородок. Поворачивает лицо в сторону панорамного окна. — Вы отлично схитрили, притащив с собой весьма сильного магистра Ордена. Все для того, чтобы обезопасить прелестную головку, которую я не могу срубить световым мечом, но это пока. — дышит мне в ухо, опять касается кончиком языка. На этот раз, холод скапливается в районе груди и проникает сквозь кожу и ребра. Достигает сердца, замедляя бешеный ритм. — Пустите. — прошу со страхом и дергаюсь, в надежде освободиться. — Я буду кричать... — предупреждаю, когда мне сдавливают щеки цепкими пальцами. — Огромный купол Сената и многовековой Храм джедаев. — другая рука Палпатина сжимает и больно тянет мои волосы. — А по другую сторону белоснежный королевский дворец в Тиде, — его голос все также мягок и спокоен. Пальцы не впиваются в кожу, но поглаживают и чуть надавливают. — Я могу убить вас, прямо сейчас и задействовать код активации взрывных устройств в этих зданиях. Даже тонко чувствующий магистр Винду, потеряет бдительность и поспешит спасать своих собратьев, пока вы будете лететь в пропасть огромного города... — слова затихают вместе с особо ощутимым выдохом, в районе виска. — Нет. — всхлипываю и замираю, проигнорировав невесомый поцелуй в щеку. — Как вы... — Вздумали диктовать мне условия? — с угрозой перебивает ситх, ослабляя хватку. — Игнорируя здравую оценку неравных возможностей. Ощущаю липкий ком в горле и понимаю, насколько продуман и изобретателен Владыка ситх. Даже, если представить, что джедай что-то почувствует, надумает вернуться и увидит запись, к моменту, когда Шми закончит рассказ, Храм и Сенат превратятся в руины. Вину за бесчеловечный, террористический акт обязательно возложат на сепаратистов, дабы усугубить накал развернувшейся войны. Палпатин выигрывает по всем фронтам. Вот только продолжает медлить... Поворачиваюсь к нему лицом и всматриваюсь в пожелтевшие глаза. Сердце по прежнему холодеет от Силового сгустка, направленного оппонентом. Мне сложно сфокусироваться на упрямой мысли, не дающей покоя за все время нашего разговора. — И все-таки, я не понимаю... — прочищаю горло и перестаю сопротивляться смертельным объятиям. — С таким огромным потенциалом, вы продолжаете медлить. Хотя можете разом решить все проблемы и удовлетворить жажду мести. — мое дыхание замедляется, в голове образуется туман. Хочется забыться сном и отступить к слишком уютному креслу. — Вы так долго вынашивали этот план, чтобы обрести абсолютную власть... — прижимаю руку к груди, нахожу пальцами деревянный талисман, подаренный Энакином и сжимаю его. Для меня данный жест становится привычкой. Каждый раз, когда я обращаюсь к неизвестности с мольбой, чтобы найти выход из затруднительного положения. — Но ведь абсолют, это точка невозврата. — меня терзает изнутри диссонанс от первичной оценки мотивов и поступков главного ситха. В фильмах, старик опирается на одержимую идею всеобщего контроля, могущества и полного искоренения Света. Перестает скрывать настоящую, во многом маразматичную суть галактического зла. Не могу заставить себя поверить, что нынешний, более молодой и кажущийся разумным Палпатин, способен вот так просто отказаться от азарта игры с сильными мира сего и стать дряхлым чучелом в черном балахоне. — Вы не можете опираться на столь больную трактовку... — верчу головой в отрицании и отхожу назад на один шаг. — Как бы сильно она не была близка к ситхам. — мне горько говорить о столь мрачных вещах. Более того, я опять концентрирую в себе видение реки Света. Точнее, она кажется очень похожей на большое, светящееся дерево с кучей переливающихся ветвей и вспыхивающих точек-светлячков. — У вас не настолько богатый опыт в общении с приверженцами Темной стороны. — уверенно возражает Палпатин. — А вы не типичный их представитель. — продолжаю выражать личное мнение, основанное на анализе поступков и поведения Канцлера. — Азарт ваш наркотик. Вам нравится вводить в заблуждение окружающих, нравится играть и создавать смуту. — со мной творится похожее, как во время встречи с Дуку. Я будто ныряю в реку Силы и достаю оттуда шокирующие факты. — Ваши почитатели бьются в агонии за внимание и одобрение их идола, а другие мечтают утолить свои извращенные желания. Все, как на дьявольском пиру. — отхожу назад на ватных ногах, моргаю несколько раз и падаю в кресло от усталости. Закрываю губы