***
На следующий же день ни свет ни заря его разбудили слуги поместья Сиба. В отличии от его родного центрального дворца в Шатен Берейхе они были совсем не ласковы с ним. Это замечалось в их взглядах и настороженных переговорках между собой. Они были такими тихими, что Рюро едва мог услышать слова, которыми они его называли. Но, признаться честно, работу свою они выполняли хорошо: его одежда, услужливо предоставленная поместьем Сиба, всегда была идеально постирана и выглажена вне зависимости от времени суток и обстоятельств. Даже его белая форма Ванденрейха, в которой ему было душно и неприятно всю жизнь, была аккуратно сложена в сундуке, опять же предоставленным кланом Сиба. В комнате Сиба. В поместье Сиба. У Рюро уже рябило в глазах от слов «поместье клана Сиба» или просто «клан Сиба». Ранее у него было так от собственной фамилии, но сейчас к нему обращались «Рюро-доно». Видимо, из слуг его фамилии никто не знал или просто не слышал. До Рюро наконец дошло, почему же слуги так рано его разбудили – надо было принять ванную перед первым днем тренировок. Правда, кронпринц Ванденрейха не ожидал, что его будут купать те самые слуги. Видимо, здесь было так принято – краснеть от того, что тебя обмывают, вытирают и одевают служанки в черную форму. Парню вроде него, конечно, было нечего стесняться, ведь он кронпринц и его тело было вполне привлекательным. Служанки этого поместья, видимо, повидали господ и получше, ведь ни одна из них так не краснела, как он, чтобы все лицо и шея были будто спелый помидор. Рюро списал это все на горячую воду, когда ему расчесывали короткие волосы перед зеркалом. Кажется, эта служанка вырвала ему клок гребешком. Наконец его привели в порядок, и уже чистый и обновленный перед изнурительными тренировками Рюро вошел в обедню. Вся семья Куросаки, младшая и единственная оставшаяся ветвь благородного клана Сиба, уже собралась за столом. Ичиго-сама и Юдзу-сама сидели напротив друг друга, рядом с отцом был Казуи-доно и сидел напротив своего кузена – Кацуо-доно. Место во главе стола и напротив Сачие-доно пустовали и Рюро с покрасневшими ушами про себя предположил, что ему придется все время своего прибывания здесь сидеть напротив нее. Внезапно откуда-то сбоку на него выскочило недоразумение в цветастом косодэ с криками: — У меня четвертый внук! Рюро-о-о! — Отец! — Ичиго-сама, который сидел за стол мгновение назад, поймал ноги Иссина-сама с помощью нечеловеческой скорости своего сюнпо. — Хотя бы не перед Рюро-доно! Хватит пугать гостей, Бьякуя едва отошёл от того раза! — О нет, Масаки, наш мальчик так вырос! Масаки-и-и! — мужчина, в котором угадывались черты лица Ичиго-сама, бросился к большому плакату с прекрасной женщиной, который висел от пола до потолка на одной из стен обедни. Некоторые вещи не меняются. — У нас четвертый внук, Масаки-и-и, дети так быстро растут! Ичиго наподдал орущему отцу и по совместительству восстановленному как глава младшей ветви Сиба Иссину Куросаки, возвращаясь за стол. Рюро все так же стоял у дверей и поглядывал то на плачущего мультяшными слезами Иссина-сама у плаката, то на оставшуюся за столом семью. Он решил выбрать наименьшее из зол и сел напротив Сачие-доно, расправляя пола косодэ под туго затянутым поясом. Эти слуги из него пытаются душу выдавить или что? Наконец Иссин-сама прекратил свои изливания и сел за стол, вдруг став чинным и уважаемым главой семейства. Они все были за столом и принялись за завтрак. Рюро никогда не думал, что будет так стесняться общества Сачие-доно и будет так аккуратно жевать. Конечно, на это отчасти повлиял ее брат – Кацуо-доно – который был таким же красноволосым и черноглазым как и сестра, но возвышался над Рюро на целую голову. И смотрел он так, будто хотел сожрать Рюро живьем вместо завтрака. Наверное, Кацуо был более проницателен и сразу же заметил, как Рюро строит глазки его сестренке. Хотя лицо Кацуо вообще ничего не выражало, взгляд парня был угнетающим. Ну ничего, Сачие ведь никогда не обратил на него внимание, пусть он будет хоть трижды принцем, думалось Кацуо, пока он задумчиво пил из пиалы, через ее ободок поглядывая на квинси. Рюро шумно сглотнул в абсолютной тишине стола. Только Иссин-сама расправился со своим завтраком… Это было самое бодрое утро в жизни Рюро, потому что ему пришлось убегать от «дедушки» под его же радостные вопли, которые на половину состояли из повторения имени покойной жены.***
