Орфей и Эвридика

Эта история случилась в далекие времена, когда люди общались с богами напрямую, между ними была любовь, ненависть, дружба и борьба. Простые смертные ещё помнили не понаслышке, как Прометей вернул им огонь, способность снова жить и любить; как Зевс влюблялся в простых девушек, в дочерей цариц и самих цариц; как Аид похитил Персефону в своё темное царство, слёзы её матери и счастье дочери; как Персей спас Андромеду из лап свирепого Кита… И вот, стали они свидетелями удивительно сильной любви, которая победила смерть и всех, кто был против неё… …а, может, погубила..? Во Фракийской земле жил поэт Орфей. Никто точно не знал, откуда он родом, поговаривал простой люд, что он сын самого Аполлона, покровителя искусств. Пожалуй... да! Только этим можно было объяснить его мастерство игры на лире, его красоту и обаятельность. Да и сам он не отрицал: по его словам, лиру подарил ему именно олимпийский бог, а матерью была муза Каллиопа. Прекрасный молодой человек атлетического телосложения, обаятельный Орфей, поражал девушек и юношей своими чудесными каштановыми ручейками волос, своим прекрасным, светлым ликом, в который вдохнул жизнь сам солнечный Гелиос... Своей игрой Орфей мог прогнать грусть, влюбить в себя и в музыку, без его лиры не могли долго прожить некоторые, особо влюблённые. Он побеждал в состязаниях, многие завидовали ему. Как жаль, что в наш суровый век нет такой же музыки, нет этой лирики, что была в далёкой Фракии… Орфееву игру восхваляли и боги, и люди, и духи, и животные, и прочие существа. Особенно любили его лиру лесные нимфы — дриады. Однажды струны орфеевой лирики навсегда заточили сердце вечно юной дриады Эвридики. Она всегда старалась быть как можно ближе к Орфею, когда тот играл для них. Ничего более не нужно было красавице-нимфе, только вечно наслаждать свой взор и слух Орфеем, обладать им, быть только с ним!.. Орфей, конечно же, не смог не заметить этого, и… он так же заточил сам себя в клетку любви. Любовь Орфея и Эвридики, казалось, была идеальной. Согласие, взаимопонимание и прочие качества, которые обычно не идут с этим чувством бок о бок, буквально преследовали будущих новобрачных. Совсем немного времени прошло с начала их влечения друг к другу, как они обручились. Их счастье не могло не отозваться во всём известном мире, им поливалось всё вокруг, по крайней мере, в глазах самих влюблённых. То пышное торжество могло бы быть образцом того, как влюблённые слепы — не видя ничего вокруг, замечать только самих себя, в то время как всем остальным абсолютно всё равно на счастье новобрачных... Прекрасная чета была у Орфея — златокудрая, вечно юная девушка, словно одна из граций, выделялась своей красотой... Именно она могла бы быть объектом почитания любого художника — милое юное личико, которое ещё не успело повзрослеть; изящные и восхитительные миндалевидные глаза; губы, к которым любой юноша, мужчина, и даже девушка хотели бы прикасаться и ощущать снова и снова, как и к её прекрасной груди; линии талии, словно воплощение золотого сечения, которое придумала сама Мать-земля Гея. Сердце Эвридики уже играло огнём, но таким чистым, какой бы не смог испепелить чьи-либо чувства. Она никогда не знала жестокости, не знала мужниных прикосновений, ничего, что могло бы опорочить сердце чистого существа, рожденного природой. Как молодая вишня или олива была грациозна и невинна гамадриада¹. И среди таких же молодых и взрослых деревьев любили проводить своё время счастливые влюблённые, предаваясь музыке и поэзии, любви и удовольствиям. Иногда, узники леса могли не сказать за целый день ни одного слова — они просто были не нужны, ибо первая любовь, тем более если она удачна, остаётся с тобою на всю жизнь, и настолько въедается в сердца юноши и девушки, как незалеченная рана. Счастье их продолжалось недолго. Однажды, узрев дриад в лесу, охотник Агрей вожделел их. Своим охотничьим взором он, вдруг, напугал нимф, и те пустились подальше в бега. И сами птицы и животные стали бежать от мастера охоты, им уподобились и прекрасные девы. Агрей устремился за одной из них, и, несмотря на то, что дриада знала лес как свои пять пальцев, Агрей смог её сбить с толку. Однако не досталась она Агрею, ибо опередила его обыкновенная ядовитая гадюка, на которую в бегах наступила нимфа, за что и поплатилась жизнью укусом лесной гадины. Увидев ангела смерти, несущего её в аидово царство, Орфей узнал несчастную... Это была Эвридика. Из-за олимпийских хлопот (ибо Агрей был, возможно, героем), жених так и не узнал, почему она умерла, ибо сам факт смерти был для поэта безутешен...

***

Осенью состоялось погребение бедной нимфы. Собрались друзья-пастухи Орфея, лесные дриады, и многие другие, неравнодушные к трагедии великого лирика. Сам Аполлон, однажды подаривший лиру своему избраннику, не смог сдержать слёз. И многие не могли понять, как могло случиться такое ужасное событие? В воздухе висело трагическое молчание. Дриады повторяли свои траурные песни, оплакивая подругу. Тело Эвридики ни для кого уже не казалось таким прекрасным, несмотря на вечно неувядающую красоту нимф. И только Орфей не видел безобразия смерти, он всё так же видел прекрасное личико юной дриады — уж не происки ли коварной любви..? Утомлённый тоскливым, печальным настроем поэт, кажется не смог бы уже оправиться от удара судьбы, однако, в его сердце ещё сидела надежда на счастливый исход событий...