похолодевшими пальцами, чтобы скрыть зевок и продолжаю смотреть на ситха. — Другой на вашем месте, давно бы замарал руки кровью, однако вы предпочитаете идти окольным путем и с наслаждением наблюдаете. — мой вердикт вертится в голове. Хочется произнести конечную фразу с улыбкой, но мышцы лица закоченели от тяжелого покоя скорого забвения. — Вы еще более безумны и страшны, чем кажитесь. Скрытый садист и психопат с явной манией величия. — озвучиваю диагноз мрачным, сонным голосом. Протираю глаза пальцами и уже теряю былой страх перед политиком. — Насколько далеко, вы продвинулись в предвидении? — тихо спрашивает Палпатин, как бы извлекая сгусток холода из моей груди и пробуждая сердце от насильственной спячки. Он идет ко мне и, все так же невозмутимо, садится рядом. Рассматривает с головы до ног, как какую-то неведомую зверушку. «Откуда ему известно?» — возмущаюсь про себя, а потом предполагаю, что его ученик, граф Дуку мог известить о моем даре, который без труда распознал во время встречи на Джеонозисе. — Достаточно, чтобы дать неутешительный прогноз вашей... Империи. — чувствую облегчение и новый всплеск сил для продолжения борьбы. Уж если играть, то грубо и нечестно, как подобает врагу. В ответ, ситх прищуривается. Проводит ладонью по мягкой обивке кресла, на котором сидит и ждет продолжения. Его заинтересованность проявляется все ярче и уже становится неудобно от столь пристального взгляда. «Верно, гавнюк! Я не такая безобидная вошь, как ты думаешь!» — Весьма странно. Учитывая опыт и навыки владения Силой, даже гранд-мастер Йода не продвинулся так далеко. — меня будто скальпелем препарируют, как лягушку. Ощупывают невидимую ауру и жадно исследуют. — Вы наделены сомнительным, для форсьюзера, даром, который не поддается точной дисциплине и всегда носит характер размытой, а порой проблемной информации. Ясно одно, он довольно умело заговаривает меня. Отвлекает и побуждает к еще большему раскрытию грядущих событий. — Я не просила об этом и даже хотела отречься, но ваша Сила решила иначе... — опускаю голову и смотрю на свои руки. — Вы планомерно уничтожаете Республику, чтобы потом возвести на ее костях деспотичное государство. — Республика уже мертва, — его голубые глаза смотрят на город. Лицо излучает умиротворение, а поза кажется расслабленной. — Я лишь ускоряю этот процесс, чтобы проложить путь к новому порядку. — О каком порядке вы говорите? — спрашиваю на вдохе и тоже смотрю в сторону окна. Вспоминаю символ, который был в последнем видении. — Если собираетесь уничтожить Орден джедаев и нарушить баланс двух сторон? Это же основа всего и Сила вряд ли простит вам подобное. — Очередные романтизированные сказки, вырванные из страниц окостеневшего Кодекса. — указывает ситх мягким голосом. — Свет статичен и постоянен. У него всегда одна цель, поэтому рыцари Ордена теряют связь с Великой и даже не пытаются признаться в этом. — пододвигается ближе, медленно ведет ладонью по спинке уже моего кресла. Будто хитрая змея, пробравшаяся в райские сады. Слежу за его рукой, завороженная ужасающими речами. Вот почему, меня не покидало чувство пустоты в Храме. Джедаи не пытаются продвинуться в изучении свойств Силы и слепо следуют ограниченным, давно прописным законам. Они застряли в развитии и добровольно отказываются от возможности что-то поменять. — Тьма иная. Она гибкая, открыта новому и не забывает о старом, — его ладонь движется в мою сторону. — В ней сокрыты такие возможности, о которых вы даже не подозреваете. — каждое слово обволакивает слух. Искушение нежно забирается под кожу, вызывая стайку мурашек и порочные, темные мысли. Смотрю вниз и только сейчас замечаю, что указательный палец Сидиуса слегка касается моего бедра и плавно двигается по кругу. Поднимаю взгляд и опять сталкиваюсь с сияющим золотом Темной стороны. Он так просто меняет свое обличье, в самые нужные, особо волнительные моменты. Наша борьба выходит за рамки продуманной игры и превращается в некий гипнотический танец. По крайней мере, так я сейчас думаю и мне это совсем не нравится. — И тем не менее, она стремится к тому же, что и Свет. — шепчу, замерев на одном месте. Боюсь дернуться или слишком громко вдохнуть. Колдовство усиливается, нагоняя в мой разум образы картин, где Дьявол искушает наивную Еву.