Розы роковой любви

«…Дорогие граждане, просим вас быть осторожными на улицах. В Санкт-Петербурге и Москве после долгой тишины появился серийный убийца, который не оставляет в живых молодых девушек...» Двадцатилетняя девушка Миранда Кинг с трепещущим сердцем вслушивалась в эти слова. Сняв с острого белеющего ушка наточенный карандаш и, прижав его кончик к пухлым алым губам, юная художница задумалась: «Кто же этот убийца? Неужели он возомнил себя учеником Ганнибала?». Она сразу догадалась, что некоторые органы этот человек взял для употребления в пищу. Нетрудно было бы понять, если хоть раз читал книги о каннибалах. Поправив длинный, вьющийся светлый локон, хрупкая девушка в очередной раз склонилась над полотном, что стоял перед ней на измазанном во всю мольберте. Девушка была обычной внешности. Только уход за собой придавал ей привлекательность. Пока милая девочка рисовала, легко скользя узкой рукой с карандашом по холсту, её небесно-голубые глаза внимательно следили за каждым штрихом, чтобы не сделать ошибку. Красивые и изящные плечи мягко двигались в свете утреннего солнца. Чуть пышные ноги лежали друг на друге. Неестественно острое лицо в игре света выглядело достаточно симпатично. По характеру она была лёгкой, скромной и счастливой. Она училась в Академии художеств и была одной из лучшей. Ей пришлось стать сильнее. Потому что знала, каково это – выбираться самой из той бездны, из тьмы, где, вроде бы, нет намёка на хотя бы точку света. Увы, ей пришлось узнать, каково стать сиротой. Её родители погибли в авиакатастрофе под Донецком, когда ей было всего лишь десять лет. Жизнь в детском доме прошла тяжело. Благо, все воспоминания о нём ушли глубоко в подкорку и не выползали при любом неудобном случае, как это обычно бывало у других детей. Поэтому ничто не мешало Миранде восхищаться жизнью с юношеским максимализмом. Помимо художественного искусства у Кинг было ещё две страсти: театр и криминалистика. Она могла бесконечно смотреть на мюзиклы с экрана своего красного ноутбука или сидя в зрительном зале. Каждый раз у неё пробегали мурашки по всей спине и замирало сердце на несколько секунд. Она с интересом разглядывала всё то, что происходило на сцене: костюмы, декорации, движения актёров, их мимика и жестикуляция… Всё это раз за разом тянуло её к театральным постановкам, чтобы получить снова и снова адреналин и новую волну положительных эмоций. Криминальные дела же взбудораживали кровь и добавочный адреналин. Она увлекалась им больше, чем какими-то однотипными фильмами ужасов, потому что именно у дел есть большое разнообразие. Каждый раз не знаешь, какой очередной поворот случится в том или ином деле, которое расследуют. Особенно когда она изучала психологию убийц, маньяков и по-настоящему пугающих психопатов. Выключив телевизор, Миранда поспешила одеться. Сегодня в университете будет любимый академический рисунок. И это не повод порадоваться? Быстро попрощавшись с домашним питомцем, художница выпорхнула из квартиры. Она летела по оживлённому Питеру в синих наушниках, чтобы спрятать уши от колющего ветра, и радовалась всему в своей жизни. С приветливыми мыслями девушка остановилась на очередном переходе, ожидая, когда загорится зелёный свет. Когда это случилось, она стала в небольшой толпе двигаться вдоль дороги. Но неожиданно она столкнулась с кем-то плечом. Девушка обернулась и опустила наушники, виновато бросив: – Простите… Мужчина оглянулся и посмотрел на художницу. Тут же та замерла на месте, забыв о том, что находилась с ним посреди дороги. Перед ней стоял Иван Ожогин, которого она обожала. В своём красивом пальто он был элегантен. Миранда замерла, не смея оторвать от него глаза. Иван же понял сразу, что перед ним стояла его фанатка. Его серо-голубые глаза скользнули по хрупкой фигуре и затем снова вернулись к её сияющим от удивления глазам. Недалеко от них послышался шум от быстро едущих в их сторону машин. Чтобы не устраивать ДТП и не портить водителям и без того, наверное, трудный день, артист утянул незнакомку за руку с прохода и остановился перед её лицом, элегантно поправив свою упавшую чёлку. – Иван Геннадьевич… Простите… – девушка стеснительно сделала шаг назад. – Пожалуйста, будьте осторожнее. Лихие водители часто встречаются. Особенно когда этого не ожидаешь, – слегка строго ответил он, при этом позволив себе улыбнуться, – Хорошего дня. И мужчина, взяв её руку, осторожно прикоснулся губами к тыльной стороне, не позволяя себе отвести глаз от симпатичной незнакомки. Почему-то, на его удивление, она ему понравилась. Иван захотел бы с ней познакомиться, однако время поджимало. Миранда смущённо поджала плечи и расползлась в улыбке. Впервые кто-то проявил такую заботу. Но это ей льстило. Не произнося ни слова, певец отпустил её руку и пошёл вперёд. Художнице оставалось только провожать его взглядом. Приятный мужчина и какой джентльмен! Не каждый раз такого встретишь посреди улицы. Его