Истина где-то там, схватить бы руками

      В глазах темнело. Неоновые вывески постепенно теряли свой цвет. Все вокруг кружилось, рябило перед глазами, а в ушах мерзко шипело и пищало. Сканер окружающих объектов не работал, посылая сигналы о неисправности. Хотелось пить. Сухие губы распахнулись в болезненном крике.       Вот оно. Укрытие. Доползти бы еще. Похолодевшие конечности цеплялись за выступы крыши. Из кармана выпал сверток травы и зажигалка, служившие Вове незаменимыми компаньонами. — Блядь, ну давай! — рассерженно прохрипел Братишкин, прячась за стену. — Вов, мы вроде оторвались!       Парень с пышными волосами перепрыгнул с соседней крыши, приземлившись рядом. — Заебись…       Кровь сочилась из раны на боку, пачкая серую ткань старенькой футболки с надписями. Братишкин зажимал быстро расползающееся багровое пятно ладонью, стараясь не потерять сознание. — Ёб твою мать, — Алексей обеспокоенно бросился к другу, — да ты ранен, Вов! — он швырнул пушку в сторону и начал рыться в карманах. — Вот она, — парень достал крошечную ампулу с обезболом. — Похуй, сейчас пойдем дальше… ты… — Братишкин запнулся, скривившись от резкого шума в ушах, — ты чип не проеби. — Какой чип, дурак?! Главное, чтобы ты сейчас не сдох, — Хесус осторожно стянул с Вовы рукав куртки. После этого парень откуда-то достал прямоугольный «шприц», и, зарядив его веществом, уколол Братишкина в плечо. — Ау! Мудак…  — Ты еблан? Я тебя вобще-то спасаю, — Алексей поднял пушку, сунул ее в широкий карман объемной куртки и закинул руку раненого себе на плечо, — бочину держи крепко и не смей засыпать, понял? — он поднял Вову и двинулся к двери, соединяющей крышу и лестничную площадку небоскреба.       Братишкин был не особо тяжелым, его вес сократился во много раз из-за кибер-имплантов. Алюминиевые сплавы и другие железки пронизывали его тело, разве что мозги оставались Вовины, ведь такую глупую ошибку мог совершить только он. Кинуться под пули из-за какого-то чипа! Но сколько всего хранится на этом носителе, сколько возможностей дарует этот кусок металла с пластмасской — ради этого он и рисковал. Ради денег, а именно ради вознаграждения за чип.       Про Хесуса нельзя было сказать, что он сторонник всех этих модификаций, он предпочитал использовать минимум металла для усовершенствования своего тела, а то и категорически противиться, объясняя это тем, что человек остается человеком, пока он теплый.       Вова смутно понимал, что происходит и куда его несут. Он обессиленно уткнулся носом другу в грудь и старался не потерять сознание. Каким-то волшебным образом Алексей взломал закрытую дверь на крыше. А потом и лифт. Зачем лифты вообще ограничивают для использования?       Наконец, они вышли на улицу и Хесус усадил Братишкина в первый попавшийся автомобиль. — Героично, — сквозь полудрёму прокомментировал Вова, — у тебя потом… будут проблемы из-за меня. — Что стоит без присмотра, то стоит в моей хате, — с нервной улыбкой напомнил Хесус, — так ты мне говоришь? — Запомнил, — слабо улыбнувшись другу, парень перевел взгляд на рану.       Алексей не совсем знал, как управлять тачкой, но это его совершенно не заботило. Он вжал педаль газа в пол и перекрестился, стартанув с бешеной скоростью. Главное копам не попасться. Повезло, что ехать нужно было четыре квартала по прямой, а потом еще два направо. Хесус старался смотреть за дорогой и параллельно говорить обо всякой хуйне с другом, чтобы не дать тому отрубиться. Вова что-то бормотал, но с каждой минутой ему становилось всё хуже. — Приехали, — Хес затормозил так, что визг паленых шин мгновенно привел Вову в сознание. — Давай, дядь, я сейчас сам… — Сам письку себе подрочишь, а сейчас я тебе помогаю, — выскочив из тачки, Хесус обошел её и открыл Вове дверь.       