Катастрофа

      Увидев то, что восседало на месте Люциуса, Кассандра оторопела. Да уж, рядом с такой харей она сама действительно сойдет за воплощение красоты. В следующий миг, поняв, что все же добралась до той твари, что едва не вывернула ей душу наизнанку, она выхватила меч.       Торжествовать пришлось недолго. Если это «ослабел», каков же тогда демон в полной силе? Тварь плевалась заклинаниями, швырялась мебелью — Кассандра едва успела увернуться от здоровенного тяжелого стола, отскочившего от стены, словно мяч, прежде чем упасть на пол и рассыпаться на обломки — меняла обличья и оружие. Хуже всего, замкнутое пространство кабинета — немаленького, но все же не бальной залы — почти не оставляло возможностей для маневра, и демон целенаправленно пытался загнать ее в угол. Мешала ли ему самому теснота — кто знает?       Кассандра устала. Устала от этой нескончаемой игры в кошки-мышки, устала блокировать заклинания — все чаще в ход шел щит, а не та внутренняя сосредоточенность, что позволяла чуять и перехватывать магические потоки, не будучи магом. Устала от боли — рука, державшая щит, уже онемела, и ничего не чувствовала, зато саднил здоровенный ожог на бедре, невовремя раскрылась. И когда тварь пропорола ей голень — судя по ощущениям, почти до кости — Искательница поняла, что тут она и останется. В разгромленном кабинете Лорда-Искателя, среди обгорелых обломков мебели и растоптанных свитков. И, что самое обидное, тварь все же уйдет. Демон, хоть и был ранен, ловкости и силы не потерял, ему-то что, знай себе, черпай из тени, и противопоставить этому было уже нечего. А тот снова принял ее облик — теперь уже во плоти, и ядовито улыбнулся.       — Я все-таки буду тобой.       Отвечать Кассандра не стала — дыхание дорого.       Биться с двойником оказалось еще хуже чем с демоном в истинном облике — да, теперь он не мог легким движением швырнуть ей в голову стол. Зато знал все любимые связки — наблюдательный, сволочь этакая — и что им противопоставить. И у него было две целых ноги, и на этих двух ногах он передвигался быстро и ловко, так что она едва успевала реагировать, пока все же не оказалась зажата в угол.       Дверь распахнулась. Демон отскочил от Кассандры, окинул влетевшего быстрым взглядом и заорал:       — Эта тварь украла мой облик! Убей!       Каллен — если это был он, а не очередная ловушка — изумления не выказал и глупых вопросов задавать не стал. Скомандовал:       — Солас, за стену! — и развеял магию.       Кассандра, злорадно рыча — и откуда силы взялись — снова бросилась на демона. Впрочем, хватило ее ненадолго, усталость и раны давали о себе знать, так что остальные добили тварь почти без ее участия.       Каллен развернулся к ней, тяжело дыша, — и застыл, глядя на обращенный в его сторону клинок.       — Кассандра?       — Откуда мне знать, что это действительно вы, а не очередная уловка демона? Изобразить собственную смерть, чтобы втереться в доверие, и…       Командир перевел взгляд с нее на труп, опустил меч.       — Проверь. Ты же умеешь.       — Не могу, — призналась Кассандра. — Сил нет.       Сил нет даже ударить, если что. Но это не значит, что она не попытается.       — Понял, — сказал Каллен. Обернулся к остальным: — Уберите оружие.       — Положим, это и в самом деле Искательница, — проворчал гном. — Но кто сказал, что без довеска? Неприятного такого довеска? Раньше она на тебя не бросалась.       — И сейчас не бросится. Убери, я сказал!       Гном спрятал арбалет за спину, Солас опустил посох.       — Ты уверен? — едко поинтересовалась Кассандра.       На самом деле ей очень хотелось поверить. Но…       Каллен медленно опустил на пол щит, положил сверху меч. Перешагнул через них, показывая раскрытые ладони. Жест чисто символический — он, как впрочем, и она сама, прекрасно умел убивать и голыми руками.       — Это действительно я, Каллен, — негромко сказал он, глядя в глаза. — Я обязан тебе до конца жизни той неделей в Амарантайне, когда меня скрутило без лириума.       Он помолчал, явно подбирая слова. Добавил:       — Поэтому я не обращу оружие против тебя, пока буду уверен, что ты — это ты. Сейчас я в этом уверен. Как и в том, что ни одному демону тебя не сломить.       Он мог бы просто рвануться, перехватить руку с мечом и одним ударом выломать кисть. Она бы не успела ничего сделать — не сейчас, когда от боли и кровопотери кружится голова, а пальцы, сжимающие клинок, вот-вот разожмутся. Но Каллен просто стоял в полуярде от острия меча, держа раскрытые ладони на уровне груди, и смотрел ей в глаза. Внимательно и спокойно.       — А остальные?       — Варрик и Солас все время были у меня на виду. Это мы, Кассандра. Пожалуйста, опусти меч.       Она медленно убрала клинок, борясь с желанием разрыдаться и броситься ему на шею. Стиснула зубы. Дудки! Ни один демон в мире не заставит ее рыдать на плече у мужчины — особенно мужчины, с которым ее не связывает ничего кроме дружбы и общего дела.       «Только ли друг»?       — Да уберешься ты из моей головы или нет! — закричала она, сжимая виски. — Ты сдох!       Перехватила сочувственный — чтоб его! — взгляд Каллена и опасливые — остальных, выдохнула.       — Простите. Я слегка не в себе. Это пройдет… наверное.       — И как долго ты собираешься быть не в себе? — поинтересовался гном.       — Варрик, не лезь, — сказал Каллен. — Солас, займись ее ранами, пожалуйста.       Маг кивнул и принялся за дело.       — А я испорчу торжественность момента и пока покопаюсь в бумагах Лорда-Искателя, — заметил гном. — Тех, что остались целы в этом бардаке.       В руках Соласа мелькнула отливающая синим склянка. Каллен торопливо отвернулся, облизал губы, словно наяву ощущая знакомый металлический вкус во рту. Тело не собиралась забывать. Оставалось только отвлечься.       Он присел рядом с Варриком, едва заметно пошатнувшись. Признаться, ему самому не помешала бы помощь мага, но Кассандре нужнее, как до сих пор на ногах держится. И Соласа перегружать нельзя, в том аду, что творится вокруг, даже обычный барьер и простейшие заклинания исцеления бесценны. Делрин остался собирать своих, и Каллен не мог его в этом винить, но вчетвером прорываться в кабинет Люциуса было бы куда проще.       Он пробежал взглядом очередной документ, скомкал бумагу в кулаке.       — Люциус лично приказал давать красный лириум офицерам и самым перспективным из низших чинов.       Голос показался чужим, настолько безжизненно он прозвучал. Нельзя давать волю чувствам, нельзя. Не сейчас. В Убежище. Когда… Или если?       — Люциус мертв, — сказала Кассандра. — Демон занял его место.       Как, Создатель, как несколько сотен храмовников не распознали одного демона? Видимо, Каллен все же не справился с лицом, потому что Кассандра вздохнула:       — Я тоже ничего не почувствовала, ни в Вал Руайо, ни сейчас. А должна была.       Или демон оказался слишком силен, слишком хорошо притворяясь человеком.       — Что это было?       — Зависть.       Редкая тварь. И, значит, слишком силен. Каллен тоже ничего не почувствовал, когда рядом стояли две Искательницы, пока не развеял магию. Но у кого могли бы быть причины направлять это умение на Лорда-Искателя? Кто стал бы сторожить сторожа?       — Он действительно давал храмовникам красный лириум вместо обычного? — спросила Кассандра.       Каллен сел, прислонившись затылком к стене, закрыл глаза.       — Да. И они… изменились. В некоторых не осталось ничего человеческого.       — Сочувствую. Много твоих знакомых?       — Не знаю. Я старался не вглядываться в лица.       — Прости.       — Ничего.       Он старался не вглядываться, но узнал четверых — из тех, кто еще не успел превратиться в лишь отдаленно напоминавшего человека чудовище. Он не мог дать им ничего, кроме быстрой и чистой смерти.       Его тоже узнали. Предатель, покинувший орден в самое тяжелое время, не заслуживал ничего, кроме казни руками тех, кого предал. Так сказал Герман полчаса — кажется, полчаса — назад. Герман был мертв. Каллен — пока жив.       Смог ли бы он хоть что-то изменить, оставшись с орденом? Или, выполняя приказы, стал бы еще одним красным чудовищем? Ответа не было.       — Я закончил, — Солас поднялся на ноги. — Но ей надо отдохнуть.       — Вовсе нет! — вскинулась Кассандра.       — И мне тоже.       — Нам всем надо отдохнуть, — сказал Каллен по-прежнему не открывая глаза. — Четверть часа. Или пока кто-то не решит получить указания непосредственно от Лорда-Искателя.       Он услышит, если кто-то появится в коридоре. Еще раньше это услышит эльф. Но лучше бы убраться отсюда до того, как комната превратится в еще одну мышеловку.       Солас тоже устроился на полу, вытянув ноги, посох поперек колен. Варрик, у которого были собственные представления об отдыхе, занялся вмурованным в стену сейфом. Замок сдался через пять минут, оставшееся время гном раскладывал бумаги на две стопки, время от времени посылая проклятья на головы незнакомых «жуликов» и «тупых болванов, дальше сиюминутной, выгоды не видящих». Надо бы самому поглядеть — Каллен заставил себя открыть глаза и протянуть руку, но гном сунул пачку документов в поясную сумку.       — Не в обиду, Кудряш, но не забивай сейчас голову. В Убежище все отдам, хоть наизусть учи. Обещаю. — Он встал. — Ну что, погнали, пока никого не принесло?