спина изящно двигалась с пальто, а походка совсем была безмятежной, как будто он никуда и не торопился. Но, чтобы не выдать себя, Миранда поспешила пойти по своим делам. Только оказавшись у Академии художеств, Миранда невольно покраснела: она только сейчас вспомнила, что не так давно купила билет на мюзикл «Джекилл и Хайд», где Иван играл главного героя. И это должно было быть сегодня. Даже если она много раз там была, всё равно наслаждалась тем, как по-разному он рассказывал историю противоположных героев. И как же это осознание пришло поздно. Но делать было нечего, раз было так. Не сбежишь же от него всё равно, если хоть раз он тебя видел в лицо и успел запомнить. Смахнув свои мысли, девушка ускорила шаг, чтобы поскорее попасть на пары. Но вот только ничего не помогало ей правильно настроится, как обычно это было. Раньше от музыки она получала особенное удовольствие, которое помогало попасть в тот ритм процесса на парах, который настраивался всегда по-разному. Миранда обычно в одиночестве сидела в углу у окна, чтобы лучше разглядывать своих давних однокурсников, потому что у них были весьма необычные лица. Девушка особенно любила выцеплять из толпы уникальные, что во многом отличались от множества однообразных и даже скучных лиц. Сегодня всё вываливалось из рук, мысли совсем путались и было сложно не думать о будущем спектакле, где она скоро снова встретится с ним. Она даже не заметила, как к ней подсел её давний друг Сергей. Сергей Рассудов был самым талантливым из парней в группе Миранды да ещё и самым красивым. Статный, мощный, с рыже-коричневыми волосами и серыми глазами. Его красивое лицо Кинг давно хотела нарисовать, правда, он никак не решался на это, потому что испытывал к ней не угасающие чувства. Девушка, разумеется, даже не догадывалась об этом, хотя вся остальная часть группы давным-давно уже всё знала, но молчала, чтобы эти двое сами сделали первые шаги. Парень протянул ей упавшие карандаши и приветливо улыбнулся. – Мира, ты какая-то растерянная сегодня. Что-то случилось? Девушка смущённо приняла карандаши и положила к мольберту. – Ничего, Серый, – ответила она. – Просто сегодня снова иду в театр. Там опять мой любимый артист будет выступать. – Может… перед этим выпьем кофе? Я знаю хорошее кафе неподалёку от МузКома. Художница немного растерялась и слегка нахмурилась. У неё была на редкость странная привычка: хмуриться, когда задумывалась или была хоть немного недовольна. Поэтому в группе её прозвали «невестой убийцы». За глаза, разумеется. И, похоже, не зря. Сама Миранда не раз слышала это прозвище за своей спиной, но ничуть не расстраивалась. Наоборот, позволяла даже себе иронизировать над своей же изюминкой. Но вот теперь девушка думала, принять ли приглашение или провести время в одиночку, чтобы успеть купить цветы для любимых артистов и пораньше прийти в уже полюбившиеся стены Театра музыкальной комедии. – Если только сможешь помочь мне купить цветы для спектакля, – девушка распрямила линии бровей и широко улыбнулась. – Конечно, Мира. Неожиданно за их спинами возник седой старичок с шарфом на шее. Он был очень весёлым и задорным, сердечным, поэтому весь университет его очень любил. Отблеск его очков заметили оба и резко отвернулись друг от друга, уткнувшись в листы, на которых пока что были только контуры гипсовой головы, что стояла перед всеми студентами. – А о чём вы так щебечите? – приветливым и мягким голосом спросил он. – Простите, Геннадий Васильевич, мы просто о театре разговаривали, – смутилась Миранда и взялась за карандаш, чтобы продолжить оставленную работу. – Надо же… Позвольте спросить, вы вдвоём пойдёте? Сергей так же покраснел, как и Миранда. Остальные студенты глухо захихикали и стали перешёптываться. Преподаватель тепло посмотрел на всех и снова вернул свой взгляд на рядом сидящих. – Нет, только я иду на спектакль. – Что ж, это очень хорошо, очень, – и старик наклонился над Мирандой, чтобы заглянуть в её рисунок. Помимо своей доброй души всё-таки был один за ним грешок, из-за чего Кинг шутливо к нему относилась: когда кто-то не очень соответствовал его требованием, он мог при пустой аудитории сесть за мольберт и продолжить работу, тем самым оставив ученика без попыток понять, как и что ему делать дальше. Так было и с Мирандой тоже в первые дни в академии. Правда, ей однажды удалось застать его на «месте преступления» и невольно смутить Геннадия Васильевича. Он, конечно, после этого ни разу не предпринимал попыток исправлять её рисунки, потому что уже не видел в этом необходимости. Теперь старик протянул свою сухую руку над головой ученицы и сделал несколько незначительных заметок. Миранда поблагодарила его молчаливой улыбкой и продолжила работать, несмотря на назойливых «мух», которые сидели в голове после встречи с Иваном. На протяжении всего занятия Сергей так и не осмелел, чтобы снова заговорить. Всё стало проходить в умиротворённой тишине. Когда