wake me up when it snows

Сказать, что с того дня всё кардинально меняется, Лухан не может. Они не перестают рычать друг на друга и цапаться по пустякам, но аура вокруг ощутимо теплеет, приобретая цвета и несказанно радуя приунывшего Ифаня, который, успев укрепиться во мнении, что состояние войны для них норма, оттаивает не сразу. Опасения напрасны. Оба честно следуют указаниям Чжу, стараясь держать результаты абсолютно всех заездов – что тренировочных, что на небольших локальных соревнованиях, – стабильно в первой пятёрке, и это быстро становится проблемой. Не из-за работы, нет – с ней как раз всё более, чем отлично. Просто теперь Лухану становится всё сложнее контролировать желание лишний раз поболтать с Минсоком. Поболтать, ткнуть в бок, придвинуться чуть ближе во время инструктажа на трибунах. Так, чтобы плечо к плечу, и чтобы слышать, как Минсок вполголоса комментирует происходящее и весь тот бред, который иногда умудряется нести куратор. Да, Лухан определённо сходит с ума. - Результаты огонь, - пританцовывающий на въезде в гараж Чанёль победно улюлюкает, довольно лыбится и не забывает при этом барабанить пальцами по ави, выводя Лухана из себя. - Можно и лучше. - Вали уже, перфекционист хренов, а то моргнуть не успеешь, тачку разберу. - Тогда я потом разберу тебя, - ласково обещает Лухан. Механик из Чанёля неплохой, но роль шута он иногда исполняет не хуже. – Минсок уже ставился, кстати? - Да, часа полтора назад. - Так рано? – вот почему Лухан не видел его на последних кругах. И это совсем не похоже на Минсока, обожающего зависать на автодроме до первых звёзд, чтобы было время пошаркать тяжёлыми ботинками по опустевшему треку и предаться размышлениям о бренности бытия. Ну или поиграть в карманную приставку. - Не рано, просто ты задрот. Лухан на удивление беззлобно предлагает Чанёлю закрыть словоизрыгающее отверстие и заняться делом – другими словами, конечно же, – а сам отправляется в увлекательное приключение по сплетённым в хитрый клубок бесконечным коридорам. Он не находит Минсока ни в толпе коллег у техкопруса, ни в раздевалке, ни в бистро, куда тот периодически забегает за сэндвичами, и это напрягает. Как в средних группах Академии, когда сначала нещадно буллишь новенького, а потом до самого выпускного бегаешь за ним, чтобы подружиться. Просто потому, что придурок. Лухан так, конечно, не делал, но ощущения испытывает похожие, как если бы да. Он громко вздыхает, пугая обжимающихся в углу подростков из группы юниоров, выходит наружу и поднимается на трибуны, чтобы оглядеть верхние ряды на предмет избегающих его личностей – да, Лухан правда думает, что Минсок снова от него прячется. Ну а что? Он и сам бы от себя побегал, если честно. К тому же поиски совершенно не мешают осваивать новое для него хобби – то самое самокопание. Лухан за время скачек по этажам и коридорам успевает прокрутить в голове все последние дни, пытаясь понять, что мог сделать или сказать не так. Их постоянные подколы и придирки не в счёт – Минсок же мужик, а не нежная принцесса, чтобы на такое обижаться. - В медкорпусе посмотри, - советует Ифань, поймав взъерошенного Лухана, перебегающего из одного бокса в другой. – Чего он там тебе опять взломал, что ты так подорвался? - Ничего, - тушуется Лухан, задним числом думая, что пора что-то делать уже с репутацией местного тирана и редиски. Передним числом у него расцветает совсем другой вопрос: – Погоди, в медкорпусе? - Ага. - Что он там забыл? - Даю тебе официальное разрешение пойти и узнать. Лухан делает глубокий вдох, выдох, потом снова вдох и говорит Ифаню спасибо вместо привычного бухтения. Достижение века. Раньше он бы пожелал купить невкусный кофе, наступить ботинком в собачью пирамидку или что-то в этом роде, но на этот раз просто напоминает себе, что ему вообще-то задали направление, без которого он так бы и наворачивал круги по автодрому, скорее всего так и не догадавшись бы заглянуть к Исину в блок. И именно на этой ноте Лухан кивает, мол, увидимся, разворачивается на каблуках и уносится в сторону медкорпуса, игнорируя своего впавшего в состояние гибернации куратора. Всё-таки нужно дозировать эти метаморфозы по части отношений с окружающими, а то начнёт всем хорошего дня желать, улыбаться, так и до удара довести кого-нибудь недолго. Особенно, такую простую и впечатлительную барышню, как Ифань. - А ты с чем? – удивляется Исин, когда видит Лухана на пороге. Он бегло