Луна не знает пути

Здравствуйте я ваша бабулита. Первым делом подведём итоги голосования. ЕДИНОГЛАСНО большинством голосов был выбран каменный утюг. И пофиг, что проголосовал только один человек. Поэтому 16 глава посвящается вам, «Смэрть в белых носочках». Дойти до озера оказалось целой проблемой. Опустим факт, что Буфраш нёс Клинка на руках, а Данкуд ревностно посматривал на своего соулмейта. В сердце шевелился неприятный червячок, хотя мозгом Данкуд понимал, что Клинок ранен и не может идти сам. У Дани не хватит сил понести своего соулмейта, почему его и доверили богатырю. Не могу подобрать синоним к имени Данкуд… Передозировка тавтологией… Что же придумал Даниил Кудисов? Ничего лучше, чем начать всячески дурачиться, что, конечно, смешило Артёма, но значительно раздражало всю толпу, Херобрина в особенности. Тот вообще был на нервах. Потом Настя наступила в… кхм… ну скажем так… плохо пахнущую коричневую субстанцию, и девушку это совсем не обрадовало. Десять минут она обтирала ботинок об траву и кору дерева, пока вся толпа хмуро её ждала. Элисон плавала в мыслях, думала, и её никто не трогал, надеясь, что она составляет план. Хаха, Обломов вот тоже думал. Адам всех задержал, потому что захотел поймать свинозомби, который непонятно как тут оказался. Нуб прежде всего беспокоился о том, чтобы никто в компании не остался голоден. И не сомневайтесь, он превосходный шеф-повар, подаст гнилую свинозомбятину так, что за ней будут гоняться все гурманы мира и их даже не пронесёт! И наконец у Роменского села камера, а он не успел всё это сохранить. — СУУУУУУУУУУУУУУУУКААААААААААА! — разнеслось над лесом и в испуге вздрогнула чёрная скала, которая в самом начале фанфика завела всех в Биом Глубокой Тьмы. Я удивлена: он ещё очень мягко выразился. — Ты охренел?! — нервы Херобрина сдали. — Прости пожалуйста! — чуть не в истерике из-за того, что Никита может умереть, кричал Роменский, принимая свою вину. — Ну блин, ну! Не будет момента с лесом, ладно! — пыталась успокоить их Элисон, довольно рисково вклинившись между парнями, один из которых обладал даром. — Жаль, смешно было, — вздохнула Настя, хотя смешно не было никому. — Уши рвутся! — хныкал Клинок, которому ругань показалась чересчур громкой, но рваться они стали у Буфраша. — Ъйъ, анатомию не знаешь! — гнев художницы пал на Клинка. — Рвутся не уши, а перепонки! — Душнила! — Молчать! — гаркнул Адам. Можно не пояснять, что сработало. — Мы друзья или бабки на рынке? — Друзья на рынке, — нашлась Настя. — Я не всерьез ругаюсь, — вдруг сказал Клинок совершенно адекватным тоном. — Как-то собраннее надо быть, — вынес вердикт Данкуд в тишине. — И не паниковать. Неудачные дубли всегда бывают. Зачем орать, если можно просто переснять? — Окей, на чей телефон? — хмуро отозвался Роменский. — У меня есть. — Херобрин устыдился своей дырявой памяти. На втором дубле ничего интересного не происходило. Друзья вышли к озеру, и Элисон предложила немного поспать. — Что толку, если мы перед этим водяным все от усталости поляжем? Я думаю, нужно, чтобы трое выспались и пошли непосредственно к Стиву, а другие трое сейчас пойдут искать ингредиенты для зелья подводного дыхания. Есть другие предложения? — Вряд ли я куда-то уйду, — кисло отозвался Клинок, слабо улыбаясь ей. — Меня можешь списать. — Я за зельями! — возликовала Настя, запрыгав. — Зелья я беру на себя, — пообещал Херобрин, положив руку ей на плечо. Девушка посмотрела на него секунду и мягко хлопнула по макушке. — Ээ… — Миф растерялся, но счёл, что такое поведение в дружеском кругу наверняка приемлемо и привычно. — Вы можете отдохнуть. Монстры вас не тронут. Мифоискатели неуверенно переглянулись, что не укрылось от Херобрина. Он не разозлился, понимая, что причины недоверия объективны. В нём поселилась неуверенность в своём выборе. Что он будет делать, если они его просто используют, но никогда не примут в свою компанию? С другой же стороны, лучше остаться одному, чем числиться в компании мифов, но тусить на обочине, потому что места в «жигулях» не хватило. Он хочет спасти Берга. Но хочет ли Берг, чтобы Херобрин его спасал? Он человек яркий, окруживший себя многочисленными приятелями и фанатами. Что если он забудет о Херобрине на следующий день? Мифу стало не по себе, тревожно затянуло под ложечкой. Он понимал, что ему придётся отпустить заложников из Биома, но очень боялся этого момента, который грозно маячил впереди, мигая красной точкой. Боялся навсегда потерять Берга. Он не понимал, когда желание поиздеваться над мифоискателями зашло так далеко. Пока все обустраивались, Херобрин, нервно закусив кулак, тэпэхнулся на сервер. Он выбрал шумную улицу, где сновали толпы людей, и открыто сел на ступеньках подземного перехода. Люди проносились, не обращая внимания на странного молодого человека. Каждый занят только собой и им нет дела, что его глаза светятся белым, им нет дела, что, возможно, всё то, во что он когда-то верил, теперь рушится, как карточный домик, потому что только притворялось важным. Что он сидит сейчас на ступеньках и для него не существует окружения, не существует ничего, кроме отчаянной мысли, бьющей в голове. Им нет дела до мифа, ставшего настолько близкого к людям, что он неосознанно разделил их несчастную долю и тоже стал человеком. Он сам загнал себя в капкан и теперь не знал, как из него выбраться. Ещё и эта идиотская ситуация с сервером и Вапвапом! Херобрин развёл руками и перед ним образовалось нужное количество склянок. Плюсом он взял зелье лечения для Клинка. Пару минут он не сводит глаз с ярких жидкостей, видя в них размытое отражение Никитиной улыбки. Херобрин закрывает лицо ладонями, сгибаясь, и вздрагивает. Затылок поднывает от тупой боли, которая расползается вдоль головы, как желе. Если бы он знал, что ошибки совершать так больно, он бы вообще ничего не начинал. Парень затряс головой, растрёпывая волосы. Дышать стало чуть легче. Разве так важно, что о нём подумают, когда на кону стоит жизнь Берга? Разве страшнее остаться в полном одиночестве, чем увидеть смерть того, кто стал для тебя дороже всего на свете? И Херобрин принимает решение сделать очень важную вещь.

