31 shards of my soul

      На настольных часах без двадцати шесть, а ты в очередной раз лежишь в постели, не двигаясь, откинув одеяло, и остекленевшими глазами, точь-в-точь как у мертвеца, смотришь в потолок. Неужели ты в очередной раз наглоталась Феназепама, надеясь никогда больше не проснуться? В твоих наушниках снова играет «найтивыход», чередующийся с «вышел покурить», затягивая тебя ещё глубже на дно, ниже которого, казалось бы, уже некуда. Руки, изрезанные в мясо, давно перестали кровоточить, будто бы высохли, устали даже больше, чем твоё сердце, которое заебалось пропускать через себя ядовитые дротики предательств — один за другим, пронзающие нежную плоть всё глубже и глубже. Совсем скоро настанет пора идти на учёбу, но ведь тебе всё так же похуй, уже который день ты не выходишь из дома, отключив телефон, и будто бы ждёшь декана, который, появившись у порога твоей съемки, сообщит, что ты отчислена.       Всё те же часы показывают двенадцать, безразлично помаргивая красными цифрами на дисплее. Ты сидишь на кухне и смотришь куда-то вдаль, сквозь окно, сквозь облака и небо, куда-то в потустороннее измерение, существующее лишь в твоих скомканных в толстенный узел мыслях. Сигаретный дым уже стал постоянным атрибутом твоей жизни. Последняя полная пачка Парламента лежит на столешнице, заманчиво поблёскивая голубой вставкой на упаковке. Когда-то ты слышала от друзей, что энергетики нельзя мешать с алкоголем, но жизнь ничему тебя не учит, а потому ты запиваешь свой черный Монстр, от вкуса которого уже тошнит, каким-то мерзким дешёвым вином из ближайшего круглосуточного. В твоих мыслях снова текста для предсмертных записок всем тем друзьям и знакомым, которых ты ещё не успела растерять, но самая длинная и продуманная, зазубренная до единого слова, адресована ему, и даже если ты решишься положить голову под поезд — он никогда её не получит, потому что плевать он хотел на твоё существование. «Я ненавижу эти блядские книги; Я ненавижу эти блядские сериалы — Ведь там люди любят друг друга искренне, И хэппи эндом кончается финал»       Снова эти тупые строчки застревают в башке, разъедая остатки давно пропитого мозга, напоминают о том, как равнодушно ты была брошена — никчёмная, нелюбимая, ненужная, как сломанная игрушка. Ты бы снова зарыдала, да кончились слёзы; ты бы опять напилась, да последняя бутылка коньяка лежит где-то в комнате пустая; ты бы снова полюбила, да заебалась терять.       Ты смотришь на входную дверь, надеясь, что с минуты на минуту в неё раздастся долгожданный стук, и он вернётся — без цветов и розовых соплей — просто придёт, спросит, как твои дела, пригласит уехать за город на пикник, чтобы есть твои любимые карамельные конфеты, громко смеяться и считать звёзды на небе; но он уже никогда не вернётся и не пожелает тебе спокойной ночи, он ушёл навсегда, и уже давно счастлив без тебя, а ты по прежнему, как и месяц назад, кричишь в душе, и в редких снах возвращаешься в те вечера, когда вы гуляли рука об руку вдоль живописной реки, когда целовались на смотровой площадке, любуясь захватывающим дух видом ночного мегаполиса; в те времена, когда у вас всё было хорошо. «… ты проебал своё счастье, милый. А завтра, завтра всё будет хуже…»       Бьющий по сердцу тяжёлой кувалдой текст снова застаёт тебя врасплох, заставляя прикусить губу так сильно, что ты чувствуешь привкус собственной крови на языке, сердце вновь охватывает ледяная буря, заставляя тебя скрючиться пополам и стонать от безысходности, постоянно повторяя в голове избитые фразы «я знаю» и «мне так жаль».       Как же досадно, что ему уже всё равно.