— К равновесию. — Правильнее назвать поглощение. — вкрадчиво поправляет Шив, подключив к указательному средний палец. — И в вас его достаточно... — ладонь оказывается на моем бедре. Чуть давит и пропускает через ткань брюк очень слабый заряд тока. Мне щекотно и страшно одновременно. Не понимаю, как, но тело впитывает в себя этот заряд и отвечает внезапным жаром в животе и в районе груди. — Неужели, за все время этой вражды, не было попыток к примирению? — нахожу в себе силы поинтересоваться, через сбившееся дыхание. — Ведь можно создать союз, который позволит держать стабильность в галактике? — Подобные прецеденты были, но всегда оборачивались войной, — он убирает руку и дает мне немного успокоиться. — Между ситхом и джедаем невозможен союз на равных условиях, с одинаковыми обязательствами и добровольной жертвой. — изрекает, как приговор. Раздумываю несколько секунд, тяжело вздыхаю и понимаю, что Сидиус прав. — Соглашусь с вами. Подобные поправки больше напоминают брачный договор с клятвами и двусторонним взаимодействием. — усмехаюсь, представив фату на джедае и фрак на ситхе, идущих вместе под свадебный марш Мендельсона. — Чистое безумие, если учесть, что джедаи соблюдают Обет Безбрачия... — Но вы не джедай. — добавляет мужчина и легко берет меня за руку. Плавно гладит кожу большим пальцем и посылает еще один заряд тока. Более ощутимый, ударяющий в сердце и матку. Издаю едва слышимый стон, раскрываю губы для нового вдоха и содрогаюсь от ощущений. Резко сжимаю ноги вместе и смотрю в золотистые глаза ситха. Часть еще работающего мозга подает предупреждающий сигнал. Он намеренно подводил меня к этому разговору и теперь открыто предлагает стать его женой. Обеспечить его Империю тем самым союзом, дабы его власть обрела нерушимую стабильность и баланс в Силе. — Вы... — мои губы пересохли, поэтому я быстро провожу по ним языком. — Вы шутите?— румянец сходит с моих щек, а потом возвращается в троекратном размере. — У меня к вам нет никаких чувств, кроме ненависти. — говорю первое, что приходит на ум. Хлопаю широко раскрытыми глазами и громко дышу от тяжелого томления, после повторного заряда от его руки. — Для выгодного, политического брака не нужны лишние сантименты. Это простой договор с идеальными условиями для поддержания так называемого, расхваленного вами равновесия. — ловко играет словами и решает действовать более убедительно. Берет меня за подбородок, смотрит в глаза и обнимает за талию другой рукой. Тянет на себя. — Подумайте, сколько перспектив и власти вы получите. «Неужели, он все-таки намеревается меня поцеловать?»— начинаю дрожать и хочу убежать прочь. Вернуться в свою резиденцию, к Дорме и... — «Энакин!»— его имя слишком громко звучит в моей голове, перекрывая туман сладостной боли от воздействия Силовых зарядов тока. Доходит волной до груди и заряжает теплом сердце. Резко вырываюсь и встаю на ноги. Пячусь в сторону широких, закрытых дверей, не забыв ухватить с собой джедайскую мантию. — Уже уходите? — интересуется Палпатин, продолжая сидеть в кресле. Он опять улыбается, чем ввергает меня в скрытую истерику. — Это неправильно! — смотрю на ситха и пытаюсь разглядеть хоть что-то человеческое за мертвой мимикой его лица. — Каждый наш разговор и все это... — сбиваюсь с речи, но сразу же продолжаю. — Я могу обнародовать эти сведения, а вы в любой момент уничтожить всех своих врагов. Но, даже сейчас, не пытаетесь остановить или убить меня. — хватаюсь за монументальную ручку и задерживаю дыхание. — Я сомневаюсь, что вам удалось заминировать Храм джедаев и не стану ничего рассказывать Совету. — поворачиваюсь к нему лицом.— Однако, у меня есть условие. Вы должны позволить мне выступить в защиту Энакина Скайуокера на предстоящем заседании. Я планирую доказать виновность Торговой Федерации в эскалации военного конфликта и лишить ее всех выгодных контрактов.— не знаю почему, но мысль о защите падавана, кажется мне сейчас наиболее правильной и просто хорошей. А хорошего в последнее время так мало. — С нетерпением буду ждать нашей новой встречи, сенатор Амидала. — в глазах Палпатина лед, а голос приносит слабое дуновение холодного ветра. Он встает и подходит к окну, заводит руки за спину. Посылает при помощи Силы поток ледяного воздуха, окрасив инеем стекло, строго над Храмом. Смотрю на это, готовая расплакаться. Отвечаю молчаливым поклоном и ухожу с тяжелым предчувствием катастрофы.