Первой тренировкой был спарринг с Куроцучи Маюри-доно, который очень живо припоминал единственную свою схватку с пареньком по фамилии Исида еще много лет назад. Конечно, капитана двенадцатого отряда больше заботило изучение физических показателей и анализы, но пока за Рюро как приклеенная ходила Сачие-доно по приказу своего капитана, главный ученый Общества душ не мог и кровь из пальца у него взять. Конечно, после получения письменного разрешения на наблюдения, Маюри засиял и уже потер свои гадкие белые ручонки, надеясь ухватить лакомый кусочек в исследованиях. Квинси уже не вымирающий вид, но приборы Маюри-доно явно соотнесли духовные спирали с анализами, взятыми годы назад, что его явно заинтересовало. Все время, пока Рюро был в двенадцатом отряде, он уже сдал кровь, слюну, кусочек ногтя, волос и у него даже попросили генетический материал! На это квинси оскорбенно задохнулся и замахал руками, оглядываясь на равнодушное лицо Сачие. Та лишь пожимала плечами: — Вы сами подписали согласие, Рюро-доно. Да и ваш регент дал разрешение на наблюдения и взятие образцов. — Что?! Вы хотите сказать, что вы не против?! — Я по этому поводу ничего не говорила. Мне все равно, — Сачие отмахнулась с таким видом, будто Рюро ее не интересовал (потому что так и было). Девушка ушла в другом направлении, как старая подруга болтая с мужчиной, на лбу у которого было шесть рогов. Шесть! Рогов! Рюро слабо покраснел, зло прищурившись. Кто он? И почему Сачие так легко с ним говорит? Главное – почему не с ним?! — Ну так? Ты собираешься давать мне образцы? Я даже выделю тебя отдельную комнату, чтобы ты не делал этого прямо здесь. — Что-о?! Даже если вы и надеялись на мою… кхм… вы сами знаете… Я бы не стал этого делать! Ну все, с меня хватит, — квинси зарычал как загнанный зверь и развернулся на пятках, шагая к выходу из Научного исследовательского института синигами. Лейтенант Куросаки обратила на это внимание, только когда перестала говорить с Аконом, и догнала кронпринца у ворот бараков.***
Следующей их остановкой было посещение одиннадцатого отряда, капитан которого сразу же не понравился Рюро. Дзараки Кенпати был невоспитанным, лохматым и вообще отталкивающим мужчиной. Даже для Рюро, который всю жизнь старался идти наперекор правилам Шатен Берейха, он показался отвратительным. Но было одно небольшое «но» – Сачие вместе с ним были в идеальном симбиозе. Они понимали друг друга без слов, будто были лучшими друзьями. И Рюро, конечно же, это взбесило. Почему он так ревновал? Он никогда не замечал за собой такого повышенного внимания к женскому полу, да и вообще к кому либо. Когда на него бросился Дзараки с освобожденным сикаем в виде гигантского тесака, Рюро искренне мужественно заорал и бросился бежать. Он старался перегруппироваться на абсолютно пустом тренировочном плацу, собирая вокруг себя побольше духовных частиц для защиты, и искал, куда можно спрятаться, но на тренировке все члены отряда испарились. Видимо, никто не хотел попадать под горячую руку капитана. — И что, квинси, это все?! Я думал, ты будешь противником получше, — неожиданно мужчина остановился и закинул Нозараси за шею, от чего Рюро удивился, как он себе не сломал плечо таким тесаком. — Мне не нравятся те, за кем приходится бегать. Если это все, на что ты