окидывает гостя взглядом на предмет оторванных конечностей и с облегчением выдыхает. – Напугал. - Я в норме, - усмешкой. Их с Исином не особо давняя, но довольно крепкая дружба подразумевает частые набеги на жилище (чаще всего Лухана), где они едят всякую химию как подростки и режутся в рпг. По рабочим же вопросам оба встречаются редко. Только перед массажем и на плановых медосмотрах, что не может не радовать. – Ким Минсок тут не пробегал? - О, - больше Исин ничего сказать не успевает, потому что из-за ширмы в конце зала раздаётся звонкое: - Хань? Я здесь. Лухан не уточняет, можно ли внутрь. Наверное, по десятку разных правил, нет, потому что – конфиденциальность, стерильность, такт, в конце концов, и прочее больничное блаблабла, но будто Лухана такое останавливает. Честно, он не помнит хоть сколько-нибудь примечательных инцидентов на тренировке сегодня. Ну, помимо пары царапин и одной плохо закрученной гайки у кого-то там не из их группы, но на этом всё. И с чем может застрять в больничном крыле Минсок, для Лухана загадка вплоть до того самого момента, как он проскальзывает за ширму. - Ты… чего тут? – как спросить адекватнее, в голову не приходит, но уже и ни к чему. Минсок лежит на кушетке в джинсах и спущенном до пояса внутреннем защитном комбинезоне, согнув одну ногу и по-детски болтая второй, и выглядит при этом таким уставшим, словно сутки без перерыва вагоны разгружал. До этого Лухан видел его максимум в майке, теперь же ничто не прикрывает изуродованные металлом плечо, бок и шею. Лицо вроде тоже не осталось без апгрейда, но там все железяки ювелирно скрыты за выращенным в пробирке из его же ДНК биоволокном. Ну или кожей, другими словами. Похожие на силикатный клей полосы на стыке живого тела и бионики Лухан замечает не сразу. Они блестящей змеёй ползут вдоль шеи, вниз по груди на живот и ниже, под джинсами уже вряд ли, но там не видно. Лухану теперь кажется, что и нога у Минсока тоже не своя. - Привстань, - появившийся из ниоткуда Исин молча отодвигает Лухана и, подобравшись к кушетке, ждёт, пока Минсок, тихонько кряхтя, не поднимется с постели. Он с очевидным дискомфортом потягивается и поворачивается к Исину, подставляя спину. – Лухан… - Мне выйти? - Да брось, мы быстро, - фыркает Минсок и тут же шипит, сжимаясь, когда рука Исина касается лопатки. - Не шипи, котяра, - ласково ругается тот, а Лухану вдруг становится как-то очень злобно. Что это ещё за нежности?! Исин друг, Минсок напарник – оба его, а обмениваются тут между собой прозвищами, как старые супруги. Если до этого он и планировал выйти, то теперь – чёрта с два. Хочется отобрать у Исина мазь, вытолкать его за ширму и намазать Минсока самому. Целиком. - Больно, - жалуется Минсок, недовольно куксясь. Он закрывает глаза, терпеливо ждёт, когда Исин закончит накладывать поверх плотный бинт, и забирает из его рук стакан с белёсой жидкостью. - Только сразу до дна, - строго и без шансов на послабления. Всё же медика лучше Исина их команда ещё не встречала, это трудно не признать. – Лухан проследит. - Без вопросов, – Лухан кивает, вовремя вернувшись с небес на землю, чтобы ответить на вопрос. – Пей. - Пью, – Минсок долго гипнотизирует не самое вкусное на вид пойло, а потом зажмуривается и быстро выпивает залпом. – Ну и дрянь. - А ты чего хотел? – смеётся Лухан, забирая стакан. - Пива? - Потом сам тебе куплю, если хочешь, – он отдаёт посудину Исину и тут же возвращается за ширму. Стул у тумбы оказывается занят объёмной курткой Минсока, поэтому он, не мудрствуя лукаво, садится рядом, прямо на кушетку и, вряд ли осознавая, что творит, давит ладонью на чужой живот. Плоский, но мягкий. Мило. – А теперь ложись. - Добрый какой. - Какое сегодня число? Пятое? – Лухан скребёт пальцем по часам, активируя голограмму с календарём, украшенным мигающими ёлочками в честь приближающегося Рождества. – Запомни этот день и отмечай как праздник, человек-трансформер. - Ну, хоть не ведро, – Минсок недавно побывавшей на своём пузе ладони Лухана внимания не уделяет, но послушно ложится и расслабляется, облегчённо выдыхая. –Сейчас меня ка-а-ак ёбанет киберпсихозом, я порву тебя на много маленьких Луханов, и некому будет выступать на гран-при, не боишься? - Ну и ладно, - неожиданно легко соглашается Лухан, улыбаясь. – Зато у них появится целая группа свеженьких юниоров, даже учить не надо – готовые чемпионы. Он честно пытается вести себя непринуждённо и не смотреть