Мальчик, Который Умер

Группа людей в серой униформе с холодными глазами окружила Гарри в тёмном переулке Уайтчепела. Дождь стучал по его тонкой мантии, мантии, которая принадлежала Джею Флинту, точно так же, как новое тело Гарри принадлежало ему. Гарри едва вернулся из мёртвых двадцать четыре часа назад, а уже оказался во власти нового режима Воландеморта. По мановению волшебной палочки он опустился на колени, ожидая наказания (жизнь, подумал он, не могла удержать его), когда толпа людей в форме расступилась, как Красное море, и высокий человек в развевающихся черных одеждах шагнул к нему. — Оставь его. Я разберусь с этим, — шикарный, резкий голос был знаком. Гарри поднял глаза и встретился взглядом с Малфоем, его взгляд горел на бледном лице. Он ожидал, что его бросят в какую-нибудь темницу, но Малфой аппарировал его в шикарный таунхаус в дорогом лондонском квартале. Он впустил того как гостя и закрыл за ним дверь с помощью сложного заклинания. — Ты можешь остаться здесь. Гарри стоял в коридоре, промокший и настороженный. Малфой ни в коем случае не удерживал его; на самом деле, он вернул Гарри его палочку (палочку Джея), как только они скрылись из виду полицейских. Теперь он взглянул на лужу, образовавшуюся под промокшей фигурой Гарри, и сказал:  — Сначала я покажу тебе ванную. — Почему я здесь? — спросил он. — Тебе есть куда идти? Малфой повернулся и поднялся по лестнице, и Гарри, поразмыслив несколько секунд, последовал за ним в отделанную мрамором ванную, где тот приготовил полотенца. — Я арестован? — спросил Гарри. Малфой не обратил на это внимания. — Я оставлю тебе что-нибудь надеть. — Ты дашь мне ответ? Гарри сжал кулаки, его гнев выплеснулся наружу. У него были особенно тяжелые двадцать четыре часа, и его разочарование легко перешло в ярость. Просыпаясь в новом теле, будучи невольным участником кровавого жертвоприношения, пытаясь приспособиться к миру, где Воландеморт правил шестнадцать лет. Видеть эти шестнадцать лет на лице Малфоя, гусиные лапки в уголках его глаз, тяжёлую челюсть — неопровержимое доказательство того, что это не сон. Гарри действительно умер, и он вернулся, и в его отсутствие мир двинулся дальше. Малфой вложил полотенца в руки Гарри. — Ты не арестован. Ты мой гость. Мы еще поговорим, когда ты обсохнешь.   Он вышел и закрыл за собой дверь. Быстро приняв душ и переодевшись (чёрные брюки и мягкий чёрный джемпер, слегка пахнущий сандаловым деревом), Гарри спустился вниз. Сдержанная роскошь и сдержанное богатство встречали его на каждом шагу: от полированных перил из медового дерева до мягкого ковра под ногами в чёрных носках и изысканных картин на кремовых стенах. Он нашел Малфоя в гостиной, где потрескивал камин и радио напевало песню, которую Гарри не узнал. Сидя в кресле у камина, тот поднял глаза, когда Гарри вошёл, но больше не двигался. Он снял дорожный плащ и мантию и расстегнул первые две пуговицы своей чёрной рубашки. Всё, что он носил, было чёрным, придавая его светлой коже и серебристым волосам резкий рельеф. Контраст был… приятным. Последним воспоминанием Гарри о Малфое был испуганный мальчик. Теперь перед ним сидел мужчина, и при том красивый. При виде его у Гарри всё внутри встрепенулось. Чтобы отвлечься, он прошёлся по комнате, рассматривая всё: розы в вазах, высокие окна, выходящие на тихую, мокрую