способен, то я не собираюсь с тобой сражаться. Рюро вытер лоб от испарины, недовольно морщась. Он не успевал отдышаться, а тут пришлось задохнуться от такой дерзости со стороны этого придурка-капитана. Он с необычайной легкостью собрал духовные частицы и вытянул стрелу, попадая прямо рядом с ногами Кенпати. — Мы еще не закончили, — Рюро не узнал свой голос, стреляя еще раз и уже в опасной близости от головы Дзараки. Тот лишь кровожадно улыбнулся и ринулся на него с сикаем, с поразительной легкостью лавируя между летящими стрелами. В конце концов Рюро все же проиграл. Как только Кенпати догадался, что он не может стрелять при воздействии необузданной духовной силы, Кенпати с легкостью этим воспользовался. Рюро уже физически не мог противостоять: серебряные трубки кончились, стрелы Зеле Шнайдер валялись по всему плацу и пальцы ведущей руки парня уже были в крови. Рюро устало и совсем не по-царски плюхнулся мягким местом у края плаца, осушая бутылку с водой, которой ему так не хватало от губительной силы Дзараки. Паренек почти с ненавистью смотрел на то, как он, почти не уставший, принимает заботу от Сачие, будто от родной дочери. Хотя у Рюро где-то закралась в голове эта мысль, но он представить не мог, что такое чудо могло быть порождено чудовищем вроде Кенпати. Да и фамилия у нее Куросаки, и волосы красные, и лицом она пошла в Дзинту-сама… Но Рюро чувствовал жгучую ревность и сердце его разбивалось от этого. За неимением в одиннадцатом отряде вообще каких-либо медикаментов они отправились в четвертый.***
В отряде медицины и поддержки Рюро наконец почувствовал себя отдохнувшим. Заботливая высокая женщина, представившаяся как капитан Котецу Исане, самолично поухаживала за его окровавленными пальцами и пожурила Сачие за то, что она не остановила капитана одиннадцатого отряда, но девушка лишь отмахнулась, мол, они закончили, даже не успев начать. Рюро вспыхнул как пожар на сухих ветках и настолько надулся, что раны на его теле открылись и пришлось прилечь еще на лишний час. — Может, хватит пялиться? — спросила Сачие, задумчиво перелистывая страницу генсейской манги. На Земле осталось совсем немного бумажных экземпляров, а к их рабочим телефонам никто и не собирался проводить интернет. Хотя… Можно было бы упросить Акона, чтобы тот «подкинул» эту идею Куроцучи, а потом и сам Куроцучи подкинет идею дядюшке Ичиго… Стоило попытаться. — Я не пялюсь, — пробормотал Рюро, сидя напротив нее под капельницей с подобием физраствора в вене. — Просто не могу голову отвернуть, при капельнице нельзя шевелиться. — Ошибаешься, нельзя двигать именно рукой, — Сачие подняла на него свои темные глаза и прищурилась. Рюро слабо покраснел от одного ее взгляда и сглотнул, не обращая внимание на то, как они перешли на «ты». — Ну, а если и так, то тебе бы не хотелось смотреть на меня? — Сачие-доно… — промямлил он как школьник и не успел еще пуще покраснеть: — О, ты это слышал, Коцубаки?! Да он по уши влюблен! — Все верно, Кионе! В лейтенанта Куросаки невозможно не влюбиться! Сачие подняла грозный взгляд на Коцубаки Сентаро и Котецу Кионе, которые стояли в дверях палаты. Эта веселая компания едва сдерживала смех, но, хихикая, убежала от греха подальше, чтобы не познакомиться с лезвием Ифуку но Химе. Достаточно было протянуть ладонь к стоящему у стены мечу, что эти двое сводников быстро растворились в воздухе. Как Кучики-сан и Котецу-сан их терпят? — Извини за них, — только и сказала Сачие, заправляя длинные красные волосы за ухо. В такие моменты она была похожа на настоящего ангела, и Рюро совсем не мог отвести взгляд. Наверное, Сачие-доно прекрасно знала, что она красива и пользовалась этим. — Я попросила тебя отвернуться. Рюро только запоздало кивнул, замечая на щеках Сачие румянец, и чуть не взвыл от довольства. По-видимому, он ей хоть немного, но нравился… Или же просто он ее достал, и она не хочет иметь с ним ничего общего.***
