Понедельник, вторник, после пятницы – выходной

      Сон Мино смотрел в бланк заявления, заполненный ровным убористым почерком, и слова прыгали у него перед глазами, теряя свой смысл. Это была тяжёлая смена, он устал и сейчас всерьёз опасался, что просто чего-то недопонимает. Чего-то банального и совершенно нормального, чего-то, что обычно пишут в заявлениях в полицию. Так. «Начальнику четвертого отделения полиции Сеула Ан Хеджин…» — тут всё было понятно. «От Ким Намджуна, 12.09.1994 г.р.» — тут тоже всё было ясно, дальше шло «Заявление»… так-так-так, вот! — «Прошу привлечь к уголовной ответственности гражданина Мин Юнги, год рождения тысяча девятьсот девяносто третий, который 23.11.2019 года…» — и вот тут глаза подводили, а мозг, уставший и голодный, никак им не помогал. Мино ещё раз посмотрел на парня, сидящего перед ним. Вполне приличный на первый взгляд гражданин. Лицо круглое, приятное. Рубашонка в клетку, шапчонка на темечке модная, бесявая такая, Мино забыл, как она называется. Трезвый. Особых признаков волнения не выказывает, но шея просто малиновая, да и уши горят. Ещё бы. Очень вовремя для Мино в отдел зашёл другой славный служитель закона — Пё Чихун, который увидев активные сигналы бровями коллеги, подошёл разведать обстановку. — Офицер Пё Чихун. Здравствуйте, — представился он сидящему перед Мино парню, встав за спиной коллеги. — Ким Намджун, — тот привстал и протянул руку для рукопожатия. С коленей тут же упала сумка, парень бросился её поднимать, рукопожатия не случилось, зато произошла куча неловких суетливых поклонов. Мино показалось, что увидев Чихуна, парень даже немного выдохнул. Так. Это ещё что за номер? Сон протянул коллеге заявление. — Офицер, прочитайте, я все правильно понимаю?.. — Прошу привлечь к уголовной ответственности гражданина Мин Юнги, год рождения тысяча девятьсот девяносто третий, который 23.11.2019 года… похитил… моё… сердечко? — брови Чихуна поползли вверх, словно эквалайзер удивления. — То есть, ты тоже это видишь? Чихун очень пытался сдержаться, его лицо претерпевало неистово сражение между профессионализмом и желанием гоготнуть, поэтому он промолчал, активно жуя свой рот. Заявление красиво спланировало обратно на стол. Гражданин напротив сидел уже малиновый весь, но вид имел решительный. У Мино начинала болеть голова, он дико не любил всех этих пранкеров, тиктокеров, ютуберов, вайнеров и прочую нечисть, которая отвлекала от работы. До конца рабочей смены полтора часа, и тратить их на воспитательные беседы со всякими придурками с «похищенными сердешками» не хотелось вовсе. — Что же вы, гражданин Ким, тут шутки шутите? Заявитель весь подобрался и решительно посмотрел на полицейских. — А я не шучу. Всё серьёзно. Вы поможете мне? — Чем мы тебе поможем-то? — Чихун всегда предпочитал сокращать дистанцию с участниками инцидентов, тогда как Мино держался более официально. — Нет, ну у нас уже были прецеденты с похищением сердец, но в том деле и другие органы были задействованы, внутренние я имею в виду, и жертва ограбления, как сам понимаешь, не явилась к нам самостоятельно подавать заявление. Или ты зомбарь? Намджун опустил голову. Видимо, глядя в колени рассказывать о причинах своего демарша было проще. — Я сказал ему, что он мне уже столько яйца крутит, что мне в пору заявление на него написать. А он не верит, понимаете? Не верит, что у меня все серьёзно. К нему. Всё отшучивается. И говорит, пиши, мол, коль не шутишь. Ну я и написал. — Ну так крутил же яйца, чего сердце приплёл, так надо было и написать «подвергся физическому и моральному насилию», а так несостыковочка у тебя в показаниях