The Bad Touch

Джаред с трудом помнил события всего вчерашнего дня и, в особенности, прошедшего концерта. Кажется, он перебрал либо с кокаином, либо с виски. А, может, и тем, и с другим. Выйдя из номера замшелой гостиницы, находившейся где-то на окраине города, он заметил на себе пристальные взгляды как знакомых, так и совершенно посторонних для него людей. В столовой так вообще услышал за спиной шепот и хихиканье. В дальнем углу абсолютно заебанный и понурый сидел, жуя, кажется, овсянку (наверняка безвкусную и сваренную на воде), Джимми. Его взгляд можно было сравнить со взглядом мухи или дохлой рыбы, настолько он был потухший. У Хассельхоффа и без того не было аппетита, а от этого зрелища есть расхотелось абсолютно. Заметив басиста, Джимми поморщился, но все же встал из-за стола, так громко отодвинув стул, что вся столовая обернулась на шум, а затем вновь поднялся так раздражающий шепот. - Пойдем, - сказал Фрэнкс, задев Джареда плечом, - а то эти уебки не отстанут. Хассельхофф просто проследовал за приятелем в номер, из которого только что и вышел. - Придурок, бля, ты что вчера сотворил?! – Только зайдя в комнату, начал орать вокалист. - Чт- - Ой, вот только не притворяйся, что не помнишь, гребаный идиот! -Бляяяяяять, - протянул Джаред, - а если покороче и без ора, то что я сделал? - Подрочил мне в руку, вот что! Хассельхофф тупо уставился Джимми. Не успел басист ничего сообразить, как последний замахнулся и со всей силы вмазал ему по лицу. А дальше Джаред вообще потерял связь с реальностью. Голова так болела, что, казалось, она налилась свинцом. Виски сдавливали мозг, который пульсировал внутри черепной коробки. Чертова боль доходила даже до глазных яблок, было чувство, что они сейчас повылезают из орбит. Мужчина стер капельку крови с разбитого носа и посмотрел на Фрэнкса. Тот и глазом не моргнул, стоял и тяжело дышал. От соприкосновения со шнобелем Хассельхоффа на его костяшках также повыступала кровь. Басист не стал терять времени и сшиб Джимми с ног. Последний выругался, оказавшись на полу под Джаредом. - Раз подрочил, то могу и трахнуть. – Произнес Хассельхофф. Вокалист на удивление улыбнулся. Его зеленые глаза зловеще сверкнули, он облизнул пухлые губы. Как бы Джареду хотелось, чтобы именно эти губы коснулись его члена. И к пребольшому его счастью, эта возможность представилась. Он переместил Джимми в сидячее положение, потянув за футболку на себя, затем схватил за волосы и заставил склонить голову к своим штанам. Фрэнкс сглотнул – кажется, намек понят. Послышался лязг пряжки ремня, и вот вокалист одной рукой начал надрачивать член своего друга. Он делал это резко, но умело: хренов задрот, у которого никогда не было девушки в старших классах. Джимми поднял глаза на Джареда, как бы спрашивая: нужно ли? Последний осклабился, обнажая зубы, затем вновь схватил Фрэнкса за густую копну, притягивая к своему паху и уже очевидно намекая на минет. Вокалист обхватил губами головку, затем заглотил целиком. Двигаясь достаточно грубо (хотя Джареду отчего-то было приятно), он помогал себе рукой, другой массируя яички. Парень ненадолго отстранился, расстегнул свою ширинку и опять принялся за отсос, параллельно надрачивая уже и себе. Джимми постанывал, заглушая тяжелое дыхание Хассельхоффа. Во всей комнате было слышно хлюпанье и чавканье, которое также издавал Фрэнкс. - Стой, - внезапно прервал товарища Джаред, - как насчет… - И кивнул головой в сторону кровати. Джеймс замялся, начав мычать что-то себе под нос: кажется, все-таки струсил. - Я не собираюсь умолять, я же сказал: я тебя трахну. – С этими словами басист притянул вокалиста к себе за футболку, затем заставил вместе с собой подняться с пола и грубо швырнул на кровать. Джимми выглядел жалко: он кусал свои губы, его пальцы сминали старую, местами порванную простынь, а дрожащие ноги парень свел вместе. Это зрелище возбудило Джареда еще сильнее, и он смутно начал вспоминать события вчерашнего концерта. Склонившись над Фрэнксом, Хассельхофф схватился за ворот его футболки. - Нет, стой… Поздно. Басисту даже напрягаться не надо было, чтобы разорвать ткань на две части. Наконец, Джаред мог разглядеть бледное, дрожащее и далеко не худое тело Фрэнкса. - На живот. – На удивление Джеймс подчинился без пререканий. Пока Хассельхофф стягивал с друга штаны, тот и звука не произнес, было слышно лишь его сопение. Джимми обернулся через плечо, когда его товарищ вдруг отстранился от него. Джаред же что-то искал в прикроватной тумбочке, затем, спустя пару минут, извлек оттуда какой-то тюбик. Фрэнкс поморщился: он знал, к чему идет дело. - Расслабься, если хочешь, чтобы было не так больно. Но можешь не делать этого, если предпочитаешь еще сильнее возбудить меня. Вокалист, конечно же, выбрал первое. Его друг выдавил некоторое количество смазки на пальцы и принялся к растяжке. Он мгновенно коснулся простаты, отчего Джимми вскрикнул и сжался. Парень еще сильнее впился руками в простынь, а головой зарылся в подушку. Хассельхоффа