от дождя улицу, выпуклый книжный шкаф со стопкой книжек на полке. Малфой молча наблюдал за продвижением Гарри по комнате. Он чувствовал его обжигающий взгляд, словно клеймо на коже, даже когда стоял спиной. Напряжение пульсировало в его венах. Обойдя комнату, Гарри остановился перед фотографиями на каминной полке и уставился на них. Большинство из них изображали мальчика на разных этапах его жизни: беззубый малыш на одном, молодой светловолосый мальчик на метле на другом, подросток в форме Хогвартса на последнем. Малфой был отцом — новый шок, добавляющийся к длинному списку сюрпризов этого дня. Жёлтый шарф мальчика привлёк его внимание. — Твой сын — Хаффлпаффец? — Тебя это удивляет? — в голосе Малфоя звучало любопытство. Гарри недоверчиво посмотрел на него. Малфои всегда хвастались своими Слизеринскими традициями, тем, что многие их поколения были распределены на этот факультет, и тем, как мало их училось на остальных трёх. Что, чёрт возьми, случилось с Малфоем? Не то чтобы Гарри мог выразить, насколько хорошо он знал этого человека. Он понятия не имел, встречался ли когда-нибудь Джей Флинт с Малфоем, и было крайне важно, чтобы он не раскрыл свою истинную личность. Судя по тому, как Малфой командовал серыми мундирами, он, должно быть, занимал высокий пост в администрации Воландеморта. Возможно, была причина, по которой он был добр к Джею Флинту, но малейший намёк на настоящую личность Гарри, и он не сомневался, что снова окажется на коленях во власти жестоких прихвостней Малфоя. Сменив тему, он спросил:  — Его мать здесь? — нигде не было её фотографий. Малфой встал и прошёл мимо него по пути к бару.  — Я усыновил Фелана, когда ему был год. Он стал сиротой на войне. "Огдена"? Мальчик на фотографиях улыбнулся и весело помахал рукой. Фелан выглядел счастливым, хорошо воспитанным ребёнком. Комок застрял в горле Гарри и не дал ему ответить; вместо этого он кивнул. — Очень мило с твоей стороны, — сказал он, когда Малфой протянул ему стакан огневиски. — Спас мальчика из приюта, воспитывал его с явной заботой. — Гм. Этот Малфой говорил мало. Малфой времён Хогвартса не умолкал. Он любил разглагольствовать своим надменным голосом, извергая угрозы, проклятия и хвастовство с бесконечной самозабвенностью. Неужели шестнадцать лет так сильно изменили этого человека? Гарри не мог сказать, была ли это зрелость или, возможно, результат жизни в мире, где правил Воландеморт. Он вспомнил видения испуганного молодого человека, который понял — слишком поздно — что означало присоединиться к Пожирателям смерти. Он залпом выпил свой напиток, позволив ему обжечь горло. Долгожданное физическое ощущение укрепило его; он был потрясён дневными откровениями. — Зачем ты привёл меня сюда? Малфой стоял рядом с ним, его глаза смотрели на Гарри, всегда на Гарри, ища напряжённо и испытующе. У него в животе скрутился комок страха; Малфою не следовало подозревать его. — Мне нужны твои особые таланты, — сказал он. Значит, тот должен быть знаком с Джеем Флинтом. — Понимаю… — беда в том, что Гарри понятия не имел, что это за таланты. Когда он очнулся в этой голой, забрызганной кровью комнате, он проверил вещи Флинта, но единственное, что он мог установить, — он был сыном морского магната, убитого Воландемортом, и он провёл несколько лет в психиатрической лечебнице. — Послушай, я благодарен тебе за то, что спас меня от серых мундиров… — Это Гончие. Гарри моргнул. — Да, Гончие… — Малфой не выразил никакого удивления по поводу того, что Джей Флинт не знал чего-то, что должно было быть общеизвестным, но его глаза светились острым удовлетворением. Гарри должен был выбираться оттуда. Если он не выдаст себя, показав своё невежество в этом новом, мрачном мире, то он определённо это сделает, когда его попросят проявить эти таланты. — ...