выходит, — в Чихуне на фоне усталости просыпался стендапер, Мино ненавидел его в такие моменты, — это по первому пункту. А по второму — хочется спросить: мозги-то у тебя тоже явно похитили, почему этого в заявлении не указано, или это слишком малоценный предмет для обращения в органы правопорядка? Потерпевший насупился. Мино протянул заявление обратно Намджуну, провезя его по столу. — Не надо тут на нас желваками играть. Идите домой. Заявление проехало обратно, движимое решительной рукой. — Помогите мне. — Домой иди, кому говорят, давно штрафов не получал? — Мне всё равно. Я с ним с ума сойду. Помогите. — Сойдёшь — отправишься в больничку, в дурке лучше, чем в тюрьме. Бедный лист бумаги возили по столу ещё некоторое время. Чихун наблюдал за ним с видом кота, впервые увидевшего лазерную указку. Время между тем шло. — Так стоп. — Чихуну захотелось есть и расхотелось смеяться, он склонился над столом, внимательно всматриваясь в парня. — А ты чего вообще такой уверенный, что хоть кто-то тебе с этой, — он понизил голос, — гейской драмой поможет, тут не Беверли-Хиллз, друг, в Сеуле с толерантностью туго. Намджун переводил взгляд от одного к другому, явно прикидывая в уме, стоит ли говорить, всё как есть. Потом явно решился. — А я не к кому-либо пришёл. Я к вам конкретно. Двоим. Мино на секунду задумался, выделил ли Намджун это «двоим» интонационно. Да, чёрт, возьми, выделил! Спина холодела. — Что ты имеешь в виду, паршивец? — шипеть на кого-то и соблюдать официоз не получалось. — То и имею. Я видел вас двоих в одном клубе… Ну вы поняли. Чихун присвистнул и обвел помещение взглядом на предмет лишних ушей, — Мы были на задании! Ловили преступника! — Да, конечно, — Намджун беззлобно хмыкнул, — И, судя по всему, преступник прятался у него во рту? — он кивнул на задыхающегося Мино, — Это была очень глубокая засада, нельзя не признать… Мино потянулся за кобурой. Не ради стрельбы, просто с рукой на кобуре лучше соображалось. — Но я не искал вас специально, — продолжил парень, — просто пришёл сегодня в участок, и увидел ваши фото на доске сотрудников. Мне просто повезло. Намджун продолжал смотреть на них глазами утопающего щеночка и при этом беспощадно угрожать их карьере. Явиться вот так в участок… Отчаянный парень. Или скорее отбитый. — Да фиг с ним, давай поможем, Минош? — неожиданно сказал Чихун. Мино выкатил на него глаза, — Как ты себе это представляешь?! Заявиться к нему, а потом получить выговор с занесением за полицейский произвол? Ан нас сожрёт потом и костей не оставит, Чихун! — Ну не знаю, я б помог, — уголки губ Чихуна поползли вниз, он бездумно перекладывал бумаги на столе стопочкой и не глядел на Мино. Чёрт подери, Мино точно знал, что тот притворяется, но точно так же знал, что сопротивление бесполезно. — Ладно. Ладно, чёрт вас побери, окей, — Намджун засиял как лампочка, — Значит так, потерпевший, жди нас у участка через полтора часа, поедем жизнь твою налаживать. Нет, ну мне бы так кто-нибудь помогал! — Минош, тебе помог выпускной из полицейской академии и пиво намешанное с соджу в неправильной пропорции, ты чем-то недоволен? — Я? Нет… С чего ты взял вообще. Нет. Я доволен. Всем. Вообще. Намджун кланяясь подорвался со стула, обещая быть как штык и захватить кофе. Хороший всё-таки малый. — Пойдём, я тебя провожу, друг, — Чихун выглядел таким довольным, словно он уже свидетель на свадьбе. Взяв Намджуна под локоть, продолжая расслабленно улыбаться, он негромко произнёс: — ты же понимаешь, что если вдруг окажется, что ты грёбаный сталкер, с тобой случится что-то нехорошее, да? Намджун ответил прямым, уверенным взглядом и кивнул.

