Катастрофа

      Кассандра выругалась — снег доходил едва ли не до середины дверного проема. Лезть в эту белую холодную дрянь совершенно не хотелось.       — Как вы живете с этим?       — Не круглый же год, — пожал плечами Каллен. — Иногда это даже весело. Надо будет как-нибудь прокатить тебя с горки на санках.       Он выломал дрын из лесов у стены шахты, протянул Кассандре.       — Держи. Сойдет за посох. Похоже, это нам понадобится.       Взял себе такой же, шагнул в сугроб, сразу провалившись почти по пояс. Ругнулся под нос.       — Вот я и говорю, как вы в этом живете?       — Я мог бы спросить, как вы выносите ту кошмарную жару, что бывает летом.       — Ничего она не кошмарная! Вот на севере Тевинтера…       Каллен, обернувшись, внимательно осмотрел ее с ног до головы:       — Сапоги из Неварры?       — Нет, в тех я околела на третий день в Убежище, — сказала Кассандра. — Эти шили уже здесь. На меху.       — Хорошо. — Он шагнул вперед, снова обернулся. — Устанешь — говори.       Кассандра фыркнула.       — Я серьезно, — сказал Каллен. — Ходить по такому снегу действительно тяжело, а у меня нет глаз на затылке.       Двинулся вперед — медленно, переваливаясь с боку на бок. Кассандра шагнула следом и уже через четверть часа поняла, что темп, им взятый, только казался медленным. Идти по сугробам оказалось немногим легче, чем пробираться по пояс в воде. Даже по чужим следам. Даже опираясь на палку. Одна радость — замерзнуть им явно не грозит, не взмокнуть бы. Словно прочитав ее мысли, Каллен пошел еще медленней, сказал, не оборачиваясь:       — Начнешь потеть — тоже говори. Сбавлю ход. Иначе слишком быстро уйдет тепло.       — Хорошо, — выдохнула Кассандра.       Пожалуй, глаза на затылке Каллену не понадобятся, она так пыхтит и сопит, что за милю слышно. Ужасно хотелось пить. Она сунула в рот горсть снега. Холодная безвкусная гадость, но стало чуточку легче. Когда все это закончится, подумала она, уедет в Неварру или в Орлей, а то и в Антиву. На полгода, не меньше, чтобы кругом никакой белой холодной дряни. И если ей хоть еще раз подадут горный лед с медом в качестве изысканного лакомства, она наденет тарелку на голову хозяина дома. Кассандра ухватила еще горсть снега. Пожалуй, терпимо, когда другой воды нет.       — Привал, — объявил Каллен.       Уселся, подложив под себя щит. Кассандра плюхнулась рядом.       — Насчет той дюжины нарядов вне очереди, — сказала она. — Готова носить воду, мыть посуду, драить казармы и даже чистить сортир. Только не отправляй расчищать плац от снега. Меня от него уже тошнит.       Каллен рассмеялся.       — Зато какой воспитательный эффект!       — Зря ты так думаешь, — фыркнула она.       — Знаю. Я бы тоже в церкви не усидел.       — Тогда зачем настаивал?       — Надеялся, что у тебя больше здравого смысла.       Это он зря. Здравого смысла ей никогда не хватало.       — Глупо, конечно, — сказал Каллен. — Глупо было надеяться, что воительница будет отсиживаться в безопасности. Но ты мне очень дорога и я в самом деле хотел тебя уберечь.       Он резко поднялся.       — Пойдем. Надеюсь, мы все же доберемся до места засветло.       Кассандра озадаченно посмотрела ему в спину. Нет. Это она вкладывает в его слова тот смысл, который хочет услышать. В конце концов, друзья нам тоже очень дороги.       Засветло добраться не удалось. Сперва с неба повалил снег, а потом налетел ветер, закружил сплошную белую пелену, так, что в трех ярдах ничего не видно, продувая насквозь, кажется, не только сочленения доспеха, но и само тело. Кассандра съежилась, обхватив себя руками. Ветер швырнул в забрало горсть снега, ослепляя. Она замерла, пытаясь проморгаться. Из белой завесы вынырнул Каллен.       — Надо останавливаться, в двух шагах ничего не видно. Не хочу увести нас в какую-нибудь засыпанную снегом расщелину.       