Но я не могу остаться, — закончил он. Малфой осторожно вынул пустой стакан из пальцев Гарри. — Я приготовлю ужин. — Я здесь пленник? — Нет, — Малфой поставил стаканы на кофейный столик. — Уже поздно. Я быстро приготовлю пасту, если ты не против. Гарри встал у него на пути. — Если я не твой пленник, могу ли я уйти? Если я открою дверь и выйду, меня остановят чары? Малфой долго смотрел на него. — Ты знаешь, что тогда искали Гончие? Холодок пробежал по спине Гарри. Он знал. Он слышал разговоры волшебников, когда они подметали тёмные мокрые улицы, прежде чем загнать его в угол. Ритуал, который Джей Флинт сотворил, чтобы вызвать его, ритуал, который дал Гарри его новое тело, вызвал магическое нарушение, которое насторожило волшебные власти. — Они явились после… после… — имя застряло у него в горле, не в силах вырваться. Глаза Малфоя странно блеснули. — Гарри Поттер. Имя Гарри в устах Малфоя прозвучало как ответ на молитву. Не то чтобы Гарри мог остановиться и задуматься, насколько это странно. Страх пробежал по его венам, и он сжал руки в кулаки, гадая, закончится ли это дракой. Прежде чем спуститься, он засунул палочку за пояс брюк. Напряжение звенело между ними, как натянутая скрипичная струна. Малфой развеял его. Он отступил и обошёл Гарри:  — Присоединяйся ко мне, пока я готовлю, и я объясню, — когда его шаги исчезли в коридоре, Гарри выдохнул и потёр свои потные ладони о брюки. Его новое сердце быстро забилось о его грудь. Пока Малфой говорил, по кухне разносился аппетитный аромат кипящего томатного соуса, базилика и чеснока. — Было новое пророчество. Примерно полгода назад. Никто не знает точного содержания, но оно предполагает, что кто-то «возвращается к жизни и торжествует». Тёмный Лорд сразу понял, кто этот человек… Что ж, ты можешь догадаться о его первой мысли, — Гарри мог. Малфой помешал соус, попробовав его деревянной ложкой. — Ты был найден исключительно близко к магическому нарушению. Более того, ты страдаешь потерей памяти, которая… — Что? — перебил его Гарри. Малфой бросил на него пронзительный взгляд. — А разве нет? У меня сложилось впечатление, что ты забыл многое из того, что произошло за последние… несколько лет. Гарри сглотнул. Малфой говорил так, будто… Но нет. Он не мог знать, что он Гарри. Во-первых, Гарри совсем не был похож на себя прежнего. А во-вторых, он не будет пытаться помочь ему. Ни за что. В случае необходимости Малфой попытается затащить его к самому Тёмному Лорду. Однако Малфой предложил Гарри идеальное оправдание: потеря памяти могла объяснить незнание этой новой реальности. — Да, я понимаю, как моя амнезия может сделать меня подозреваемым, — признал он. — Гончие Тёмного Лорда убивали и за меньшее, — Малфой левитировал две полные тарелки и салатницу в сторону столовой. — И значит, нет, ты не можешь выйти из дома, но это для твоей же безопасности.

