14-й год правления императора Чэнхуа

      Столь очевидная демонстрация власти зародила в сердце Лу Линси неприятное кислое чувство.       Дело было не в том, что Суй Чжоу успел раньше него, а в том, что Лу Линси, хоть и считал себя смелым человеком, на нечто подобное ни за что бы не решился.       Что-то похожее его заставил испытать вопрос Суй Чжоу о том, сможет ли он отказаться от всего ради Тан Фаня.       В конечном счете виной всему были обязательства перед семьей.       Прежде Лу Линси считал, что в плане происхождения значительно выигрывает у Суй Чжоу. Он, как и Тан Фань, родился в большой и влиятельной семье, а императорские родственники по материнской линии были, по сути, простолюдинами. Поэтому Лу Линси казалось, что по уровню образованности и воспитания он подходит Тан Фаню намного лучше, чем Суй Чжоу.       Разве связь сердец рождается не от общности взглядов?       Однако теперь происхождение Лу Линси стало его камнем преткновения. Глубоко в душе он продолжал терзаться сомнениями и опасениями, связывающими ему руки, так что безрассудства Суй Чжоу ему недоставало.       Еще раз прокрутив в голове сцену, свидетелем которой он только что стал, Лу Линси понял, что, хоть поступок Суй Чжоу и был слишком дерзок, у Тан Фаня он не вызвал ни капли отвращения. Лишь шея того окрасилась легким румянцем — отношение его к командующему Сую было очевидно.       Из-за этого кислое чувство в сердце Лу Линси разрослось лишь сильнее.       По завершении заседания все разошлись по своим кабинетам. Лу Линси сидел, вперив взгляд в документы. На душе у него было неспокойно.       У Тан Фаня было много работы, так что времени на Лу Линси не оставалось, и странности в его поведении он не заметил.       Лишь вечером, когда стопка документов на его столе уменьшилась более чем вдвое, Тан Фань ощутил, как урчит у него в животе, потянулся, поднял глаза и обнаружил, что Лу Линси по-прежнему сидит за своим столом.       — Почему ты все еще здесь?       — А? — Лу Линси с глупым видом поднял голову.       Придя в себя, он принялся за документы, что поручил ему Тан Фань, совсем не заметив, что уже начало смеркаться.       — Что акаешь? — рассмеялся Тан Фань. — Ты все проспал. Идем. Пора домой! — он встал, хорошенько размялся, а затем вновь обратился к Лу Линси: — Ты тоже один в столице живешь, да? Чего зря служанок заставлять печь тебе разжигать, да ужин готовить? Лучше пойдем со мной в городе перекусим.       Лу Линси, естественно, был не против.       Тан Фань привел его в закусочную с вонтонами, коей был завсегдатаем. За годы, что он прожил в столице, закусочная нисколько не изменилась, впрочем, как вкус вонтонов и размер порций. Будучи человеком склонным к ностальгии, Тан Фань любил приходить сюда не столько ради аппетитных вонтонов, сколько ради связанных с этим местом приятных воспоминаний.       За эти годы Тан Фань стал супружеской чете владельцев закусочной почти как родной. Видя, что тот привел с собой нового молодого человека, один из них в шутку бросил:       — Отчего господин Тан сегодня сменил домочадца ?       — Что за чушь? — смеясь, проворчал Тан Фань. — Все, кого я когда-либо приводил сюда, были моими коллегами и друзьями!       Прямо сейчас Тан Фань вел себя как обычный человек с улицы, не кичась званием дворцового чиновника, так что хозяин закусочной его не боялся. Услышав это, он продолжил поддразнивания:       — Ладно-ладно, этот скромный ошибся. На этот раз вы пришли с другом, а не домочадцем!       Поняв, что спорить бессмысленно, Тан Фань махнул на него рукой:       — Скорее неси вонтоны. Все как обычно: две порции. И добавь побольше зеленого лука… Эй, Ицин, ты с чем будешь?       — Я не ем кинзу. А так, хоть с чем.       — Не клади кинзу в одну порцию, — вновь обратился к хозяину закусочной Тан Фань. — Во вторую — все как обычно.       — Хорошо! — ответил тот и, закинув полотенце на плечо, направился к прилавку с вонтонами.       — Брат Тан, ты сюда с командующим Суем частенько ходишь? — полюбопытствовал Лу Линси.       — Не только с ним, — покачал головой Тан Фань. — Я и Ван Чжи, и почтенного Хуэйаня с остальными сюда водил.       Ответы Тан Фаня, при желании оного, были всегда безупречны — не подкопаешься.       Несколько разочарованный, Лу Линси не выдержал:       — Брат Тан, я хочу тебя кое о чем спросить…       — Спрашивай, — Тан Фань не выказал ни капли удивления.       — Ты знаешь, что командующий Суй питает к тебе?..       Не успел он закончить, как Тан Фань, кажется, догадавшись, о чем он, согласно хмыкнул:       — Знаю.       Лу Линси не ожидал, что тот так легко признается.       — Значит, ты тоже?!.       — Верно, мое сердце с ним.       Лу Линси дара речи лишился.       — Что с лицом? — рассмеялся Тан Фань, подняв на него глаза.       — Но… Но это… — Лу Линси никак не мог прийти в себя от потрясения. Ему хотелось что-то сказать, но он чувствовал, что любые слова сейчас будут неуместны, а потому в конце концов спросил то, о чем все это время хотел узнать: — А что, если бы это был я? Брат Тан, хочешь, я тоже ради тебя от всего откажусь?       — Я отношусь к тебе как к младшему брату и другу, не более, — покачал головой Тан Фань.       — Я ничуть не хуже его! — Лу Линси не мог с этим смириться.       — Какая разница, кто хуже, а кто лучше? — слабо улыбнулся Тан Фань. — Если человек не тот, это неправильно.       Лу Линси нечего было на это ответить. Стоило ему набраться смелости и прояснить ситуацию, как Тан Фань опрокинул его всего лишь одной фразой. Слабая надежда оказалась разбита вдребезги, сердце объяло разочарование.       В этот самый момент к ним подошел хозяин закусочной с двумя чашками горячих вонтонов в курином бульоне.       — Господин Тан, как обычно: ваша порция с двойным луком! Блинчики с зеленым луком еще не все распродали. Я сохранил для вас парочку. Принести? — заискивающе предложил он.       — Конечно! Увидел, что я пришел, и вычеркнул их из меню? А ты смышленый! — с улыбкой отозвался Тан Фань.       Вонтоны были действительно очень вкусными: тесто тонкое, начинки много, мясо нежнейшее. Надкусишь — и брызнет сок, в меру соленый, с легким привкусом курицы.       Но Лу Линси этого не замечал, продолжая бездумно хлебать из чашки.       Подняв взгляд на Тан Фаня, он обнаружил, что тому все нипочем: большая часть вонтонов уже исчезла в его желудке.       И это окончательно разбило Лу Линси сердце.       Покончив с ужином, Тан Фань с довольным видом вытер платком губы, повернул голову и, заметив, что Лу Линси почти ничего не съел, мысленно вздохнул.       — Ицин.       Лу Линси в растерянности оторвал взгляд от чашки       — В эти дни ты не особо хорошо работал в Кабинете. Хуже, чем Лю Мэн и остальные.       — Я… — Лу Линси открыл было рот, желая сказать что-то в свою защиту.       Но хорошенько подумав, понял, что оправдаться не выйдет. Он и сам прекрасно видел, что в последнее время был слишком рассеян и ничего путного не сделал. А если что-то и делал, мыслями блуждал где-то далеко и не отдавался делу целиком. Он даже свод дополнений, который Тан Фань попросил его прочитать, до сих пор не осилил.       Обдумав все это, он уныло пробормотал:       — Я действительно не справился со своими служебными обязанностями. Брат Тан, у меня есть просьба.       