Когда кажется, что жизнь распадается на части, как правило, тогда-то всё и встаёт на свои места. Роберт Энтони Это же так глупо — плакать, когда слезами ничего не исправишь. Мизиа Серт Безжалостных судеб закон несправедлив: Ты чуть расцвёл — и мёртв, я, старец ветхий — жив. Лопе де Вега Внутри она кричала, как раненый зверь, но не давала звуку вырваться наружу. Нора Робертс, из книги " Просто будь рядом»
Живой. Одно только слово, и ты радуешься, как ребёнок, улыбаешься так ярко и широко. Бежишь к нему и смеёшься, будто событий многолетней давности и не было. Прыгаешь к нему в объятия и крепко цепляешься за его плечи. Но… брат мёртв. Об особой связи Эви и её младшего брата-близнеца Эракла буквально ходили легенды. Кто-то говорил, что они могли читать мысли друг друга, другой же рассказывал о том, что если ей больно, то и ему тоже. Иной житель слыхал, что вместе они могли управлять разумом других людей. Лживые сказки. Страх в душе принцессы был сродни её великодушию — столь же огромен и неизбежно бесконечен. Каждый месяц в один и тот же день, ей снился один и тот же сон. Она на всю жизнь запомнила проклятие числа 4, словно оно было её предначертанным ужасом. Она просыпалась в холодном поту и с гулко бьющимся сердцем. Эракл всегда говорил, что она была его луной, освещающей его путь в ночи. В свои двенадцать лет он уже был гением, разносторонней личностью, но погиб от рук пиратов. Он оставил сестру в своём печальном одиночестве, способном настолько сильно растерзать душу, чтобы взять в руки нож и воткнуть прямо в сердце. Луна осталась одна.***
— Ох, госпожа, вы уже проснулись! — удивлённо и немного весело спросила Инелла, подставляя прямо в руки Эви поднос с завтраком. — Да, сегодня четвёртое мая, вроде. — её усталый голос, едва ли, слышался в больших покоях, Инелла осыпала принцессу извинениями, ничуть не нужными последней. — Успокойся, всё в порядке. Как там гости, не жалуются? Инелла закатила глаза: то ли от усталости, то ли от недовольства, скорее даже от пренебрежения, некоего нежелания говорить на тему пиратов. Она цокнула и вздохнула, сжимая в руках некоторые кухонные приборы, которые не имели места быть. Она повернулась и ответила: — Они упрямые и гордые выскочки! Особенно самый старший, Крекер-сама и…Катакури-сама, вроде как…Они ещё более учтивы, что ли? Я не была поражена, даже на каплю. Мне он тоже не особо понравился. Но про Шарлотту Катакури я могу поспорить! — Катакури такой чисто из гордости и пренебрежения по отношению к вам, но всё же в чем-то ты права, Инелла. Перосперо в свою очередь не заслуживает должного доверия, а Крекер немного легкомысленен, но семья для него — всё. Хотя, Инелла, мы можем ошибаться на их счёт, слишком мало мы о них знаем. — я тихо стукнула по блюдцу ложечкой, пытаясь понять — правда ли все мои домыслы. Девушка лишь кивнула и попросила откланяться, но я не позволила, заставив бедную служанку сидеть со мной. Шумные шаги, словно раскаты грома, оглашали западную часть замка. Кто-то торопился, и моё чутьё подсказывало, что этот кто-то идёт именно в мою комнату. Стук в дверь и немедля влетевший отец, чем-то разгневаный с утра пораньше. — Инелла, чего ты прохлаждаешься?! Почему наши дражайшие гости жалуются? — он не кричал, но злоба чувствовалась даже сквозь его спокойное и размеренное произношение. — Успокойся, пап, я попросила её остаться со мной. — я приняла весь гнев отца на себя, спасая какую-то служанку. Видела бы меня сейчас Урисе, обсмеяла бы. Хоть и мелкая была тогда, но хитрая и высокомерная младшая принцесса королевства Архаид — Урисе. Она постоянно доставляла хлопоты не только персоналу, но и родителям. Почему-то Инелла напомнила мне её, не знаю даже чем. Совершенно разные. — Она не виновата. Иди, не заставляй гостей ждать. Служанка тут же вылетела из комнаты, оставив меня с отцом наедине. Старик хмуро посмотрел на меня, опустил голову и всхлипнул. Я поднялась и подбежала к отцу, успокаивая и усаживая его в кресло. — Я так не хочу, чтобы ты уезжала, так не хочу! — сквозь всхлипы плюнул отец, крепко сжимая мою ладонь в своей, стараясь одновременно не причинить боли. — Без тебя во дворце, даже в королевстве, будет скучно… — Спокойно, отец, я же когда-нибудь смогу приехать к тебе. Точнее, приплыть. И никто в этой цели меня не остановит! — я старалась успокоить старика, уже порядком поседевшего, особенно у висков. Его лицо покрылось морщинами, а тело обветшало. Старый человек, переживший даже собственных детей и жену, не считая меня. Его взгляд упёрся в пол, словно боялся посмотреть мне в глаза, сожалея о чем-то и не крича об этом. — Отец?