Тонкая грань

      Непроглядная ночь опустилась на Орарио. Небо затянули плотные тучи, что не позволяли свету Луны хоть как-то развергнуть густую тьму таинственной женщины - ночному мраку.       Лишь фонари на широких улицах давали едва различимое чувство защищенности и расслабления. Но всего в паре шагов от них уже брала власть в свои руки аура неизведанности и страха.       Люди боятся неизвестности, но в то же время она так и тянет их внимание, привлекает, будто шепчет на ухо, завлекая в опасные сети раставленной заранее западни.       Но были и те, что жили в этой среде, будто ночные хищники. Они не могли ощущать себя в комфорте под светом солнца, больше предпочитая скрываться в черноте ночи, чтобы слиться с ней и не открыть свое прогнившее естество.       Кадэлл шагал по одной из таких ухоженных улочек. Мимо мелькали редкие прохожие, что возвращались с поздней смены с работы или авантюристы, что хорошо провели время на улице Дедал, в районе красных фонарей. В некоторых переулках можно было также услышать шорох пьяных горожан или редкую парочку, что таки поддалась интимной атмосфере, не в силах сдержать собственную похоть.       Но юноша ни на что не обращал внимание. Для него эта картина была, как нельзя привычней. Даже в его прошлой жизни он видел схожие пейзажи, те же личности, те же обстоятельства. Люди не меняются даже в разных мирах. Их культура, религия, устои и традиции могут разниться, казаться чуждыми или даже дикими, но что никогда не изменится - так это личина человечества.       Гнилая, мертворожденная, отвратная для глаз любого, что узреет ее за красивой и изысканной ширмой. Казалось, человек разительно отличается от животного, но тем и другим управляют одни и те же инстинкты, оказывая влияние лишь в разной степени.       Похоть, жадность, чревоугодие, страх смерти и прочее прочее. Конечно, люди способны преодолеть механизмы, что заложила в них мать-природа. Но многие ли готовы или могут совершить подобное?       Переступить через себя, победить тьму, таящуюся внутри каждого из нас, стать чем-то большим. К несчастью, подобных личностей можно пересчитать на пальцах одной руки, если не меньше. И их численность становится подобно каплей в море. Страшном, бушующем, не знающем покоя и стабильности.       В каждом мире этот шторм следует за историей существования людей и других разумных рас. Мир никогда не стоит на месте, подвергаясь влиянию этих будоражущих сознание волн, что сносят всё и вся.       История циклична. Это всем известно. И подобное свершается потому, что за первой волной идет вторая, за ней третья и так далее, не зная конца и края.       Море не может быть спокойным и статичным. Движение - жизнь, а значит стабильность - смерть. Застой ведет к деградации, а та - к забвению. Разумные существа развиваются день за днем, растут в физическом, моральном или духовном плане. Каждый день мы становимся чем-то новым, другим "собой". В противном случае, человека ждут мягкие объятия госпожи Смерти, что приглядывает за каждым из существ, ожидая своего часа, момента, когда она сможет приблизиться к тебе.       Она никогда нас не покидает, являяся вечной спутницей всего живого. Подобно молчаливому свидетелю, она смотрит из-за нашей спины, следя за каждым нашим поступком, помыслом и намерением.       И ждет. Она не знает, что такое нетерпение. Эта роковая госпожа только с легкой улыбкой на устах дожидается той самой минуты, чтобы поддержать нас своими нежными бледными ладошками, уложить спать, дать отдохнуть от мирской суеты, погружая в долгий и непробудный сон, приносящий блаженство облегчения и осознания завершенности, пройденного пути.       Кто-то может воспротивиться этому, пожелать встать с мягкой кровати вечности и небытия, но девушка, что живет столько же, сколько и ее сестра-Жизнь, будет смотреть на подобные потуги с той же доброй материнской смешинкой на губах. Подобно нашкодившему ребенку, ты попытаешься воспротивиться, убежать, вернуться, туда, куда возврата нету и быть не может, но Смерть тебя утешит, успокоит, убаюкает и уложит обратно в кровать. И как бы ты не сопротивлялся, но мирской уклад возьмет своё. Твои веки закроются, чтобы больше не подняться, а душа окажется во власти таинственной девушки.       