...Well, there is something about watching a crime
It makes me want to go out and make it all mine.
It's something about seeing you fight
It makes me want to go out tonight...
Фрэнк проснулся от прикосновения мягких теплых рук, скользящих по его груди, открыл глаза, увидев мирно сопящего Джерарда. Его тонкую шею, плечи и бледную спину с выступающими костями. Он коснулся рёбер пальцами…
Звонок в дверь. Фрэнк вскочил, осторожно перекладывая руки Джерарда на подушку, побежал к двери, на ходу глянул в зеркало — опухшее лицо говорило о глубоком сне, волосы спутаны, но всё бы ничего, только на его груди красовался один яркий засос.
— Доброе утро, любимый, ты ещё спишь? Я пришла сделать тебе завтрак, чтобы ты точно поел. Стой, а что у тебя…
Джамия ещё не заметила красное пятнышко, она смотрела за спину мужчины, но видела только скомканное одеяло и чёрные волосы, торчащие оттуда. Уже с самого утра девушка выглядела красиво, она даже не повышала голос на последней фразе, всегда оставаясь спокойной.
— Это мой студент, так получилось, что мы задержались до ночи, но такого больше не повториться. Я на диване спал.
— Да я верю тебе, глупый, просто спрашиваю. И постель постирай.
Джамия потрепала волосы Фрэнка и с ослепительной улыбкой направилась на кухню, откуда уже доносился щелкающий звук тостера. Фрэнк, ещё не совсем проснувшийся, был удивлен такой реакцией своей девушки, но всё же это лучший исход такой ситуации. Никто в его окружении никогда не догадывался, что ему были интересны не только девушки, и таким опытом по юности он не хвастался.
— Фрэнк, родители зовут тебя на той неделе в гости и обещают не доставать с вопросами, пожалуйста, найди парочку часиков вечером для этого.
— Конечно, я могу сделать бумажную работу на этих выходных, буду свободен. Сходим с тобой в кино на тот самый фильм, про который ты рассказывала.
— Правда? Это отличная новость, я очень надеюсь, что ты не забудешь.
Вскоре они завтракали аппетитными бутербродами и своим смехом разбудили парня, который сейчас стоял в дверях, явно одетый наспех, сонный и немного недоумевающий. Фрэнк кинул на него многозначительный взгляд, в надежде, что сегодня у него спокойное настроение.
— Доброе утро.
— Это — Джерард, второкурсник. С ним я еду в декабре на конкурс.
— Приятно познакомиться, я Джамия, позавтракаешь с нами? У тебя носки, кстати, наизнанку.
Повисла пауза, нарушаемая только шипением ещё горячей сковороды в раковине. Джерард, сдерживая смех, коварно улыбнулся, поправляя спутанные волосы, он скрестил руки, предупреждая Фрэнка, что в любой момент может разрушить всё, что он имеет, и мужчина, смотря на него сейчас, понимал, что они сошлись слишком быстро и, возможно, ему нужно ближе познакомиться с парнем, понять, что он вообще от него хочет, на что способен.
— Ничего страшного, я, пожалуй, пойду, не хочу вам мешать, так ещё ночь была такая долгая…
Джерард протянул последнее слово, медленно разворачиваясь к зеркалу. Он начал надевать рубашку и куртку, пока Фрэнк нервно сжимал в руке вилку, а Джамия так и продолжала улыбаться, разглядывая незнакомца.
— Заходи к нам ещё как-нибудь, познакомимся…
— Джам…
— Тише, Фрэнк, что ты пристал, не с тобой говорю.
— Он просто хотел рассказать про то, чем мы так долго занимались. Хорошего дня.
Джерард последний раз встряхнул волосами и, махнув рукой, направился на выход, даже не посмотрев Фрэнку в глаза. От него остался только сладкий запах, витающий в коридоре и на подушке, след поцелуя на зеркале в ванной и очень много приятных и не очень мыслей в голове околдованного любовника.
— Он шутит так, наверное, сейчас к своей девушке поехал, она его вчера так и не дождалась.
Фрэнк заметил, как сильно уже заврался, он делал это постоянно: дома, на работе, даже его единственной женщине, которая сейчас смотрела на него по-детски доверчивыми глазами. А что ему оставалось? Нельзя бросить то, чего по сути нет. Нельзя перестать любить, когда не любишь.
