Sometime around midnight

Деклан проснулся оттого, что ему было жарко и нечем дышать. Виски и лоб были мокрые от пота. Неприятно липла к взмокшей спине футболка и терла на шее швом. А еще что-то тяжелое и очень горячее вдавливало его в диван. Он с трудом разлепил глаза, пару секунд бездумно таращась в темноту комнаты — который час? какой день вообще? какой год? — потом перевел взгляд ниже и уткнулся в знакомую, растрепанную макушку. Ах вот оно что. У спящего Мейсона было самое невинное лицо в мире. Это днем он улыбался до ушей, размахивал руками и в общем был, ну, собой. А сейчас он мерно сопел Деклану в шею, смешно раскрыв рот и придавливая его к дивану всем своим немалым весом. Хорошо слюни не пускал. Деклан попробовал шевельнуться, но безрезультатно. Маунт во сне оплел его точно плющ. Стоило Деклану чуть сдвинуться, как тот, просопев что-то невнятное, стиснул его сильнее, как подушку, потерся щекой где-то в районе ключицы и снова уткнулся носом в шею. И хотя дышать стало легче — стало еще жарче. Райс потер свободной рукой лицо, окончательно просыпаясь. Он не особо помнил, как они оказались в обнимку на одном диване. Они играли в приставку, наслаждаясь кратким отдыхом среди плотного календаря. Мейсон ржал, как придурок, и разделывал его под орех, почти не прилагая усилий. Периодически он приваливался теплым боком, чтобы боднуть Деклана лбом в плечо, не убирая рук с контроллера, а Деклан в ответ только и мог, что пихать его локтем, стараясь не отвлекаться. Но тогда за окном только начинало смеркаться, а сейчас в комнате был плотный полумрак. По потолку скользили длинные тени от качающихся за окном деревьев. Мейсон тихо вздохнул во сне, и Деклан автоматически прижал его ближе, чтобы он не загремел на пол и не отбил себе что-нибудь. Чужая поясница казалась горячей даже через сбитую ткань футболки, и Деклан не задумываясь погладил её, а потом, подчиняясь какому-то порыву, опустил голову и осторожно ткнулся носом в темную макушку, пахнущую шампунем и потом. Они всегда были такими: дурными, свободными, с абсолютно отсутствующими личными границами. Тянулись друг к другу каждую свободную минуту и не особо задумывались об этом. На сборах национальной команды над ними посмеивался даже Саутгейт: — Черт возьми, вы хоть когда-нибудь отлипаете друг от друга? — Я почти его не вижу, мне нужно наверстать упущенное! — совершенно искренне отвечал Деклан, краем глаза замечая абсурдно широкую улыбку Маунта, которой можно было осветить весь Сент-Джордж Парк и половину Стаффордшира в придачу. И в том, чтобы вот так вырубиться друг на друге, переплетясь конечностями, тоже не было ничего странного. Но сейчас Деклан чувствовал каждый дюйм сильного тела, мерные движения грудной клетки, твердый пресс, вес руки, переброшенной через грудь — и внутри отчего-то всё стягивалось в теплый клубок. — Мейс… — позвал он негромко, потряс за плечо, — Эй, приятель. Тот проворчал что-то неразборчиво и приподнялся, оказываясь с ним нос к носу — заспанный, растерянный и, кажется, не совсем соображающий, что к чему. На его лбу слиплись от пота темные пряди. — Что происходит? Деклан улыбнулся краем рта, глядя на складку от футболки, отпечатавшуюся на его щеке. — Ты тяжелый, — негромко сообщил он, — И ты перепутал меня с подушкой. Мейсон подавил зевок, огляделся, и взгляд у него стал более осмысленным. Он склонил голову, и от его глаз разбежались улыбчивые, хитрые морщинки. — Ну, из тебя вышла неплохая подушка, — фыркнул он, наконец. — Из меня вышла чертовски хорошая подушка, ты хотел сказать. Мейсон расплылся в улыбке. — Да, да. Деклан смотрел на него и думал, что надо бы пошевелиться