Мы с тобой одной крови

Станция Смоленская, 2020 год

Южный туннель Смоленской был тем местом, где дежурства проходили без особых происшествий. Хантер даже иногда не понимал Мельника, который перестраховывался и пытался как можно лучше укрепить эту заставу, когда на Киевской, к которой ведёт этот перегон, всегда находилось с три десятка ганзейских спецназовцев. Но приказы не обсуждаются — это Хантер уяснил ещё в далёкой молодости, когда был сержантом морской пехоты США. Собственно и беспокоиться было незачем, а на дежурстве нужно было только следить за костром и наслаждаться безлюдным спокойствием. Но в этот раз кое-кто решил бесцеремонно разрушить все планы. — Хааантееер… — за спиной послышался наигранно зловещий голос. Боец пытался сделать вид, что ничего не услышал. Но это вряд ли его остановило бы. Перепрыгнув мешки с песком, на которых так хорошо устроился Хантер, парень лет семнадцати приземлился на корточки прямо перед ним. — Ну расскажи про последнюю вылазку, а? — звонкий голос отдавался эхом, кажется, до самой Киевской. Зелёные глаза паренька при свете костра казались ещё зеленей и заговорщически блестели. Тот ещё шельмец. — Эх… Дал Бог напарника… — Хантер сказал это тихо, но этого было достаточно, чтобы тот услышал. — Это ты Мельника богом называешь? — зеленоглазый повёл бровью и по-идиотски засмеялся. — Ульман! — Хантер хоть и любил этого маленького засранца, но воспитательный процесс никто не отменял. — Шестьдесят! — Да за что? — тот состроил удивленную гримасу. — Пятьдесят за поведение и десять для профилактики. — А почему так много? — Восемьдесят! — Ну не будь таким убийственно серьёзным. — Сто! — стоило ему рявкнуть, как паренёк мгновенно упал на землю и принялся выполнять физическое наказание в виде отжиманий под свой счёт. Да, воспитанием Ульман не блистал. И стоило ли пытаться перевоспитать человека, который рос беспризорником? По счастливой случайности они с Мельником нашли его и в какой-то степени даже усыновили. Эдакий «сын полка». К детям в метро относились особенно бережно — большинство лишились своих близких в тот самый Судный день. Этот же балбес частенько отхватывал от Мельника подзатыльников, когда открывал дверь с ноги в его кабинет и иногда даже заваливался туда с воплями а-ля «вечер в хату». Но как говорится — не обладаешь умом, качай мышцы. Несомненно, Ульман был довольно спортивный — высокий даже для взрослого рост, по-медвежьи широкие плечи и большой размер ноги. Встреть такого в тёмном туннеле — точно не скажешь, что ему даже восемнадцати нет, да и вообще от страха, что внушал тот своим видом, вряд ли что-то получится сказать. Но в душе это был семилетний проказник, вечно ищущий приключений на свою пятую точку. — Разрешите закончить? — подозрительно быстро тот уже собирался вставать, но решил подождать приказа старшего. — У тебя ещё тридцать осталось. Я тоже считал. Вспотевший напарник сделал то, что от него требовали и с обиженной гримасой облокотился к стене туннеля в том месте, где свет от костра рассеивался во мраке, и задумался о чем-то своём. Хантер был доволен эффектом, но не надолго. — Уже три часа ночи, тебе не надоело здесь сидеть вторые сутки? — старший сталкер решил нарушить хрупкую тишину. — Не-а — коротко отозвался Ульман. — Кажется тебе дали эти два выходных, чтобы отоспаться. Младший промолчал. Ведь спать хотелось ужасно, но он специально напрашивался на дежурство именно с Хантером, чтобы выяснить у него хоть немного о последней вылазке. Ходили слухи, что в этот раз группа обнаружила кое-что через чур интересное, но вот что именно? Ради этого он готов был жертвовать сном, а Хантер тут сидит и морали ему читает. Несправедливо. Отсидев ещё положенный час и дождавшись смены дежурства, напарники молча отправились по своим палаткам. Ульман жил в палатке с лучшим другом — Павлом. Они хоть и были одногодками, но сильно контрастировали. Павел был «домашним мальчиком», чистоплотным и начитанным. Когда друг заваливался в палатку после очередного