Himitsu ga mou owatta

Курапика Курута Курапика нёсся прочь. Снег налип на кожаные туфли и забился внутрь, а ветер, по настоящему зимний, бросал его волосы из стороны в сторону. Холода не ощущалось — на лице выступил липкий пот, а желудок, казалось, скрутило в тугую спираль, угрожая вывернуть содержимое наизнанку. Дыхание совсем сбилось, вырываясь изо рта маленькими облачками. Нет, дело не в том, что его испугали угрозы Финкса. В конце концов, да на что он теперь способен? Куда важнее то, что Курапика убил человека. Пальцы свело судорогой, просто так не расцепишь. Пистолет будто намертво приклеился к ладони — вечное напоминание о том, что он натворил. Перед глазами встали последние секунды, проведённые в том чёртовом доме. Одно простое движение пальцем, и человек, ещё недавно мелющий чепуху, упал навзничь с отвратительной дырой между глаз. Кровь хлынула по переносице, заливая щеки и подбородок, перетекая на лоб. Курапика даже рядом не стоял, но у него никак не выходило отвязаться от ощущения чего-то липкого на руках. Сигнализация дружелюбно пикнула, позволяя забраться в машину и, наконец, отдышаться. Пальцы с огромным трудом разжались, и пистолет упал ему на колени. Курапика посмотрел на руки. На пальцах, дрожащих как у больного паркинсонизмом, не было ни брызга крови. Но чувство, что он измазался по локоть, никуда не уходило. Они все сделали правильно! Вытащили Орихару, лишили «Пауков» возможности провести ритуал, а Курапика, к тому же, свершил месть. Но откуда взялось чувство, что он совершил что-то непоправимо одиозное? Почему тогда он чувствовал себя законченным ублюдком?! Так… Не время об этом думать. Ключ зажигания встретился с замком и повернулся. Машина дернулась с места. Курапика вцепился в руль так, что побелели костяшки. Он убил человека! Преступника, убийцу с неимоверно раздражающим поведением, но всё-таки человека. И теперь он лежит там, в кухне, а из раны на голове фонтаном хлещет кровь. Хватит. Сейчас не об этом надо думать! Чтобы отвлечься, Курапика перевёл взгляд на собственное отражение в зеркале заднего вида. Ветер растрепал волосы настолько, что от привычной укладки не осталось и следа. Глаза, большие и алые, украшенные серыми кругами, испуганно пялились в стекло, а нижняя челюсть подрагивала, будто от холода. Курапика шлепнул себя по щеке. Он возвращается. А это значит, совсем скоро он увидится с Асами. Это будет первая встреча после её признания, и им предстоит непростой разговор. Да, будет неловко, но он обязательно справится. Этот дискомфорт — такая мелочь по сравнению с радостью от того, что Асами цела и невредима. Вот как надо думать. Его рука отпустила руль и коснулась кармана, в котором лежал ключ от квартиры. Теперь всё будет хорошо. Теперь он глаз с Асами не спустит и сможет её защитить. Может даже подумает над тем, что она сказала ему перед похищением. В конце концов, Асами очень хорошая девушка. В голове тут же всплыло: Мы сделали то, чего ты не смог — подружились и неплохо провели время. Этот ублюдок говорил только правду. Но как? Нашёл способ обходить условие? Или научился убеждать себя в чем угодно? Или действительно верит в их дружбу и в то, что Асами способна на предательство? Хотя, вероятнее всего, его понятие дружбы настолько извращенное и искаженное, что у нормального человека вызовет только отторжение. В любом случае, должно существовать логическое объяснение, потому что правдой это быть не может! Скоро Курапика сам сможет спросить Асами. Она не станет ничего скрывать, и это, возможно, прольет свет на то, как Шалнарку удалось обхитрить его. Наконец, он бросил машину