и в конце концов встать. Открыть окно. Проверить термостат, который, кажется, сошел с ума. Сходить в душ. В конце концов убрать ладонь с чужой, обжигающе горячей поясницы. Но он не мог заставить себя это сделать, словно тело перестало ему принадлежать. Вместо этого он потянулся и мягко коснулся пальцами мейсонова виска, погладил ласково скулу, провел наверх, ероша и без того растрепанные волосы. Хотя они и так лежали друг на друге, это прикосновение послало электричество вниз по позвоночнику. Деклан заметил, как поблекла чужая улыбка. Он был уверен, что Мейсон сейчас увернется от его руки и рассмеется, мол, что ты делаешь, придурок, давай вставать уже. Но тот вдруг выдохнул и опустил голову, позволяя Деклану беспрепятственно зарыться рукой себе в волосы. Это никогда не ощущалось вот так. Остро и одновременно запредельно нежно, волнительно и до одурения интимно. Деклан пропустил отросшие чуть вьющиеся пряди на макушке между пальцами — они были мягкие и чуть влажные у корней, — положил ладонь на короткостриженый затылок, погладил сильную шею. Этого было так мало и одновременно — слишком. По рукам бежал ток, и легкие пережимало спазмами, словно он только что отбегал девяносто минут на поле. Напряжение между ними было почти осязаемым, неустойчивым, оно качалось словно лодка на волнах, грозя в любой момент опрокинуться. Он забрался пальцами под ворот футболки, пересчитал шейные позвонки, слегка царапая ногтями теплую кожу, и прерывистый вздох Мейсона обжег ключицу. — Тут жарко, да? — прошептал он так тихо, что Деклан едва услышал его. — Ага, — выдохнул он, не прекращая осторожных поглаживаний. — Наверное что-то с отоплением. — Наверное, — послушно согласился Деклан, — Надо проверить. Мейсон вдруг поднял голову и встретился с ним взглядом. С закушенной губой и сведенными бровями, он выглядел таким же растерянным и поплывшим, каким Деклан себя ощущал. — Надо, — сказал он. А потом качнулся вперед, и его губы коснулись губ Деклана. Коснулись осторожно, почти вопросительно — но Деклан захлебнулся этим поцелуем, точно приливной волной, и провалился в него с головой. Сердце скакнуло к горлу. Он зажмурился, снова опуская ладонь на чужой затылок, и приоткрыл рот навстречу. Мейсон целовал его так, словно хотел этого больше всего на свете. Их языки встретились — и Деклан не услышал, а скорее почувствовал, как Мейсон коротко простонал ему в рот. Его пальцы стиснули предплечье Деклана, потом скользнули в сторону и оказались на его боку — и теплое марево, от которого Деклан проснулся, вдруг ушло из воздуха вокруг них и, казалось, сосредоточилось в этом прикосновении. Расползлось по телу, толкнулось мягко в низ живота, заставляя пальцы на ногах поджаться. Он судорожно потянул Мейсона обеими руками на себя, и тот послушно приподнялся и навалился на него всем телом, снова сталкивая их губы и скользя языком в рот. Деклан никогда не думал, что всё придёт к этому — но он не хотел ничего другого. — Сними. — Сказал и сам не узнал свой голос — хриплый и срывающийся. Мейсон послушно стянул футболку, отбросил, не глядя, и навис над ним, тяжело дыша. У него был такой расхристанный вид и ошалевший, возбужденный взгляд, что внутри всё сладко заныло. И господи — как у них обоих стояло. — Черт, Мейс… Руку, на которой до этого лежал Мейсон, кололо иголочками от притока крови. Деклан скользнул ладонью на горячий бок, очертил пальцами рельеф косых мышц и пресса. Потом потянулся и мягко прижался губами к шее, лизнул солёную от пота кожу. Маунт вздохнул глубоко и шумно, склонился, снова утягивая его в мокрый поцелуй, и замер, когда Деклан скользнул пальцами по его животу под