наказания — весь потный, нередко грязный, Павел брезгливо поджимал нос и старался не попадаться тому под горячую руку. Физическая и военная подготовка давалась Павлу куда сложнее, но силы придавал страх. Страх этот шёл из детства. Когда на Ленинском Проспекте мародеры резали глотки его родителям, он ничего не смог сделать, а просто стоял и плакал. Десятилетий, маленький и слабый мальчик. Почти каждую ночь это повторялось в его кошмарах. Он боялся, что такое может вновь повториться с его близкими людьми, а он снова будет не в силах что-то изменить. *** Утро началось с ледяного потока воды в лицо. А учитывая то, что в палатке по утрам довольно холодно, такой подъем был высшей степенью зверства. Павел знал кто именно мог так сделать. — Эд, упыри тебя дери, ну что ты за изверг такой? Неужели нельзя было нормально разбудить? — ещё сонным голосом сказал Паша. Даже не открывая глаз от точно знал, что друг сейчас стоит над ним и лыбится во все тридцать два зуба. Садюга. — Вставааай страна огромная, вставай на смертный бой! — из немногих песен, которые пели под гитару на их станции, эта понравилась Эдику больше всего. Хоть музыкальным слухом он не обладал, но выходило довольно неплохо. — И где ты только воду взял? Зачем её так неэкономно расходовать? — Павел открыл глаза и посмотрел на часы. 5:30. — Ульман! Ты зачем меня разбудил?! — Эээ… Как там говорится… Кто рано встаёт… — Эд задумался, но так и не вспомнил ничего — Кто рано встаёт, тому Мельник пиздюлей не даёт! Во! Спустя пол часа по общей команде «Подъем!» из палаток стали выходить военные сталкеры и строится в две ширенги на импровизированном плацу. Ульман уже был на там и кого-то активно выискивал. Павел все это время косился на друга, про себя думая — и откуда этот чертила столько энергии берет? Дальше следовало самое страшное — пробежка. Паша просто физически не мог бегать три километра по туннелям и это только с утра, не считая дневных тренировок. На такой случай его ставили в середину строя, а замыкал его Хантер — подгоняя всех отставших. Хочешь, не хочешь, а бежать придётся. Да и вообще сейчас не хотелось ничего. Кроме сна. Адская пробежка проходила мучительно долго. Павел задыхался и падал. Ещё и Ульман постоянно подкалывал, а сам он даже не вспотел. Истинный черт. Потом были водные процедуры — непозволительная роскошь для метро, но инженеры Смоленской смогли собрать фильтры. Воды хоть и было мало, но она все же была. После общего построения Мельник позвал их к себе в кабинет. Эд по привычке открыл дверь с ноги, за что получил укоризненный взгляд а-ля «выйди и зайди нормально». Полковник прошёлся медленно вдоль кабинета, прекрасно зная, что две пары любопытных глаз ждали от него чего-то большего. — Что ж, ребята. Я вас поздравляю. — начал он ничего не выражающим тоном. — Он опять что-то натворил? — Павел посмотрел на Ульмана. Тот, кажется, даже понятия не имел о чем идёт речь. — Ну чего так сразу — Мельник ухмыльнулся, выдержал паузу и продолжил — ровно через тридцать часов группа сталкеров выходит на поверхность. Вы идёте с нами. Но с условием — единственная невнимательность, или ошибка, или ещё что-то в этом роде, и вы будете пожизненно сторожить гермоворота с внешней стороны. И ещё — вылазка совершенно секретная, разведка так сказать. Всё поняли? — Понял. Принял. Уяснил. — отчеканил Ульман. Павел ограничился кивком. — За два часа до выхода подойдёте ко мне за снаряжением. А сейчас все по расписанию. А ты, Ульман, благодари Хантера. Если бы не он не поручился за тебя, то остался бы ты сегодня ночью тоннели сторожить. Выйдя из кабинета Мельника, Ульман в прямом смысле светился от счастья, чего не скажешь о Паше. Тот осторожничал и предпочёл бы посидеть в метро, после всего услышанного от сталкеров. Но и показывать слабость он не собирался. Эд на радостях слишком сильно обнял его, толкнул в плечо и они оба побежали к своему отделению. Всё таки армейскую дисциплину и распорядок дня Мельник не отменял. День обещал быть интересным.