около обшарпанной многоэтажки и помчался к лестнице. Конструкция пронзительно заскрежетала под его весом, грозясь рухнуть, но Курапика был готов даже вскарабкаться на нужный этаж по отвесной стене. Понимание, что что-то идёт не так, настигло Курапику ещё до того, как он заметил, что в окошке не горит свет, а из-за двери не доносится ни звука. Оно было чем-то вроде комара, зудящего на периферии сознания всю эту неделю. Поэтому когда Курапика распахнул дверь и увидел пустую квартиру, то почти не удивился. Асами Орихара Боли не было. Голова гудела, шею слегка покалывало. Вроде ничего опасного. Ничего ведь? До Асами доносились чьи-то голоса, еле слышные, будто пробивающиеся сквозь толстый слой марли. Кто-то вскрикнул. Замолк. Что там происходит? Постепенно легкий дискомфорт сменился болью. Казалось, каждая мысль, всплывающая в мозгу, вызывала новый приступ жжения и пульсации. Вместе с тем вернулась чувствительность к другим участкам тела. Предплечья ныли, а местами и вовсе горели от боли. Пальцами даже двигать страшно — Асами с трудом могла представить, насколько это мучительно. Больше никто не разговаривал, а единственным звуком оставалось приглушенное мычание и тяжелое частое дыхание. Асами приоткрыла глаза. Она не лежала, а полусидела, опираясь спиной о диван, так что ничего не мешало разглядеть происходящее. Неподалеку стоял Фейтан, и с ним определенно было что-то не так. Он опустил голову и любовался одному ему известно чем. Его грудь часто поднималась и опадала, а из-под волос, закрывающих лицо, доносилось то шипение, то едва слышные стоны. Мисаки стояла в отдалении. Она повернула голову к Фейтану, но глаза почему-то закрыла. Получается, Фейтан проиграл? Да быть такого не может! Что ж за способность нужна, чтобы справиться с ним? Асами сконцентрировала ауру в глазах и вгляделась в Мисаки. От её указательного пальца тянулась лента, обвиваясь вокруг шеи Фейтана и исчезая где-то внутри черепа. Оттуда она шла вниз по позвоночнику к сгусткам ауры, сверкающим у него в животе. Асами тут же перевела взгляд на себя. То же самое. Только если у неё ауры несколько капель, то у Фейтана её на стакан. Ладонь Фейтана сжалась в кулак и мелко задрожала. Он застонал. Что она делает? Мисаки распахнула глаза и недовольно нахмурилась. Её нижняя губа оттопырилась, как у ребёнка. Асами закрыла глаза. Хоть бы Мисаки не заметила, что она пришла в себя. — Что, и это всё? — раздались негромкие шаги, а затем короткий хлесткий звук. — Ну ничего, ты у меня ещё покричишь. Проклятье! Всё, что Асами сейчас может, это плакать и молиться о том, что кто-нибудь придёт и спасёт её. Курапика. Финкс с Шалнарком. Чёрт, да она даже Хисоке обрадуется! Кто угодно, потому что сама она ни на что не способна. Что бы Асами не думала и как бы не бахвалилась, она просто слабачка, которой остается только плыть по течению и наблюдать за тем, что творят сильные мира сего. И тут закричал Фейтан. Это был вопль боли, которую не всякий человек выдержит, оставаясь в сознании. Он драл глотку, не останавливаясь на дыхание, затем раздался глухой стук и что-то застучало об пол. Асами приоткрыла глаза. Фейтан упал назад, его спина выгнулась дугой, а голова моталась из стороны в сторону. Руки и ноги дергались в корчах. Пустые глаза ничего не видели. Она зажмурилась. По щекам покатились слезы, а губы задрожали. Вот, как обычно! Фейтана сейчас пытают, и в изощренности Мисаки вряд ли откажешь, а она только и может, что реветь! — Ну давай, — протянула Мисаки с издевкой. — Я знаю, что ты можешь громче. Асами стиснула зубы, сглатывая вязкую слюну. Если она ничего не