кромку штанов. Наверное, если во всём происходящем был какой-то последний рубеж, то это был он. Деклан вскинул вопросительный взгляд и получил тихое: — Пожалуйста. Пожалуйста, давай. Декс, просто… Не отрывая глаз от его лица, Деклан накрыл ладонью его стояк через плотную, мягкую ткань. Мейсон вздрогнул, вжался в него и застонал хрипло и незнакомо. Это всё вообще было незнакомо и ново — твердые мышцы под руками, напористый горячий рот, очертания твердого члена под пальцами, чужая отзывчивость и готовность. Вот такого Мейсона он раньше не знал, и от него сносило голову так, что Деклан не был уверен, сможет ли потом вернуть её обратно. Да и к черту её. — Не тормози. Деклан послушно дернул завязки и, наконец, скользнул ладонью внутрь, в самый жар. Обхватил напряженную плоть, провел кулаком, ловя чужую реакцию — и едва не задохнулся, когда Маунт застонал и тоже сжал его через штаны. — Твою мать! — Тшшш. Давай сюда. Стащить мешающую одежду хоть немного и не свалиться при этом на пол оказалось самой сложной задачей. В итоге у них обоих получилось лишь приспустить штаны с трусами до бедер, но даже этого оказалось с лихвой. Уверенные, твёрдые пальцы обернулись вокруг члена, чувствительно потерли головку, и Деклана выгнуло навстречу. Они столкнулись снова губами и зубами, целуясь мокро и почти болезненно и торопливо лаская друг друга. Деклан глотал пот и чувствовал, как оргазм подступает, отдаваясь спазмом в легких. Он стиснул одну руку на загривке Мейсона, подтаскивая его к себе, и ткнулся носом в мокрую шею, не прекращая движения кулака и сосредотачиваясь на ощущениях. — Давай, Маунти. Давай. Он, кажется, еще что-то бормотал и сам потом не помнил, что. Какие-то ласковые глупости, которые, оказывается, всё это время вертелись на языке. Мейсон вдруг задрожал всем телом в его руках, застонал тихо над ухом и кончил, выплескиваясь горячими каплями ему на живот. Деклан потерся щекой об него, чувствуя, что ему самому надо совсем немного, и Мейсон понятливо сжал пальцы на его члене, покрутил кулаком и бедра свело. — Чёрт… Они так и замерли переплетением рук и ног. Деклан сбито дышал в чужую шею и не мог собрать мысли в кучу. В комнате всё ещё было жарко, как в сауне — но сейчас это была меньшая из всех забот. Сейчас Мейсон лежал на нем, полуголый, тяжелый и разморенный, обжигая дыханием ключицу, и Деклан понимал, что мог бы пролежать так вечность. Рука была липкой от спермы. Он потянулся, чтобы вытереть её о свою и без того убитую футболку, но Мейсон перехватил его ладонь на полпути и вдруг мягко лизнул его пальцы, втянул подушечку указательного в рот. — Господи, — выдохнул Деклан непроизвольно. Ленивая, дразнящая улыбка вспыхнула на чужом лице. Мейсон поднял голову, заглядывая ему в глаза. Он казался спокойным, словно ничего особенного не произошло, но Деклан чувствовал, что он боится. Боится его реакции и последствий. Деклан успокаивающе погладил его между лопаток. — Ты раньше, — он попытался сформулировать вопрос, — думал об этом? О нас, я имею в виду. Тот дернул плечом, нервно куснул губу. — Возможно. Вот так просто. Деклан кивнул и на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл, Мейсон все еще смотрел на него внимательно и мягко, словно ждал ответа. Деклан погладил снова его широкую спину, лопатки и шею. У него никогда не было привычки убегать. Ни от себя, ни от Мейсона. Боже, только не от него. Этот человек был его лучшим другом, сколько Деклан себя помнил. Этот человек был его. Об этом, черт возьми, вся Англия знала. Он снова притянул его к себе и соединил их рты, целуя мягко и вдумчиво. И отстранившись, пробормотал: — Я, пожалуй, тоже начну.