Не все люди открываются, отдавая. Кто-то подпускает к себе только после трёх шагов навстречу. Эльчин Сафарли. «Мне тебя обещали»
Противный скрежет по стеклянному предмету, по окну, скорее всего, заставил открыть глаза и осмотреть комнату, прежде чем уверенно и твёрдо понять, что по моему широкому окну царапала своим клювом птица. Ворон, желающий тепла и уюта, покрытый сине-серебряным инеем и дрожащий от холода. Я поднялась и неуверенно распахнула створки, впуская замёрзшую птицу; вороны редко забредали на наш остров, вероятно, сбившись с некого курса и попав совершенно не туда. Птица закаркала, казалось бы, учтиво, но по-своему, благодаря меня за проявленное понимание. Он или она примостилась на негорящий канделябр, осматривая меня. Иней потихоньку спадал с иссиня-чёрных перьев, оставляя за собой, казалось бы, неприятную влажность. Крылатый гость начал чистить свои перья, забавно постукивая клювом иногда. В моменты, когда я не смотрела на него, занималась чем-то своим, он взирал на меня, оценивая. Забавно. В моей комнате сидит птица, которую слуги уже давно бы выгнали за подобную наглость, но никто из них не узнает о ней. По крайней мере сейчас. Неужели моего нового компаньона можно вытурить сразу же, как он появился в моей обители? Как можно? Нет, только через мой хладный труп! И точка! Я чувствовала какую-то неясную связь с вороном, разбудившим меня этим белым утром. Медленно подойдя к умывающейся птице, я коснулась её туловища, почувствовала мелкую дрожь, прошедшую по спине маленького оккупанта. Он посмотрел на меня и, видимо, хорошенько подумав, уткнулся своей миниатюрной головкой в мою ладонь. Я слегка, еле касаясь длинных и пушистых перьев, погладила птицу и присела на стоящий подле стола с канделябром стул. Махнув рукой на себя, я подозвала птицу, и она, недолго думая, подлетела ко мне, усаживаясь на моё предплечье, растянувшееся фарфоровой гусеницей по мягкому, сине-золотому подлокотнику стула. Птица отвернулась от меня, одним глазом наблюдая за мной, а другим за происходящим за окном бушеванием ветра и огромного потока падающих с пасмурных, серых, взвинченных небес снежинок. Я завороженно глядела в глаз ворона, ища там ответ, но он был тайной за семью замками. Словно то, что скрывается от меня, подало знак, коим является внезапный гость моей комнаты. Только было я утонула в собственных размышлениях, как они тут же были нагло прерваны гулким стуком чьей-то руки о входную дверь. — Госпожа, могу я войти? — разбивший приятную тишину голос принадлежал Инелле, нынче ставшей моей личной служанкой. — Да-да, проходи. Что на завтрак, Инелла? — девушка слегка вздрогнула после произнесения её имени. Думать, что она в чём-то провинилась было необязательно, потому что никаких провиностей с её стороны не было, абсолютно, но голос, коим я произнесла её прекрасное имя не давал бедной девушке должного покоя. Скорее, я сделала это, потому что она прервала моё великолепное спокойствие и личные доводы по поводу птицы. -Ой, госпожа, тут птица. Мне её прогнать? — осторожно, с долей неприкрытой опаски спросила меня девушка, слегка напрягаясь и всматриваясь то в меня, то в птицу. — Нет, в этом нет никакой необходимости. — спокойно ответила Эви, поднимаясь со стула и оборачиваясь в сторону испуганной Инеллы. Иногда принцесса ненароком интересовалась чем-то об Инелле у неё самой, чем вызывала некую шокированность и скованность. И однажды служанка поведала ей историю о том, почему она боится птиц. Причём, всех птиц без исключения. Но заострять на этом внимания мы не будем, а лишь вернёмся к происходящему в покоях принцессы. — Мне кажется, что эта птица — мой личный спутник до конца жизни. Сделай одолжение, найди мне что-то, что будет есть мой ворон. — Будет сделано, принцесса. — быстро выпалила девушка, покидая покои на невероятной скорости, будто была самым быстрым человеком в нашем мире, которым на самом же деле она не являлось. Но теперь стало коротко и ясно, что страх в силах сделать с человеком. Тихий вздох и шуршание огласили комнату, покрытую белым светом, исходящем от закрытого накрепко окна, в свою очередь покрытого