Седрик Великий

Всё в королевстве переменилось после, как его прозвали, волшебного переворота. Конечно, это было ожидаемо. Это, честно говоря, должно было произойти намного раньше. Строй, внушающий волшебницам идею служить при дворе, вместо того, чтобы занимать престол, недееспособен. Все удивлялись тому, как долго простым людям удавалось удерживать власть над теми, кто были наделены абсолютной силой. Орден палочек задумывался очень давно и никогда не был ни нововведением, ни неожиданностью. Умные волшебницы заранее расписали дальнейший план действий, успев забежать намного вперёд. Теперь им оставалось только закрепиться в новом статусе, руками изнеженных наследных деток-дочек и сыночков королевской знати, трепещущих перед идеей заполучить власть и, имея все возможности, абсолютно неосведомлёными как ею распоряжаться. Да, поколение власти придворных волшебниц сменится очень быстро, проматери Ордена прекрасно понимали, но те, кто придут на их место-наделённые абсолютным могуществом и с самого детства обученные им управлять-создадут другой мир, принципиально новый. Ставки ставили, наверное, только на Моргану, но вот занятная неожиданность-самой успешной вдруг оказалась политика Седрика. От него не ожидали. Он поставил всех в тупик. Но Седрик всегда был не от мира сего, чего греха таить, в тихом омуте…Пожалуй, только он и понимал, что в руки придворных волшебниц не отдали власть, лишь дали попользоваться. И он с этим соглашался. Седрику было очевидно, что за ними, не обученными политике, всегда будут стоять волшебницы опытнее, умнее, сильнее. И он не возражал тому, что его власть распространяется по стране ограничено. Он знал, что будет делать со своей частью. Изменения пришли в Волшебнию незаметно. После такого легкомысленного и эгоцентричного правления Роланда, люди уже не могли ждать чего-то хорошего. И что они точно никогда не примут-это требования незамедлительного подчинения. Нет. Седрик знал, что подчинение не стоит на страхе, но стоит на внушенном чувстве симпатии. Он был близок народу, народ станет ему симпатизировать. Сначала он отправил в ссылку экс-королеву и её дочь, предварительно обобрав их до нитки, чтобы они не пронесли с собой магических артефактов, приставив к ним также двух бравых воительниц, которые знали как молитву: делай что хочешь, но в королевство путь закрыт. Сразу после этого отдал наследную экс-принцессу в разнорабочии Рудистана, а её брата, экс-принца, в Тангу, прямо не говорилось, но был уверен-одним из наложников. Эти решения невероятно озадачили народ Волшебнии. Все были уверены, что Седрик приговорит королевскую семейку к публичной смерти, но он выказал им небывалую милость. Тогда о нём впервые заговорили как о человеке совести. И невольное сравнение с Роландом не могло не пойти ему на пользу. Конечно, милые жительницы не узнали о том, насколько быстро и жестоко между этими событиями казнили экс-короля. Следующей неожиданностью было официальное разрешение из всех возможных напоминаний о бывшей королевской семье, оставить нетронутым один единственный памятник-мемориал светлой памяти королеве Лорелай. Народ был тронут до глубины души, Седрик не забирал у них последнюю вещь, которая долгие годы помогала помнить хорошее и переносить все тяготы роландовской легкомысленной диктатуры, саму память о их счастливой молодости. Но окончательный выигрыш в этой маленькой игре Седрик получил спустя три месяца, когда зачитал новые правки в законодательстве: налоги упали более, чем в четыре раза. Поддерживая казну с помощью денежных заклинаний, он мог себе такое позволить. А народ после этого растаял от любви к нему. Подчинении, посторонном на внушенном чувстве симпатии. Седрик ничего не забирал, лишь делал так, чтобы ему захотели отдать всё, что можно. Только личная прислуга знала, что новый король Волшебнии на самом деле ещё хуже предыдущего. Эмоциональные качели и заумные манипуляции конечно продолжали на них действовать, но они отдавали этому отчёт. Все давно уже поняли, что в руках Седрика в лучшем случае пешки, а лучшее поведение для пешки-тихо сидеть и слушаться. Атмосфера замка была невыносима. Седрика половину дня совсем нельзя было увидеть, а от того казалось, что он везде. Будто у стен действительно есть уши, и уши эти принадлежат его светлости. Но если удручающе зловещую тревожность, которую он сеял тут и там, худо-бедно можно было вытерпеть, терпеть то, что началось с тех пор, как в замок въехали её милость герцогиня Корделия и её превосходительство единоличная, подчёркнуто, наследница престола Калиста, было невозможно. Августейшая сестра всех по струнке ставила, в ней будто проснулась