… — Эвилин, пообещай мне, что когда я уйду в мир иной к твоим братьям, сестре и матери, ты вернёшься и станешь править королевством достойно, как и подобает его принцессе. — смиренно принимая собственное будущее, он хмуро глядел мне в глаза, ища в них правильный ответ. В голове всё смешалось, я сидела и открывала рот, будто рыбка в воде. Безмолвная и тихая. — Нет, папа, ты ещё много проживёшь! Я обещаю, так и будет. Не смей покидать меня в этом жестоком мире! — отец лишь озарил меня улыбкой и погладил по голове, попутно утирая другой рукой слёзы. Я крепко прижалась к нему, слыша тиха отбивающее свой ритм сердце, гоняющее кровь по дряхлому телу старика. Мне казалось, что отец молод. Я видела перед собой храброго, полного сил и энергии мужчину, несмотря на это мудрого и справедливого. Но сейчас, глядя на него, я видела перед собой старого человека, которому уже почти ничего не нужно от жизни, только бы его семья и подданые были счастливы и всё с ними было в порядке. Я не видела былой радости, лишь усталость и равнодушие. Казалось, что человек потихоньку умирает от собственной судьбы, от старости, от грусти и скорби… Хлопнув меня по спине, Ривали встал и, улыбнувшись мне напоследок, вышел из покоев, оставляя меня в море собственных мыслей и переживаний. Мягкая кровать встретила меня приятными объятиями, полными нежности и мягкости, любви, словно ожила и дарила всю радость и любовь, что в ней была. Мне необходимо было спокойствие, до противной боли в груди, до покалывания пальцев на ногах, до пересохшего горла, до учащённого дыхания. Но его не было. Каждый день в этом замке что-то случалось, что заставляло чувствовать меня не в своей тарелке, словно я лишняя в этом чёртовом мире с его гребанными правилами и законами, которые так уверенно обожествляют Морской Дозор и Мировое Правительство. Тьфу! Ещё бы на сторону пиратов перейти не хватало. Да будь они все неладны, чтоб им пусто было! Моё негодование было прервано так же резко, как и появилось.***
— эвилин, посмотри, какие красивые рисунки в этой книге! подумать только, чего в нашем страшном, но прекрасном мире только нет! — восклицал, восхищаясь красочными рисунками в найденной книге мальчик лет десяти или даже двенадцати. — да, они прекрасны. интересно, а откуда у нас эта книга в библиотеке? — пробурачала маленькая эвилин, ростом едва в метр сорок, если уж повезёт. она еле доставала до верхних полок стеллажей, если не брать в расчёт самые-самые верхние, что высились где-то под самым потолком. — сестрица, а давай, когда мы вырастем исследуем, проплывем каждый остров этого мира? интересно же, не правда ли? — эракл воодушевлённо глядел на сестру, пытаясь понять её мысли и эмоции. — конечно! это чудесная идея! пообещай мне, что мы сделаем это вместе. — неуверенно ответила эви, сжимая книгу в руках. — обещаю, луна! я смотрела на брата, пытаясь понять, правда ли то, что я слышала? в сердце разгорался огонь энергии и желания узнать этот мир лучше и покорить его себе. спустя неделю эракл с матерью, братом и сестрой отправились в плавание, разрушившее их жизни. печаль и скорбь накрыли короля и молодую принцессу с головой, словно волна.***
Тихие всхлипы разносились по комнате. Хотелось кричать, но я не могла. Очередной обед с пиратами, их лживая доброта и почтительность, до тошноты вставшая комом в горле. Стук в дверь не прекращался, будто незванный гость не понимал того, что сейчас совсем не подходящий момент для бессмысленных разговоров. Не выдержав этой пытки посторонним противным звуком, Эвилин подала голос. — Кто там? — её всхлипы были еле слышны, она старалась, наконец, сдержать печальные эмоции. Она сама понимала, что плакать сейчас бессмысленно, но не могла остановить эти слёзы. Эти слёзы уже ничем не помогут. Влетевшая в комнату как ураган Инелла заставила меня приоткрыть рот и тихо недоумевать, пока служанка открывала окно, чтобы проветрить комнату. Я вздохнула и спросила, что