Кассандра развернулась спиной к ветру, легче не стало.       — А если будем стоять — замерзнем.       — Замерзнем, — согласился Каллен, накидывая на нее свой плащ. — Поэтому мы не будем стоять. Будем закапываться.       Кассандра озадаченно на него посмотрела.       — Ты серьезно?       — Совершенно серьезно, — сказал он, и начал сгребать щитом снег, собирая в кучу. — Помогай, заодно согреешься.       Нельзя сказать, что ей удалось в самом деле согреться — от снега мигом промокла кожа перчаток и руки начали коченеть. Но это все же было лучше, чем просто стоять и медленно превращаться в сугроб самой. В четыре руки и два щита дело пошло быстро. Когда здоровенная куча снега, что они накидали, сравнялась с человеческим ростом, Каллен попросил ее помочь отстегнуть кирасу, взял нагрудник и начал прорывать ход у самой земли.       — Варварство, — проворчала Кассандра. — Превращать шедевр кузнеца в лопату…       — Варварство, — согласился Каллен. — Но замерзать не хочется. Закидывай это наверх.       Она кивнула. Жить хотелось. И совсем не хотелось так глупо умирать.       Довольно скоро Каллен полностью скрылся в сугробе, только снег летел наружу. Кассандра добросовестно перекидывала его наверх. Руки отчаянно ныли. Она стиснула зубы — перетерпит.       — Залезай, — сказал Каллен.       Кассандра нырнула в сугроб. Внутри оказалось довольно просторно: можно сидеть, не задевая головой свод, а то и вовсе лечь, вытянувшись во весь рост. И, кажется, в самом деле теплее, чем снаружи — и не только потому, что ветер остался за толстой снежной стеной. Каллен, уже без шлема, поставил оба их щита у входа так, чтобы осталось лишь небольшое отверстие для воздуха. Она сняла плащ, хотела расстелить на полу, но руки уже ничего не чувствовали и ткань выскользнула. Кассандра ругнулась.       — Что такое? — спросил Каллен.       — Ничего страшного. — Она села на колени, попробовала подышать на ладони. Бесполезно.       — А все-таки?       — Руки, — неохотно призналась она. — Онемели.       Каллен охнул, торопливо стянул перчатки.       — Чего раньше молчала? — сердито спросил он, расстегивая ремешки ее доспеха.       — А что бы это изменило? — буркнула Кассандра.       — Согрел бы.       — Как?       — Вот так.       Он перехватил ее ладони и сунул за воротник своего поддоспешника.       — С ума… — начала было Кассандра, но тут тепло пробралось под кожу и в руки словно вонзились десятки иголок. Она не выдержала — зашипела.       — Все настолько плохо? — спросил Каллен.       — Перетерплю. Пусти.       — Нет.       Она дернулась, но его ладони крепко обхватили запястья.       — Пусти!       — Не дури. Так можно и без пальцев остаться. Грейся.       Он был так близко, что дыхание касалось лица и Кассандра от души порадовалась, что вокруг полутьма, и не видно, как горят щеки. К коже потихоньку возвращалась чувствительность, можно было ощутить, как под ладонями напряглись мышцы. Она представила себе, что бы чувствовала, если бы ей за шиворот запихали две ледышки и снова попыталась высвободиться.       — Перестань, — мягко сказал Каллен. — Я знаю, что ты сильная и справишься со всем сама, если что. Но позволь просто о тебе позаботиться. Это не сделает тебя слабой.       Еще как сделает, подумала Кассандра. Если уже сейчас она готова растечься у его ног.       — Просто? — севшим голосом переспросила она.       — Нет, — прошептал он. — Не просто.       И прильнул к ее губам, целуя настойчиво и уверенно, как уверенно вел за собой с того мига, когда схватил за руку и утащил от накрывшей деревню лавины. Так же уверенно, как стоял в полуярде от острия ее меча, держа на виду безоружные руки. И так же как тогда Кассандра поверила ему, потянувшись навстречу.       — Ты тоже очень мне дорог, — сказала она, когда смогла, наконец, ненадолго оторваться.       Совсем ненадолго.