предпримет, то что же произойдет с Фейтаном? Тронется умом? Отключится от болевого шока? Всё равно результат один — Мисаки прирежет их, как свиней, как только ей надоест играться. Это что, выходит, сейчас их жизни зависят от Асами? Чёрт, тогда они обречены! — Прости меня, Фейтан, — еле слышно прошептала она, пытаясь подавить всхлипы, — но я ничего не могу сделать. Вместо ответа он продолжил кричать, вперившись взглядом в потолок. Чёрт! Смотреть, как Мисаки пытает его, тоже было пыткой. Сердце колотилось как бешеное, и какую бы чудовищную боль Фейтан не переживал в данную минуту, Асами тоже было больно. — Ты пришел спасти меня, — продолжила она, вытирая слезы рукавом, — но я не могу сделать для тебя того же, и мне очень, очень жаль! Прости, что подвела тебя! Слёзы хлынули, как из рога изобилия. Асами закрыла лицо ладонью, всхлипывая и икая. Фейтан умрёт, да и она вслед за ним. По спине пробежал холодок, и точно не из-за гуляющего по комнате сквозняка. Она умрёт, притом довольно бездарно. Ничего не добившись и ничего не изменив. Умрет, так и оставшись плаксой и слабачкой. Но она не хочет умирать! К горлу подступил вязкий ком, а на ладонях выступил пот. Она всхлипнула, достаточно громко, чтобы привлечь внимание Мисаки. К счастью, та продолжала наблюдать за происходящим с закрытыми глазами, не слыша других звуков за воплями Фейтана. Сейчас пронесло, но смерть неминуема. Если только Асами ничего не предпримет. Кажется, Мисаки её не слышит. Любой пользователь нэн должен уметь поддерживать концентрацию, не выпуская из внимания окружающее, а значит, это слабое место её техники. В любом случае, Асами может подгадать момент, напялить верхнюю одежду с обувью и побежать, куда глаза глядят. Так она, скорее всего, выживет. Одна только неувязочка. Если Асами сделает что-то подобное, то станет убийцей. Оставить Фейтана здесь одного, абсолютно беспомощного, всё равно, что убить его. Такую подлость она себе до конца жизни не простит! А значит, нужно искать способ выбраться обоим. Асами ещё раз вгляделась в Фейтана и Мисаки. Лента из ауры стала плотнее и теперь отливала оранжевым. От неё отходили тоненькие ниточки, тянущиеся к ушам, темени и глазам. Нужно думать! В конце концов, Асами нэн-экзорцист, и снимать с людей проклятья, вроде как, её специальность. Если всё хорошенько спланировать, у неё появится шанс. Для начала нужно понять, что делает Мисаки. Вряд ли её способность ограничена сменой внешности, иначе как бы у неё вышло пытать кого-либо? Управление чувствами? Тогда местонахождение ауры очень просто объяснить: от шеи легко дотянуться до гипоталамуса, который отвечает за болевые ощущения, а височная доля и глаза… Выходит, Мисаки обеспечила ему полное погружение. Да и аура внутри тоже зачем-то нужна, иначе не было бы смысла помещать её туда. Скорее всего, это важная часть приема, и если получится избавиться от неё, Фейтан сможет освободиться. Ох, пусть эта догадка окажется верной! Дело за малым, всего-то коснуться сгустков ауры в животе у Фейтана и провести ритуал. Только вот один нюанс: они находятся внутри. А рядом нет никого, кто мог бы провести операцию и остановить кровотечение. Да что там, у неё даже нет с собой ничего острого! Нужно же было выбрать такое дурацкое правило! — Ладно, от погружения в лаву кто угодно закричит, — протянула Мисаки со скукой в голосе. — Поднимайся давай, урод. К счастью, Мисаки не стала подходить, но Асами всё равно опустила веки так быстро, как только могла. Фейтан замолк и перестал долбиться об пол. Судя по звукам, он сел, а затем поднялся на ноги, будто ничего не произошло. Единственный