Весь день прошёл в таких мрачных раздумьях, Фрэнк ничего толком не сделал, только размышлял впустую, так и не договорившись с собой. Никогда такого у него ещё не было, всё это такое новое и необузданное, что Фрэнк и понятия не имеет, как себя дальше вести. Казалось, всё время он жил в вакууме, который прорвался только благодаря ярким глазам Джерарда, словно лазеры, сражающие его. И было ли это благом?
Фрэнк — взрослый состоявшийся мужчина с любящей и заботливой невестой, прилично зарабатывающий и уважаемый, сейчас сидел на кухне, докуривая пачку подряд из-за нервозности, одолевающий его при мысли об обычном студенте, которых у него была целая тысяча, о том, кто, ничего не делая, медленно уничтожал его, вёл по пути разрушения всего, что сейчас его окружает.
Телефон зазвонил — это был тот самый Рэй, который после этой загадочной взятки начал донимать его больше, чем обычно, желая как-то вернуть их прежде вполне дружеские отношения. Но Фрэнк не слабо верил в такую дружбу.
— Да, Рэй? Что-то случилось?
— Фрэнк, здравствуй, всё в порядке, просто хотел узнать кое-что насчёт программы…
— А если правда?
Они оба выдержали паузу, Фрэнк глубоко затянулся, чувствуя, как огромная доза никотина плывет к его заплесневелым мозгам, а Рэй на другом конце обреченно вздохнул, и не видя его сейчас, Фрэнк точно мог сказать, что тот сдвинул брови и раздул нос.
— Меня достало всё это, работа за пятерых, хотел позвать тебя выпить. Просто сходить куда-нибудь в бар.
— Давай. Знаешь, где бар Джеффри Кука?
— Нет…
— Ясно, скину сейчас, на встрече расскажу.
Что ж, больше планов на этот мрачный вечер воскресенья у него всё равно не было, потому что Джамия сбежала в какой-то заурядный клуб с той самой мерзкой подружкой, а алкоголь сейчас поможет отвлечься от мыслей о Джерарде, мелькающих в его больной голове.
— Здравствуй, Фрэнк, выглядишь устало, ты занят работой? А место здесь действительно хорошее, цены тоже, — Торо сидел за барной стойкой, уже немного поплывший, он, видимо, не дождался коллегу и решил напиться сам.
— Очень приятное замечание, дружище, — Фрэнк улыбнулся, ему стало легче дышать в этом месте, от одного вида выпивших смеющихся людей ему стало легче, — Да, в процессе, потому что объем нешуточный. Да и спится в последнее время как-то плохо, всё работа, да эта Ванденбург, которая привязывается ко всяким мелочам.
— Да, ей явно не на ком больше отыгрываться, не переживай, дело не в тебе, она со всеми такая, — Рэй тоже заметно расслабился и уже не казался таким занудным, — Выходных уже не хватает, чтобы отвлечься от этого дерьма.
— Это точно, откуда я должен взять силы, чтобы ещё следить за успеваемостью? Срать я на неё хотел, — Фрэнк залпом выпил половину бокала тёмного пива, по небритому подбородку потека горькая струйка.
— Вот именно, но у тебя, в сравнении с другими, ещё все нормально, поверь. Не хочу про это думать, — Рэй сделал тоже самое в ответ, заказывая ещё пару бокалов на двоих. Оказалось, у Торо есть другая одежда помимо скучных костюмов, да и вообще, сейчас он выглядел как обычный мужчина, не вызывал у Айеро неприязни, даже наоборот, с ним хотелось выпить ещё, — Вот должно же быть что-то помимо работы, невозможно жить только этим, и я уже второй год пытаюсь понять, что это может быть, — мужчина был в самой приятной стадии опьянения — не совсем в дерьмо, просто приятная эйфория, он был готов говорить вечно, — Попробовал всё что можно, всё от спорта и до художественных книг, но уже не знаю, что делать…
Фрэнк в этот момент немного отключился от реальности, продолжал слушать друга, но думал о своём, осознавая, какие же они всё-таки одинаковые. Состоявшиеся люди, настолько загруженные заботами и своей «взрослостью», будто ничего другого не существует, будто всё, что они могут — вечно подавлять в себе ребёнка, который просит хоть немного развлечений и отдыха. И Фрэнк понимал, к кому ведут эти мысли. Раньше он бы подумал, что отдыхает с Джамией, но попробовав иного, понял, что такое настоящий отдых.