***

В условленное время Намджун ждал их возле участка, нарезая круги вокруг клумбы, что-то бормоча себе под нос и несмело жестикулируя. — На что спорим — репетирует? — спросил Мино, и Чихун согласно хмыкнул. Увидев их, Намджун слегка поник. — Я думал вы в форме будете… Так более… Впечатляюще, что ли… — А стробоскопы нам с собой не захватить? Диско-шар? Банку взбитых сливок? Пластинку «Топ-10 песен для стриптиза»? Уставший Мино — ядовитый Мино. — Дружище, мы идём решать проблемы твоего разбитого сердечка, а не ваши эротические фантазии осуществлять. — Чихун накинул в голос суровости, но сердце уже набирало скоростей. Образ Мино в форме нравился ему слишком сильно, чтобы хоть немного не поплыть. Они запрыгнули в машину Чихуна и через четверть часа уже были возле дома коварного похитителя сердец. Мино молился, чтобы эта история всё же была историей «как я встретил вашу маму» для этих двоих, а не «как избежать наказания за убийство» для начальницы Ан, если до неё дойдут слухи. У Сона всегда потела спина, когда она со своим вкрадчивым «так, птички мои…» начинала собрания. Облажавшейся птичке выдернут все перья из хвоста по одному и вставят обратно, но уже чуть ниже. Девятый этаж, неприметная дверь, долгий настойчивый звонок в дверь. Кто-то шёл к двери, громко топая и ругаясь. Почему им даже в голову не пришло спросить, а к кому они, собственно, так опрометчиво заявились с утра пораньше? Может там боец UFС? Или чемпион по стрельбе? Или и то и другое одновременно? Чихун машинально встал в более устойчивую позицию, Мино сжал кулаки. Дверь распахнулась, и за ней никого не оказалось. По крайней мере, на уровне глаз полицейских. На недовольное, неразборчивое бульканье снизу они, как по команде, опустили глаза, и им предстал тощий, крайне недовольный ранним визитом, взлохмаченный хозяин квартиры. Чихун перевёл взгляд с разноцветного безобразия на голове господина Мина, ко всему прочему, явно любящему пирсинг больше, чем одобрение социума, на консервативного с ног до головы Намджуна и улыбнулся. Классика. — Гражданин Мин? Офицер Сон, — тем временем представился Мино и взмахнул перед лицом Юнги жетоном, как Коперфильд монетой перед глазами изумлённой публики. — Чем обязан? — К нам поступило заявление о краже, мы должны разобраться. — Какая кража? Какое заявление? — Вот, прочтите, — Мино протянул заявление и дальнейшие две минуты все имели возможность наблюдать чудную смену эмоций на лице хозяина квартиры. — Намджун?.. — Юнги посмотрел на него, словно буквально только что заметил того у дверей своей квартиры. Может быть, так и было. Намджун выпрямился, даже руки из карманов достал. Смотрел с вызовом. — Да вы угораете… — Юнги неверяще смотрел в заявление, — Вы же ненастоящие копы? Он подговорил вас просто? — Настоящие, — уверил его Чихун, — просто слишком сердобольные. Жалко его, хороший парень пропадает. — Намджун, ты что вытворяешь?! — вот то, что господин Мин начнёт верещать, не ожидал никто. Да так, что все трое шарахнулись от звуковой волны. Юнги схватил «потерпевшего» за рукав, втащил в квартиру и так шарахнул дверью, что Чихуну на темечко осело облачко штукатурки. Полицейские на то и полицейские, чтобы всегда и в любой ситуации ставить безопасность граждан на первое место. Поэтому они переглянулись и одновременно прильнули любопытными ушами к двери. Дверь была видавшая виды, но, как назло, довольно хорошо обеспечивала звукоизоляцию. Слышно было не всё и обрывками. Сначала как Юнги кричал что-то о «что за цирк с конями ты тут устроил, всё шуточки тебе, все хаханьки», потом обиженное басовитое «а как с тобой по-другому, ты же меня не слышишь, не веришь, пусть люди при погонах тебе скажут, что я люблю тебя, дурака, сколько можно» и «мне не веришь, другим поверь» и «ты бы ещё королеву Великобритании сюда додумался притащить!» и «и додумаюсь! И притащу!» и «а поцеловать ты меня просто не додумался?!» и… Тишина? Дверь была незакрыта, так что, в принципе, проникновение двух любопытных носов произошло без взлома. В двухсантиметровую щель было видно немного, но господина Юнги, драматично выгнувшегося в объятиях потерпевшего в лучших традициях Скарлетт О’Хара разглядеть удалось. А также то, что они оба явно пытаются сожрать друг другу лицо. А может они целуются так. Дело о похищении закрыто. По договорённости сторон. Полицейские спустились к машине бесконечно довольные собой. В такие моменты Чихун любил свою работу. В такие моменты Мино любил Чихуна немного больше обычной бесконечности. Хотелось скорее домой, запрыгнуть в пижаму с намекающим «f*ck the police» на пузе и спать в обнимку. Впереди отсыпной и выходной и можно будет в очередной раз похитить друг у друга сердечко.