Осень в Гриндейле пасмурная.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤтвоя любовь ко мнеㅤ—ㅤиㅤсㅤкㅤуㅤсㅤсㅤтㅤвㅤо, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤаㅤㅤяㅤㅤиㅤсㅤпㅤоㅤрㅤтㅤиㅤлㅤаㅤㅤцвета. ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤОсень в Гриндейле пасмурная, пахнущая серым дымом и сожженными надеждами. Внутривенно прописаны тёплый чай и посиделки на крыльце. Ветер уносит летнее беззаботное время и возвращает домой. Все похоже на изысканную болезнь, от которой не убежать и не спрятаться. ㅤㅤㅤㅤㅤ Он приходит поздно ночью — поправляет блондинистые локоны и заходит к ней. Ведьма сидит у алтаря, зажигая свечи и шалфей, расставляет все по своим местам. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Не ты ли звала, милая? ㅤㅤㅤㅤㅤСабрина вздрагивает, слыша голос позади, но тут же берет себя в руки. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Я думала, что фамильяры приходят в обличии животного, — она держит за спиной нож, на всякий случай, с опаской глядит и пытается собрать мысли в кучу. — Кто ты? ㅤㅤㅤㅤㅤОн вальяжно разгуливает по комнате, рассматривая каждую мелочь. Его внешний вид отображает изысканность и собранность, он точно полная противоположность юной ведьмы. Голос приятный, бархатный. Он не может быть фамильяром. Тетя Зельда говорила, в них нет ничего человеческого, они созданы, чтобы служить. А он похож на ученика Академии. Похож на Ника. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Салем, могу быть в обличии кота, если захочешь. ㅤㅤㅤㅤㅤОн разворачивается и смотрит в глаза. Взгляд... Его не описать. Глубокий, пронзительный, бездонный, будто она смотрит в свою собственную душу и теряется в ней, в двух началах — мира людей и мира ведьм. Сабрина недопонимает, слова Зельды резонансном раздаются в голове. Он будто читает её мысли и исполняет приказ: секунда и парня уже нет, вместо него небольшой чёрный кот с очень яркими зелёными глазами. ㅤㅤㅤㅤㅤ— А как кот ты больше мне нравишься, — с улыбкой произносит Сабрина и поднимает его на руки. ㅤㅤㅤㅤㅤОсень в Гриндейле пасмурная, пахнущая новыми приключениями и крепкой эмоциональной связью ведьмы и кота. Но характер блондинки затрудняет их тесное сотрудничество. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Ты не будешь делать этот ритуал. Ты хочешь убить ведьму и воскресить её, это противоестественно. Ты не можешь шутить с природой. ㅤㅤㅤㅤㅤСалем злится. Салем уберечь юную ведьму хочет, ведь привязался к ней, черт подери, а её сумасшедшие планы вызывают в фамильяре чувство негодования и желание защитить. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Кажется, это я твоя хозяйка, а не наоборот. ㅤㅤㅤㅤㅤСалем громко вздыхает, приходится слушать её и исполнять свои обязанности. Салем сам не знает, как на его голову свалилось шестнадцатилетнее чудо с ветром в голове и странной привязанностью к человеку. Он даже отчасти завидует/ревнует, что простому смертному достался дар свыше. Но он никогда не скажет этого вслух. ㅤㅤㅤㅤㅤОсень в Гриндейле пасмурная, пахнущая разбитым сердцем и неловким молчанием. ㅤㅤㅤㅤㅤСалем исчезает. Брина думает, что у него появились свои дела и просто нужно подождать. День, два, три, неделю, месяц, год. Брина думает, что он погиб и уже пытается заново призвать союзника, понимая, что он был единственным и неповторимым... кем? Фамильяром? Котом? Человеком? Соратником? Другом? Сама не знает ответ на этот вопрос. Сабрина чувствует ноющую дыру в своей груди, от которой ей не спрятаться и не скрыться, ни одно заклинание не заглушит пустоту. ㅤㅤㅤㅤㅤОн приходит, приходит поздно ночью — выглядит помотанным и уставшим. Сначала ведьма не верит, может, Блэквуд её проверяет, но это он — недостающий кусок в пазле чувств и эмоций. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Где ты был? ㅤㅤㅤㅤㅤСлова вязнут в воздухе, создавая напряжённую атмосферу. «Знала бы ты, Брина, что я только не пытался сделать, только бы порвать связь» раздаётся в голове фамильяра, чувствующего печаль и близость конца. ㅤㅤㅤㅤㅤ— Сабрина, я больше не могу быть твоим фамильяром, — Салем тяжело вздыхает, готовясь к самой сложной части разговора. — Я пытался. Я пытался перестать чувствовать, но не мог. Я был во многих ковенах, пытаясь перестать. Но я не могу. ㅤㅤㅤㅤㅤСабрина чувствует, как ком подкатил к горлу и вот-вот прольётся слеза, но не знает, что сказать. Она смотрит — его глаза такие же, как и в первую встречу, — и ничего не говорит. Салем все прекрасно понимает, первая любовь живёт в ней, и исчезает в пустоте. ㅤㅤㅤㅤㅤОсень в Гриндейле пасмурная, пахнущая сожженными надеждами и незаживающими ранами на двух сердцах.