такого могло случиться, чтобы она так рвалась ко мне в комнату. — Ваш отец упал в обморок. Снова, как тогда, неделю назад или чуть более. — её голос нервно дрожал, а пальцы рук тряслись от страха. В горле встал ком, я опустила голову, стараясь не заплакать вновь. — Госпожа, успокойтесь! Всё будет хорошо, король поправится и снова будет править нашим королевством. Её слова ничуть меня не успокоили, в душе затаился страх потерять единственного родного человека. Дыхание медленно сбивалось, горькие слёзы скатывались по моим щекам, оставляя за собой солёные влажные дорожки. — Принцесса, мне принести воды? — голос Инеллы был тихим и боязливым, будто скажи она хоть ещё слово, и я разобьюсь на несколько мелких осколков. — Будь добра. — сквозь всхлипы бросила я, поднимаясь с постели и подходя к настежь распахнутому окну. Ветер противно морозил кожу, со скоростью света покрывающуюся мурашками. Хилус, в принципе, обычная погода на этом холодном острове. — Отойди от окна. — мужской голос заставил меня вздрогнуть, но не сойти с места. Я упорно стояла под потоком дуновений, ожидая воды и, наконец, когда-нибудь, счастья, яркого и прекрасного. — Ты меня вообще слышишь? — Что ты хотел? — голос противно дрожал; проскальзывающая боль и скорбь чётко отдавалась в хриплом от пересохшего горла голосе. Я не хотела никого видеть, слышать, чувствовать, но нет же, всё же всегда идёт не так, как хочу я. — Отойди от окна, простудишься. — его голос до сих пор бил по слуху, словно барабаны. Я готова была заткнуть уши бирушами, лишь бы никого не слышать. Крекер стал медленно подходить ко мне, осторожно. — Пусть. Тебя это волновать не должно. — прошипела, отдергивая плечо из его тёплой и широкой ладони. Я зажмурила глаза, обернулась и облокотилась на подоконник. — Нет, должно. Ты моя невеста. — он больше не приближался, будто наконец давал мне свободу, за которой скрывалось нечто, что никогда в жизни не подарит мне радости. — Даже если и так, для меня это ничего не значит. — он слегка напрягся после моих слов, подошёл ближе и схватил, поднимая на руки и пресекая все мои попытки воспротивиться его неравноправным действиям. — Отпусти! — Умолкни. — плюнул парень, закидывая меня в кровать и укрывая одеялом. Он сел на край и смотрел на меня, пытаясь понять, что сделал не так. В его голове был ворох мыслей, он уже привык к её вечному сопротивлению, будто так и должно быть. В комнату заскочила Инелла, поставила стакан с водой возле меня, на прикроватной тумбочке и ушла, оставляя меня наедине с будущим мужем. Я приподнялась и схватила стакан с водой, выпивая его наполовину. — Слушай, ты говорила что вся твоя семья погибла… Кто тогда умер? — его голос осторожно пробивался сквозь пелену, не равномерно застилающую слух. — Эракл, Урисе, Ноа и мама. Адэли. Я потеряла их. Всех. Я стала такой в тот день. Мои глаза стали чудовищно страшными. — мой голос едва дрожал, когда я вспоминала о прошлом. Руки крепко сжали тёплое одеяло, голова медленно опустилась на подушку. Крекер долго сверлил меня взглядом, не решаясь спрашивать что-то ещё, и я, сама себе удивляясь, продолжила. — Эракл был моим братом-близнецов, моим Солнцем в этом ужасном мире, но он оставил меня в одиночестве. Урисе — неугомонная, высокомерная и хитрая, но несмотря на это она любила семью, любила всех нас. Ноа… Ему было всего пять лет, когда он умер. Я до сих пор помню, как он мило называл меня. Тут Крекер перебил меня, вклиниваясь в мой недолгий монолог. — И как же, если не секрет? — его голос звучал успокаивающе. Он аккуратно лёг возле меня и погладил руку, напрашиваясь. Увидев мой неодобрительный взгляд, он прекратил, убирая руку. — Ви… Просто Ви, но тогда для меня это было так мило, а сейчас…Я даже не знаю. — мой голос прекратил скакать в поисках равновесия, устаканиваясь. — Мама — добрейшей души человек, способный помочь в любую секунду. Как же мне их не хватает… Парень молчал, не зная, что и сказать на эти откровения. Ему было жаль её, но вслух он об этом никогда не скажет. Наверно. Его рука медленно опустилась на моё плечо, я закрыла глаза, пытаясь уснуть. Крекер, недолго думая, встал и ушёл, тихо закрывая дверь. Все звуки вмиг растворились. Стало до тошноты тихо. Никогда в жизни я ещё не засыпала в такой гробовой тишине.