***
Кеннет невольно вздрогнул, когда массивная дюрасталевая дверь отъехала в сторону и вооружённый охранник зашёл в камеру, похлопал себя по ладони металлическими браслетами и мотнул головой: — На выход. И без глупостей мне тут. Кеннет послушно встал с узкой неудобной койки и протянул руки вперёд, тут же услышав щелчок, — наручники плотно обхватили запястья. Он поморщился. Обращаются с ним, словно с преступником… Хотя даже тот лейтенант, который допрашивал его — Гаслен, кажется, — не очень понял суть претензий к задержанному. Он сказал, что во всём разберётся, и если Кеннет ничего не нарушил, ему нечего бояться. Но это не помешало Гаслену отправить его в камеру и что-то там решать уже больше часа, хотя дело не стоило и ржавого гаечного ключа на свалке у джав. Кеннет глупостей делать не собирался, потому позволил охраннику вести себя вперёд, одновременно пытаясь прогнать туман из головы. Всё произошедшее с ним за пару часов казалось каким-то дурным сном. Вот вляпался так вляпался! Оказалось, жильцы всё же заметили, что он за ними наблюдал, и подняли панику. Но он же ничего не нарушил! Или, может быть, он не учёл какой-нибудь местный закон, который запрещал приближаться к жилым зданиям больше, чем на столько-то метров? Но тогда тот лейтенант сказал бы… И стал бы расспрашивать явно более рьяно. А так его вполне удовлетворили объяснения Кеннета. Сказать правду он не решился, но его версия, что просто дом понравился, выглядела вполне правдоподобной. Или так ему казалось. В любом случае, раскрывать республиканцам свои тайны Кеннет не собирался. Он очень надеялся, что вопрос наконец-то решён в его пользу, а наручники — лишь формальность, требование правил безопасности. Но когда его привели в тот же самый кабинет, лейтенант Гаслен находился там не один. Рядом с ним стояли двое — человек, на вид чуть младше отца, и деваронец лет тридцати. Оба в форме коричневого цвета, напоминавшей военную, но Кеннет сразу понял, что перед ним не военные. Он эту форму узнал, и от этого волосы на загривке встали дыбом. По его душу пожаловала Республиканская служба безопасности. Полный аналог ИСБ и, по горькой иронии судьбы, «коллеги» отца… Но почему?! Он совершенно обалдело уставился на Гаслена и безопасников, машинально отмечая, что за ним послали аж полковника и капитана. Какая честь… Да вот только чем обязан? Гаслен, поймав его взгляд, слегка виновато пожал плечами. — Извини, парень, но ситуация оказалась более щекотливой, чем я думал. Чтобы всё прояснить, тебе придётся пообщаться с этими ребятами. Но мои слова остаются в силе — если ты ни в чём не виноват, тебя отпустят. Ладно… Он ваш, полковник. Старший из двух с достоинством кивнул. — Благодарю, лейтенант. Потом он повернулся к Кеннету. — Будь благоразумным, и ничего не случится. Чем быстрее мы во всём разберёмся, тем лучше для тебя. Деваронец взял его за локоть стальной хваткой (сразу стало понятно, что лучше не сопротивляться) и подтолкнул к двери. Когда они вышли из кабинета, полковник пристроился с другой стороны, словно сжимая тиски, и всё, что оставалось Кеннету, это шагать между рослыми безопасниками навстречу полной неизвестности. К своему стыду он понял, что ноги предательски дрожат и едва не подкашиваются. Ситуация окончательно вышла из-под контроля. И если он всё же выберется отсюда, то… Отец его убьёт. Теперь уже точно. До штаба (офиса? Или что у них там?) Республиканской службы безопасности они ехали молча, что нервировало ещё больше. Кеннет лихорадочно пытался вспомнить, что отец рассказывал о методах работы спецслужб, и понял, что не помнит почти ничего или же какие-то клише. Отец не был бы профессионалом, если бы болтал об этом направо и налево. Вряд ли он рассказал хотя бы малую часть правды. Но Кеннету упорно казалось, что безопасники уже сейчас таким вот образом пытаются давить на него. А раз так, нужно пытаться хотя бы выглядеть спокойным и невозмутимым. Интересно, что сказал бы отец, узнай он, что сын всё же побывает в том месте, где он когда-то работал? Вот только находятся там теперь его враги. Несмотря на несколько лет мира, Чейс Пратан до сих пор отказывался рассматривать республиканцев как-то иначе. Договоры не вечны, в любой момент их могут нарушить, разорвать. Он просто не верил в то, что Империя и Республика долго смогут уживаться мирно, слишком много всего случилось за годы гражданской войны. Но сейчас Кеннет как никогда надеялся, что отец всё же ошибается… Иначе лично у него, Кеннета Пратана, впереди маячили крупные неприятности. Задумавшись и слегка выпав из реальности, Кеннет не заметил, как их флаер с затемнёнными окнами подъехал к тому зданию, на которое он смотрел сегодня утром. Кажется, уже целую жизнь назад. Деваронец вылез первым и велел Кеннету выходить, а потом его снова взяли в кольцо. Невольно задрав голову, Кеннет понял, что вблизи здание выглядит ещё внушительнее и монументальнее — оно словно было призвано внушать страх и благоговение. И пусть сменились гербы и флаги, но суть не изменилась, — здесь решались судьбы людей. Часто далеко не самым приятным образом. Его слегка толкнули в спину, заставив ускориться, а потом они поднялись по широким отполированным ступеням и прошли внутрь. Несмотря на усталость и переживания, Кеннет не смог не смотреть по сторонам во все глаза. Если постоянно напоминать себе, что здесь работал отец, если представить вместо людей в коричневой форме людей в белых кителях, то можно словно окунуться в прошлое и попытаться понять, как же здесь всё было устроено до. Впрочем, долго разглядывать обстановку ему не дали, затолкав в служебный лифт, а вскоре они оказались в неприветливом узком коридоре, по обе стороны которого виднелись одинаковые серые двери. А потом Кеннета заставили войти в одну из них, и он понял, что оказался в допросной.Самоволка, часть 3 (Кеннет Пратан; Контруум, 24 ПБЯ)
28 апреля 2021 г. в 18:00
Когда после короткого допроса подозреваемого увели в камеру, лейтенант Гаслен тут же вызвал к себе сержанта Бэнто. Подчинённый не пойми с чего пребывал в благостном расположении духа, но стоило ему увидеть лицо босса, как улыбка сползла с его лица.