Парни потащились к небоскрёбу. Братишкина штырило и швыряло из реальности в сонливую дрёму, из-за болевого шока его речь преобразовалась до состояния полнейшей чуши. Пару раз споткнувшись на лестнице, ведущей в подвал, друзья всё-таки пришли к знакомой двери. Вова нехотя отцепился от шеи друга, касаясь ногами пола. — Слышишь меня? — картинка поплыла рябыми волнами, не позволяя Вове сфокусироваться на лице Алексея. — Але?.. — Слышу.       Удостоверившись в том, что раненый в сознании, Хесус усадил его в кресло, бросил куртки на диван у входа и крупными скачками пересек комнату, оказавшись у стеклянного шкафа. Он взял несколько тюбиков, скобы, зарядил степлер для кожи и вооружился крючками и иголками. Откуда у Алёши столько медицинских железок? Жизнь заставила, особенно, если это жизнь наёмников, а твой друг — постоянно попадающее в неприятности создание. Не то что бы профессионально, но Хес точно мог склепать любое существо из безжизненных кусков мяса. — Сейчас тебя подлатаем.       Лёша осторожно снял с Вовы футболку и усадил в кресло боком. Вова жалобно взвыл от осознания предстоящего ужаса. Хоть его тело и было напичкано имплантами, настоящая горячая человеческая кровь никуда не делась, и пока, к сожалению, никто не придумал, чем заменить её. Технически можно было склепать себе титановый скелет и прикрепить к нему мозг, но на такие эксперименты даже Вова не был готов. Он безумно любил драки, но не любил кровь. Драться весело, а получать раны — не очень. Кровь показывает хрупкость даже самых усиленных тел, однажды механизм совсем изотрется, износится и… Дальше Вова не думал, предпочитая забить ноздри травой. И сейчас, чтобы облегчить свою судьбу, Братишкин дрожащей рукой потянулся за косяком. — Блять, — расстроенно прошипел он, не нащупав травы, — подай… там… в столе.       Алексей откинул со лба выбившуюся прядь и перевел строгий взгляд на друга. Инструмент угрожающе блеснул в его руках, зажимая вытащенную пулю, капельки крови потекли по пальцам. Снова болезенно вздохнув, Вова медленно перевел взгляд на чужие запачканные руки. — Я сейчас тебя сам в косяк сверну, — непривычно низким голосом прорычал Хесус. Больше он ничего не сказал, начав зашивать кожу.       Через пару мучительных минут, сопровождаемых мыслями Вовы о боли и смерти, операция была закончена. Алексей откинулся на спинку стула, обеспокоенно бегая взглядом по обнаженному телу Вовы в поисках других ран. Ничего. По щекам хирурга текли капельки пота, башня потерпела несколько сокрушительных ударов, а пальцы покрылись кровавой коркой. — Руки помой. — Помыть руки? Это всё, что ты хочешь сказать? — после непродолжительной паузы Хесус вскочил с места и ушел вглубь подвала.       Вова еще недолго просидел на кресле, прислушиваясь к своим ощущениям. Можно было бы и сдохнуть, это мог бы быть вполне вероятный сценарий. Если бы не Алёша с его чудо-штопалкой, Братишкин бы сейчас валялся на той крыше, отбросив коньки. Парень услышал звук включенной воды, шуршащим эхом бегущий по стенам подвала, и тяжело поднялся на ноги. Косяк. Вот он родимый. Вова изысканно подкрутил трубочку, пошарился рукой по ящичкам и нашел жигу. Никакая синтетика не заменит его растительную радость. Он вернулся в «операционное» кресло и закинул ногу на ногу. Кислотный дым наполнил комнату, густыми клубами вертясь у лампочки. Взгляд помутнел, парень провалился в океан неоновых огней и вспышек. Вот он снова стоит на той крыше, снова ловит пулю под ребро, и из раны вместо крови течет серебристая ртуть, течет наверх, унося боль к пасмурному небу Найт Сити. Вокруг разноцветные вязкие пузыри, руки удвоились, превратились во всё загребущие лапы с когтями и потащили пузыри к себе. Кто-то приземлился рядом и схватил за руку.       Послышался щелчок двери и звуки шагов разнеслись по подвалу эхом, вытаскивая Братишкина из сюрреалистичного сна. Дым потихоньку рассеивался, расползаясь по углам небольшого помещения, Вова окончательно вернулся в реальность и потушил косяк о ручку кресла, решив докурить позже. Тут уже образовалось выжженное пятно от многократности таких действий.       