Одиночка

      Хнобст пребывал в диком раздражении. К хаттам линялые полосы на мебели и испорченные ковры, это несложно заменить. А деки? А настольные экраны? В результате загадочной химической атаки повреждён десяток портативных компьютеров и больше двадцати голографических панелей на рабочих столах. Залитые бурой дрянью мемокристаллы тоже не читаются. Пока роскошный спидер мчал его домой на обед, Драо старался успокоиться и не мог. Кому и зачем это понадобилось? Не ограбили, чего ещё можно было ожидать, а… нагадили, в самом прямом смысле. В жизни он больше не притронется к этому реку, перейдёт на карлини или вообще на каф, по крайней мере, эти жидкости не способны дать подобную реакцию… будем надеяться. А лучше сделать запрос в Центр Империи на факультет органической химии Императорского Университета, чтобы уж точно. Спидер мягко пошёл вниз, опускаясь на площадку, специально пристроенную к верхнему этажу виллы. Водитель, как предписывал этикет, выскочил на пермакрит, рукой открыл хозяину дверцу. Да, есть сервопривод, есть дройд-дворецкий, но гораздо приятнее, когда тебе прислуживает живой человек.       — Что-то случилось, дорогой? — спросила супруга.       — Какой-то мелкий пакостник устроил пожарную тревогу и залил в банке… — начал Драо. Договорить ему не дал надсадный свист реактивных двигателей. Вскрикнул от неожиданности всегда молчаливый и сдержанный водитель, едва успев отдёрнуть руку от дверцы. Скрежеща посадочными лыжами по покрытию, спидер устремился к краю и, так как репульсоры были отключены, камнем рухнул вниз, в сад, ломая экзотические кустарники и деревья.       — Что за…? — нецензурно изумилась миссис Менора Хнобст. До замужества она трудилась на ниве рекламы, то есть, была моделью, а девушки этой профессии употребляют и термины покрепче, особенно в адрес коллег-соперниц.       Драо смотрел на искорёженный корпус спидера, минуту назад стоившего почти как полноценный космический корабль. На поломанные растения. Обвалившийся борт бассейна, через который весело утекала в грунт вода. Медленно повернулся к водителю:       — Остолоп! Какого хата Вы не выключили маршевые двигатели?? Пообедать поскорее захотелось??       — Сэр, нет, сэр, я полностью обесточил машину! — воскликнул тот. — Вот кодовый ключ, он на цепочке, по инструкции, без него я бы не вышел из машины!       — Тогда как объяснить вот это дерьмо??? — прорычал банкир.       — Не могу знать, сэр, следует обратиться в полицию, эксперты дадут заключение.       — Умник. Естественно, обращусь! А это ещё что такое? — Хнобст поднял с площадки небольшой предмет. Изначально он принял его за отвалившуюся деталь, но то оказался небольшой обкатанный волнами камешек. Галька. Совершенно обычная с одного боку, с другого она была раскрашена красно-чёрными полосами, среди которых выделялись жёлтые точечки глаз и две белые дуги, составляющие зубастую ухмылку.       — Какой забавный амулет, — сказала Менора. — Откуда он взялся?       Амулет? Шаман?? Да нет, чушь, нонсенс, от рыбы уши! Драо размахнулся и зашвырнул раскрашенную дрянь подальше в сторону озера. Камень полетел по дуге… и вдруг взорвался с отчётливым хлопком, превратившись в облачко пыли. Лицо банкира в этот момент надо было видеть. Кажется, его материалистический скептицизм дал серьёзную трещину, как бортик бассейна в саду.       Осока убрала в чехол макробинокль, бесшумно спустилась с исполинского дерева, одного из тех, что росло в приозёрном парке в полукилометре от виллы Хнобстов. Возможно, и не по-джедайски смеяться над неприятностями другого, особенно, когда сама же их организуешь, но ведь она попыталась вразумить банкира? Попыталась. И не её вина, что жадность победила. Теперь следовало оставить его в покое, скажем, до послезавтра. Пусть попереживает. А затем неприятности продолжатся с пугающей регулярностью, например, через день, каждое нечётное число месяца, и не по одному, а по два, так же, как сегодня.       