туда, где вены и сосуды Минсока причудливым танцем сплетаются с тончайшими проводами. Где крошечными диодами переливаются и «дышат» имплантированные симбионты. Они тоже часть единого организма, они тоже живут. Так красиво, так правильно и в то же время наоборот, противоестественно и чуждо. - Хочешь знать, зачем я здесь? – спрашивает вдруг Минсок и устраивает голову на подушке так, чтобы было удобнее смотреть на Лухана, а тот только поджимает губы – неужели так заметно? И тут же получает подтверждение. – У тебя это на лице написано. - Хочу, да, - и на всякий случай поспешно добавляет: - Прости. - По-моему, всё более, чем очевидно, – Минсок делает правой рукой неопределённый жест, как бы указывая на себя. – Из-за этих… ну, ты понял. - Болит? - Болит, - кивает Минсок. – Чужое ж, не моё. - Оно всегда так будет? - Нет, наверное… не знаю. Иногда я этого всего не замечаю, а иногда накапливается, видимо, и как сегодня, - он снова тянется и морщится, разминает шею и руку, а потом – Как будто из меня провода торчат, знаешь? И кто-то за них тянет, не отпуская. - Зачем? – не выдерживает Лухан. Ему всегда хотелось у кого-нибудь спросить, для чего вообще это всё, но раньше, видимо, хватало воспитания не лезть к людям с подобными расспросами. Интересный он – на не спрашивать, зачем, ему воспитания хватило, а как вёдрами обзываться, так сразу кончилось, ага. Надо будет потом организовать хороший ужин и извиниться ещё раз, не лишнее. - Сам как думаешь? - С этим не ко мне, я не понимаю. - Поэтому я и хочу, чтобы ответил именно ты, - Минсок возится, стараясь ничего не задеть, и выглядит при этом как барахтающаяся на круглом панцире неуклюжая черепашка. – На улице, в кафе, на трибунах и в команде – ты нас таких каждый день видишь, о чём ты думаешь? - Да ни о чём я не думаю, - и это честно. – Каждый живёт свою жизнь, делает свою работу, а остальное уже не моё дело. - Но вот ты смотришь на меня. Не на трассе, а здесь, сейчас, и… что? - Думаю, что ты, наверное… жалеешь, - выдаёт Лухан, почти не размышляя над ответом. – Что сделал, не подумав, а теперь живёшь мыслями о том, когда период адаптации, наконец, кончится и всё это будет ощущаться своим? - Мечтаю дожить до этих дней, ага, - кивает Минсок, хохотнув, а потом быстро сдувается. – Только представь на секунду, что ты не просил. - Что? – не понимает Лухан. Он придвигается ближе по кушетке и пытается заглянуть Минсоку в лицо, но тот отворачивается. Разговор утекает совсем не туда, и искать выход наружу к их постоянным шуткам и подъёбам друг друга оказывается слишком сложно. – Как? - Вот так. Либо ты есть вот такой – косой кривой и неправильный, либо тебя просто нет. Совсем. - Минсок… Больше Лухан не может сказать ничего, он даже в глаза Минсоку сейчас посмотреть не способен. Под клеткой из рёбер стыдно, пусто, грустно, а колючее будто в иголках чувство свершившейся над кем-то несправедливости неприятно кусает изнутри. Вот, что по-настоящему некрасиво и неправильно, а не кучка тонких пластин в живом теле. - Как это случилось? – получается слишком хрипло, во рту разом воцаряется пустыня, да и дышать выходит с трудом. – Авария? - Да, я уже плохо помню, - отмахивается Минсок. – Поскользнулся – упал, очнулся – гипс. Что-то из этой области, только на треке. И смеётся, а Лухан понятия не имеет, куда себя деть, когда так хочется спрятаться. От себя в первую очередь и всего того, что успел надумать за эти недели, что успел приписать чужой жизни и трижды похвалить себя за то, что другой. Браво, Лухан. Выдержать всё это, всю рухнувшую на него тонну рвущей душу информации, он оказывается едва ли в состоянии, поэтому валится на пахнущее озоном одеяло прямо рядом с Минсоком и раненым китом стонет в подушку: - Ну я и тварь. - Поздравляю с озарением, - Минсок уже откровенно ржёт и шевелится намного активнее – похоже, лекарство начинает действовать. Он тыкает Лухана в бок, разворачивается к нему лицом, и какое-то время они просто смотрят друг на друга, лёжа на одной подушке. Так близко. – Хань? - М? - Мы не встречались раньше? – и взгляд у него нечитаемый совершенно. За что огромное спасибо ещё и Исину, с минуту назад вырубившему главный свет. - Почему ты спрашиваешь? – удивляется Лухан, пытаясь вспомнить, где и как они могли пересечься. – Ты же в Соль Сити катался раньше, нет? Да и я бы запомнил. - Да, просто… мало ли, - Минсок задумчиво жуёт губы и пихает его. – Поможешь встать?