морозными рисунками. Ворон каркнул и полетел к подоконнику, становясь своими крошечными лапками на него. Я лишь смотрела на него искоса, попутно расчесывая свои непослушные волосы. Новый стук в дверь оповестил о возвращении Инеллы, тут же влетевшей в комнату. — Честно, не знала, что именно подойдёт, но взяла хлеб, овёс, крупы. Может, он будет лакомиться этим? — застенчиво протараторила она, нетерпеливо ожидая моего разрешения покинуть комнату. — Конечно, если что-то понадобится, я тебя позову. Можешь быть свободна. — ответила ей я, продолжая красоваться у зеркала. — Да, госпожа. — чисто на автомате выдала она и выбежала за широкую деревянную дверь, покрытую золотой росписью в виде непонятных узоров. — До чего трусливая, ты так не думаешь? — спросила я у ворона, отчётливо понимая, что он со мной не заговорит. — Хм? Как же мне тебя назвать? Я пустилась в долгие раздумья над именем моего личного спутника, аккуратно присаживаясь на синее кресло около окна, возле которого гордо стоял ворон. Генрих? Нет, слишком обычно, неинтересно. Эдуард? Тоже самое. Янус? Нет, не пойдёт, на следующий же день забуду..... И так прошло около десяти минут, прежде чем я наконец определилась с именем моего компаньона. — Значит, дорогой мой, будешь Люцием. Светлый значит, о как. — пропела я, глядя ворону прямо в глаза. Он лишь отвернулся от меня, приоткрыл клюв и протяжно каркнул, давая своё несогласие с моим выбором. — Вот чем оно тебе не нравится? Скажи мне. — Дор-р-рогуша, сам знаю своё имя! Ты ошиблась! — прокаркал он, грозно глядя на ошарашенную меня. — Что ты сейчас каркнул? — не отходя от состояния шока прошептала я, крепко хватаясь за подлокотник. — Что слышала, дур-рёха! — прошипел он, садясь мне на руку. — Зовут меня Зен. Никак больше. А-то выдумала чего, имя мне пр-р-ридумать новое! — Но… Но… Как ты? — всё ещё недоуменно глядя на птицу проговаривала я. — А чего тут такого?! Ты р-разве не знала, на что способна? Твой дор-р-рогой папенька ещё не откр-р-рыл тебе завесу тайн? — уже ворон удивлённо смотрел на меня, слегка махая крыльями от негодования. — Нет, Зен. Мой отец мне ничего не говорил, и как мне кажется, мы идём прямиком к нему за объяснениями! — злобно пришипела я, поднимаясь со своего кресла и выбегая из комнаты. Ворон полетел вслед за мной, уже на своём, вороньем, что-то ворча, бормоча. С таким негодование он каркал, будто от того, что отец снова скрыл от меня что-то, случится апокалипсис. Без стука и приглашения, я влетела в тронный зал злобным вихрем, даже не обращая внимания на стоящих там людей, среди которых мне был знаком только мой «любимый» жених и сидящий на троне папа. — Дорогой мой папенька, ты ничего не хочешь мне рассказать? — прошипела я, прерывая диалог между ним и неким парнем. — И нет, меня ни капли не волнует факт того, что я перебила какого-то там парня, нарушила ваш уже затянувшийся диалог! Да не смотри ты на меня так, словно я, прервав вас, начала всемирную войну! — Эвилин! Успокойся, и будь, наконец, поуважительней как ко мне, так и к гостям! — голос отца прогремел надо мной, его взгляд прожигал во мне дыру. — Что такого могло случится, что не терпит отлагательств? — Вот что, отец, вот! — воскликнув, я указала примостившуюся на моё плечо птицу. — Объясни мне, какого лешего она говорящая! Или тут только я, медленно, но верно, схожу с ума?! Отец вздохнул, не отрывая взгляда с Зена, вцепившегося в меня мёртвой хваткой. Он приоткрыл рот, недолго подумал и сказал, нервно вздыхая: — Господа*, я бы попросил вас ненадолго удалиться из зала, чтобы я смог спокойно поговорить со своей наглой и неугомонной дочерью, если вы, конечно, не против. — Король Ривали, мы бы хотели услышать ваши объяснения. Нам дико интересно, что же с этой птичкой не так! — указывая на Зена, спросил мужчина с высунутым языком и ярко-жёлтыми глазами, такими безумными и, кажется, немного злыми. — Хорошо, я буду говорить при вас. Если вам так угодно, Перосперо. — тихо вздохнув ответил Ривали, вновь приковывая взгляд потускневших алых глаз на меня. Я чувствовала, как меня прожигали взглядом несколько людей, но уверенно молчала, не