В "квартире" было мало вещей. Вернее хлама-то поистине много, а из функциональных предметов — диван у входа, поцарапанный стол, кресло с регулируемой спинкой, два старых обеденных стула, огромный монитор в углу, системный блок, расположившийся на стене тонкой полоской и множество кактусов на всех горизонтальных поверхностях. Их никто не покупал, растения были украдены. Алексей коллекционировал самые необычные экземпляры, подыскивая им место в квартире. Вову это раздражало, но ругаться на друга, у которого живешь бесплатно — грешное дело. Налево и прямо была ванная комната, правее от неё — спальня с двумя матрасами на полу, одиноким окном под потолком и не менее одиноким стареньким комодом. Всё содержимое подвала не особо гармонировало с внешним составом улиц, тут скорее была ностальгический музей по ушедшим годам, хозяин которого явно не понимал всю радость технологического скачка.       Вова встал и поплелся в другой конец помещения. Там как раз была оборудована ванная комната, которая своими крошечными размерами заставляла горько вздохнуть. Дверь была открыта, и оттуда валил горячий пар. Тут висело зеркало, покосившееся на бок, которое и привлекло Вову. Вернее, отражение Алексея в этом самом зеркале. — Б-блять, — тот случайно пересёкся взглядом с Вовой, — чё тут забыл, а? — На тебя посмотреть пришёл, — облокотившись о стену игриво заявил Вова. — Ты опять курил хуйню свою? — Точно надо отвечать на этот вопрос? — последовала кривая усмешка. — Нет.       Диалог не задался, Лёша в своей привычной одежде вышел из ванной и выключил свет, тыкнув мокрым пальцем по сенсорной панели. Волосы он уже зачесал в башню, хоть они еще были влажными, и залил сверху лосьоном для объема. На эту дрянь-то деньги всегда есть. А как из подвала съехать — дорого, невыгодно, неудобно.       Хесус остановился в единственной из всех комнат, имеющей маленькое окошко. Вот это награда. За всё, ради чего он рисковал жизнью, получить это. Ну хоть что-то. Алёша залез на постель, устроенную прямо на полу и потянулся к окну. В Найт-Сити как всегда непогода: ливень и полный штиль, свидетельствующий о долгой однообразной картинке за окном. С улицы окошко было чуть выше асфальта, что не позволяло лужам вливаться прямо в подвал, и открывалось это дело по-старинке, вручную. — Заболеешь, — голос Братишкина раздался позади. — Ты меня преследуешь что ли? — не оборачиваясь возмутился Лёша и всё-таки открыл окно. — Да ладно, дядь, не обижайся, — Вова приблизился к нему и поднял взгляд на окно, — мне хуёво было, курить хотелось, под ребром ныло, сам понимаешь.       Снова молчание. Алексей ничего не ответил, его раздражало легкомыслие и наглость напарника. Еще чуть-чуть и его разорвет от злости, и он скажет все, что думает, вышвырнет этого идиота на улицу и любезно прикроет за ним дверь.       Теплые ладони скользнули по бокам и обняли Хесуса за талию. Устроив подбородок на плечо друга, Вова еще сильнее прижался к Лёше и расплылся в довольной улыбке. — Спасибо, что спас. А еще мы теперь неебически богаты.       Это были именно те чудесные слова, которые могли быть сказаны со всей любовью и сытостью. Алёша усмехнулся, освобождаясь от проявлений нежности Братишкина. Злобу как рукой сняло. Разве можно злиться, когда завтра дарует переезд в новую квартиру, подальше от этого старого подвала, когда завтра — светлое и прогрессивное будущее, когда завтра — новая жизнь. Благодаря крошечному чипу, из-за которого Вова чуть не расстался с жизнью. — Ладно, всё, давай спать, — Алексей закрыл окно и обернулся к Братишкину, — неважно выглядишь. — Спасибо за комплимент, сладкий.       Это всё было в привычной Вовиной манере. Хесус не придавал особого значения всем этим фразам, ссылаясь на Вовино чрезмерное употребление травы. Накурится себе, а потом добренький. Так и сейчас. Позади кромешный ад, впереди великолепный триумф, день делёжки наживы, и поэтому напарники быстро улеглись по постелям и почти сразу уснули, мечтая каждый о своём.