— Что-то случилось, сэр?
Гаслен посмотрел на Бэнто тяжёлым взглядом.
— Сержант, какого хатта?.. Вот зачем вы это сделали?
Если бы не субординация, Бэнто наверняка почесал бы в затылке, но вместо этого просто пробурчал:
— Что именно, лейтенант? Не понимаю…
— Не понимает он! — Гаслен рявкнул так, что Бэнто всё же вздрогнул. — А кто притащил в отделение этого мальчишку?! Вы хоть понимаете, чем нам теперь это грозит?! Этот парень — имперский гражданин. А за что вы его задержали? Из-за ерунды какой-то!
— Но, сэр… — Бэнто насупился и мотнул головой. — Поступил вызов, мы же не могли не отреагировать. Женщина была взволнована. Она утверждала, что какой-то тип уже долгое время ошивается возле её дома, забрался на забор, смотрит во двор, наблюдает за детьми. И даже когда они ушли в дом, он наблюдал ещё какое-то время. У жильцов были все основания опасаться.
— Он портил имущество? Угрожал кому-то? Вёл себя агрессивно? Наблюдение у нас пока что не преступление. Ему попросту нечего предъявить.
— Он вёл себя тихо, насколько я понял. Просто смотрел. Но я попросил эту женщину передать нам записи с камер. Она обещала скинуть в самое ближайшее время. И всё равно я не понимаю, сэр. Я просто сделал свою работу. Если вы считаете, что предъявить этому парню нечего, то отпускайте. — Он пожал плечами.
— Какой вы шустрый, сержант. Если бы всё так просто было. Теперь нам так и так придётся его проверить и задержать хотя бы до тех пор, пока я не посмотрю записи с этих грёбаных камер. С виду парень безобидный. Не понимает или делает вид, что не понимает, за что его задержали. На мой вопрос, зачем он туда полез, ответил, что просто очень понравился дом, хотел взглянуть, но и мысли не было пугать кого-то. Ему просто было любопытно. Я проверил — он только утром прибыл в Ториан. Говорит, гулял по городу, смотрел достопримечательности, забрёл в тот район, ему понравилось, как тут живут люди. Всё. И будь он нашим, я бы не парился. Ну проверили бы камеры и отпустили, погрозив пальцем, чтобы не нарывался больше. Но с этим парнем я так поступить уже не могу, понимаете?
Бэнто всё же почесал макушку.
— Нет, сэр. Если честно, не понимаю.
Гаслен тяжело вздохнул.
— Оно и видно. Тогда читайте по губам: он — им-пе-рец. Гражданин государства, с которым так долго воевала Республика. И его действия в этом контексте кажутся всё же подозрительными. Я не могу быть уверен в том, что он действительно что-то не вынюхивал. А вдруг я шпиона отпущу, и он потом натворит дел? И кто в этом виноват будет? Я. А с другой стороны, если парень просто зевака, а мы его будем мариновать, не имея на то законных оснований, это грозит нам нехилым таким дипломатическим скандалом. Теперь дошло?
Лицо Бэнто вытянулось, он сразу скис.
— Да, сэр… Но что нам теперь делать? То есть, отпустить бы, но…
— Вот именно. Хороший вопрос, сержант. Значит так… Я не хочу нести ответственность за ухудшение и без того напряжённой обстановки. Не хочу стать крайним. С такими, как мы, никто церемониться не будет. Считаю, этим делом должны заниматься вообще не силы охраны правопорядка.
— Э-э-э… А кто тогда?
Гаслен чуть снова не взорвался, но всё же удержал себя в руках. Бэнто был неплохим парнем, хотя порой соображал медленно.
— А вы пораскиньте мозгами, сержант, — ответил он почти спокойно.
Бэнто действительно задумался, а потом на лице его расцвела улыбка и нарисовалось облегчение.
— А-а-а! Вы правы, лейтенант. Отличная идея.
— То-то же. Парня жалко, но иного выхода я не вижу. Вы свободны, сержант, если снова будет что-то нужно, я вас позову. И ради Великой Силы, держите рот на замке. Не хочу, чтобы наши сотрудники узнали обо всём раньше времени. Сплетен мы потом ещё наслушаемся.
— Так точно, сэр! –Бэнто браво откозырял, чётко развернулся на каблуках и был таков.
Гаслен, проводив его взглядом, снова вздохнул.
«А такой хороший день был. И принесла же нелёгкая этого имперца. Нажили себе геморрой… Так, ладно, где у нас тут нужные номера, куда звонить?»