способ — пробить живот пальцем, надеясь, что хватит точности и сил. Только вот придётся не вытаскивать его оттуда, пока они не выберутся, иначе Фейтан попросту истечет кровью. К тому же, ему нужно будет разобраться с Мисаки. Навряд ли будет удобно делать это с пальцем в животе и его хозяйкой сбоку. Так что этот вариант отпадает. А что тогда? Асами в очередной раз открыла глаза. Вот бы найти нож, которым орудовала Мисаки. Он пришёлся бы кстати. Неподалеку лежала окровавленная пепельница, абсолютно бесполезная в данной ситуации. Разве что попытаться разбить её, но тогда есть риск, что Мисаки услышит. Надо думать дальше… Асами лихорадочно оглядывала гостиную, и тут её взгляд уперся в Мисаки. Оказывается, со сменой личины в её образе появилась одна небольшая деталь. Теперь вокруг пояса обвились ремни, крепящие ножны для кинжалов, по два слева и справа. Или она успела вооружиться, пока Асами была в отключке? Да неважно! Теперь нужно подловить момент, выхватить кинжал и пырнуть Фейтана. Её оружием станет внезапность, скорость и скоординированность. Хотя, учитывая дьявольскую боль в голове, которая стопроцентно даст о себе знать, стоит только подняться на ноги, последнее можно смело отмести. Но, допустим, всё пойдет по плану. Дальше-то что? Фейтану придётся рассекать с ножом в животе? Это тоже опасно, между прочим. Да и как сражаться в таком состоянии? А самое главное — как вообще можно его ударить? Ему ведь будет больно! Вместо того, чтобы страдать от ментальных пыток Мисаки, он будет мучиться от вполне реального ножевого ранения. К горлу подкатила тошнота. От одной мысли о том, какую боль собирается причинить Фейтану, губы начинали трястись, а руки — дрожать. А по-другому никак, иначе их обоих здесь убьют, и смерть вряд ли будет легкой. Мисаки не намерена никого жалеть. Она не станет колебаться. Что ж, пусть это станет её последним уроком. Асами не должна сомневаться в правильности своих действий, а делать хоть что-то, пока не стало слишком поздно. Она сжала пальцы в кулаки: два на левой и пять на правой. Как бы тяжело ни было, она хотя бы попытается что-то сделать! Асами согнула ноги в коленях и выпрыгнула, устремляясь к оружию. Тьма услужливо встретила её, и всё вокруг покрылось чёрными пятнами, но Асами хватило сил не упасть. Она выхватила кинжал из ножен и замерла, чтобы сориентироваться в мире, который то темнел, то кружился вокруг неё. Мисаки даже не пошевелилась. Кажется, она не только не слышит Асами, но и не чувствует её. А теперь самое сложное. Асами повернулась к Фейтану и ещё раз взглянула на ауру в его животе. Он смотрел на неё широко распахнутыми глазами, но всё ещё не видел. Губы сжались в тонкую линию, а лоб и щёки неестественно побелели. — Прости меня! Подгоняемая мыслями о том, что Мисаки может выйти из транса в любой момент, Асами вогнала кинжал в живот. На лице Фейтана отразились удивление и недоумение. Глаза расширились, рот слегка приоткрылся. — Ты что устроила? — Мисаки открыла глаза и рассмеялась. — Думаешь, что спасешься, если убьёшь этого выродка? — Нет, — Асами повернулась. Вокруг левой руки дрейфовала небольшая деревянная коробочка, украшенная резьбой. Ящик Пандоры. Он постепенно увеличивался в размерах, освобождая Фейтана от чужой ауры. С лица Мисаки тут же испарились самоуверенность и спокойствие. Брови встретились на переносице, а лоб сморщился так, что теперь походил на доску для стирки. Губы разъехались, обнажая мелкие, хищные зубы. — Ах ты сука! — проревела она. — Нужно было прирезать тебя, пока ты не очнулась! Кинжалы выскользнули из ножен с лёгким лязгом и Мисаки, вооружённая