— … Я уже сам замечаю, что разучился веселиться, иногда вообще думаю бросить этот универ, это как чёрная дыра, засасывающая твои силы…
— Слушай, может нам вместе заняться чем-то? Это так же сложно, как и любое саморазвитие — если ты один, то вечно бросаешь это.
— У тебя есть велосипед?
— Конечно. Тогда до следующих выходных?
Друзья радостно посмеялись и чокнулись полными бокалами. В баре было шумно и душно, они поплелись куда-то на танцпол, спугивая всех малолеток. И в итоге Фрэнк успел ввязаться в какую-то драку, Рэй разбил чужой бокал, и они кое-как вышли из закуренного подвала. Телефон Рэя трезвонил, ему понадобилось пять минут, чтобы достать его из кармана и собраться с мыслями.
— Дорогая, я скоро буду. Да, ещё в баре. Нет, я только с Фрэнком. Не кричи, голова раскалывается.
Фрэнк посмеялся, когда Рэй сбросил звонок, корчась от громких звуков, и опёрся о стенку, но Фрэнк всё же был трезвее, так что он придерживал друга за плечи, не давая соскользнуть вниз, и сам вызвал ему такси.
— Слушай, а что тебя никто не ищет? Неужели никого нет?
— Девушка моя неревнивая, мы доверяем друг другу, она, скорее всего, тоже сейчас где-то пьёт.
— Неревнивая и поэтому ты трахался с Джерардом?
Рэй громко икнул и сильно шатнулся, потому что они сделали первый шаг к такси, а Фрэнк и не знал, что ответить, но не мог просто злиться на него, а тем более за правду, которую было глупо отвергать, или, может, он не должен так доверять ему?
— И ты туда же? Мы не трахаемся. Он для меня такой же, как и другие студенты, просто я пытаюсь помочь догнать остальных.
— Ну ладно, смотри, а то парень-то явно к тебе неравнодушен. Прости, если что, я не нарочно…
— Все нормально, главное, доберись до дома.
И откуда Торо только знал всё обо всех? Да, всё очень просто, и сейчас Фрэнк мог создать полный портрет его личности после того разговора, он довольно мягкий и эмпатичный, ему легко рассказать всё, что правда волнует, то, о чём думаешь. И Фрэнк сейчас прикладывал чудовищные усилия, чтобы не рассказать этому эмоциональному вампиру правду. Опасную правду.
***
Хлопок двери, скрип колёс, сверканье фар в полной тьме. И снова Фрэнк один-один со своей ложью-ложью, которая прыгала у него с плеча на плечо, игриво посмеиваясь над очередной своей победой. И сможет ли когда-то он так же понять Джерарда? Сколько время для этого понадобится? И снова он один-один со своими грёзами о Джерарде-Джерарде.
Он пришёл домой пьяный, уставший, замученный от своего безделья и бездействия, от чувства незаконченности и недосказанности. Фрэнк сбросил с себя одежду. Первый удар пришёлся стенке, второй дивану и третий такому же неповинному кофейному столику. Идиот-идиот. Насильник-насильник. Тряпка-тряпка.
— Джи, ало, не сбрасывай, я знаю, что очень пьяный, я просто хочу извиниться, я мудак, ты не должен терпеть…
— Фрэнк?
— Да-да, я, я поступил ужасно, и ничего уже не могу сделать…
— Фрэнк, прекрати.
— Я конченное животное…
— Фрэнк, черт тебя побери!
— Стой, что у тебя там за звуки?
— Ты про что? Всё нормально.
— Нет, что происходит?
В ответ гудки, он просто сбросил? Фрэнк соскользнул вниз по стене, сжимая в кулаке пряди своих коротких волос, пропитанных гневом. Да, если он сейчас приедет к Джерарду, тот вообще пошлёт его, никогда не возьмёт трубку. Но ведь там что-то происходит.
***
Понедельник. Фрэнк не заметил, как заснул на холодном полу, не заметил, как проснулся и в полусознании собрался на работу, не съев и ни кусочка, не заметил, как монотонно доехал по скучной дороге до скучного здания, не заметил, как начал бубнить материал словно скороговорку, не заметил ничего до того момента, как к нему подошёл Рэй, тыкающий его в плечо.
— Доброе утро, прости меня за вчерашнее, я просто был очень пьяный.
— Всё окей, не переживай, я мало помню эту ночь.
Фрэнк перевёл безразличные холодные глаза на Рэя, его голос звучал почти мертвецким, хотя ещё вчера он казался по-настоящему живым. Торо выглядел немного испуганным, очень смущенным, но принимал такое состояние Фрэнка за обыденное.