***

Сон особо не шёл. Только Буфраш, Настя и Адам сумели забыться. — Как я так лоханулся, — сокрушался Роменский. — Честно, я уже с жизнью попрощался, когда Херобрин на меня кинулся. Глазами так люто сверкнул, ух! — Не доверяю ему, — жаловался Данкуд, положив руки под голову. — На подставу не похоже, — возразила Элисон, лёжа спиной к стволу дерева. — Ага, на Лика не насмотрелась?! — ворчливо отозвался Клинок с другой стороны дуба. — Я просто чувствую, что скоро мы всё поймём. Потому что рано или поздно любая история движется к логическому завершению. — Да ну что ты делаешь! — провыл Клинок. — Мне и так больно, а ты ещё такое говоришь! Совсем меня не жалеешь! — Конечно жалею, бедный! Иди обниму тебя! — Так! — в шутку возмутился Данкуд. — Мужа уводят из семьи! Все четверо рассмеялись, так ярко, будто в последний раз. Не луна сияла в их глазах, а все чувства, что и делают людей настоящими, все счастливые моменты… А были ли они? И бодрствующие, и спящие с уверенностью могли заявить — были, ещё как. И они пережили их вместе, плечом к плечу. — Сейчас пойдёт как миленький! — друзья вздрогнули от грубого тона Херобрина, который бесшумно телепортировался сюда. Он не быкует, у него просто голос такой, привычка. И он слышал этот диалог с самого начала. Дальше зелье лечения летит в Клинка, взрывается под его визг и всё — остались рожки да ножки. Да ладно, всё с ним ок, перелом на ноге склеился, теперь Артём живее всех живых и ещё две тысячи лет проживёт, а это между прочим дольше, чем Ранкор. На меня напало странное желание начать признаваться Ранкору в любви прямо в данном абзаце, но мы это подавим и продолжим Луну. — И да, — Херобрин подмигнул товарищам, — я принёс нам всем новые телефоны! Мы ещё столько видосов на них снимем!