Шли насыщенные месяцы его тренировок. Рюро прибывал в Обществе душ уже почти полгода, ежедневно занимаясь с капитанами и лейтенантами. Раз в месяц сам герр Хашвальт проведывал его, проверяя его самочувствие, проживание в поместье Сиба и еще много других маловажных вещей. Рюро не видел, чтобы герр Хашвальт перед кем-то так расстилался как перед Ичиго-сама. Однажды «заботливый» Кацуо-доно пояснил причину такого поведения герра Хашвальта Рюро на ухо: — Твой регент так прогибается перед Готэем, ведь ты сам пришел к нам в руки. Шатен Берейх ослаблен, квинси так и не восстановили свою численность, а если будет вторая война… Дядюшка сравняет Шатен Берейх с землей и перемолет в порошок штернриттеров голыми руками, если они попытаются напасть, — Кацуо говорил это все с таким холодным лицом, что Рюро даже удивился. Королевский штырь у этого парня внутри был потолще, чем его собственный. Видимо, таковы порядки работы в Омницукидо – они суровые ребята. Рюро даже не успел заткнуть его какой-нибудь колкой фразой, как старший брат Сачие продолжил: — И поверь, у него это получится. Никому из капитанов даже напрягаться не придется. Эти слова были такими жуткими, что Рюро содрогнулся на глазах у Кацуо. Тот почти довольно прищурился, ублажаясь тем, что припугнул его, и ушел. После этого к Рюро подошла Сачие. Это был первый раз, когда она сама обратилась к нему и не упрекала в чем-то. Рюро сдержал слабую улыбку от ее присутствия и кончики ушей парня покраснели. — Не обращай внимание на Кацуо, ему нравится издеваться над слабыми, — она говорила это с такой легкостью, будто Рюро и рядом не стоял. — Ты только что обозвала меня слабаком? — Я имела ввиду, что он находит ослабленного члена группы и уничтожает, будто у него на глазах лазерный прицел, — пояснила девушка, поправляя складки вышитого кимоно. Рюро тяжело сглотнул, обращая внимание на вырез ее прекрасных одежд, и чуть ли не в голос заскулил. Каждый визит герра Хашвальта со штернриттерами сопровождался семейным ужином, поэтому все Куросаки были одеты в одни из лучших своих нарядов. Честно не желая никого обидеть, но Рюро думал, что Сачие была жемчужиной этого вечера в нежном розовом кимоно с вышивкой красных лилий. Рюро почувствовал, как загляделся и сам становится цветом ее одеяния. Самому Рюро пришлось надеть свою тяжелую форму Ванденрейха, и в окружении нарядных в разноцветные кимоно и косодэ Куросаки он был пятном хлорки. Когда регент и штернриттеры наконец покинули Общество душ через главный Сенкаймон, Рюро вздохнул полной грудью. В форме было не так свободно как в косодэ, в которых он ходил все дни напролет. Рюро возвращался из обедни в отведенную ему комнату, на ходу расстегивая пуговицы формы. Он всегда уходил чуть раньше Сачие, чтобы мимо ходом заглянуть в ее комнату. Рюро подумал, что это было ужасно, что он так часто проходил мимо. Однажды он взял благовония с ее стола и корил себя за это. Сачие так пахла шоколадом. Или шоколад так пах Сачие… Иногда, конечно, Исида задумывался о своей странной одержимости, но точно не в момент, когда он привычно остановился у двери ее покоев и в щелку заметил то, как с тонкой фигуры Сачие сползает кимоно. Рюро захлопнул себе рот, чтобы его челюсть не стукнулась о пол и не выдала его. Кожа Сачие была белой и на вид такой нежной и мягкой, отчего Рюро еще больше так хотел прикоснуться. На миг девушка обернулась, когда входила в теплую ванну, и парень, сохраняя хоть остатки смущения, отвел взгляд. Он не должен был этого видеть. Позволить такое со служанкой он себе мог, но она.. Сачие была благородной девушкой из великого клана, и его поведение было крайне непростительным к ее персоне. Рюро безмерно уважал Сачие и ее личное пространство (пусть и раз взял благовония из ее комнаты) и уже хотел отстраниться от щели в