Есть у Амура стрелы, есть и сети

Как и все матери, Линн просто хочет лучшего для своего сына — она хочет, чтобы он был счастлив. Когда он был маленьким мальчиком — это означало, разрешать ему повсюду ходить в его плаще Бэтмена. Когда он был подростком — это означало, ходить на каждый его футбольный матч в любую погоду. Когда он потерял всякую надежду продолжать футбольную карьеру — это означало, взять на себя ответственность и поощрять все, что он делает, только чтобы стереть потерянность с его лица — даже, если это означало отпускать его в неопределённое будущее в качестве актёра. Это было то, чем он увлёкся, и это заставило его снова улыбнуться. Она провела всю свою жизнь, убеждаясь, что он делает то, что делает его счастливым, пока это не вредит ему или другим. Поэтому, когда рыжая подруга Мэтта звонит ей и просит о помощи с Мэттом, Линн готова сделать всё, что потребуется. — Я просто не знаю, что с ним дальше делать! — жалуется Карен, — Похоже, он не может или не видит то, что находится у него под носом. Кивнув, пока она мешает чай, Линн зажимает телефон между плечом и шеей. — Я понимаю, дорогая. Я как никто другой знаю, каким упрямым и невнимательным он может быть. — Алекс такая же! Они оба идиоты! — она делает паузу, — Не обижайтесь. — Ничего, дорогая. — Хорошо, что мне делать? — вздыхает Гиллан. — Мофф готов уволить всех, Мэтт и Алекс постоянно попадают под самосуд съёмочной группы, а я всё ещё не знаю, как вернуть туфли, которые я одолжила сестре моего бывшего парня! Линн стучит ложкой по краю своей чашки и кладёт её рядом с блюдцем на салфетку, глядя на свой чай. — Оставь всё мне, дорогая. Я сделаю всё, что смогу, — она хмурится, — За исключением туфель. Я боюсь, что ты должна постараться справиться с этим сама. Карен облегчённо вздыхает в трубку. — Боже мой, спасибо-спасибо-спасибо! Вы чудо. Линн пожимает плечами в пустоту кухни и слега краснеет. — Я просто поговорю с ним и попытаюсь поставить на путь истинный, хорошо? — Если вы думаете, что это сработает, — говорит Карен, — Просто держите меня в курсе. Линн обещает, что будет на связи и заканчивает разговор, сразу же набирая другой номер, который знает теперь наизусть. Она встретила мать Алекс на церемонии награждения в прошлом году, и они тут же нашли общий язык, будучи солидарными в ненависти к вязанию и гордостью за своих детей. Они созваниваются каждую неделю, и раз в месяц выходят выпить чаю вместе. Она надеялась, что Маргарет может стать свекровью её сыну, но, честно говоря, мальчик совсем не торопится. Линн знает, что он чувствует к Алекс — это написано на его лице каждый раз, когда он смотрит на неё, это слышно в его голосе, когда он рассказывает им о ней. Она знает своего сына лучше всех, и знает, как он выглядит, когда влюблён — даже, если сам этого не понимает. Алекс прекрасная женщина — милая и добрая, красивая и достаточно зрелая, чтобы мириться с глупостями Мэтта, не пытаясь сделать из него того, кем он не является. Она идеальная женщина для него, и Линн очень любит её семью, а особенно её маленькую девочку, Саломею. Она хотела бы иметь возможность побаловать ребёнка. Появление внука — это хорошо, думает Линн. Бог знает, Лора не собирается подарить ей внука в ближайшее время. — Алло? — Это Линн, — говорит она со вздохом, — У нас проблема! — Чай отменяется? — Нет, — говорит Линн, хмуро глядя на дымящийся в чашке чай. — Тогда всё в порядке, с остальным можно справиться, дорогая. Она улыбается, беззаботный тон Маргарет с едва заметным немецким акцентом такой утешительный, как всегда. — Это наши дети. — Какие? Линн вздыхает. — Те, которые работают вместе неделями, бесстыдно флиртуют и до сих пор не признают то, что с ума сходят друг по другу. — Да, с этим действительно нужно что-то делать! — недовольно бормочет Маргарет. — Я о том же, — Линн пьёт свой чай маленькими глотками, — Видимо, они доводят всех до сумасшествия своими недоотношениями. Маргарет фыркает. — Что ты предлагаешь? Она пожимает плечами, совершенно забыв, что её подруга не может видеть этого. — Я не знаю. Я думаю, может поговорить с ними? Возможно, это поможет выяснить, почему они такие нерешительные. — Честно говоря, я думала, что сейчас люди более стремительны в этом плане. Иногда мне кажется, что я буду в доме престарелых, прежде, чем они продвинуться дальше в своих отношениях! — неодобрительно говорит женщина. Подавившись своим чаем, Линн задыхается. — Прекрати, Маргарет. — Ну, если это правда, — фыркает она. — Просто поговори со своей дочерью, — вздыхает Линн, — А я поговорю со своим сыном. Я думаю, что Алекс чувствует то же самое, что Мэтт чувствует к ней… — Так и есть, — отвечает Маргарет, — Она думает, что я не вижу, но я всё понимаю. Этот мальчик делает её счастливее, чем кто-либо другой. Линн облегчённо вздыхает. — Хорошо. Мы просто