Утром двадцать седьмого числа отдохнувшая и отоспавшаяся Осока вновь заняла наблюдательный пост в кроне дерева. Накануне она не предприняла ничего, лишь нарядилась, как дочка кочевника, и сходила на площадь перед банком послушать, что говорят идущие на службу клерки. Про себя она отметила, что управляющий прилетел в банк на такси. В семье был второй спидер, попроще, для миссис Хнобст, однако, Драо почему-то его не взял. Должно быть, не любил сам садиться за управление, водителя он уволил ещё накануне, несмотря на отсутствие за тем какой-либо вины. Об этом судачили утром женщины-операционистки. Что ж, в таком случае, машину можно отложить на потом, а сегодня начнём с кухни, решила Осока. Для начала необходимо было дождаться, пока улетит глава семьи, а супруга, запрограммировав роскошного домашнего автошефа на приготовление обеда, отправится на ежедневный уход за своей внешностью. Такси, увозящее Драо Хнобста, поднялось над площадкой мансарды, заложило вираж… как вдруг в воздухе что-то блеснуло, и под днищем ярко раскрашенного спидера расцвела вспышка взрыва.       — Что за ботва? — удивлённо пробормотала Осока. — Это не я!       Судя по мощности вспышки, кто-то либо установил вот там, на пустыре, станковый бластерный репитер калибра пять, либо это… рилотское снайперское ружьё. И стреляли примерно вот оттуда. Силовым прыжком перемахнув полосу кустарника и бульвар, Осока с грохотом приземлилась на одну из крыш, прыгнула ещё и ещё раз, оттолкнулась от каменного забора и увидела стрелка. Спрятавшись за мусорными баками, он разбирал на части своё оружие. Вернее, не он – она! Джедайка обрушилась прямо на спину снайперши, нанесла мощный удар по спинной пластине кирасы, заставив на мгновение задохнуться, рывком перевернула лицом к себе. Оранжевая твилека в мандалорском бронекостюме смотрела на неё изумлёнными глазами.       — Отвечай быстро и правду! — велела Осока. — Выполняешь заказ?       — Н-нет.       — Это приказ твоего клана?       — Да!       — Врёшь, — уверенно сказала джедайка. — Ну, и хорошо, что врёшь.       Действительно, раз не заказ и не команда Старейшин, можно будет попробовать договориться. А психологическая подготовка у девочки на высоте, вон как быстро пришла в себя, и лгать попыталась, не моргнув глазом.       — Так скажи мне теперь, за каким хаттом вы решили грохнуть этого банкира? — продолжала Осока.       — Тебе-то что?       — Не груби, я ведь вежливо спрашиваю.       — Это… личное.       — Месть? Хм.       — Сейчас она скажет, что месть это гнев, гнев рождает ненависть… — раздался откуда-то сверху насмешливый мужской голос.       — Не скажу, ты сам всё озвучил, — буркнула Осока. — Слезай, солдат, пока я тебя не ссадила.       — Это Вы можете, — согласился мужчина, — прекрасно помню.       Слегка зашуршали ветки, незнакомец ловко проскользнул между ними, тормозя спуск руками, коснулся одной ногой столбика ограды и спрыгнул на мостовую.       — А я-то думаю, какой знакомый голос, — прищурилась Осока.       — Лицо ещё более знакомое, — улыбнулся тот. Этой бородатой шутке было столько же лет, сколько ВАР – Великой Армии Республики. Перед джедайкой стоял один из миллионов клонов той армии, похожий на всех своих собратьев… и непохожий одновременно. Все они были разные, уж в этом Осока за годы войны убеждалась неоднократно на примере тех, с кем служила. Капитан Рекс, сержант Пятерня, санинструктор Кикс, Эхо, Джесси, Молот – у каждого был свой характер и свои таланты. Каждый из клонов, кто не погибал в первых боях, старался придать себе какую-то индивидуальность, кто причёской, бородой и усами, кто татуировками. Конкретно этого клона Осока не помнила, да и не носили они в те времена ярких полос на лице, а у него была именно такая, оранжевая сверху вниз через левый глаз и щёку.       — Какая часть? — поинтересовалась тогрута, помогая твилеке подняться на ноги.       — Двести двенадцатый, — ответил клон. — Сержант Вули.       Ах, вот оно что! Он из ребят магистра Кеноби! Понятно, почему он сразу её узнал и не выказал даже намерения прыгнуть ей на хребет, спасая подругу – понимал, что прыжок закончит нанизанным на лезвие меча.       — Приятная встреча, — сказала Осока. Вули был менее сентиментален и более прагматичен, он сразу перешёл к делу:       — Сейчас полицаи начнут поиск стрелка. Предлагаю убраться отсюда.       — Одобряю. Стрелок, ты бы не стояла столбом, укладывай свой слизерхорн, и мотаем.       Отступив походным порядком на окраину города, они устроились в полуразвалившейся хибаре смотрителя возле заброшенного шлюза, не того, который на космических кораблях, а водяного. Журчала меж проржавевших створок ворот вода, шелестели странные растения, и ни одного разумного существа вокруг.       — Теперь рассказывайте, герои, у кого из вас на Хнобста такой зуб, — велела Осока.       — У Пав, — кивнул сержант на подругу.       — Хнобст разорил моего отца, — процедила она. — И отец, чтобы погасить долги, продал в рабство тётю и двух моих сестёр. Только я одна и удрала. За такое убить мало.       — Вообще-то, сначала следовало бы хорошенько выпороть твоего достопочтенного отца, — фыркнула джедайка. — Что у вас на Рилоте за привычки такие: чуть материальные трудности, сразу продавать своих женщин??       — А у Вас какие претензии к этому Хнобсту, Мастер? — поинтересовался Вули.       — Мастер? Она, что ли? — изумлённо переспросила твилека, нимало не смущаясь тем, что Осока её слышит. — Не молода ли для Мастера?       — Самый настоящий, — заверил клон, — хоть и в отставке. Коммандер Коди говорил, что Вы сами ушли, это так?       — Примерно так, — развела руками Осока. — Сначала меня, вроде, обвинили и, вроде, хотели казнить. Потом я, вроде, ушла. А с банкиром вот какое дело. Он взял в долг у одного… неплохого человека. И не отдаёт. Мне было бы неплохо его убедить.       — За неплохое вознаграждение? — ехидно уточнила Пав.       — Да, не бесплатно. Как вы понимаете, с мёртвого кредитор не получит ни децикреда. Поэтому спрашиваю и прошу: можешь ты отложить свою месть, пока я не сделаю мою работу?       — Мне кажется, можно, а? — обнимая подругу за плечи, спросил Вули.       — Я подумаю, — ворчливо ответила та. — В любом случае, нам следует затихариться ненадолго, пока уляжется волна в этой навозной луже.       — Вот и прекрасно! — улыбнулась Осока. — Есть где спрятаться? Нет? Тогда оставайтесь здесь. Встретимся послезавтра за двадцать минут до полудня.       — Здесь же?       — Нет, поближе к банку, вот в этом месте, — Осока указала точку на плане города.       Насчёт «волны в навозной луже» Пав преувеличила, так же, как Вули переоценил активность местной полиции в поиске стрелка. Следствие вообще решило, что никакого выстрела не было, а была обыкновенная неисправность «по причине плохого состояния спидера такси». Дескать, из обычного бластера такие повреждения нанести нельзя, а привезти и установить посреди города станковый репитер на глазах у жителей нереально. Следовательно, никто и не стрелял. Осока, слушая этот пресс-релиз, только головой качала. Сказочка для учеников младшей школы, домохозяек и умственно отсталых. Планете оставалось только посочувствовать, что у неё такие жители. Что ж, ей, Осоке, вялость местных «деревенских детективов» была только на руку. Не надо выжидать, откладывать, все планы в силе. Впрочем, на случай наличия в городе какой-нибудь дотошной старушки, как бишь её там звали в этой древней многосерийной пьесе, осторожность следовало повысить. Завтра опять собираем информацию, а тридцать первого выслушаем мнение Пав и будем действовать по обстановке. Осока искренне надеялась, что энергичную твилеку и сержанта не придётся связывать и держать в подвале до завершения операции.       