ломка.

наркотическая ломка — это пиздец. пиздец, когда кроет так, что сходишь с ума, хочешь выть и биться головой об стены, ведь тебе нечем закинуться. назар готов перевернуть все с ног на голову, расхуярить все, что подвернется, кого-то избить. назар вторые сутки без колёс. и у него нет ни денег, ни дозы. левицкий уже с ума сходит без заветной таблетки. настолько? а насколько нужно сойти с ума, чтобы ворваться в чужую комнату и начать все обшаривать, ища хоть что-то, хоть грамм, хоть таблеточку? искать настолько бешено и яростно, что даже не услышать шагов и скрип двери? зато в руках заветная доза. назар сжимает в руках пакет и наблюдает за лёшей, охуевающим от того, что творится теперь в его комнате, а особенно — от наглости левицкого. его это даже на какой-то момент загоняет в ступор. только через пару минут по венам ядом растекается понимание (ещё пара минут, и я проебал бы партию, господи, что они бы со мной сделали) и злость. — отдай пакет, — и требовательно протягивает руку. левицкий этот пакет сжимает, как последнее дорогое в его жизни. его кроет, и он готов закинуться прямо здесь, лишь бы его перестало колотить., а лишаться своей добычи он и подавно не намерен — тут ведь наркоты на полжизни хватит! неужели он со слабаком сметаниным не справится? в нормальном состоянии справился бы, конечно., а сейчас у него даже руки слабеют до неприличия, когда лёша, едва сдерживаясь от истерики, выдирает чертов пакет из рук. — ты понимаешь, что со мной было бы? они бы меня убили! убили бы! тебе вани мало, да? хочешь, чтобы я ему компанию составил? назар окидывает глазами взмокшую рыжую чёлку, вылезшие от напряжения вены на руках. смотрит в туманные глаза сметанина, полные ужаса. нет, так дела не будет. левицкий внезапно подходит ближе к лёше и начинает теребить пальцами верхнюю пуговицу на рубашке. да, где-то там он назвал бы рыжего провинциальным лохом., но сейчас положение было безвыходное. или так, или его накроет так, что он из комнаты не сможет выйти. или даже рухнет где-то посреди улицы, раскроит голову об асфальт, вот и весь разговор. все остатки здравого рассудка, все нормальные идеи остались где-то за дверью. в голове было только одно: у лёши есть доза, и он сможет её дать. нужно только хорошо попросить. — а ты не думал, почему ваня предпочёл меня? хочешь, я тебе покажу? и проводит большим пальцем по лёшиной нижней губе, чуть надавливая. рыжий же словно зацепенел. давно мог оттолкнуть назара, выгнать его из комнаты, но не делал этого., а левицкий только начал разгоняться. — дать мне закинуться — это, поверь мне, очень малая цена. назар проводит языком по шее сметанина и начинает расстегивать пуговицы рубашки парня, а потом и вовсе сбрасывает её, забираясь ладонями под футболку. у лёши в голове все смешалось. левицкий знал, что делал, когда вспомнил ваню. больное место. тот самый человек, который не давал уснуть ночами, заставляя задаваться вопросом «а что со мной не так?». и сметанин идёт на поводу у назара. едва заметно кивает, мол, давай, я согласен., а левицкому только этого и надо. стаскивает с парня футболку и выцеловывает созвездия веснушек на плечах, спускается по телу мокрыми поцелуями. лёше мучительно хорошо не от того, что делает назар, но от того, что он лишил его друга, а теперь перед ним унижается. теперь он по-щенячьи смотрит в глаза снизу вверх, пока стаскивает с лёши спортивки., а теперь назар готов лечь под него за пару грамм кокаина или единственную круглую таблеточку. и он знает, что утром будет сгорать от унижения, но делает это, чтобы потом закинуться и не думать о том, что ему пришлось ради этого пройти. назар блядски причмокивает губами и заглатывает сразу, пожалуй, даже глубже, чем надо было. не рассчитал. он только чудом не сбивается с темпа, даже успевая поглядывать на тихонько простанывающего лёшу. левицкому эти минуты кажутся вечностью. утром ему покажется, что большего унижения, чем в те минуты, когда он сглатывал сперму лёши, чтобы получить наконец то, ради чего он все это было. сметанин сам не знает, получил он хоть какое-то удовольствие или нет. ну, зато на завтрашнее привычное «лох иногородний» он сможет шепнуть назару на ухо: — может, я и лох иногородний, да только ты мне сосал, аж причмокивал.