Есть только вечность

Сегодня в Хогсмиде было необычайно тихо. Удивительно для выходных, к тому же перед Рождеством. Небо было серым, но снег не падал на землю. Отвратительная погода – только вчера вечером, когда школьники баловались в своих комнатах, большие крупицы снега стремительно проносились мимо окон, но сейчас от белого покрывала не осталось и следа. Снег растаял, не успело встать солнце. На тропинках Хогсмида, уложенных гранитовыми плитами, кажется, можно было бы разводить рыб, а на дорожки со скамейками, нетронутые волшебниками, оказалось страшно смотреть: они были похожи на зыбучие пески. Рядом с магазинчиком “Магловские украшения – необычные сувениры” стояла девочка, то и дело поглядывая на старинные часы. У нее было симпатичное круглое личико, но по ее фигуре нельзя было сказать, что она полновата. Карие глаза смотрели то на мокрый асфальт, то на окружавшие ее кафе и магазины. Острый ровный нос всхлипывал: хоть за ночь снег и растаял, к утру все равно стало очень холодно. Светлые брови, сдвинутые к переносице, выражали явное недовольство. Судя по ее одежде, она была школьницей – на ее теплом пальто виднелся герб Гриффиндора. Ученикам не обязательно было носить отличительные знаки вне школы, так что девочка явно гордилась своей принадлежностью к этому факультету. Она переступала с пяток на носочки, чтобы согреться. Из-за угла переулка то и дело выходили люди, и каждый раз школьница с надежной бросала на них измученный взгляд. Очередной раз вскинув голову, она покраснела, сдвинулась с мертвой точки и достала замершие руки из карманов. Прямо к ней бежал такой же школьник, как и она, с букетом цветов в руках. Он тоже был весь красный, очевидно, бежал он долго. Парень резко остановился, взялся за грудь и прокашлялся. Девушка подошла к нему, вырвала из потных рук букет из роз и нарциссов и без капли сожаления стала бить им парня. -Ты. Скотина. Такая! Я, значит стою, жду его целый час, это еще учитывая то, что я на час опоздала! Пригласил на свидание, а сам шатается непонятно где! Где ты был, Скорпиус?! Лепестки цветов застревали в белых волосах Скорпиуса. Колючки роз больно резали лицо, но он не подавал виду – лучше ничего не делать и дать сверстнице выпустить пар. Когда девушка закончила, он поднял голову. На лбу виднелось несколько царапин. -Извини, Роуз, я проспал… - ответил Скорпиус. Ее уши по-прежнему были красными, так, что их цвет почти невозможно было отличить от значка на ее груди. Роуз сглотнула, сделала тяжелый вздох и опустила руки по швам, все еще держа в ладони изувеченный букет. Ошметки цветов валялись и в лужах, и на Скорпиусе. -Ладно, пошли – пробубнила себе под нос Роуз, взяла за руку своего друга и направилась к кафе, которое находилось к ним ближе всего, по пути выбросив букет в мусорное ведро. Подростки зашли внутрь. Раздался приятный звон, после чего дверь за ними закрылась. Все места были свободны, и Роуз, облегченно вздохнув, заняла самый лучший столик – около окна. Скорпиус послушно сел на второй стул. Девушка закрыла глаза, расстегнула пальтишко и сняла красно-желтый шарф. Парень же, лицо которого за короткое время успело стать таким же бледным, как и его волосы, не смел даже пошевелиться. Только капли крови заставляли его пошевелиться, чтобы он не был похож на жертву дуэли. Роуз достала из внутреннего кармана пальто волшебную палочку. -Вулнера санентур – сказала она, направив палочку прямо в лицо Скурпиуса. Разы мгновенно затянулись, и Роуз впервые за долгое время посмотрела ему прямо в глаза – Еще раз опоздаешь, и я использую другое заклинание. -Поаккуратнее, с палочкой-то в руках… Девушка самодовольно улыбнулась и убрала инструмент на прежнее место. От ее гнева не осталось и следа, перед Скорпиусом сидела веселая Роуз. Глаза блестели, кажется, заменяя солнце. Длинные пальцы красиво лежали на столе, отбивая какую-то мелодию. Они молча смотрели друг на друга, пока к ним не подошла официантка. Оба перевели на нее взгляд. -Желаете что-нибудь? – полная женщина улыбалась. На лице уже проступили морщины, ярко-красная помада, как и ее маникюр, уже потеряли новый вид. -Тыквенный латте с сахаром и карамельные снежинки – она посмотрела на друга – а ты? -Матчу – быстро ответил тот – с молоком. Официантка кивнула, развернулась и скрылась за высокой деревянной стойкой, рядом с которой по обе стороны стояли витрины. На самом верху красовались самые популярные сладости: “съедобные черные метки”, “сахарные перья”, “шоколадные лягушки”… Скорпиус не знал, о чем поговорить с Роуз – он же встречался с ней только два раза, и