должны подтолкнуть их к этому. — Перезвоню через час. — Да, дорогая. Линн даёт себе пятнадцать минут, чтобы подготовиться, придумать, что она собирается сказать, прокручивая в голове разговор с Мэттом снова и снова. Она уверена, что всё пройдёт чудесно. Она выбирает более тонкий подход, не желая говорить прямо, а спросить, почему он до сих пор не женат, а у неё нет кучи внуков. Когда она говорит это Мэтту, спрашивая, нравится ли ему кто-нибудь, его голос удивлённый, и он интересуется: — Зачем тебе это, мама? — Да так, — говорит она невинно, — Я просто знаю одну прекрасную женщину, которая бы… — О, мама, — стонет он, – Нет, пожалуйста! Никаких свиданий вслепую. Вы с Лор устроили мне их столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь! — Но, дорогой… — Мам, честно, я счастлив сейчас один. — Ты уверен? — она кусает губу, — Я беспокоюсь о тебе, дорогой. Я хочу, чтобы ты нашёл кого-то и был счастлив. — Это не совсем просто, ты же понимаешь. — Всё возможно, — возражает она, — Разве ты не думаешь, о ком-то с кем хочешь быть? Он вздыхает, она чувствует его неуверенность. — Это не имеет значения. — Конечно, это имеет значение, — она хмурится, — Разве ты не сказал ей? Я не могу представить себе женщину, которая не хотела бы быть с тобой — ты милый, прекрасный мальчик и… Мэтт тихо смеётся и прерывает её: — Мама, я даже не говорил, что мне нравится кто-то. — Но ведь нравится? — спрашивает она с надеждой в голосе, — не так ли? Он вновь вздыхает, но не отвечает. — Почему ты вдруг так заинтересовалась этим? — Да просто, — говорит она, быстро разрабатывая план в своей голове, — Я только что говорила с Маргарет… — С мамой Алекс? Она тут же замечает, как меняется его голос лишь при упоминании Алекс, и качает головой, улыбаясь этому. — Да. Она как раз рассказывала мне об одном человеке, который, как ей кажется нравится Алекс, и это заставило меня подумать о тебе, потому что ты один и… — Подожди, подожди, — прерывает он её, его голос огорчённый и становится чуть выше. Линн ухмыляется. — Алекс нравится кто-то? — О, я не знаю, дорогой, — говорит она, — Я уверена, что Маргарет сказала что-то в этом роде. Это хорошо, не правда ли? Было бы отлично, если бы в жизни Алекс появился какой-нибудь хороший мужчина. Он что-то ворчит себе под нос. — Что ты говоришь, дорогой? — Ничего, — отвечает он, в этот раз громче, — Она… она не говорила мне ничего. Сердце болит за её бедного идиота-сына, она совсем не хотела врать ему. — Может быть, это всё ещё не совсем серьёзно. Я уверенна, что она скажет тебе, если случится что-то особенное. — Да, — говорит он грустно, — Я уверен, что скажет. — Может быть, ты должен поговорить с ней, или… — Алекс может встречаться с кем хочет, мама, — отвечает он, — Она взрослая женщина, и это не моё дело. Мне надо идти, ладно? Передавай папе, что я люблю его. Линн едва успевает сказать ему до свидания, прежде чем слышит короткие гудки, и она разочарованно стонет, когда кладёт трубку на стол рядом со своей пустой чашкой. Когда Маргарет перезванивает и сообщает о том же отсутствии успеха, они решают отправиться спать и подумать об этом завтра утром. Она всё ещё сидит за кухонным столом и хандрит, когда Лора находит её. — Ты в порядке, мама? Ты выглядишь так, как будто кто-то отменил твою подписку на Daily Mail. Линн хмуро смотрит на неё. — Я не читаю эту чушь, юная леди! Лора приподнимает бровь, с сомнением глядя на газету, лежащую на кухонном столе. — Конечно, нет. — Я беспокоюсь о твоём брате, если хочешь знать, — поднимаясь на ноги, Линн подходит к шкафчикам и достаёт пачку печенья, незаметно выбрасывая Daily Mail в мусорное ведро, возвращаясь на своё место. — Ты всегда беспокоишься о нём, — Лора подходит к холодильнику, стуча каблуками по полу, — Я люблю этого идиота, но он ходячая бомба замедленного действия. Она наливает в два стакана молоко, и они делят пачку печенья, положив ноги на кухонные стулья, пока Линн рассказывает дочери всю историю. Когда их стаканы пусты, печенье съедено, а Лора качает головой. — Мама, эти все твои разговоры ни к чему не приведут. Они явно страдают от отсутствия мозгов или огромной глупости — намёками ничего не добьёшься! — Ну, раз ты так хорошо всё понимаешь, почему бы тебе самой не попробовать сделать это? Лора смотрит на неё так же, как в тот день, когда Линн отдала ей ключи от машины, после того, как она сдала все свои экзамены на вождение. — Ты разрешаешь мне сыграть роль свахи? Правда? Уже сожалея об этом, Линн кивает: — Только не делай ничего противозаконного! — Я и не буду, — обещает она уклончиво, — Но я не могу ничего говорить за Николу. — Ох, только не говори мне, что ты собираешь ввязать в это бедную сестру Алекс, пожалуйста! — Ну, я же не могу делать всё в одиночку, мама, — Лора улыбается, — Мне нужен соучастник в преступлении!