Там где женщины сияют, а мужчины грабят (Where Women Glow And Men Plunder)

Джек фыркнул и прижался к нему, лениво изучая губами его шею. Брок прервался, чтобы отдышаться. — Мы закончили тут? — Думаю, да, — Джек шлёпнул его по бедру. — Хорошо потрахались. — Ага, конечно, как скажешь, — он отпихнул Джека и осторожно слез со стола. — Это не значит, что мы друзья. — Даже и не думал о таком. — И это не значит, что я остаюсь, я не буду твоей ёбаной женушкой. Тебе всё равно придётся отвезти меня к ближайшему городу и отъебаться. И тебе, и твоему ёбаному псу. Пёс прыгнул на него, вкогтившись в голые ноги, и Брок отпихнул его ступней. — Мне пофиг, если ты боишься парней из ЩИТа. Джек что-то пробормотал на тему «никогда не говорил, что боюсь», но Брок это решил проигнорировать. — Тебе не обязательно показываться. Просто выгрузи меня и скажи, в какую сторону идти. — Ты можешь ходить? — Ага, — Брок распрямил спину, хотя ещё исцеляющееся тело наказывало его за усилия. — Тогда я плохо справился со своей работой, — Джек усмехнулся и попытался опять его облапать. Брок ухватил его за запястья, удерживая. — Хорошая попытка, приятель. Но если мы ещё раз повторим, я сверху. Понял? Не обсуждается. А потом мы обнимаемся на диване и смотрим кино, так? Да щас, блин. Вместо этого мы жрём и чистимся немного (ладно, много) и я стараюсь не трогать свои раны, потому что они неплохо заживают. Он одевается и выходит наружу, проверить, не развалился ли починенный генератор (и не отвалились ли от дома запчасти за время шторма), а пёс идёт пить из грязных луж, метить свою территорию и, в общем, делать отвратительные собачьи дела. Он оставляет меня в доме одного, так что я надеваю штаны, беру охотничий нож из того же ящика, где лежит смазка (серьёзно, кто держит её в таком месте?) и тихо-мирно иду к радиопередатчику. Я нахожу частоту и у связников будет запись этой передачи. Та, в которой я говорю им, что жив и в порядке; не знаю, где нахуй нахожусь, но собираюсь добраться до ближайшего города в течении суток и позвонить оттуда, и что я не могу полагаться на получение сообщений, так что не надо отвечать. И что это определённо не ситуация с заложником, потому что с какого хуя я позволил бы удерживать себя посреди Пустоши помешанному на теориях заговоров психу с тупой псиной, которых я бы с лёгкостью убил при нормальных обстоятельствах. Нелепица какая. Я заканчиваю передачу и очень долго сижу на пару с ножом, размышляя, стоит ли в самом деле убивать Джека. Как я это вообще вижу: он не знает ничего секретного, что ему знать не полагается, и он был ко мне добр (если бы не он, я бы сдох), но помимо этого, он сильно задерживает моё возвращение в цивилизацию. Кроме того, общаясь со мной, он уже слишком много узнал. Я не могу полагаться на то, что он будет держать рот на замке, разве что он, наверно, редко видит других людей, и, наверно, вообще не видит людей, которые не считают его полным психом. А ещё мне придётся убить собаку. Он может загрустить без Джека, а я не могу тут ебаться с розысками приюта для животных. Кроме того, чувак гражданской, и я не уверен, что хочу пачкать руки в этой крови. Пока я думаю, Джек возвращается и, естественно, складывает дважды два. Я не двигаюсь, он тоже. Вид у него, как будто призрака увидел, будто он сам призрак, такой он бледный. Я начинаю что-то говорить, и он вминает меня в стену (не по-хорошему), трясёт меня и требует ответа, что за хуйню я сотворил. Он орёт, но он в ужасе. Я удерживаюсь от того, чтобы пырнуть его ножом и прошу успокоиться нахуй — он не успокаивается — и говорю, что связался с моими хорошими приятелями из ЩИТа и сказал им, что встречусь с ними в ближайшем населённом пункте. Я не упоминаю о том, что они вероятно проследили источник сигнала с точностью, достаточной, чтобы направить дрон ему прямо в почтовый ящик, и уверяю его, что они не по его душу: они будут следовать моему плану, если только что-нибудь резко не поменяется. Я не просто так командую на миссиях. Но да, в каком-то смысле у него не остаётся выбора. Либо он отвезёт меня туда, куда я хочу, либо ЩИТ будет охотиться за ним, посчитав его причиной моей задержки. Он меня отпускает и кроет такими словами, что даже я не решусь повторить, потом садится на диван, обхватив голову руками. Сейчас явно идеальный момент, чтобы его убить (и пса тоже) и наконец-то сбежать. Я не убиваю его — хоть в суд подайте. Я возвращаюсь на кухню, забираю один из пистолетов и сую его за пояс, потом приношу ему пиво из холодильника (и себе заодно, почему бы и нет). Мы пьём, но он на меня не смотрит. Я прошу прощения, потому что для него это херовая сделка, но должно быть так, а не иначе. Мне нужно вернуться, а ему нужно прекратить держать меня у себя, как будто я потеряшка, подобранный на обочине. Он всё ещё выглядит так, будто я таки пырнул его ножом, так что я добавляю, что секс был вполне хорош. Это вызывает у него улыбку. Он говорит, что по крайней мере не ошибся, не доверяя мне, что вполне себе комплимент по моим меркам. А потом он мне говорит, что половину его знакомых убили за то, что они слишком много знали, и это как-то убивает настроение. Я спрашиваю, почему он так считает. Он отвечает, что они все были задействованы на периферии, все видели то, что не следовало и все умерли впоследствии загадочным образом. Он в безопасности, потому что они ему ничего не рассказывали. Подробностей он мне не даёт, предположительно потому что боится, что я добавлю его в список. Это правда, но я не подаю вида. Я говорю, что я устроил всё таким образом, что никто о нём не узнает, и я не буду болтать, если только меня не вынудят. (Дополнение: огромное тебе спасибо, Вестфал. Если ты когда-нибудь станешь достаточно компетентным, чтобы получить допуск высокого уровня (хера с два) и прочтёшь это, знай, что я не прощаю и не забываю, и я особенно не прощаю тупых хуёв, заставляющих меня вдвое увеличивать ебучий рапорт добавлением личной, блять, информации, когда мне и так, мать вашу, есть чем заняться. Иди себе клаву в жопу засунь, чтоб я руки не пачкал). Меняя тему, я упоминаю о суточном дедлайне и спрашиваю Джека, когда отправляемся. Он напоминает, что скоро стемнеет, и мы ночью никуда нахуй не поедем по массе причин, но он отвезёт меня утром. Если я уверен, что хочу этого. Я показываю ему пистолет и говорю, что уверен, и даже готов и ему помочь определиться, если необходимо. Не похоже, что он напуган, скорее смирился. Предупреждая вопрос: да, мы в ту ночь спим вместе. Пёс тоже пытается влезть на кровать, но я выгоняю его, иначе будет пиздецки неудобно. Одного набора холодных ног вполне достаточно.