Встречу ребятам Осока назначила в том же самом месте, где смешивала химикаты для операции «горячий напиток», среди небольших, на две или четыре квартиры, домиков со скромных размеров усадьбами. До банка отсюда было около двух кликов, зато место тихое, не столько народу, как в кварталах высотной застройки, и имелся доступ к подземной сети. Она едва не проскочила нужный ей невзрачный переулок и свернула в него только благодаря развитому «чувству места». Два дня назад он выглядел совсем иначе, огороженный с обеих сторон пыльными облупившимися заборами, разномастными калитками и воротами, подкрашенными хозяевами кто во что горазд. Сегодня заборы и глухие стены хозяйственных построек, выходящие на улочку, блестели свежей бежевой краской, в чёрный цвет были покрашены столбы и кронштейны, на которых крепились лампы освещения, а все ворота и калитки оказались обклеены ровными одинаковыми планками, имитирующими натуральное дерево. Красота, да и только! И, как обычно в таких случаях, сразу отыскался кто-то, у кого совершенно иные представления о красоте. На одной из стен, встроенных в забор, красовался многоцветный рисунок. Абстрактные полосы и пятна, причудливые переходы цветов, а из нижнего тёмного угла тенью выползает жуткая оскаленная морда-маска, в которой джедайка моментально узнала Дарта Вейдера. Чёрный купол шлема был изображён треснувшим, точнее – разрубленным наискось стремительным зелёным росчерком. Автор произведения, девчонка лет двенадцати, принадлежащая к человеческому виду, выводила баллончиком пылающе-оранжевые буквы наискось: S-T-R-A-Y-K, то есть, «бей!», но с ошибкой, правильно надо бы «i», а не «y».       Тематика рисунка несколько сгладила праведное возмущение Осоки настенным художеством, особенно цвет светового меча, разрубающий чёрную каску, и тогрута не стала вытирать стену спиной девчонки. Вместо этого спросила почти добродушно:       — Ты зачем стену испортила, малявка?       Девчонка не прореагировала, продолжая любоваться делом рук своих.       — Кто-то вчера старался, красил, а ты уже сегодня лозунги малюешь, — продолжала Осока, подходя ближе. — Да ещё с ошибками…       — Слана’пийр! — огрызнулась девчонка. — Поучи меня ещё, руугла!       — У, как всё запущено… — вздохнула Осока. — У нас тут бисом мандо’адийк? А по шее не хочешь, чтоб не хамила?       — Попробуй, дылда иноземная! — ответила девчонка, резко разворачиваясь к Осоке. Её явно разозлило, что её назвали бескультурным ребёнком, да ещё на родном языке. Будь Осока в мандалорской броне, мелочь, возможно, и не стала бы хамить, а невзрачный цивильный костюм тогруты не вызвал у неё ни тени уважения. Что ж, придётся проучить. От нарочито-ленивого замаха Осоки малолетка легко уклонилась и тут же ударила локтем, целясь в горло. Попыталась ударить, потому что джедайки на этом месте уже не было. Девчонка крутанулась юлой, отыскивая противницу.       — Хорошо! — одобрила тогрута.       Удар ногой на остатках инерции разворота, с «добавкой» за счёт резкого распрямления в колене. Осока скользнула назад, мягко принимая носок тяжёлого ботинка ладонью:       — Хорошо… Но недостаточно.       — Ах… — вскрикнула «пещерная художница», от лёгкого, казалось бы, тычка двумя пальцами отлетая назад. В следующий миг её затылок повстречался со стеной.       — Видишь, сама стенка наказала, — насмешливо заметила Осока. — Не мешало бы тебе поучиться драться получше. А сейчас мой тебе совет. Беги. Сюда местные идут, увидят, они твои ганурэ тебе в шебс засунут.       Девчонка помотала головой, пытаясь вытряхнуть из глаз непонятно откуда взявшиеся искры, дёрнулась было в одну сторону, но там уже слышались голоса двух беседующих аборигенов, мужчины и женщины. Она метнулась туда, откуда пришла Осока.       — Стой, дурёха! — прошипела та, почуяв и с той стороны приближение человека. — А ну, за мной!       И, отодвинув квадратную крышку на мостовой, нырнула в распределительный колодец водопроводной сети. Девчонка – за ней, захлопнула люк. Очень вовремя, потому что двое местных, шедших слева, увидели того, что приближался справа, поприветствовали его… а затем заметили «художественное оформление».       — Люди, да что ж это такое-то?? — по-бабьи заголосил один. — Позавчера за покраску заплатили, а тут опять!       — Руки-ноги пообрывать малолетним поганцам! — ещё более визгливо подхватила его спутница.       — Да где ж их теперь найдёшь, — вздохнул второй мужчина. — Перекрашивать придётся, господин Советник.       — Ничо, перекрасят – я им ещё нарисую, — шёпотом пообещала девчонка.       — Ты лучше для меня рисуночек сделай, — предложила Осока.       — Нет проблем. Какой? Где?       — В одном доме. Надо забраться туда днём, пока хозяев нет, сигналку я беру на себя. И рисовать не красками…       — У-у, — дослушав, что конкретно потребуется, протянула юная мандалорианка. — Вслепую это сложная задача.       — Да, пожалуй, ты не справишься, — согласилась Осока.       — Я? Я не справлюсь??? — карие глаза девчонки сверкнули в луче света, падающем из прорези-ручки в люке. — Да я там все стены распишу, если хочешь! Денег дашь?       — Сколько?       — Ну, я, вообще, хочу свалить с этого камня. Билет стоит триста семьдесят…       — Хорошо, четыреста дам. Запоминай код, получишь на вокзале после дела. Сигнализацию я отключу завтра ровно в шестнадцать-шестнадцать. У тебя будет полтора часа.       — Управлюсь. А где палитру взять?       — Да здесь же. Пойдёшь по этому тоннелю, у отметки двадцать два свернёшь направо, потом сразу налево, в подвале распределительной станции все стены в этом добре. Высуши на солнце…       — Не учи учёную. Тебя как хоть зовут, чтоб знать, на кого пахала?       — Тоже мне, пахарь. Ты хоть знаешь, где ручки у плуга? Хонс меня зовут.       — О. Слыхала. А меня Сабин. Обо мне тоже скоро все услышат, не сомневайся.       Клон и твилека уже ждали джедайку в условленном месте. Появление её из-под земли встретили грамотно: сержант вскинул бластер, Пав выхватила виброклинок.       — Опаздываете, Мастер, — произнесла она, вложив в обращение весь накопившийся сарказм.       — Дела. С субподрядчиком договаривалась.       — Что ждёт господина банкира сегодня?       — Надеюсь, не новое покушение.       — Нет. Мы решили повременить с выполнением мести…       — …и полюбоваться работой настоящего аса, — подхватил Вули.       — Ну, да, ну, да, — покивала Осока. Поведение Пав весьма напоминало ей реакцию какого-нибудь дремучего провинциала на отдалённой планете во времена Республики. «Джедай, говоришь? Счас поглядим, какой ты джедай». После этого в миротворца летели… хорошо, если топор или вилы, а то и граната.       — Сегодня ничего особо зрелищного не будет, — предупредила тогрута. — Вероятно. Вторую гадость я ещё не придумала.       Несмотря на незрелищность, работы Хнобсту сегодняшняя подлянка добавила изрядно. Намертво заклинившуюся дверь подвального хранилища смогли прорезать только к обеду. Отремонтировать после этого её не представлялось возможным, поэтому пришлось заплатить фирме за демонтаж её из стены вместе с комингсом и установку новой.       — Я, кажется, придумал, — прошептал Вули, пока они наблюдали за разгрузкой привезённой многотонной двери. — Дверь других размеров, значит, будут долбить стены. А что, если от сотрясения…       — Да-да, совершенно случайно, просто не повезло, — прыснула Осока, дослушав его задумку.       Полчаса спустя по операционному залу банка поплыл отчётливый всё усиливающийся аромат фекалий. Система канализации в здании была централизованной, и проходящая в стояке через все этажи фановая труба треснула по всей длине. Примчались коммунальные службы, жижу откачали, трубу пообещали заменить на следующий день. Что касается запаха… это только деньги не пахнут, а из банка вонь выветрится ещё нескоро, несмотря на вентиляцию и освежители воздуха. Пав буквально валялась по крыше от смеха.       — Ну, Хонс, ты на самом деле Мастер, причём, с большой буквы! — заявила она. — Смотрите, господин Драо Хнобст отъезжает! Видели, какое у него лицо?       — Главное, на чём он уехал! — возразил Вули. Наземное такси выглядело настолько похабно, насколько и должен выглядеть самый дешёвый наёмный экипаж. Других на планете просто не существовало: кто мог заплатить за поездку больше – передвигался по воздуху.       — Да, летать он ещё долго будет опасаться, — согласилась Пав. — И будет вынужден нанимать эти наземные развалюхи. Пожалуй, так гораздо веселее, чем если бы просто его грохнуть.       — А я тебе о чём говорила? — потрепала её по плечу Осока. — Мы с Учителем ещё при Республике знали толк в веселье.       — Не знаете, где он теперь? — поинтересовался Вули.       — Нет. Так с восьмидесятого года и не встречала. Может, их никого уже и в живых нет, одна я осталась. Ладно, не будем о грустном.       — Не будем, — поддержала Пав. — Кстати, думаю, пора познакомиться по-настоящему. Моё имя Палакви Боон.       Назвать полное имя для наёмника – признак доверия. Поэтому джедайка вынуждена была ответить тем же:       — Моё – Осока.       — Как, неужели та самая?? Заговор Алмека?       — Ну, в той истории моя роль сильно преувеличена. Всё, по сути, сделали ребята из Академии государственной службы. Я так, слегка тылы прикрыла.       — Да-да, разумеется, — не поверила Пав. — О твоей скромности также ходили легенды.       Утро тридцать первого числа для соседей четы Хнобстов началось с истошного вопля Меноры. Выйдя из спальни в гостиную, она обнаружила размашисто намалёванную под потолком жуткую рожу, какую-то помесь гандарка с гаморреанином. Выскочивший на крик жены Драо замысловато выругался. А на лестнице и вовсе потерял дар речи от гнева. Здесь и в столовой на первом этаже яркими пятнами были размалёваны не только все свободные участки стен, но и потолок. Среди абстракций красовались фрагменты живописи в стиле «ужас»: красные и жёлтые глаза, горящие из переплетения сухих ветвей, шипов и колючек, разинутые зубастые пасти, когтистые лапы… Ещё один сюрприз ждал в холле. С чувством изображённая во все три метра от пола до потолка фигура сита в чёрном плаще, сжимающая мёртвыми руками скелета багровый световой меч. Вдобавок, нарисованный сит стоял в натуралистично выполненной луже свежей крови, как бы вытекающей из стены на пол.       — Где ты нашла такой талант? — спросила Пав Осоку, разглядывая все эти произведения искусства в макробинокль, благо окна в доме были большие, панорамные, а затемнить их пребывающие в растерянности Хнобсты не догадались.       — Да, она тут в одном переулке стены портила. А я её взяла на слабо́.       — Слушай, мне даже убивать его расхотелось!       — Значит, будет жить. Но фиго-о-во…       В банке всё, вроде бы, было в порядке. За тридцать три часа – местные сутки и ещё половина – характерный аромат в зале почти перестал ощущаться, посетители больше не морщили носы, гадая, что за освежитель такой с фермерским душком. Тем не менее, Хнобст нервничал, и это чувствовала Осока. Она в отличие от банкира, точно знала, что поволноваться повод у него ещё будет. В обед супруга сообщила Драо, что приезжали отделочники, осмотрели рисунки и объяснили: закрашивать бесполезно, это никакая не краска, а цветная плесень, которая обитает в подземных коммуникациях. Очевидно, споры распылили на стены накануне, а от утренней сырости плесень проявилась. Сколько ни закрашивай – проступит, только спасибо скажет за свежий корм, и рисунки станут более размытыми, но не исчезнут. Удалить их можно, срезав материал стен и пола примерно на сантиметр вглубь.       — Пусть делают, стрилл с ними! — простонал Драо, мысленно прикидывая предстоящие траты.       — В прихожей бригадир работать отказывается, говорит, у него будут неприятности, если узнают, что он уничтожил портрет Императора.       — Цену набивает, джавва помойный! Премиальные ему предложи, чтоб заткнулся, и пусть соскоблят всё до пятнышка!       За час до окончания рабочего дня в холле банка неожиданно задымился один из банкоматов, тот, что принимал кредитные чипы других финансовых организаций. Пожар заметили почти вовремя и не дали распространиться огню. Но хранящиеся в нутре аппарата стопки пластиковых карточек, полученных от клиентов и рассортированных по номиналу, сплавились в безобразные бесформенные комки. Вообще-то, топливные элементы в источнике бесперебойного питания не должны возгораться. И распространять агрессивные испарения тоже. Если, конечно, хорошенько не прогреть их микроволнами или с помощью Силы.       — Интересно, сколько потеряет на этом банк? — задумчиво сказал Вули.       — По самой грубой оценке – больше миллиона, — отозвалась Осока. — Межбанковский обмен идёт только через этот офис.       Выдержав нелёгкий разговор по голосвязи с членом совета директоров, Хнобст уныло отправился домой, в шум строительных инструментов и вездесущую пермакритовую пыль. Послезавтра придёт банковский транспорт, на него приказано погрузить испорченные деньги. Бонус за этот год точно накрылся. Неужели всё это может творить какой-то датомирский колдун? Вот когда пожалеешь, что джедаев истребили, при них любой шаман быстро получил бы в бубен. Нет, чушь, скорее, это безобразят какие-то наёмники-диверсанты. Сегодня же нужно установить систему внутреннего контроля в доме!       — Вот и ещё потратились, мистер Хнобст, — поцокала языком Пав, наблюдая, как монтируют голокамеры и датчики. Включила комлинк, вызвала Осоку: — Хонс, он усиливает охрану виллы.       — Да кто ж ему второй раз в дом-то полезет? — фыркнула та. Она как раз выкупалась в озере и лежала на траве, подставляя спину закатному светилу. — Повторяются только дилетанты, у профи более богатая фантазия.       До порта банкира Осока провожать не стала. Если такова его судьба, сам наступит в какую-нибудь неприятность. Гораздо важнее было продемонстрировать, что свежеустановленные средства наблюдения так же бесполезны, как и охранная система. Для этого она собиралась реализовать задумку недельной давности, сорванную парочкой. Непорядок: гостиную, столовую и лестницу отремонтировали, а кухню забыли! Была у неё и другая задумка, не хуже, как раз её тогрута и собиралась претворить в жизнь первой. Вули и Пав она своих замыслов пока не раскрывала, и те с интересом ждали развития событий.       Тем временем, Драо, сдав то, что совсем недавно было денежными картами, грузовому помощнику капитана банковского звездолёта, и проследив за погрузкой контейнера в челнок, с облегчением направлялся к выходу из космопорта. Как вдруг его с головы до пят прошиб холодный пот. В нижнем зале он увидел того самого шамана! Чёрный плащ, капюшон, откинутый на спину, расписанная красно-чёрными узорами бритая голова, костяные рожки, свидетельствующие о принадлежности к расе забраков… Шаман непринуждённо беседовал с таможенным чиновником в парадной униформе с аксельбантом. Хнобсту на мгновение показалось, что колдун слишком молодо выглядит, дамочка-юрист описывала его как мужчину примерно пятидесяти лет, но мысль тут же угасла. Кто их знает, этих датомирцев, может, они умеют периодически омолаживаться? А когда шаман, чуть повернув голову, бросил на банкира презрительный взгляд, пол ушёл из-под ног Драо. Проклятье, а сегодня ещё и тридцать третье число – второе несчастливое в месяце после тринадцатого! Недаром говорят «тридцать третьего – тридцать три несчастья».       — Сэр? Вам нездоровится? — спросил подхвативший его банковский охранник.       — Нет-нет, просто не выспался! — громче, чем надо, ответил Хнобст, не замечая истерических ноток в собственном голосе. Трясущимися руками достал комлинк, вызвал заместителя и отдал ему распоряжение. Подавись ты этими сорока тысячами, камнерез проклятый!!       Беззвучный зуммер скрытного вызова забился под крагой Осоки. Она взглянула на комлинк, прочитала сообщение, усмехнулась.       — Что? — спросила шёпотом Пав.       — Он всё же заплатил. Можно получить вознаграждение.       — Блеск!       — Есть и плохая новость. Заказчик предупреждает, что на планету прилетел аколит, курсант Академии Инквизиции. Расследовать какое-то политическое дело. Лучше мне здесь не задерживаться.       — Значит, пакости в доме отменяются?       — Да, надо… Ой. Не успела.       Со стороны дома банкира донёсся скрежет. На сверкающий спидер Меноры Хнобст, прямо за спиной сидящей за штурвалом хозяйки, обрушилась створка гаражных ворот.