двери, но, тяжело сглотнув, задержал взгляд на ее грудях… И пожалел, что раньше не ушел. Кажется, он тут надолго… — Что это ты делаешь? — тихий шепот уткнулся ему в ухо, и Рюро задрожал, зная, кто так любит подкрадываться к нему со спины и шептать. — И почему подсматриваешь как озабоченный подросток? Я думал, у тебя будет хоть капля благоразумия и ты не станешь даже пытаться подбивать клинья к моей сестре… Но я ошибался насчет твоей гордости. Рюро медленно отвернулся от двери, случайно закрывая фусума спальни Сачие до щелчка и поднимая глаза на Кацуо. — Тебе есть, что сказать в свое оправдание? — Ты убьешь меня? — Нет, — Кацуо фыркнул и посмотрел на него так, будто бы Рюро был не достоин умереть от его меча. — Мне нет никакого дела до тебя и сестры, и ваших гипотетических любовных похождений. Но если ты это делаешь с определенной целью удовлетворить свое самолюбие увлечением Сачие… Я буду считать это личным оскорблением. Если ты ни во что не ставишь благосклонность моей семьи, то хоть немного уважай честь моей сестры, свою честь и моего дядюшку, который так великодушно позволил тебе остаться в Обществе душ и взял тебя под свое крыло и за широкие лезвия Дзангецу, твоя жизнь быстро закончиться моими руками. Рюро поджал губы и убежал в херинкяку подальше от двери покоев Сачие в надежде, что Кацуо не погонится за ним.***
Рюро лежал в кровати и никак не мог уснуть. Его тело ныло от сегодняшних тренировок с самим Ичиго-сама, а голова начинала болеть из-за недостатка сна, но паренек никак не мог уснуть. Точнее, он не мог выбросить из головы образ Сачие, который он видел украдкой пару недель назад и продолжает видеть, когда закрывает глаза. Ее тонкие покатые плечи и спина, мягкое тело… Почему-то Рюро был уверен, что кожа девушки была на ощупь как самый дорогой шелк. При всей своей нежности и мягкости Сачие имела подтянутые жилистые мышцы и почему-то от этого Рюро дышал чаще. Даже угрозы Кацуо не стали прекращать его думы о теле прекрасной Ангелицы смерти. Он выдохнул и встал с горячей постели, выйдя на улицу. В тишине летней ночи стрекотали насекомые и редкие светильники озаряли крыльцо. Рюро невольно этим залюбовался, что и забыл о своем возбуждении, и о дневных тренировках. — Почему ты не спишь? — за его спиной появилась Сачие в простом домашнем кимоно. Видимо, в такой одежде она спит. Почему эта мысль, которая проскочила в голове у Рюро, его самого так смутила? — Может, потренируемся? — неожиданно предложил он и уже приготовился к отказу. — Только на боккенах, — только и сказала Сачие, уходя куда-то вглубь поместья. Она взяла Рюро за руку и потянула за собой, от чего он едва не впал в транс глубоко и надолго. Но паренек лишь сжал ее ладонь в ответ и направился в додзе. Рюро не ожидал, что деревянный меч может так больно бить. Кронпринц не знал, сколько они тренировались, но как только он был не в силах поднять боккен, понял, что невообразимо устал. Они с Сачие вышли на холодный воздух середины ночи и сели в коридоре, седзи которого были распахнуты в сад. Рюро тайком поглядывал, как сияет кожа Сачие в свете Луны и как ее волосы превращаются в черные от окружающей их темноты. Девушка заметила изучающий взгляд на себе и вновь хотела напомнить, чтобы Рюро прекратил пялится, но была остановлена робким поцелуем. Он длился всего секунды три, и уже перед своим лицом Сачие видела взволнованного Рюро. Они еще были разгорячены после тренировки, поэтому Сачие списала свое горящее лицо на усталось. — Извини. Это лишнее, — после долгого неловкого молчания она еще больше усугубила ситуацию. Девушка встала и исчезла в сюнпо в своих покоях так быстро, что Рюро едва успел понять, что она ему отказала. Он тяжело вздохнул и подумал, что сейчас не выдержит и заплачет, но сдержался и побрел в свою комнату. Этой ночью он так и не уснул, пусть был физически и морально измотан.