— Постой, ты не видел сегодня здесь Джерарда?
— М-м… нет, как раз хотел спросить у тебя тоже самое. Главное, чтобы его не исключили после очередных прогулов.
***
Вторник. Ничего не поменялось, Фрэнк всё также бледный и молчаливый, отменяет первые пары, чтобы хоть немного поспать, нервно стучит ручкой по столу. Рэй его побаивается.
***
Среда. Джамия начинает беспокоиться, пытается узнать у мужчины, что случилось, но тот отвечает, что ничего страшного, запирается в кабинете. Ссылается на головную боль.
***
Четверг. Фрэнк холоднее обычного. Окружающие пытались ободрить его собственным приближающимся днём рождения, но тот никак реагирует, говорит, что не будет отмечать, что сейчас должен побыть один.
***
Пятница. Он снова, но уже без надежды скользит рыскающим взглядом по притихшей публики, надеясь увидеть здесь то самое лицо. Не тот, не тот, не та… Он. Джерард. Сидит, прикрывая лицо руками и волосами, сжавшись, в какой-то чёрной толстовке, не двигается, молчит.
Фрэнк тоже сидит замерев, сверля его взглядом, но тот не поддаётся, не поднимает лица, будто не желает, чтобы его вообще кто-то видел. Студенты уже давно замолкли, с непониманием смотря на сумасшедшего преподавателя, глаза которого впервые за неделю открылись как бы целиком.
— Мистер Айеро, Вы должны были проверить наши самостоятельные…
— Сейчас этим и займусь, а вы открываете тысяча пятидесятую страницу и решаете всё, что видите. В конце сдаём.
— Но новая тема…
— Плохо слышали?
Фрэнк снова разговаривал так, словно хотел перегрызть всем глотки, да так и было, он просто хотел побыть один с Джерардом, просто увидеть его глаза, но вынужден был терпеть толпу этих идиотов. Хоть голова кружилась, он медленно проверял работы, каждую минуту вглядываясь в старательного пишущего Джерарда.
Он продиктовал неплохие оценки за самостоятельную — видимо, Ванденбург поругала студентов, — и стучал ногой по полу, потому что большая часть студентов уже сдали всё, что смогли решить и спокойно вышли из аудитории, а Джерард будто нарочно сидел до последнего.
Наконец он встал, неуверенными движениями собирая свои вещи и направляясь к учительскому столу. Как только Джерард положил лист в стопку, холодная крупная рука схватила его запястье, он даже пошатнулся.
— Останься ненадолго, пожалуйста.
Фрэнк просил очень убедительно, и Джерард сел за первую парту, скрестил руки в замок, нервно щелкал пальцами. И вот последний студент сдал работу, они остались одни. Фрэнк встал из-за стола, подошёл к Джерарду, тот тоже встал, и они буквально дышали друг в друга, слышали сердцебиение.
— Что происходит, Джи, расскажи, пожалуйста, я очень переживаю. Ты всю неделю не появлялся, я не хотел снова мешать.
— Ты сам знаешь, что происходит, тогда зачем снова спрашиваешь? Мне было не до универа.
— Тогда почему Майки ходил, а ты нет?
— Да потому что не он разгребает за собой всё дерьмо!
Джерард резко поднял лицо, волосы слетели со лба и глаз, обнажая фиолетовый синяк с одной стороны и свежий красный на другой щеке. Он прокричал последние слова, оттолкнул Фрэнка и вылетел из аудитории. Больше сегодня никто из преподавателей его не видел: с кем только из них и учеников Фрэнк не говорил, как бешеный носясь по всему универу, надеясь, что тот просто прячется.
Но нет, Джерард больше не играл, он не хотел, чтобы к нему лезли и вот так гонялись, он просто хотел спокойно прийти на занятия. Он знал себе цену, знал, что просто так не кинется в руки к тому, кто его обесценивал, каким бы привлекательным тот не был. Он знал, что сейчас у него нет времени на свою личную жизнь. Он должен был отплатить Фрэнку чем-то таким же мерзким, потому что веселое действие препаратов подошло к концу. Пара расплатиться за всё, совершенное под ними.
There's some reason why I can't sit still:
Every waking moment I feel so unfulfilled.
I try to lie down, but I don't know how
Baby, when I'm sleeping,
If it's less like I am dreaming.
