Теперь ты неотъемлемая часть меня.

      Водя пальцами по ободранным обоям, я тщетно пыталась переключить свои мысли на что-нибудь не связанное со Стейси. Было даже смешно, что трёх месяцев отношений с ней хватило, чтобы сделать меня самой собой. Хватило, чтобы я перестала притворяться другим человеком. Моим телом снова овладела та маленькая девочка, которая с самого детства терпела унижения от других за то, что была другой. А ведь я так наивно полагала, что смена города навсегда изменит меня. Сделает из меня лучшую версию, но в итоге, попытки найти идеальную себя сделали лишь больно дорогим мне людям.       Перевернувшись на другой бок, я столкнулась со своим отражением. Внутри всё больно сжалось, всегда, перед тем как уйти, Стейси кривлялась перед этим зеркалом, ей нравилось оно. Нравилась эта жуткая рамка, она всегда говорила, что ночью, когда я буду спать от туда вылезет пиковая дама и перережет мне глотку. На это я дерзко отвечала, что старуха не устоит от моей сногсшибательности и сделает всё, лишь бы я начала встречаться с ней.       Мне невыносимо было видеть своё мутное отражение и, стянув покрывало с кровати, я накинула его на зеркало. Не сказать, что мне стало спокойнее, но лишний повод для беспокойства был успешно устранён. Живот предательски заурчал, если подумать, я ничего не ела со вчерашнего утра. Глубоко вздохнув, я подошла к двери. Мозг кричал, что выйдя из комнаты, я как никак столкнусь с Кирой, но желание набить желудок было сильнее всяких неловкостей.       На кухне меня поприветствовала гнетущая атмосфера. Ноги застыли прямо перед порогом, высказывая нежелание погружаться в это сжирающее, стремительно заполняющее вены молчание. Рука непроизвольно сжалась в кулак, мне хотелось сесть рядом с Кирой и тупой шуткой развеять те слова, стереть их, как будто они и не произносились. Но каждая из нас понимала, что этого не произойдет. Закончилось то время, когда мы беззаботно подначивали друг друга, теперь же слишком много недопонимания лежало между нами. Вязкая слюна начала скапливаться во рту, быстро сглотнув, я подошла к холодильнику. Наугад схватив первый попавшийся йогурт, я уже хотела ретироваться в комнату, пока моё волнение не слишком стало заметным девушке - колени изрядно потряхивало. — У него срок годности истёк, возьми лучше клубничный.       Я тут же глянула на упаковку, она была права. Посчитав глупым и детским поступком продолжать избегать Киру, я села напротив неё. Русые волосы падали ей на лицо, скрывая от меня выражение её лица. Язык обмяк, я не знала, что сказать, и стоило ли вообще что-то говорить. Я снова сглотнула слюну, подступающий ком к горлу с каждой секундой всё больше и больше занимал места у основания языка, почему-то мне стало казаться, что ещё чуть-чуть и он разорвёт мне глотку. Нужно было хоть что-то выдавить изо рта, но от долгого молчания голосовые связки перестали слушаться. — Кир… — голос дрогнул.       Девушка, рукой заправив лезущие в лицо пряди, подняла голову. Внутри меня всё передёрнулось. Дорожки из слёз, поблёскивая от света солнца за окном, протягивались, как шрамы, от нижнего века до подбородка. Я не могла смотреть на красные глаза Киры, поэтому отвела взгляд на пальцы, красные припухлости у ногтя свидетельствовали о недавнем покушении на заусеницы. В голове проносились картинки истерик: опухшие глаза; кулак, который был вперемешку в слезах и соплях; неживой взгляд загнанного животного — вот что я видела в отражении почти каждый, мать его, день со смерти Стейси. — Что Джесс? — Кира нервно стукнула о поверхность стола костяшкой. — Нашла себе игрушку? Обезьянку, которая будет тебя развлекать, пока ты, как последняя сука ноешь, виня себя в смерти Стейси?       Имя резануло слух, заставляя сердце биться быстрей. — Мне надоело то, что я, как последняя псина вечно таскаюсь за тобой, как за дитём малым, — невольно вместо её лица я увидела пасть дракона, извергающего огонь, но даже он был лучше тех слов, которые потоком лились из Киры. — А что я получаю взамен, а, Джесс? Нихуя!       Девушка резко встала, даже не замечая хаотичных движений рук, которыми она показывала свою ярость. Часто, когда Кира была расстроена или же увлечена чем-то, она активно жестикулировала, не замечая прохожих вокруг себя. Я уже сбилась со счёта, сколько раз мне прилетело по носу, когда она что-то яростно мне рассказывала. — Было лучше, когда ты закатывала истерики, тогда я видела в тебе человека, а не то, во что ты превратилась! Да, твой ебаный психолог объяснял, что ты тяжело переживаешь её потерю, но блять, два месяца и восемь дней твоего молчания сводят меня с ума, — девушка быстрым движением руки вытерла лоб, её щеки раскраснелись, с одной стороны это выглядело даже комично.       Кира, тяжело дыша, начала укладывать вещи в сумку, она делала это впопыхах, у неё всё валилось из рук, но она продолжала осыпать меня обвинениями. — Где та Джесс, которая одним лишь своим взглядом умела рассмешить? Что с тобой стало, блять? — она почти собралась, осталось только выйти за дверь и пройти в прихожую. — Я устала, Джесс. Устала своё свободное время уделять тебе. Ладно, если бы ты пыталась хоть что-то сделать, чтобы придти в себя. Но нет! Ты даже перестала ходить к психологу, — она подошла в плотную к выходу из кухни. — Пойми, Джесс, если я не перестану тебя обхаживать, ты не сможешь отпустить эти воспоминания.       Она бросила на меня укоряющий взгляд и скрылась в коридоре, спустя пару мгновений я услышала щелчок. Кира ушла. Слёз не было, зато я чувствовала, что истошный крик порывался выйти наружу.