занятия пришли к концу, девушка без тени усталости упорхнула к гардеробу, чтобы взять свою утеплённую куртку и поскорее покинуть стены заведения, чтобы оказаться на улице. Там её догнал Рассудов. – Ну что, готова к кофе? – приветливо спросил он. – Конечно. Собирайся скорее. Осталось только четыре часа до спектакля. – Ой, расслабься, нам только четырнадцать минут туда ехать. Ещё успеем. Парень весело подмигнул ей и согнутым локтём пригласил к выходу. Девушка незаметно смутилась и робко скользнула рукой по его сильной руке. Так они за ручку пошли прочь. Они даже не заметили, как быстро оказались на нужном месте. Только оказавшись на Площади искусств, Миранда оживилась. Её сердце встрепенулось и забилось чаще, как только она поняла, что оказалась в любимом месте, где сосредотачивается творческая энергия. И этот невидимый поток разливался по земле и поднимался к небу, наполняя всех хорошо чувствующих творческий настрой и озаряя душу. Сергей заметил это оживление и поскорее повёл её в кафе неподалёку от театра, которое она часто посещала, зная, как это ей важно. По пути к Итальянской улице он уже успел заприметить пару цветочных лавочек, поэтому заранее смог рассчитать время, чтобы его дама сердца успела насладиться любимой страстью. Пара незаметно села в «Музкафе», что была в пару шагах от театра и заказала себе кофе и лёгкие десерты. Сергей не мог сводить с неё взгляд, только любовался красотой Миранды. Он давно испытал свои чувства к этой милой музе, но боялся, что это не взаимно, что это всего лишь дурное наваждение, обман сердца и души. Девушка с интересом оглядела зал, где они сидели, и остановила весёлый взгляд на окне, который был чуть выше их стола и открывал красивый вид на облитую солнцем площадь. Когда принесли напитки и сладкую закуску, между молодыми людьми завязался разговор. Постепенно темы переходили с театров на кино, потом – с искусства на музыку, а затем всё плавно перешло в нечто личное. Всё-таки им обоим хотелось узнать друг друга поближе. Несмотря на то, что они дружили ещё в школе, всё-таки не столь часто перекидывались фразами, потому что каждый по-своему был занят делом. – Как у тебя с мамой сейчас? – спросила девушка, заинтересованно подавшись вперёд и оперевшись подбородком на свои руки. – Уже лучше. Правда, с папой всё… по-прежнему не всё так гладенько, – Сергей нервно дёрнул бровью, но не позволил себе утонуть в прошлом, а только улыбнуться. Его родители развелись, когда ему было около тринадцати лет. Разумеется, это серьёзно ударило по Сергею и он тяжело это переживал долгое время. Приходилось даже ходить к психологу, чтобы оправится от психологической травмы и встать на ноги заново, чтобы научиться жить дальше. Умолкнув, девушка нечаянно уронила взгляд в окно. Каково её было удивление, когда она увидела стоящего перед окном своего любимого артиста. Тот, повёрнутый к ним спиной, с кем-то разговаривал по телефону. Миранда скользнула взглядом по его спине. Как же подходит ему этот цвет. Хотя на сцене он не часто позволял себе разнообразить свой образ – только чёрный или тёмно-синий строгий костюм с гладко глаженной белой рубашкой и красивой галстук-бабочкой. Мало кому удавалось увидеть его в белых тонах или менее строгом костюме. Правда, это касается именно его собственных концертов. – Мира, я выйду покурить, хорошо? Никуда не уходи, – вдруг прозвучал голос Сергея, который вырвал девушку из своих мыслей и разглядывания в окне. – Да… конечно… – чуть нервно ответила она и опустила глаза на опустевшую чашку. Сергей отодвинул стул и поднялся. Миранда смотрела ему вслед и молилась, чтобы он не заговорил с Иваном. Она не знала, почему, но не хотела, чтобы Серый с ним познакомился. А то потом он долго будет дразнить, мол, «я его встретил, а ты – нет». Женские глаза снова вернулись к окну. Благо, силуэт Сергея ещё не показался за стеклом. Через некоторое время артист, который до сих пор стоял к ней спиной, убрал телефон и резким движением провёл рукой по задней части шеи. Миранда внимательно следила за ним. Ей было чересчур интересно, какое у него настроение сегодня. И по нервным движениям рук художница поняла, что его что-то взволновало, и очень удивилась этому, будто бы это было какое-то открытие. Девушка следила за Ожогиным до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом. Миранда выдохнула. То ли от сожаления, что не подошла к нему и не поздоровалась, то ли от облегчения, что он не заметил ни её, ни спутника… Она долго не могла прийти в себя даже после того, как уже оказалась перед МузКомом с кучей цветов в руках. Сергей тронул её за плечо. – Эй, Мира, что с тобой? Ты как будто привидение увидела, – говорил он. Девушка в мыслях себе усмехнулась. Да, привидение. Призрака! Который был с двумя метрами роста и с серо-голубыми глазами, в которые она скорее бы хотела утонуть. И это привидение именовалось Иваном Геннадьевичем Ожогиным, одним из известных артистов мюзикла.