собираясь показывать своего удивления и беспокойства. — Этот ворон твой. То, что он в силах говорить, это правда, но слышать его человеческую речь можешь только ты. И никто более. Даже я, если постараюсь, не смогу разобрать ни одного прокарканного им слова. — И почему это он вмиг, без стука и предупреждения, вломился в мою жизнь? И почему ты опять что-то от меня скрыл, хотя слёзно обещал всё мне рассказывать? — обиженно проворчала я, шаркая ногой по мраморному полу. — Прости, Эвилин, я просто позабыл об этом. Если ты больше ничем не интересуешься, не могла бы ты покинуть зал? — Хорошо, до встречи в холодном зимнем замке, папочка! — крикнула я ему уже у входа, шипя и недоумевая. Да, как оказалось, ему даже чужие люди дороже. Как это я преувеличиваю? Да вы видели, как он вообще говорил со мной?! Ладно, правы. Сама виновата. Стучаться надо. — Ну что, дор-р-рогуша? Довольна? Тебе хватило этой инфор-р-рмации? — спросил ворон, на что я лишь неуверенно кивнула и слегка замедлила ход, понуро глядя в каменный пол длинного коридора. — А я думаю, что нет. — Как тут будешь доволен, если тебе практически ничего не объяснили?! — недоумевая воскликнула я, размахивая руками, дабы полнее описать свои эмоции. — Ещё и эти гости! Да кто эти парни такие, конечно, кроме Крекера. И некого Перос… Перопе… Перопсоре… Ох, боже, ты меня понял. -Пер-р-роспер-р-ро, Эви! — откликнулся ворон, взлетая выше к потолку и кружа. Я ухмыльнулась и продолжила свои шаги. — Спасибо, Зен. Я бы не выговорила его имя, если бы не ты. — благодарно ответила я, улыбаясь птице, до сих пор кружащей над моей головой. — Всегда пожалуйста, молодая госпожа. — каркнул он мне в ответ, поновь садясь мне на плечо.***
Предложение сыграть в шахматы поступила быстро и неожиданно. А знаете что, вы никогда не угадаете, кем оно было сделано! Сейчас я до сих пор сижу с этим человеком и проигрываю уже вторую партию из пяти сыгранных. Чтобы не мучать вас догадками о сей персоне, сделаю вам маленькую подсказку — у него хитрые глаза и длинные волосы. Фиолетово-лиловые волосы. Правильно, это Крекер, вновь вломившийся в мою комнату культурно и со стуком, в отличие от меня, влетевшей в тронный зал, словно шторм в Эдд Во. Он злился, когда проигрывал мне; теперь злюсь я, потому что он уже второй раз одерживает верх надо мной. Но это не самое главное. Он задавал вопросы. Личные вопросы. О семье, о моей жизни, о том, любила ли я когда-то и так далее. Я неохотно делилась с ним, но и то, не всем. Так, немного выданной ему информации и всё. Я не хотела ему рассказывать всё. Не то, чтобы он не был этого достоин, но я не думаю, что сейчас выдать ему всё на белом блюдечке с золотой каёмочкой — хорошая идея. Кто знает, как он воспользуется этой информацией? Правильно, никто! И не надо мне сейчас доказывать, что я могу ошибаться в его наисветлейшей персоне, пока что ни в чём передо мной не провинившейся! Крекер особенно злился, когда я не отвечала вообще. Он закатывал глаза, цокал и иногда что-то бурчал себе под нос, злобно осматривая мою якобы бессовестную персону. А что он хотел, что я буду доверять ему беспрекословно? Да я чуть ли не в первый раз его вижу, что уж там говорить! И проблемы с доверием хорошенько дают о себе знать. И не надо мне сейчас говорить, что это не так! Мало ли, что я при второй же встрече с ним рассказала ему о главной трагедии в моей жизни! Да-да, свадьба с ним стоит на втором месте! Самое главное и, скорее, смущающее в этой ситуации то, что шаги к сближению орбит делает он, а я даже не пытаюсь хоть как-то довериться парню. Наверное, ему обидно, и он хорошенько это скрывает. Думаю, стоит всё же хоть немного раскрыться перед ним, чтобы он хотя бы что-то отчётливо знал обо мне, такой неприступной и холодной. И даже не смейте спорить! А знаете, это даже не самое интересное! Вы бы видели, какие взгляды бросал на нас с Зеном Крекер, когда я с ним разговаривала. Он смотрел на меня как на сумасшедшую. Как на ведьму, говорящую со своим вечным фамильяром, спутником. Хотя, стоит признать, что Зен — мой вечный спутник, которому никогда в жизни не удастся сбежать от меня!