***
Двое мужчин в красных одеждах проходили мимо камеры Сириуса Блэка — одного из самых опасных преступников Азкабана, Пожирателя Смерти и предателя. Один из них остановился и присмотрелся к заключенному. — Хм, сдох что ли? — аврор со злорадством хохотнул. — Это хорошо, не понимаю почему этого ублюдка не приговорили к поцелую дементора. Авроры пошли дальше, не замечая как тело заключенного выгнулось дугой и обмякло. Алексей судорожно вздохнул и тут же пожалел об этом. Пахло отвратительно, какими-то помоями, грязью и сыростью. Ко всему прочему было безумно холодно, аж до самых костей. Вор попытался сесть, вышло только раза с третьего. Руки слушались с трудом, во рту не то, что Сахара — пустошь! Тут в глаза бросилась несостыковочка — он был в какой-то рубахе, которая, возможно, раньше была белой…но сейчас выглядела так, будто ее перетоптали, пережевали и выплюнули. И руки совсем не его. Руки Алексея были загорелыми, даже за годы, прожитые в тюрьме, его кожа не потеряла природной смуглости, а здесь же бледная моль… зато пальцы тонкие и длинные, какие и у него. Были раньше. Ептать! Буддисты были правы — перерождение существует. Только как-то не радостно мне, пожить даже не успел, как снова оказался в тюрьме. Леха начал разглядывать все, что только мог увидеть. И увиденное ему не понравилось. Очень. Какая-то то ли тюрьма, то ли камера для особо буйных. Впрочем, одно другому не мешает… Также радужного настроя не прибавляло физическое истощение. Кажется, это тело питалось только водой и повезет, если в комплекте с водой давали хлеб. На запах он старался не обращать внимания, что ему вполне успешно удавалось. Все же бары отбивают брезгливость. Точнее, он так думал до того, как попал сюда. Руки были истерты в кровь кандалами на запястьях. Причем зафиксировали не церемонясь, видно сразу, вон как прищемило-то кожу. М-да, дело — как говорил Павлик — попахивает дерьмецом… Как я хоть умудрился в таком положении оказаться-то? Ну да, каюсь, не святой ни разу, ну так мы все не без грешка…да и не убивал я никого и никогда. Тут его голову прострелило болью и он потерял сознание. — Эй, Бродяга, куда пойдешь после Хога? — пацан с очками-велосипедами вопросительно посмотрел на синеглазого брюнета. — Как куда, Сохатый? В авроры пойду, ты ведь тоже? — скорее утвердительно сказал Бродяга. Моменты сменялись другими. Алексей все чаще ассоциировал себя с Сириусом. Он проживал его жизнь, чувствовал то, что ощущал брюнет. И боль от потери лучшего друга, и желание мести предателю, и обиду с горечью от ложного обвинения. Он начал терять себя, свою личность. Это было страшно, события путались в голове. Вот он болтает с Русланом за барной стойкой, а потом его лицо меняется на физиономию Люпина. Алексей запутался. Кто он? Сириус Блэк или Алексей Вор? Кто его лучший друг: Джеймс Поттер или Павел Волков? Кажется он пролежал так несколько часов. Во всяком случае, тело онемело пуще прежнего, но зато ему удалось сохранить свою личность, пусть и частично. Нет, он не потерял свою память, она лишь стала бледнее, даты и многие моменты стерлись из памяти, оставив лишь самые запомнившиеся и дорогие сердцу. Опыт и знания Алексея Вора дополнили блэковские. Он знал, как незаметно украсть приметную вещь и как правильно держать палочку в атакующей позиции.***
Сириус потерял счет времени, все же на нижнем уровне, где ему «посчастливилось» оказаться, окон не было, как и часов. Он обдумывал план побега. Обдумыванию не мешали ни заунывные завывания, ни сумасшедший смех собратьев по несчастью. Правда, дементоры нервировали, но по горькому опыту прошлого Сириуса, Алексей знал, что обернувшись псом не будет чувствовать столь жуткую тоску и ужас. — Ну надо же, не помер! Какая досада, — аврор цыкнул, пряча дрожь, дементоровский душок оставлял свой отпечаток на нижних этажах. — К тебе пополнение под стать тебе, пожирательский урод! Решетка захлопнулась, оставив статного платинового блондина лежать на холодном полу камеры Блэка. К чести блондина стоит заметить, что тот не проронил ни слова и старался держать вид невозмутимый и холодный, хоть в этом смысла Сириус не видел. Ну, мне не жалко, пусть корчит из себя что хочет, лишь бы мозги не ебал… — Сириус Блэк, не сказать, что очень приятно познакомиться, — прохрипел Блэк, ухмыльнувшись на удивленно вскинутые брови блондинчика. — Люциус Малфой, с чего такое радушие? — Малфой попытался заморозить Сириуса взглядом, к разочарованию первого, выходило скверно. — Ты мой сожитель с этого дня. И мне бы не хотелось устраивать здесь безобразный мордобой, все же магия в стенах Азкабана не действует. — Что ж… Вы на удивление разумны, — блондин аккуратно примостился у стенки. — Для того, кто прожил здесь около десяти дней, — закончил за него Сириус, усмехнувшись. Малфой фыркнул и оценивающе оглядел своего соседа. Блэк был худ, даже слишком. На скуластое лицо спадали грязные длинные черные волосы, одежда была стара и потрепана. Но больше всего бросался в глаза взгляд: не сломленный, упрямый и живой. — Как вы вообще оказались здесь? На сколько я помню, вас в наших рядах не наблюдалось, — блондин испытующе посмотрел на Блэка. Конечно, он уже догадался, что того подставили, но хотел убедиться, что Блэк это понимает. — Без суда и следствия отправили в камеру, — сплюнул брюнет. — Да не кривись так, прекрасно же понимаю, что так лохануться еще уметь надо. Гнильцом попахивает.***