Тан Фань жестом велел ему продолжать.       Лу Линси немного поколебался, но потом все же начал:       — Так вышло не только из-за моего недавнего вопроса. Я снова и снова думал об этом и решил, что не подхожу для работы в Кабинете Министров… Брат Тан, ты думаешь, я глупый и не вижу своего счастья?       — Почему ты так решил? — спросил Тан Фань, не давая прямого ответа.       Кабинет Министров был местом, оказаться в котором мечтали многие. Однако попасть туда даже при всем желании могли лишь избранные. Лу Линси после стольких трудов выпал шанс поработать в нем, а он всего через пару дней задумался об уходе. Любой другой, услышь его, сейчас скрежетал бы зубами от гнева.       — Я и сам не знаю, — горько улыбнулся Лу Линси. — Брат Тан, ты не будешь ругать меня, если скажу?       — Говори.       — Когда еще не был чиновником, — вздохнул Лу Линси, — чувствовал, что официальная должность связывает по рукам и ногам. Я же хотел быть счастливым, воздавать добром на добром, а злом на зло и странствовать по миру, как простой цзянху. Позже, последовав за братом Таном, я понял, что мечты мои были слишком наивны, и сдал императорский экзамен. Но теперь, служа в Кабинете Министров, я почему-то чувствую себя словно не на своем месте. Я долго думал и решил, что, может, мне эта работа не подходит? Или я недостаточно компетентен, чтобы выполнять ее? А потому я осмелюсь попросить брата Тана кое о чем.       — Хм?       — Я хочу перевестись в другое место. Даже если это будет должность окружного магистрата седьмого ранга.       — Это из-за меня? — нахмурился Тан Фань.       — На самом деле, из-за брата Тана я до сих пор сомневался в своем решении, — рассмеялся Лу Линси.       Тан Фань с мгновение оценивающе глядел на него, а затем ответил:       — Если ты действительно уверен в своем решении, то ладно. Многие страшатся перевода в другую провинцию, считая, что нет ничего лучше, чем всю жизнь просидеть в столице — мол, это самый быстрый путь к вершине. Но я с ними не согласен. Трудности и тяготы жизни местного чиновника плодотворно скажутся на твоей будущей карьере.       — Брат Тан, значит, ты согласен?       — Я согласен, но не пожалеешь ли ты об этом? Надеюсь, на это тебя подтолкнула не минутная вспышка гнева.       — Я не пожалею. И я не гневаюсь.       Тан Фань с улыбкой похлопал его по плечу:       — Раз не пожалеешь, я помогу тебе.       Теплое прикосновение заставило сердце Лу Линси подпрыгнуть, а затем вновь погрузиться в вяжуще кислое чувство.       Он был не его. И ему не суждено было стать его.       Вместо того чтобы молить о снисхождении, лучше просто отпустить.       Исчезновение какого-то мелкого ученого из Императорской Академии никто даже не заметил. Лишь те, кто знал Лу Линси, поинтересовались, куда он делся. Остальные министры с ним и познакомиться не успели: Лу Линси занимал свой пост от силы пару дней. Новое лицо подле Тан Фаня также не вызвало ни у кого вопросов.       С помощью Тан Фаня Лу Линси покинул столицу и отправился в небольшой приграничный округ, где и вступил в должность. Место это было бедное и отсталое, так что путь сей многие сочли бы слишком ухабистым. То, что человек вроде Лу Линси, которому все пророчили блестящее будущее, сам попросил о переводе туда, было удивительно.       Близился сентябрь.       И наконец случилось то, что все давно ждали, пусть и не осмеливались произнести вслух, — император умер.       И многие, как бы непочтительно это ни было, смогли наконец вздохнуть с облегчением.       Одна эра закончилась.       Началась другая.       Со следующего года эпоха Чэнхуа завершилась.       Пришло время эпохи Хунчжи.