же это не остановило, он растягивал уже двумя пальцами, чувствуя, как тесно ему становится в джинсах от всхлипов и стонов своего друга. Свободной рукой Джаред впился Фрэнксу в поясницу, оставляя красные полосы короткими ногтями. Джимми же, кажется, начал привыкать к новым (интересно, спал ли он с мужиками до этого?) ощущениям – его бедра двигались навстречу резким движениям басиста, который вставил уже третий палец. Вытащив, наконец, их все, последний отстранился, чтобы снять с себя остатки одежды. Джаред вошел резко, тем самым сорвав с губ вокалиста еще один вскрик, гораздо более громкий. Как бы чертовы любопытные зеваки не прибежали на шум. Джимми проглотил, кажется, огромный ком в горле и севшим голосом прошептал: «Двигайся уже, блядь!». Хассельхофф начал грубо и отрывисто, в его движениях не было абсолютно никакой нежности, и Фрэнкс задавался вопросом, неужели он драл всех своих баб точно так же, как и его сейчас? Неудивительно, что женщины у него задерживались максимум на месяц, а то и меньше. Джимми изо всех сил старался не кричать во весь голос. Боль и удовольствие смешались в одну кучу, он всхлипывал и хрипел. То происшествие на концерте – было большой ошибкой, которая привела к такому раскладу. С другой стороны, Фрэнкс сам согласился, причем в обоих случаях, так что ныть было довольно глупо и бесполезно. Возможно, ему всегда просто хотелось Джареда: прикасаться к нему, стонать под ним, чувствовать его в себе, как в данный момент. Ощущения накрывали с головой, тело так горело, что, казалось, будто из ушей сейчас пойдет пар. Резким движением басист схватил друга за плечо и перевернул так, что двое оказались друг напротив друга, лицом к лицу: коротышка (как его дразнили в средней школе, когда он был еще прыщавым подростком) Джимми Поп и Злой Джаред Хассельхофф. Басист снова вошел с громким пошлым шлепком в то время, как Джеймс обхватил его спину руками. Джимми стонал уже практически во весь голос, периодически всхлипывая. В какой-то момент он настолько сильно оцарапал спину Хассельхоффа, что тот зашипел. Фрэнксу было так хорошо, но вот только один единственный момент… - Ты… даже не поцелуешь? – Произнес он почти шепотом и сразу же пожалел. - Ты словно и не тот человек, который вмазал мне по роже двадцать минут назад. - Так… все-таки? Басист склонился над своим другом, чтобы коснуться его губ. Рукой Джимми зарылся в его короткие кудрявые волосы. Все тело болело и ломало, его бросало то в жар, то в холод, но целоваться с Джаредом – было просто охуительно. Последний так грубо просовывал язык и настойчиво сминал губы вокалиста своими, что тот чувствовал себя грязной шлюхой. Хотел чувствовать. - А теперь придуши меня. – Произнес Фрэнкс, войдя в роль. - Да ты у нас грязный извращенец. - Ах, - стоны сами срывались с его губ, - да! Блядь, пожалуйста, придуши! Сделай мне больно хоть как-нибудь. Хассельхофф, не раздумывая, схватился рукой за бледную шею друга. - Да! Ммм, сожми сильнее! – Всхлипнул вокалист. Пальцы сомкнулись резче, но Джимми положил свою ладонь поверх руки басиста, заставляя сжать еще. Он продолжал толкаться бедрами в такт движениям Джареда, из горла уже начали доноситься глухие хрипы. Хассельхофф держался на грани, чтобы не задушить своего товарища, так как был гораздо более накачанным, чем он. - Больше… не могу. – Прохрипел Фрэнкс. Его глаза закатились, дыхание участилось окончательно. Последние несколько движений были сильными и, скорее всего, очень болезненными для Джимми, который под конец сорвался на крик, что особенно беспокоило Джареда. Ему казалось, что под дверью их номера собрался весь персонал отеля, а также его посетители, включая их товарищей по группе. Однако и сам Хассельхофф с трудом сдерживался от стонов или криков, ему было так узко, жарко и тесно внутри Фрэнкса, что это пиздец, как заводило и сводило с ума. Басист убрал руку с шеи Джеймса и вновь склонился над ним для поцелуя. На этот раз последний сам впивался губами в губы Джареда, чуть ли не кусая их. Оба кончили почти что одновременно. Первым сдался вокалист в то время, как Хассельхофф толкнулся в последний раз. Во время оргазма он зарычал, отчего Джимми подумал, что в следующий раз он опять хочет оказаться под Джаредом, было бы неплохо прямо в столовой или, может, на концерте. Вот бы эти тупые идиоты-зеваки охуели. А потом их скорее всего бы показали по местному тв и закрыли въезд в город навсегда. Эх, мечты… Кончив, басист плюхнулся рядом с Джеймсом на кровать и немного прикрыл глаза. - Не говори только, что ты собираешься дрыхнуть, придурок. - Раздраженно проворчал Фрэнкс. - А ты хочешь поцелуйчик перед сном от папочки или что? - Засранец. Но Джаред без слов притянул на себя Джимми, вовлекая того в очередной поцелуй. - Уже лучше, - улыбнулся вокалист, - давай в следующий раз прямо на сцене… Хассельхофф рассмеялся. - А я думал, я здесь придурок. Оба заснули, даже не подозревая о том, какие взгляды будут направлены в их сторону, когда они выйдут из номера в обед.