* * * *

Ужин с Малфоем был второй самой странной вещью, случившейся с Гарри после его перевоплощения. Первым, естественно, было зрелище, которое встречало его всякий раз, когда он смотрел на отражающую поверхность. Его волосы, уже не густые и непокорные, струились по спине мягкими, черными, как вороново крыло, локонами. И он был… китаец? Стройный, как и прежде, но на пару дюймов выше и (еще одно неожиданное преимущество) не нуждался в очках. Вернувшись к жизни, Гарри целую вечность смотрел на себя в зеркало, его дрожащая рука касалась острых скул Джея, его розового рта, крошечной родинки под нижней губой. Его карие глаза, в которых не было и намека на зелень Лили. Укол душевной боли и потери пронзил его, и он воспользовался моментом, чтобы оплакать свою прежнюю внешность, ту, которая отмечала его как сына Джеймса и Лили. Теперь в нём не осталось и намёка на их наследие. Во всяком случае, не снаружи. Шрам Воландеморта тоже исчез, Гарри этого не пропустил. Все остальное, с чем он столкнулся за последний день, он мог принять как результат режима Воландеморта: тихие улицы после наступления темноты, мрачные лица прохожих, бездумная жестокость Гончих. Он видел, как один из них применил Круциатус на своей улице на парочку, которую они остановили для допроса. — Мы не знаем, почему здесь вспыхнула магия, — взвизгнула женщина, когда её напарник закашлялся кровью на коленях. — Это были не мы! Гарри выбежал из дома Джея, применив Экспеллиармус на тёмного мага и оглушил бы его, но тот успел подать секретный сигнал, который насторожил остальных членов его команды. Нет, самым странным за эти двадцать семь часов был Малфой. На первый взгляд жизнь того развивалась так, как Гарри и ожидал: он работал рядом с Тёмным Лордом, жил в шикарном доме в престижном районе, проявляя пренебрежение к чьим-либо желаниям; в данном случае Гарри хотел уйти. Мальчик, Фелан, был пронзительной нотой. Если Гарри правильно оценил его возраст по фотографиям, Малфой, должно быть, усыновил его, когда ему едва исполнилось двадцать. Это никак не вязалось с тем, что, по мнению Гарри, он знал о нём. Ещё один элемент, который не подходил: никаких домовых эльфов. Малфой готовил с лёгкостью отца-одиночки, который делал это сотни раз, но Гарри поставил бы крупную сумму на то, что тот никогда не заходил на кухню в юности. Даже то, как он обращался с Гарри: несмотря на то, что он держал его здесь против своей воли, Малфой был вежлив и любезен. Гарри проглотил по-настоящему восхитительную пасту и сказал:  — Можешь напомнить мне, где мы познакомились? Знаешь, это всё из-за моей амнезии. Гарри нашёл в ящике стола личные бумаги Джея; Джею — ЦзяНью — Флинту было двадцать семь лет, гораздо меньше, чем ему и Малфою. Вилка Малфоя со стуком упала на стол, испачкав белую скатерть. Он поднял её, и слабый румянец проступил на его лице. Он бросил Scourgify, положил палочку и выпил немного воды. Гарри ждал. Он слегка кашлянул. — Флинты — одно из семейств «Святых 28». Они занимаются судоходством. Наши семьи посещали одни и те же балы. Гарри сомневался, что в последнее время они посещали одни и те же вечеринки; из того, что он узнал, Флинт-старший и остальные члены семьи годами вывозили маглорождённых из страны, прежде чем их обнаружили и казнили. Сам Джей вряд ли был светским львом; он находился в психиатрической лечебнице более трёх лет. — Но где мы встретились? По какому случаю? — почему ты так добр к Джею? Малфой крепче сжал вилку и не смотрел ему в глаза. — Мы познакомились в клубе. Несколько лет назад. Больше никаких объяснений не последовало. Клубы, о которых Гарри знал в юности, были местом, где можно было потанцевать и сойти с ума от экстези. Если только Малфой не имел в виду исключительные места, членами которых была элита; эти скромные заведения, сплошь из дерева, кожи и сигарного дыма, где влиятельные волшебники и ведьмы могли встречаться и влиять друг на друга. Это казалось более вероятным. Гарри не был полностью удовлетворён его уклончивым ответом, но это должно было сработать. Он снова откинул волосы с лица и вздрогнул, когда Малфой