Болек и Лёлек. Приключения.

Антон готов проклясть это чертово кимоно, вот только он сам привез его Михе из Японии. Легкое, темно-синее, с изображением волны по подолу и краю рукавов — Арбузов как увидел его в каком-то маленьком магазинчике для туристов, так сразу решил, что на Бестужеве оно будет смотреться охуенно. Ну, не ошибся. И теперь вот, замерев на пороге кухни, об этом жалеет. Вообще-то ему надо собираться и бежать: вначале заскочить в яхт-клуб и порешать рабочие вопросики, потом встретиться с Щепиным-Ростовским, но вместо этого он стоит истуканом и пялится на Мишу не в силах ни отвести глаз, ни, кажется, вздохнуть. Миша в кимоно кажется еще больше обычного, отчего перехватывает дыхание и внутри все сладко скручивает. Тонкая ткань струится по широким плечам, и Антону хочется смять ее в кулаках, потянуть, обнажая ключицы и грудь, проходясь по ним языком. Широченный рукав соскальзывает вниз, когда Миша тянется за банкой кофе в верхнем ящике: рельефная рука, будто светящаяся на фоне темно-синей ткани белая мишина кожа. Он разворачивается, и в распахнутых полах мелькает голое бедро и нога. «Блять, а поясом кто будет пользоваться, Миш?» мысленно стонет Антон и облизывает губы. Хочется вжаться в эти бедра лицом, разметить их синяками от укусов, пройтись ногтями, заставляя Мишу шипеть полураздраженно-полувозбужденно, и тут же зализать оставленные следы. — Тош, — Миша разворачивается и улыбается. — Ты что не завтракал? Антон удивленно вскидывает брови, и Бестужев поясняет: — Так смотришь на меня, будто хочешь сожрать. Арбузов сглатывает слюну. — Хочу, — говорит серьезно и наблюдает, как до Миши доходит. Как он считывает его состояние и настроение и сам ему поддается. Тоже облизывает губы и все так же улыбается, но Антон замечает, как темнеют глаза и раздуваются крылья носа. — Давай я вначале кофе выпью, — дергает он головой на турку на плите, — А после буду в полном твоем распоряжении. — Пей, — соглашается Антон, и какое-то время наблюдает за мишиными приготовлениями, а затем стягивает с себя футболку, домашние штаны и, решительно подойдя к нему, опускается на колени. — Тош, — в голосе Бестужева вопрос, и Антон, смотрит на него снизу вверх. — Ты вари-вари свой кофе, — говорит с улыбкой, сдвигает ткань, оглаживает бедро, от колена и выше, и, скользнув ладонью на ягодицу, трется лицом о гладкую кожу. Тут же шалеет от запаха — цитрусовый гель, мишино возбуждение — скользит зубами, распахнув полы кимоно утыкается в пах, мычит довольно, но чуть отстраняется, снова смотрит вверх и добавляет все так же с улыбкой: — Я не буду тебе мешать, А затем обхватывает полувозбужденный член рукой и втягивает головку в рот. Миша вздрагивает и матерится шепотом, звякает туркой и разворачивается к Антону, чтоб тому было удобней. Арбузов возбужденно урчит и заглатывает, чувствуя, как член под губами становится все тверже. Бестужев выдыхает шумно и кладет ладонь на его голову. Ладонь горячая, тяжелая и Антона прошивает током вдоль позвоночника от того, как она оглаживает затылок, проходясь против роста волос. Миша знает, как он шалеет от властности и напора, и поэтому нажимает на затылок, одновременно толкаясь внутрь. Антон захлебывается любовью и возбуждением, распахивает рот шире, пропускает глубже, Антон стонет и сам двигает головой, впиваясь пальцами в мишины ягодицы и сжимая губы плотнее. Антону вкусно и хорошо, и он делает все, чтобы Мише было охуительно. Судя по тому, как Миша стонет и дрожит бедрами, как повторяет речитативом «Антоша, Тош» и «господи», ему это удается. И когда Бестужев кончает, крупно вздрагивая и впиваясь пальцами в плечи, Арбузов сглатывает сперму всю, до последней капли. — Черт, — выдыхает Миша и обессиленно сползает спиной по мебели, вытянув ватные ноги, усаживается прямо на полу, смотрит на Арбузова. У того красные припухшие губы и подбородок в слюне. Он улыбается, глядя на Мишу своими шалыми глазами, такой до жути довольный и раскрасневшийся, и Миша тянет к нему потяжелевшую руку, обхватывает за затылок и целует. Антон нависает над ним, зарывается пальцами в волосы и отвечает жарко, со стонами и неразборчивым шепотом. Его возбужденный член трется о мишины ребра, и Бестужев, протиснув руку между их телами, сжимает его. Антон всхлипывает и впивается зубами в нижнюю губу. Он сильнее вжимается в Мишу и толкается в его кулак, шепчет «господиблять» и просит «трахни меня пальцами, пожалуйста». Миша от этого шепота задыхается, от того, какой Арбузов возбужденный и поехавший, он сам едет крышей, вот только отстраняется и командует «развернись». Устраивает Антона между своих ног и улыбается довольно, вот так гораздо лучше: Арбузов распластанный на его груди, с разведенными ногами, выворачивающий шею, чтобы ткнуться губами в губы. Миша сжимает в ладони его яйца, проходится пальцами по члену снизу вверх, обводит головку и снова сжимает член. — Миша, — умоляюще выдыхает Антон, перекатывает голову по плечу, утыкается в изгиб шеи — Миш, — и вскрикивает так сладко, когда Бестужев, не останавливая движения ладони, облизывает пальцы другой руки и толкается ими в Антона. Тот пачкает ткань кимоно слюной, цепляется за нее зубам, тянет, выстанывая распирающее наслаждение и шепчет «еще». На лбу испарина и над губой, и Миша слизывает ее, соленую, проходясь языком по губам, толкается внутрь рта и дает то, чего Арбузов так просит. Ему не очень удобно, но Антон сам подаётся навстречу, раскрывается больше, и Мише хочется посмотреть, как он выглядит со стороны: раскинутые ноги, вздымающаяся мокрая грудь, румянец заливающий щеки. Ему хочется увидеть, как Антон кончает, и он ускоряет движения, размашисто трахает пальцами, второй рукой сжимает под самой головкой и шипит возбужденно, когда Арбузов, закинув руку назад, обхватывает пальцами его шею и кончает, больно впиваясь ногтями в кожу. Выгибается, вытягивается всем напряженным блестящим от пота телом, вжимаясь затылком в мишино плечо, захлёбывается, хватает ртом воздух и стонет протяжно. Жмурится, шепчет едва слышное «блять» — Господи, какой ты, — выдыхает в его приоткрытый рот Миша, — Антош, ты такой… — не заканчивает, не находит слов, утыкается в висок, обхватывая вздрагивающее тело руками, вжимает в себя. Антон дышит загнанно и счастливо смеётся. Обмякает в мишиных руках и выдает хрипло: — Ну пиздец, я везде опоздал. Теперь смеётся Миша, собирает языком пот со скулы и шепчет в ухо: — Я люблю тебя. Антон поворачивается, смотрит в мишины глаза своими невозможными и говорит предельно серьезно: — Я тебя больше. Миша снова смеётся.