Tenderness

Всё это ему однозначно нравится. Им обоим. Испытывать столь будоражащее чувство просто... М-м, прекрасно? Особенно, если это происходит с тобой в первый раз. Все эти ощущения — нечто новое для тебя. Внутри всё переворачивается вверх дном, стоит ощутить лёгкое прикосновение к губам. Эфир сжимает простынь, приоткрывает глаза и вновь жмурится, как только мужчина опять наклонился и коснулся чужих губ, сжатых в тонкую полоску.  Он правда, правда хочет продолжить, но боится. И Дилюк это понимает, поэтому осторожно, едва касается уст мальчишки. Даёт привыкнуть к ощущениям. И сам привыкает. И он не будет настаивать на чем-то большем. Им обоим достаточно (?) этих трепетных поцелуев. Эфир открывает глаза, смотрит прямо в чужие и судорожно глотает воздух. От всей картины в целом по телу пробегает целый табун мурашек. Руки сами собой тянутся к лицу, на секунду замирают, а потом Дилюк чувствует, как его щек касаются подушечками пальцев, пока ладони наконец не обхватывают их. Рагнвиндр делает глубокий вдох, аккуратно берёт чужую кисть, разворачивает и прижимается губами к тыльной стороне ладони. Эфир охает, краснеет пуще прежнего, а сердце пускается в пляс. Ох... Если бы его видела сестра... Но стоит только подумать об этом во второй раз, и стыд исчезает сам собой. А вот порхающие бабочки остаются. Эфир не может отвести от Дилюка взгляда. Набирает в грудь побольше воздуха, закрывает глаза и приводит мысли и чувства в порядок. Успокоившись, он ощущает некую смелость. Позволяет себе привстать, кладёт руку на грудь мужчины и отчётливо чувствует, как сильно бьётся сердце в ней. Дилюк поддаётся, стоит Эфиру чуть надавить, намекая на то, что ему нужно лечь на спину, а сам устраивается сверху. Смена позиций придаёт ещё больше смелости, юноша наклоняется, едва касается губ Дилюка, а когда открывает глаза, встречается с ним взглядом. Рука ложится на голову, заставляет наклонится ещё ниже, и Дилюк уже не осторожно прижимается, а впивается в пухлые губы. Тело начинает подрагивать. Эфир еле держит себя на небольшом расстоянии от Рагнвиндра. Не хочет падать сверху, приносить дискомфорт, но руки... Они предательски дрожат и вовсе перестают держать, когда ему на поясницу кладут руку. Дилюк вовремя реагирует, перехватывает инициативу и одним движением меняет позиции. Теперь он — сверху, а бедный, смущённый мальчишка вынужден утыкаться лицом в подушку, пряча своё смущение. С одной стороны сложившаяся ситуация ему нравится, даже очень, а с другой... Опять же, страшно. Они заходят  далеко, и, возможно, слишком спешат. Мысль теряется тогда, когда Эфир ощущает горячее дыхание на шее, а затем вздрагивает, резко впечатавшись лицом в подушку.       — М-м-м... — блондин не поднимает головы, мычит в подушку и сжимает то её, то простынь . Даже без самого главного его доведут. Такими темпами — тем более. Дилюк то прикусывает, то касается языком мочки уха. Эфир судорожно выдыхает, улавливая еле слышный смешок сверху.       — М... М-мистер Дилюк... — всеми силами старается собраться с мыслями, выжать из себя хоть что-нибудь. — Там... Не касайтесь там.  Это слишком... М-мочка слишком чувствительная. Ох, конечно, он это заметил. А в самом начале думал: "Что будет, если коснуться его здесь?" Ожидания себя оправдали. Эфир сводит брови к переносице, стоит его вновь перевернуть, и на сей раз лицом к себе. Наклонив голову на бок, Дилюк вглядывается в покрасневшее, хмурое лицо юноши. Тянет руку, не спеша проводит пальцем по губам, в то время как Эфир прикрывает глаза, чуть приоткрывая рот, намериваясь вдохнуть, а затем судорожно выдохнуть.       «На сегодня с него хватит.» Эфир поначалу не понимает что происходит. Дилюк отстраняет руку, ложится рядом и сгребает мальчишку в охапку, прижимая к разгоряченному телу. Он чувствует, как мужчина утыкается ему в макушку, оставляя лёгкий поцелуй. Закрывает глаза, начинает спокойно дышать. В недоумении Эфир хлопает широко распахнутыми глазами где-то две минуты, а затем осторожно касается спины. Отчётливо ощущает как вздрогнул Дилюк, едва голой кожи коснулись подушечками пальцев.       — Не холодно? — глаза сами собой закрываются. Руки крепко обхватывают чужую спину, Эфир старается спрятать лицо, уткнувшись тому в грудь.       — Нормально, — с другой стороны он нащупывает одеяло, цепляет пальцами и подтаскивает к себе, накрывая обоих. — Всё нормально. Сейчас же нам лучше лечь спать... У всех много работы. От столь спокойного тона Эфир и сам успокаивается. Сердце бьётся не так быстро, не торопится проломить грудную клетку, выпрыгнув наружу. Эфир молчит, и перед тем, как погрузиться в глубокий сон, оставляет лёгкий поцелуй на груди, в области сердца. И оно начинает биться чаще.