Сейчас, Кадэлл не мог вспомнить, встречал ли он ее? Был ли в её объятиях, встречался с ней взглядом, противился ли своему исходу? Он не знал, но сам факт того, что он здесь, в Орарио, тонко намекал на успешность его уговоров. Неужели он смог договориться с ней, вымолить или выпросить еще один шанс, дать еще немного времени "снаружи" дома Смерти.       Неужели, она, будто добрая мать, разрешила поиграть "на улице" еще часок, но чтобы в последний раз? Или было всё иначе. Юноша не понимал, да и как он мог это осознать. "Та сторона" осталась в его памяти в виде нечётких образов, картин, точнее кадров, будто фотоотчёт, что сделал молодой фотограф, забыв просто-напросто снять крышку с цифровой камеры.       Но ему не стоило сейчас о подобном волноваться. Ощутив вкус жизни вновь, он также получил некое озарение. Все циклично, все конечно. Рано или поздно, но он умрет, исчезнет, погрузится в небытие, падет в Бездну. А потому он должен был максимально насладиться своим пребыванием на бренной земле. Жить пустой скучной жизнью не имела никакого смысла. А что может взбудоражить кровь больше, чем настоящее легендарное Подземелье? Вот именно - ничего!       Скрывающее в себе многие тайны мира, Лабиринт так и оставался чем-то неведомым, жутким и угрожающим в глазах окружающих. Источник кровожадных монстров, существ, несущих в себе всю ярость и злобу мира, желающие всем своим черным сердцем истребить всё живое и вырваться из оков Вавилонской Башни, разорив весь Орарио, а вслед за ним и весь оставшийся мир.       На миг в голове Кадэлла проскочила мысль, что он был бы не против посмотреть на подобное. Но тут же она была выкинута на задворки сознания. Подобное сделать было бы слишком хлопотно, да и в успехе сего шага он был не уверен.       Да и что это ему принесет. Окружающий его город, жители, персонажи - все это не было более ширмой для Данмачи. Всё было реальным. И Кадэлл пока не поехал окончательно кукухой, чтобы жертвовать бесчисленными жизнями ради своего удовольствия. Он понимал ещё ту грань, которую он не смел переходить еще в прошлом мире. Можно лицемерить, притворяться, обманывать, подставлять - все это делает тебя плохим человеком, но не монстром, не тварью, что достойна больше смерти, чем продолжения собственного существования.       Из мыслей, что скакали из грани в грань, будто горный сайгак, юношу вырвали какие-то крики из соседнего переулка. Любопытство тут же подавило какой-либо здравый смысл и вместе с тем нежелание новых проблем. Парень ускорил свой шаг уже по направлению в темный, как густые чернила, закуток. Едва он зашел за угол, неприметного каменного дома, как до его чуткого слуха донеслись звуки сражения.       Тогда, по неизвестной ему самому причине, Кадэлл пустился во всю прыть вглубь улочки, на которой не имелось ни одного светильника, фонаря или иного источника света. И вскоре перед ним появилось четверо мужчин бандитской наружности и молодой паллум, что сейчас отбивался из последних сил.       Из его правого бока сквозь пальцы плотно прилегающей ладони обильно текла кровь. Левому глазу было суждено не увидеть рассвета, так как глазное яблоко буквально вытекало наружу от аккуратного вертикального пореза на лице.       Дыхание паллума оказалось жутко прерывистым, он не мог набрать достаточно кислорода в грудь, да и вздох казался каким-то болезненным, который можно было услышать у больных, у которых не оставалось никаких надежд на выздоровление.       - Ну вот и все, мелкий засранец... Добегался. - хищно оскалился главарь этого боевого квартета, что также двигался с легкой усталостью.       Его мелкие глазенки глядели с довольством кота, объевшегося сметаной.       - Заставил же ты нас побегать, а, карликовый ублюдок? - поддакнул своему лидеру второй мужчина, закинув боевой молот себе на плечо и пару раз постучав им.       - Идите к черту, твари! - выкрикнул паллум, сильнее зажимая рану и готовясь совершить очередной рывок в попытке оторваться от преследования.       Ему всего лишь требовалось прорваться к небольшим тупиковым переулкам улицы Дедал и там он сможет разойтись на полную, маневрируя или скрываясь в одном из них.       Свобода была как никогда близка, а потому даже несмотря на отвратительное состояние тела, его решимость только распалялась всё с новой силой, становясь похожей на разгорающийся пожар.       Худой старик с орлиным носом позади своих товарищей опасно сощурил глаза, продолжая неотрывно и настороженно следить за каждым движением паллума.       - Какой наглый, вы только посмотрите! Сдайся по-хорошему, сосунок. И, возможно, твою подружку не будет ждать столь плохой конец. - заржал наглый парень, выходя вровень с первыми двумя бандитами и готовясь тут же перейти в наступление.       Зачем тратить силы на этого тупого, пусть и способного малька, когда можно заставить добровольно того преклонить колено, сдаться, сломаться с помощью манипуляций и угроз. Их группе повезло, когда они смогли взять в плен "качественный товар" в виде двух подростков с хорошими навыками. Подобные рабы могут продаться за большую сумму в Орарио.       Но кто бы мог догадаться, что один из новопойманных детей сможет избежать пары стражей, внезапно убив тех и сбежав из заключения.       Местоположение их базы да и сокрытие могло пойти крахом, а потому четверым бандитам была дана четкая задача касательно беглеца - поимка или смерть.       Либо вернуть, либо удавить, предотвращая какой-либо риск для их преступной группы. Никакой жалости, никакого милосердия. И квартет не намеревался ослушиваться выданного приказа, четко осознавая насколько жесток и опасен их лидер.       Как бы самим не лишиться головы за оплошность с пренебрежением охраны двух детей. Все мы ошибаемся, но цена их косяка могла оказаться собственная голова.       Паллум же молчал, склонив голову. Если он сейчас сдастся им, то надежды более не останется. Всё или ничего. Сбежав, у него хотя бы будет шанс спасти ее, приведя помощь или обретя достаточную силу. Капитуляция этим отбросам ничего не гарантировала, только связывала руки, а потому оставалось только бороться до самого конца, со всем рвением. Но наглец не видел мыслей вмиг затихшего паллума, а из-за опущенной головы не мог различить его выражение лица.       Довольно улыбнувшись и гордо подняв подбородок небу, он молча посмотрел на своих "товарищей", давая понять кто из них получит похвалу босса и приблизился к беглецу, намереваясь заключить его руки в кандалы, чтобы уж наверняка.       - Ты сделал мудрый выбор. - ощерился яркой усмешкой парень, но тут же усмешка на устах дрогнула, глаза широко распахнулись, а изо рта вырвался короткий крик, что тут же затих, стоило паллуму воткнуть в горло наглецу острый осколок стекла, перерезая артерию и обрекая бандита на мучительную смерть.       Зрение наглеца на миг померкло, кандалы упали под ноги, пока как руки тщетно попытались зажать артерию, остановив бурный фонтан крови, обильно обрызгавший паллума.       Толкнув ногой ублюдка в толпу замеревшего трио, прум накинулся на "главаря". Подпевала лидера не смог удержаться под весом тела наглеца и повалился на землю. В то же время старик зорко оценил ситуацию и отступил на пару шагов в бок, заходя во фланг разъяренному беглецу.       Паллум столкнулся с главарем с ножом в руках, что он вынул из набедренных ножен умирающего парня. Одноручный клинок вовремя заблокировал быстрый удар кинжала, череда искр осветила тьму переулка, скрежет металла подавил остальные звуки.       Взоры лидера и прума встретились, между ними будто пробежала молния напряжения. Паллум так и горел безумной решимостью, ставя на кон всё, включая свою жизнь, пока бандит с легкой усмешкой взирал на всё это, будто на плохо поставленный спектакль, с легкой толикой скуки и разочарования.       