Катарсис

Три года назад. Послевоенный период. Из воспоминаний Геральда.

      Крупные капли пота медленно скатывались по спине, ткань противно прилипла к телу. Демон открыл флягу и поднёс горлышко к сухим губам, сделав несколько глотков. Он снял расстёгнутую ранее рубашку, отбрасывая её к плащу.       Прислужник сложил длинные крючковатые пальцы в цепкий замок и почтенно склонил голову, ожидая одобрительного жеста — позволения начать разговор.       Взяв грубый брусок, Геральд провёл им по всей длине лезвия, затачивая идеально сбалансированный меч. Мышцы бугрились и перекатывались под кожей, солнечный свет ложился на линию скул, придавая загорелой коже бронзовый оттенок.       — Нам удалось подавить восстание и взять под контроль Проклятые земли. Последний город, укрывающий мятежников, сожжён дотла.       — Выжившие?       — Отсутствуют. Поступил приказ от Владыки. Пленных не брать.       Демон кивнул, не отводя сосредоточенного взгляда от смертоносного клинка. Между сведённых к переносице бровей залегла глубокая складка. Несколько быстрых, выверенных до мелочей движений — и опасно заточенное лезвие сверкнуло по всей длине, отражая лучи яркого послеполуденного солнца.       — Где сейчас Азазель?       — Собирает трофеи.       Прислужник развернул свиток, возвращаясь к первоначальной цели своего визита. Он пробежал глазами по первым рядам витиеватых символов, озвучивая его содержимое.       — Согласно подсчётам, урожай в этом году превысил прогнозы. Прикажете отправить часть продовольства в столицу?       — Да. Что с собаками?       — Поддаются дрессировке. Несколько гончих преисподней идеально вышколены и действуют согласно повелительным движениям.       — Отправь в услужение Владыке.       Прислужник замер, не решаясь озвучить последнее событие в подготовленном докладе. Он не знал, какую реакцию могут вызвать последующие слова. Воспротивиться воле хозяина — равно непростительному поступку, за которым следует незамедлительная казнь. Она знала. И посмела. В послевоенное время, когда каждый приказ являлся неоспоримой истиной.       — Ваша супр… Она пыталась сбежать.       Брусок соскочил с лезвия, издав противный, режущий слух, скрежет. Геральд медленно встал и поднял тяжёлый взгляд.       Занавеска резко задёрнулась. Тень за ней вжалась в холодную стену, прижимая к себе крыло дрожащими пальцами в надежде остаться незамеченной. Демон слышал её прерывистое дыхание, шорох лиловых крыльев. И чувствовал страх — первобытный и дикий, лишающий рассудка; подстёгивающий бежать туда, где только смерть и разложение, погребённое под пеплом войны.       Лишённый всех человеческих чувств голос ворвался в сознание, разрушая хрупкое сопротивление разума и причиняя кратковременную, но невыносимую боль.       Если ты жива, значит, на то моя воля. Я могу оборвать твою жизнь в любой момент. Осмелишься ослушаться вновь — и я утоплю тебя в твоей собственной крови.       — Прикажете наказать за неповиновение?       В мимолётно брошенном взгляде не отразилось ничего, кроме ледяного равнодушия.       — Нет. Предупреждение было услышано.