резко встал из-за стола. Ошеломлённый (его постоянное состояние со вчерашнего вечера), Гарри мысленно вернулся к разговору, чтобы проверить, не был ли он непреднамеренно груб. Однако у него не было времени удивляться; Малфой вернулся, держа в руках длинную красную ленту. — Это для твоих волос, — сказал он. — Чтобы завязать их обратно. — С-спасибо. Это очень… заботливо. Гарри отложил вилку и откинул волосы назад, стараясь выглядеть так, будто всю жизнь завязывал хвостики. Драко остановил его. — Думаю, будет легче, если я это сделаю. — Конечно, да. Гарри ошибся: это было самое странное, что случилось с тех пор, как он переродился. Малфой провёл рукой по длинным волосам Гарри, приглаживая их и собирая в хвост. Ощущение его пальцев на голове вызвало жар на лице. Он боролся с желанием закрыть глаза, откинуться назад и позволить Малфою погладить его по голове. Это действительно никуда не годилось. Или Джей сделал бы это? Было ли это чем-то, что настоящий Джей Флинт позволил бы себе? Такие мысли вели по опасному пути. Гарри попытался схватить Малфоя за руку, чтобы сказать ему, что он может сделать это сам, но Малфой вздрогнул и отдернул её. — Мне очень жаль… Я не имел в виду… Тот снова принялся завязывать конский хвост. — Не волнуйся. К тебе это не имеет никакого отношения. Это кольцо Малфоев. Никто не должен к нему прикасаться. Он закончил и снова сел, а Гарри внимательно посмотрел на серебряный перстень на левой руке Малфоя.  — Что ты имеешь в виду, никто не может его трогать? Это запрещено? Оно проклято? — Это просто традиция, но мощная. Только родители и другие важные люди могут дотронуться до кольца. Никто, кто не был бы Малфоем, в некотором смысле. Гарри никогда бы не стал притворяться, что понимает всю эту чистокровную чепуху, но он кивнул. — Принято к сведению. Левая рука вне пределов досягаемости. Он запоздало осознал, что всё остальное тело Малфоя было в пределах досягаемости, но, кроме слабого румянца на щеках, Малфой, казалось, ничего не заметил.

* * * *

После еды Малфой повёл его наверх, вручил ему пижаму (черную) и провел в маленькую опрятную спальню. — Я буду рядом, — сказал он — предупреждение или обещание, Гарри не был уверен. Оставшись наконец один, Гарри попытался собраться с мыслями. Это был долгий, долгий день, и он был еще одним откровением от полного психического срыва. Гарри умер, он решил сесть в поезд на призрачном Кингс-кроссе, и теперь его вернул к жизни человек с неустойчивой психикой, который хотел, чтобы Гарри вернулся и уничтожил Воландеморта. Джей очень верил в способность Гарри сделать именно то, что ему не удалось сделать в первый раз, когда он был жив. Ноги внезапно подкосились, и он тяжело опустился на кровать. Мерлин. Гарри понятия не имел, что с собой делать. Ему нужно было узнать, где его друзья и… живы ли они. Мысль о том, что он вернулся в мир, где Гермиона и Рон были захвачены и убиты Пожирателями Смерти… Нет, Гарри заставил себя думать о более счастливых предположениях: они могли пожениться, друг с другом или с другими людьми. Возможно, у них были дети, как у Малфоя. Помнят ли его друзья Гарри? Скучали ли они по нему? Существование Гарри мигало от темного леса до окровавленного пола Джея в его резиденции в Уайтчепеле, но теперь боль от потери друзей пронзила его. Его грудь болела от того, как сильно он скучал по ним. Рон и Гермиона, их семьи, братья и сестры Рона. Джинни. Каким бы заботливым ни был Малфой, неважно, по какой причине он должен был заботиться о Джее, Гарри должен был бежать. Он впился своими (новыми, более тонкими) пальцами в бедра, успокаивая свой неистовый разум, сосредоточившись на своей цели. Глубоко вдохнув, он направился к окну. Дождь хлестал его, когда он открыл его и забрался на подоконник. Палочка Джея чувствовала себя неловко в его руке. Она не подходила так же, как его палочка остролиста. Не так, как Малфоя. Он пожалел, что не уделял больше внимания в школе во время уроков по чарам, но ему пришлось попробовать. Он ткнул в щиты, которые замысловато сверкали серебром. Гермиона однажды сказала, что все щиты удерживаются на «петлях»; это то, что держало их вместе, и то, что их развязало. Гарри подумал, что он заметил, что она имела в виду. Он ткнул в это место, и чары вспыхнули красным. Это не могло быть хорошо. — Я так и знал, что ты это сделаешь, — раздался голос Малфоя у него за спиной. Гарри чуть не свалился с подоконника. Он повернулся и уставился на дверь, чувствуя себя виноватым, а затем ругая себя за это. Почему он должен чувствовать себя виноватым за побег из места, где его держали в плену, даже если Малфой был вежлив и готовил для него? "И спас его от Гончих", — напомнил ему чей-то голос. — Вот уж не думал, что я такой предсказуемый, — Гарри спустил ноги на пол и посмотрел на него. — Я слишком хорошо тебя знаю, — сказал Малфой, чувствуя, как на его шее пульсирует жилка. Он шагнул внутрь и выхватил у Гарри палочку. — Если ты уйдешь, я не смогу защитить тебя, — прошипел он. — Мне не нужна твоя защита, — сказал он, когда его втащили в соседнюю комнату. Дверь закрылась… и заперлась… за ними, оставив их в почти полной темноте. Только свеча горела на одном из прикроватных столиков. — Ты будешь спать здесь, со мной, — сказал Малфой, забираясь в кровать. — Прошу прощения? — Я знаю, что ты хочешь сбежать. Думаю, ты найдешь способ, ты достаточно умен. Значит, ты спишь здесь, где я могу тебя видеть. Был ли он настоящим?  — Я могу убить тебя во сне. Ты об этом подумал? — Ты не сделаешь этого. Слова Малфоя прозвучали с полной уверенностью. Гарри нахмурился и подумал о другой линии атаки. — А что, если я буду тереться об тебя ночью? Что, если мои руки заблудятся? Скользнут под твою шелковую пижаму, прикоснутся к твоей коже… После долгой паузы Малфой сказал хриплым голосом:  — Ты не сделаешь этого. Усталость охватила Гарри, и он больше не мог бороться. Кровать была достаточно большой, чтобы легко вместить их обоих, и не похоже, что он имел представление, куда идти, если Малфой выгонит его. С покорным вздохом Гарри расстегнул брюки и спустил их ниже колен. — Что ты делаешь? — пролепетал Малфой. — А на что это похоже? — Гарри сбросил брюки и снял джемпер. Он стоял перед Малфоем в боксерах, которые тот одолжил Гарри. — Я оставил пижаму, которую ты мне дал, в соседней комнате. Если только ты не захочешь отпереть дверь, чтобы я мог пойти и забрать её? Тот посмотрел на дверь, потом на Гарри и прищурился. — Перестань дергаться и ложись в постель. Несмотря на резкость в голосе, глубокий румянец Малфоя был очевиден даже при свете свечей. Гарри ухмыльнулся про себя, забираясь внутрь. Он не мог убежать — пока что — но ему удалось взволновать Малфоя. Он примет любую победу, даже самую маленькую. Простыни пахли сандалом и каким-то цветочным моющим средством. Слева матрас провалился под тело Малфоя, но между ними было несколько дюймов. С улицы не доносилось никаких звуков, кроме отдаленного карканья. Все обещало хороший ночной сон. Гарри не спал с тех пор, как вернулся из мертвых прошлым вечером. Он был ошарашен и напуган всю предыдущую ночь, пытаясь собрать воедино то, что с ним произошло. Теперь, когда он лежал в постели Малфоя, его конечности одеревенели от усталости, новый вид напряжения обвился вокруг него. Время тянулось, пока Гарри смотрел в потолок, его тело разрывалось между усталостью и тревогой. Сон манил его, но разум Гарри сопротивлялся. Он ворочался, ворочался, скрипел зубами, считал овец — ничего. Гарри боялся закрыть глаза. — Что случилось? — тихо спросил Малфой. — Я тебя разбудил? — Это не проблема. Что случилось? Что мог сказать Гарри? Что он боится, что если заснет, то больше не проснется? Что он переродился и не знает правил своего нового существования? Он нащупал оправдание, которое устроило бы Джея Флинта. — Я страдаю от ночных кошмаров. Малфой протянул правую руку под простыню и обхватил запястье Гарри. Это могло быть похоже на наручники, на ограничение свободы, но не было: Малфой словно дал ему связь с миром живых. — Мне тоже снились кошмары. И моему сыну тоже. Я буду здесь, если ночью что-нибудь случится. — он помолчал и сказал еще тише: — Ты в безопасности. Не успел Гарри опомниться, как он уже заснул.