главнокомандующая гвардейского подразделения седриковых войск. Госпожа не чуралась даже вписать самым незадачливым слугам розг. Не мудрено, что при ней и головы поднять боялись. Калиста же была очень чистой личностью, но в свете необъятной любви Седрика в её сторону, этой молодой девушке можно было всё. Она была совсем неопытна, наивна и, что ожидаемо, в ней играл юношеский максимализм. А так как права она имела на всё без исключения, весь замок терпел любые её выходки, чтобы потом за них получить жестокий выговор от её же мамы. Вот так, народ получал короля, который дарует им всевозможные поблажки, а придворные: манипулятивного абьюзера, неоправданно жестокую тираншу и неуправляемую подростку. Но все смирились. У всех было своё место, своя роль и, по крайне мере, они сохранили свои должности, а как минимум этот факт должен хоть немного приободрять. И только новоиспеченный герцог чувствовал себя неприкаянным. Слуги очень долго шушукались о том, что их Бейливик в своё время нашёл удачного дружка и теперь, очевидно, и дня не проработает. Ох, как они его ненавидели, у него ведь всё время была самая тяжёлая и откровенно средняя должность, разве он заслуживает повышения? И ведь ни за что! Они может тоже хотят на верхушку общества из простых лакеев подняться! Ну и что теперь Седрик, даст ему статус герцога для полного счастья?! А Седрик именно так и поступил, причём совершенно не оправдываясь. Он имел право назначить его кем угодно, а уж за что и ради чего поломойщиков-сплетников не касается. В конце концов, если они так хотели оказаться на его месте, нужно было начинать действовать в определённом ключе уже давно, им никто не мешала. Ну а Бейливик, как то ни странно, без раздумий согласился бы был вернуться к старому положению, потому что такой особый счёт, вблизи, оказывается очень тяжёлым. Однажды он проснулся и отчётливо понял, что человек рядом с ним-совершенно другой, незнакомый, будто вовсе и не был никогда придворным волшебником при Роланде. Раньше он никогда не видел в нём такого мастерства по части управления людьми. Или…Не замечал. Он помнил человека, который сидел за магическими книгами, гонял детей и раскладывал с вороном пасьянс…Как мог тот, одновременно с этим, быть столь хорошим диктатором? Неужели власть настолько меняет людей? Человек, которого знал Бейливик сейчас, пугал его. Да, он боялся Седрика. Как и все здесь. Никогда нельзя было знать наперёд, как тот поступит, может только посмеётся, а может придёт в бешенство. Бейливик думал, что может когда-нибудь Седрик даже поднимет на него руку, а страшно в этой ситуации будет только то, что он этому не удивится. И он тысячи раз слышал, что может делать всё, что в голову взбредёт, но всё равно продолжал неуверенно спрашивать у него разрешения практически на всё. Уехать из замка, пойти на задний двор, даже просто уйти в какое-нибудь дальнее крыло. И ведь когда-то они сидели в башне и обсуждали всякие незначительные глупости, просто держались за руки…Но не теперь. Бейливик и не видел-то его практически. И не то, чтобы это было очень плохо. Хоть скучать по нему тяжёло и безнадёжно, говорить с ним теперь ещё тяжелее. Сколько раз он бросал по привычке: “-Да, сэр", а потом с ужасном думал над тем, какой следует ждать реакции. Седрик не реагировал никак. Даже ему не било по ушам такое обращение, либо он слишком привык, либо вовсе не обращал внимания. Тем не менее, каким бы он ни был, Седрик до сих пор был с ним. И Бейливик отчётливо понимал, насколько должен быть за это благодарен, сейчас, когда тот может найти кого угодно, где угодно и когда угодно. И было бы совершенно безрассудно простить о каком-то личном времени. Он даже свой титул ни на грамм не заслуживает и носит лишь благодаря этой порядочности. Порядочность Седрика…А ведь совсем не исключено, что он действует совершенно в других целях. Может ему просто нужна эта благодарность. Внушённое чувство симпатии нужно как-то поддерживать, верно? Впрочем, такие мысли были бы уже излишне смелым. От них нужно избавляться сразу. Кто знает, вдруг прямо сейчас монарху захочется опробовать заклинание чтения мыслей? И не важно, бывают такие в природе или нет. Всё это бесконечно сложно. Но хуже всего, когда Седрик приходит сам. Совершенно лично. И ему конечно ни в чём невозможно отказать. Ведь таких моментов могло и не быть. Ведь он, в конце концов, не тот человек, которому стоит говорить “нет“. И нужно ведь, всё ещё несомненно нужно выполнять его волю. Но после этих встреч задумываешься ещё серьёзнее. Да, Седрик остаётся рядом, это верно. Но ради всего святого…Осталось ли ещё хоть небольшое желание оставаться с ним в ответ?