Звёзды между нами

      Пожалуй, все, что произойдёт дальше — моя одна из главных ошибок. Конечно, мне об этом надо было думать раньше. Но как я тогда бы понял, что это — ошибка?       Я в который раз машинально кинул свой взгляд на настенные часы. Секундная стрелка бегала по кругу с топотом, пока минутная стрелка пыталась хоть как-то успевать за ней. Но она её никогда не сможет догнать. А я, похоже, не смогу дождаться часа своей принцессы.       Большой актовый зал был заполнен людьми, желающими посмотреть на выступления своих детей или внуков. Я сидел в третьем ряду, заняв сразу три места. Не то чтобы мне было мало одного, нет, просто никто не хотел садиться рядом со мной. Оно и правильно. Интуиция людей всё же работала, когда следует.       Парень, исполнявший пару минут назад нудную, до невозможности тихую и однообразную композицию наконец-то встал со стула, поклонился и перестал издеваться над столь прекрасным инструментом. Все гости зааплодировали, пока я оглядел букет алых роз на моих коленях. Когда все успокоились и прекратили аплодировать, вышла она, моя маленькая принцесса.       Отем скучающе оглядела зал и когда наши взгляды встретились, она едва удержалась, чтобы не закатить глаза, но довольную улыбку всё же сдержать не смогла. Она осторожно села за пианино, ставя на подставку ноты, хотя она их знает наизусть. Зал охватила загробная тишина. Все уставились на Отем, ожидая начала.       Поправив своё изумрудное платье, что едва прикрывала её хрупкие колени, Отем прикусила губу, нежно проводя кончиками пальцев по клавишам. Я сжал букет роз в руках, сгорая от её игры с моим терпением. Отем прекрасно знала, что я не мог быть с ней столько, сколько хотел, поэтому она всегда старалась тянуть время, теребя мои нервы.       Но вот она осторожно положила свои ладони на клавиши, медленно продавливая их. Зал тут же наполнила тихо-сладкая мелодия, обволакивающая мой слух. Отем внимательно смотрела за танцем своих тонких пальцев, забывая о зрителях. В эти отрешённые минуты она как никогда напоминала мне Вики.       Каштановые кудри падали на обнажённые худые плечи, закрывая взор на бескрайне голубые глаза девушки. Они достались Отем от матери. Такие же холодные и бездонные, с мерцанием звёзд. Мне всегда было страшно заглядывать в них, но иной раз желание напомнить самому себе о настоящей боли побуждало меня нырять в эту бездну. И как же потом трудно всплывать на поверхность.       Каждый жест, каждый взгляд и улыбка напоминали мне о Вики. Отем словно это знала и пыталась каждый раз сделать мне больнее, повторяя за своей матерью. Каждый раз, когда она смеялась, я оборачивался назад, услышав её мать. Я знал и,что больнее всего, понимал, что вовсе не должен был допустить нашего знакомства с Отем. Каждый раз улетая, я прощался с ней, давая себе обещание, что больше не вернусь. Но стоило мне вернуться, как я снова собрался нарушить своё обещание. И так каждый раз.       Музыка уносила меня всё глубже в воспоминания, возвращая меня в лес, где Вики так любила сидеть на опавших иголках, обламывая их пальцами. Не знаю, как описать это. Вики стала моей жизнью. Даже после того, как я потерял её, Вики была где-то глубоко во мне, в моих воспоминаниях, оставленных мне в память о ней. Вся моя жизнь шла впереди, не оглядываясь, пока я волочился за ней. Но стоило ей обернуться ко мне, то я понял, как мне крупно повезло полюбить именно её.       Вики постоянно мерещилась мне. Она преследовала меня в закоулках Ада, бесшумно бегая по тёмным мощеным дорогам, каждый раз сбегая от меня; преследовала в парке, сидя на самой дальней лавочке, и стоит мне только подбежать к ней, как Вики исчезала. Она часто искала меня, но когда я хотел подойти к ней, то она исчезала в дымке. Она любила играть со мной, а я любил воображать это. Она была везде, но я не чувствовал её аромата яблок. Я хватал ртом воздух, но его не было. Она отняла его у меня, умирая.