то там был Альбус, но теперь, когда они только вдвоем… Пытаясь придумать тему для беседы, парень водил глазами по уютной комнате. Странно, он никогда здесь не был. Ему не были знакомы ни эти стеклянные столики, ни высокие прозрачные окна, ни деревянные стены с портретами великих волшебников. Он даже не знал здешнее меню, просто попросил принести напиток, который любит без ума. От мыслей его отвлек негромкий щелчок. Это была Роуз. Оказалось, что она щелкнула пальцами, чтобы вывести знакомого из транса. -Ой, прости. Я задумался… А, уже? На столике стоял их заказ. Матча с молоком выглядела не так, как в любом другом месте: кроме молока в кружке виднелись сливки и миндаль в карамели. Все вместе это было похоже на айсберг. Перед девушкой находился тыквенный латте: не такой красивый, но запах тыквы стоял на все заведение. От шести карамельных снежинок, заботливо разложенных на подносе, пахло больше ирисками, чем сожженым сахаром. -Ой, ничего себе. А что это за место? -”Кофейня Молли и Лилит” – сказала Роуз, уже запихивая за щеку хрупкую снежинку – неудивительно, что о ней мало кто знает. Можно заблудиться, пока будешь ее искать. -Что я, собственно, и сделал – сказал Скорпиус, перемешивая красивую композицию в единую субстанцию. -Что? Ты заблудился? -Вот именно. Проспал и заблудился. Роуз виновато глядела на собеседника. -Надо было тебя проводить… -Да ладно, избить меня букетом тоже оказалось неплохо. Девушка покраснела и взяла в руку следующую снежинку. -Я погорячилась. Все-таки я тоже опоздала. Наступила тишина. Скорпиус пил матчу, а Роуз аккуратно поедала карамельный десерт. Ее кофе стояло, постепенно остывая. Запах тыквы пропадал, а комната наполнялась печальным ароматом. Что же дальше? Девушка, в которую Скорпиус был влюблен, сидит перед ним, а он даже не может начать разговор. Сколько лет он добивался ее доверия? Почему именно сейчас на душе стало так тяжело? Парень сидел не шевелясь, не смея издать ни единого звука. Но ему и не пришлось. -Как там родители? -Что? А, папа… Нормально. Ты, наверное, слышала, что он стал инспектором Хогвартса? -А как же! Все только и говорят об этом. Но он не сделал ничего плохого, пока что. Предложил оплачивать труд эльфов-домовиков. -Да. Он пообещал мне, что не сделает школе ничего плохого. -Ого… А мама? Скорпиус дернулся. Мать была для него самым дорогим человеком до появления Альбуса. Она переживала с ним все невзгоды, поддерживала во времена, когда его ненавидела вся школа, но в итоге умерла от болезни. Никто не мог ей помочь. Перед смертью она часто бывала одна, но маленький Скорпиус старался всегда быть в ее присутствии. -Она умерла – он сам не знал, зачем говорил об этом, но что-то ему подсказывало, что это важно знать собеседнице именно сейчас – несколько лет назад. Никто не мог ничего сделать. Роуз пошатнулась. Она никогда не умела поддерживать людей, и поэтому в любые сложные моменты предпочитала молчать. Снова наступила тишина. Скорпиус перебирал пальцы, пока девушка доедала последнюю снежинку. Когда она закончила, то буквально в три глотка осушила чашку с кофе, приподнялась и взяла Скорпиуса за дрожащие руки. -Я не хочу говорить о смерти, и уверена, что ты тоже не хочешь, поэтому попробуй найти другую тему. Девушка не отпускала его руки и смотрела прямо в глаза. -Что с тобой? Это кофе так странно действует? Ты же обычно со мной даже не разговариваешь. -Знаешь, я поняла, что ты не такой уж и плохой в начале этого года. Твой папа – бывший злодей – действительно старается для нашей школы, а ты организовал “общество любителей истории”. -В которое ты так и не вступила - Скорпиус смотрел уже не на руки Роуз, которые теперь походили на крепкие наручники, а на ее лицо, медленно приближающиеся все ближе и ближе. -Скажи, с каких пор я тебе нравлюсь? -Нравишься? -Да, нравлюсь. И дураку понятно, что ты в меня влюблен. Ее рыжие локоны, уложенные на голове в два пучка, мило шатались из стороны в сторону каждый раз, когда она пыталась коснуться носа Скорпиуса. -Ну, несколько лет... И снова тишина. Роуз наконец отпустила его руки и села обратно на свое место, довольно улыбаясь. После этого комната наполнилась ее звонким смехом. Скорпиус так и не понял, из-за чего она смеялась. Из-за угла выскочила официантка, и убедившись, что все в порядке, ушла обратно за угол. Парень посмотрел на часы - ничего себе, они провели здесь почти четыре часа! За окном было темно, только уличные гирлянды освещали дороги, покрытые льдом, на которые снова падал белоснежный снег. Скорпиус взглянул наверх - над их столиком висела омела.