Несмотря на то, что Лорд Малфой ожидал худшего от соседа, его опасения не подтвердились. Наоборот, Сириус стал кем-то вроде оплота спокойствия в стенах их камеры. Не называл Малфоя «пожирательской псиной», не злорадствовал и не кидался с обвинениями. Это было удивительным открытием. Насколько знал Люциус, а он знал из первых уст, то Сириус Блэк был порывистым, ненавидящим всё связанное с темной магией, что само по себе удивительно, ведь Род Блэков оправдывал свою фамилию. Еще Блэк травил безобразные несмешные анекдоты, но так заразительно хохотал, что не улыбнуться было очень трудно. Когда в первый раз их совместного сожительства явились дементоры, Блэк как-то странно посмотрел на него. И тогда состоялся странный разговор: — Люциус, ты владеешь анимагией? — Сириус серьезно взглянул на него, показывая, что не шутит. — Нет, — Малфой насторожился, этот странный Блэк никогда не делал ничего просто так. Даже травил анекдоты с целью отвлечь от плохих мыслей, когда Люциусу было особенно плохо. Он никогда не признает этого даже под Круцио, но он был благодарен Сириусу. За безвозмездную поддержку. А чего взять с такого же заключенного? — А хочешь научу? — Бродяга растянул губы в хитрой улыбке. Затем он начал тихо рассказывать об особенности, которую заметил, будучи незарегистрированным анимагом…***
Прошло какое-то время. Сириус привык к соседу и даже начал испытывать к нему что-то вроде привязанности. Малфой довольно скоро оттаял, все же Блэк был единственным разумным существом подле него. Люциус предпочитал слушать, но иногда делился некоторой полезной информацией о себе. Например, о том, что его скоро оправдают, ведь у Малфоя есть свои люди в министерстве. Долг жизни он с них стребовал еще по пути в Азкабан. Малфой ждал, пока Блэк не начнет вымаливать у него помощи, но так и не дождался. Тот просто приподнял брови, кивнул и принял к сведению. Это несколько покоробило Люциуса. Было бы прекрасно иметь в должниках такого человека, как Блэк, ведь тот хоть и был выжжен с гобелена, но был чистокровным. Его можно было сделать своим вассалом. Магический потенциал, деньги, знания все при нем, но этот чертов Блэк из-за своей гордости… Люциус был зол. — Почему ты не попросишь помощи? — все же не выдержал он. — Я уже довольно давно думаю о побеге, — просто, как будто говорил о погоде, ответил брюнет. Люциус ничего не ответил, только сверлил блэковскую спину тяжелым взглядом. На следующий день Люциуса оправдали.***
Ну в самом деле, сдался мне этот Блэк! Нет же, благородство заиграло, впору к Грифам записываться! Он уже шел на поправку, хотя болезненная худоба осталась, но выглядел он не в пример лучше. Нарцисса встретила его со слезами радости и облегчения. Их дом капитально перерыли авроры. Ну ничего, он им это еще припомнит. А пока… Блэк. Везде этот Блэк. И ведь не идиот же, понимает, что если сбежит, его искать с факелами и вилами на перевес вся магБритания будет. А ведь мог же попросить… Люциус тяжело рухнул на дорогое, даже на вид, кресло и прикрыл глаза. Когда у Беллы случился новый приступ, Сириус запел. На каком-то незнакомом языке, не слишком мелодичным, но глубоким голосом. Помнится, они тогда скорешились с Долоховым, оказалось, что Блэк знал русский. С тех пор песни они распевали вдвоем и наперебой. Нет, все же конченным ублюдком Малфой не был, что бы там не говорили злые языки. Он вызволит Блэка на законных основаниях.***
В Ежедневном Пророке вышла статья о невиновности Сириуса Блэка. Новость приняли со скепсисом, но оставшиеся чистокровные и некоторые полукровки, узнав, что Суда как такового не было, устроили бунт. О, это было нечто. На собрании Суда собралась как минимум половина Магической Британии. Сириуса Блэка посадили на специальный стул и напоили Витерасерумом. И посыпались неожиданные подробности. Про предателя Питера, про крестничество и многое другое… Сириуса Блэка оправдали.***
«Хэй, Люциус. Признаться, ты меня удивил! Хотя не могу сказать, что не рад оказаться на свободе. Передаю Цисси и вашему сыну пламенный привет. Я, кстати, забрал крестника у тех ужасных магглов. Сейчас откармливаемся. Оба. Мы с Ремусом уже решили, что отправим Гарри в Дурмстранг. В Хогвартсе, да и в Британии, творится какая-то заварушка, а Гарри у меня только в единственном экземпляре, так сказать. Попутешествуем по Европе. Кстати, отправлю тебе сувенирчики! Что лучше: колдофото или кружка? Все вместе? С искренней дружбой, Сириус». «Вот же Пройдоха»,— Малфой усмехнулся. Да, пожалуй, это был лучший выбор за всю его жизнь. «Здравствуй, Сириус. Что поделать, люблю удивлять. Цисси предлагает тебе и Гарри остаться у нас на летние каникулы. Я не против. Да, я тоже задумывался над вопросом касательно школы. Остановились на Шармбатоне. Лучше колдофото, хотя Драко просит и то, и другое. С не менее искренней дружбой, Люциус М».