Каждый выпад беглеца отводился в сторону размеренными движениями клинка. Казалось, лезвие пело в руках бандита. Было ясно, что оружие в его руках было отнюдь не для красоты.       Вот, не рассчитав свой шаг, паллум запнулся о какой-то мусор, что он не сразу разглядел из-за хаотичных выпадов мужчины и подставился под удар. Яростно блеснув хищными зрачками, главарь нанес резвый удар, намереваясь закончить эту битву здесь и сейчас. Но прум оказался не прост. Ловким маневром он перехватил нож обратным хватом и отвел смертельный удар в сторону.       Снова в воздух метнулись искры, лезвие ножа изнывающе завизжало из-за трения о поверхность меча, но всё же выдержало нагрузку, пусть и на лезвии можно было различить уже несколько четко прослеживаемых зазубрин.       - Кха! - неожиданно метательный нож вонзился в спину прума, отчего ноги того подкосились и он выронил свое оружие, не чувствуя никаких сил в ладонях. Он стал напоминать шарик, из которого выпустили воздух.       Изо рта пошла обильно кровь, единственный глаз перестал что-либо различать перед собой, будто покрывшись незримой пленкой. В голове мутило. Его состояние ухудшалось прямо на глазах.       И тут помощь пришла из ниоткуда. Багровый блеск и острая кровавая нить сдалась в обруч смерти, что тут же стянулась возле шеи главаря. Его глаза шокировано выпучились, вздулись вены на лбу, а руки тут же попытались разорвать материализовавшийся предмет.       Но уже через мгновение из его спину аккуратно вышло кровавое копьё, что пронзило грудь мужчины, оборвав вместе с тем еще одну жалкую жизнь.       Старик нервно вздрогнул и уже было пустился в бега от неизвестного противника, как кровавая игла вонзилась в его затылок, тут же пробив череп и уничтожив содержимое черепной коробки.       И только подпевала успел вылезти из-под трупа, как так же оказался пригвожденным к земле все тем же кровавым копьем.       Он неверующе посмотрел на своего убийцу и пораженно раскрыл глаза. Перед ним стоял юноша с легкой ухмылкой на лице с гетерохромными радужками на ободке которых четко различалось изумрудное кольцо.       - Ты... не... человек... - в трансе прошептал мужчина. Перед ним уже стоял не человек, а настоящий демон из бездны, способный управлять кровью и способный пожрать их грешные души. В следующий миг глаза бандита закатились, а сознание погрузилось в вечную тьму, уже не имея возможности пробудиться ото сна.       Брезгливо отменив свою способность, юноша молча наблюдал, как под опавшим мужчиной, как и под его товарищами, расплывается кровавая лужа, смешиваясь с дорожной пылью, грязью и осколками старого дорожного покрытия. Не обращая более на тела внимания, Кадэлл подошел к поверженному паллуму, что также держался из последних сил. Он, различив новое присутствие, поднял окровавленное лицо к незнакомцу, но так ничего и не различил, кроме изумрудного света в глазах.       - Прошу... если у тебя сила... Умоляю... спаси Хину... - изрек он последние слова, осознавая, что дорогую ему девушку он более не способен защитить. В его глазу потух огонь жизни, будто легкий бриз задул свечку, оставляя после себя только тонкую нить дыма - последнее упоминание о некогда ярких и горячих языках пламени.       Кадэлл не говоря ни слова, присел перед прумом и прикрыл его веки, провожая того в объятия довольно господи Смерти. Новая жатва приносила ей небывалое удовольствие. Сразу несколько детей вернулось в ее теплые и нежные объятия.       Тем временем, к юноше уже приближался очередной отряд бандитов, что был отправлен вслед за товарищами на поиск беглеца.       Встав в полный рост, Кадэлл активировал свою магию, создав с помощью чужой крови тонкий щит в левой руке и длинное полое копье в правой.       - Что же, пора немного и попрактиковаться. - зверская улыбка выползла на его лицо, когда его лицо уже осветили факелы бо́льшей группы головорезов, чем предыдущая.