Грешное зеркало

Последним желанием Лойсо Пондохвы было подарить своему любимому врагу Джуффину Халли то, от чего он не сможет отказаться. Маг протянул руку к хищному, породистому лицу Кеттарийского охотника, но дверь лязгнула, словно челюсти акулы, обрывая жест, в котором было больше отчаянной нежности, чем привычной злости. Джуффин завис в коридоре между мирами, наблюдая, как одна из светящихся точек вспыхнула, словно сверхновая, и погасла. И ему показалось, что пустота Хумгата навсегда поселилась в его сердце. *** - Снова пустышка, да? – Андэ Пу с мстительным удовольствием протянул Максу керамический квадратик и невесело хмыкнул про себя. Судьба не дура… откуда на глупом жетоне взяться номеру, если тот, с кем тебе суждено уйти из Квартала Свиданий, находится не в помещении, а перед его дверью, рядом с тобой, и с радостью пятилетнего, впервые увидевшего, как фокусник достает кролика из шляпы, пялится на глазированный кусок глины? По крайней мере, Андэ хотелось думать, что дело обстоит именно так. Впрочем, он только и делал, что ошибался. Ведь совсем недавно он всерьез думал, что чувство к Рогро Жиилю – то самое, что такого с ним никогда больше не случится, потому что такие вещи случаются только раз в жизни и имеют неприятную особенность кончаться только вместе с оной. И что же? Вот он стоит такой одинокий, каким можно быть только посередине Квартала Свиданий с пустой биркой в руке, и отщипывает от своего отчаяния по кусочку, прикармливая вертких рыбок случайных взглядов блистательной Смерти на королевской службе. Это просто какое-то наваждение. Андэ потер лицо ладонями, словно пытаясь проснуться: - Подарили бы вы мне все-таки билет до Ташера, не надорветесь! У вас рука легкая, Макс. Вы-то, небось, ни разу в жизни пустышку не вытягивали! *** - Вы впиливаете: стригу я нити засохших струй! – картаво восклицал Андэ. – Не просто «пью», а «стригу нити засохших струй»! Вы действительно впиливаете? - Да, думаю, что я впиливаю, - важно подтвердил Лонли-Локли. И обернулся на Макса и Теххи, а, удостоверившись, что они полностью поглощены друг другом, вернулся к своему собеседнику. - Вы влюблены в Макса, Андэ, - Шурф определенно не задавал вопроса, даже риторического. Однако Пу возмущенно переспросил: - Я?! – сник, но тотчас же поднял голову и с непонятной надеждой заглянул в глаза Мастеру Пресекающему Ненужные Жизни. – Это так заметно? - Не тому, кто не видит очевидного, - печально улыбнулся Лонли-Локли. - А вы? - А я человек, который умеет наблюдать и делать выводы. - Я спрашиваю… - Я вас понял, - Шурф кивнул скорее своим мыслям, чем своему собеседнику. – Мой уважаемый коллега по несчастью, а вы задумывались о природе своих чувств? - Что? – удивление попало Пу не в то горло вместе с очередным глотком вина. - Знаете, ведь Макс очень легко вошел в нашу жизнь. Так легко, будто вернулся из непродолжительного путешествия, а не впервые вступил на порог Дома у Моста. Боюсь, даже сэр Халли не избежал участи стать жертвой невероятного обаяния нашего Макса. Впрочем, насчет него я могу ошибаться. - Я не впиливаю… - Все очень просто… и очень грустно… сэр Макс обладает той же способностью нравиться людям, что и госпожа Теххи. *** Менин вернулся гораздо раньше, чем планировалось. Впрочем, этого следовало ожидать – с тех пор как в Ехо появился Макс, все стало с ног на голову. Плохо было другое – теперь Чиффе предстояло еще раз выбрать между любимым человеком и любимым миром. Чего Халли никогда не любил, так это повторяться. Поэтому в Тихий Город маг отправился сам. Когда через год за стойкой бара, в котором Джуффин коротал часы, условно названные вечерними, он увидел радостного Макса, его мягко накрыло липкой волной тоски – вот вам, господин Почтеннейший Начальник, будете знать, как дергать спящую Судьбу за усы. Однако за окном его темницы не привычно плескались серые, как застиранное белье, сумерки Тихого города, а многоголосо шумел Ехо. А значит, сэр Вершитель опять совершил невозможное, и значит, есть шанс… И всего-то и нужно – еще один красивый запрет. *** - Все-таки у мальчика непозволительно короткая память, - усмехнулся Лойсо, присаживаясь на подлокотник кресла Джуффина, лениво потягивающего легкое сиреневое вино из запасов Ордена Семилистника в собственной гостиной. - Ты о чем? – заинтересованно приподнял бровь Халли. - О Черхавле. Ведь ее обитатели признали Макса жителем мира Паука. - Ну, что сказать… мальчика любят наваждения. - Твоим прозвищем должно было стать Кеттарийский сказочник. Почему ты не сказал, что «придумал» его настолько хорошо, что он, благодаря своему глупому вершительскому могуществу, действительно родился в том нелепом мире, и тебе пришлось обращаться к Гленке, чтобы вытащить его охочую до приключений задницу оттуда? Джуффин только хмыкнул. - Так, когда ты расскажешь ребенку правду? - О чем именно? - О том, сколько времени тебе требуется на посещение уборной! – вспылил Лойсо. – Конечно, о последнем подарке некого Великого магистра, у которого очень хорошо получалось делать детей нетрадиционными методами. Ты же единственное, что не исказил в своей трогательной истории о его происхождении, так это то, что активной стороной акта «творчества» был он, а не ты. Что он заставил тебя придумать юного Вершителя по имени Макс… - От тебя я не ожидал, Лойсо! – театрально возмутился Джуффин. – Правда – это ведь так скучно! – и уже серьезным тоном добавил: - И не могу же я ему каждый раз все растирать в кашицу, пусть сам жевать учится. - Думаю, он еще не скоро научится. Он ведь до сих пор думает, что это я на него похож, а не он на меня, - нежно ухмыльнулся маг, словно гордясь заблуждением Макса, как собственным. – А все твои сказочки про грешную природу зеркал! - Я говорил про характер и манеру поведения, а никак не про внешность, - возразил Халли, плеснув себе в бокал еще вина. – Признайся, тебе просто обидно, что Макс не знает о твоей роли в его, так сказать, рождении! - Признаю, - Лойсо выхватил наполненный бокал из рук кеттарийца, заменив его на весьма реалистичное наваждение, для чего понадобилась всего-то черная магия пятьдесят восьмой ступени, и с победным видом сделал глоток. – Так когда? - Хорошо, - тот только улыбнулся на выходку и достал из воздуха новый бокал, развеяв иллюзию, - если он выберется из Тихого города… скажем, за три месяца… - Ты слишком много от него хочешь! - А ты слишком плохо знаешь нашего Макса, незабвенный.