сразу двумя, двинулась к Фейтану. Лезвие сверкнуло в темноте, приближаясь к его горлу, но остановилось, не достигнув пары сантиметров. Фейтан умудрился схватить Мисаки за запястье, хотя всё ещё выглядел одурманенным. Та дернулась. В ход пошла вторая рука. Удар просвистел прямо там, где ещё мгновение назад находилась его голова. Уклонился! — Ну-у ты-ы и-и мра-азь, — протянул Фейтан, будто пьяный или сонный. — И после этого ты говоришь, что на нашей стороне? — прошипела Мисаки, занося свободную руку для следующего удара. — Я была на вашей стороне. Пока ты не попыталась меня убить, — выпалила Асами. Первым очнулось тело. Фейтан ловким движением полоснул Мисаки по руке, заставив ту изменить траекторию удара. Затем сделал шаг назад, уворачиваясь от очередной атаки, и влепил ей звонкую пощечину. — Сдо-о-охнешь ско-оро, — пробормотал он. Мышцы на лице Фейтана двигались медленно, будто бы неумело, а глаза смотрели сквозь Мисаки. Как вообще возможно сражаться в таком состоянии? — Не говори ерунды! — воскликнула она, протягивая руку к кинжалу в животе. Он врезал ей по пальцам тыльной стороной ладони. — Ориха-ара, — Фейтан на секунду посмотрел на Асами. Кажется, во взгляде появилось что-то осмысленное. — Сядь-ка на дива-ан… Не пу-утайся под нога-ами. В доказательство того, что Асами и правда здесь лишняя, Фейтан хлестнул Мисаки по шее. Его рука снова изменилась: ногти стали длиннее и толще. И, судя по тому, как Мисаки зашипела, а на шею хлынула кровь, намного острее. Что ж, ей и на диванчике неплохо! Асами нечасто доводилось наблюдать за битвой двух пользователей нэн, а сражаться всерьез и того реже. Схватка завладела всем её вниманием, ведь от исхода зависело будет она жить или нет. Фейтан двигался отрывисто и резко, но на скорости это никак не сказывалось. Движения Мисаки были куда плавней и грациозней. Клинки рассекали воздух с громким свистом, но ни один не коснулся Фейтана: ему всегда удавалось уворачиваться. — Ну, и долго будешь руками махать? — с презрением произнесла она, ударяя наотмашь. — Твои попытки меня убить такие же жалкие, как ты сам. Фейтан прогнулся в пояснице и пропустил кинжал над собой, бормоча под нос что-то нечленораздельное и вряд-ли цензурное. — Я всё равно тебя достану! — теперь Мисаки целилась в корпус, но Фейтан вовремя схватил её за запястье. — У тебя нет оружия и ты истекаешь кровью! — Ты правда думаешь, что мне нужно оружие, чтобы расправиться с тобой? — усмехнулся он, а затем обернулся к Асами. Желтые глаза смотрели полностью осмысленно. — Слушай, Орихара, а хочешь шоу? Лицо Мисаки искривилось от ярости. Кинжал взметнулся в воздух и прочертил дугу к шее Фейтана, а потом… Асами не могла сказать наверняка, что произошло. Рука Фейтана дернулась вбок, но уже через мгновение вернулась назад. Мисаки оглушительно заорала и выронила кинжал. — В общем, хочешь ты того или нет, но шоу будет, — в его глазах загорелся нехороший огонек, дополненный широкой, абсолютно неуместной улыбкой. Асами поежилась. Как-то не по себе от такого. Через мгновение он оказался у Мисаки за спиной и полоснул её по шее. Та шумно выдохнула, закрывая рану ладонью. Все пальцы, кроме большого, отрезало почти под корень. Они лежали у неё под ногами, словно черви, выползшие в дождливую погоду. — Ублюдок! — Мисаки выхватила кинжал, умудряясь удерживать его обрубками пальцев. С рукояти тут же закапало. — Не дури. Так ты даже поцарапать меня не сможешь, — рассмеялся он. Руки снова дернулись, и на этот раз на пол упала кисть, глухо стукнувшись о ковер. Нечеловеческий вопль Мисаки то ли от ярости, то ли от боли заставил Асами покрыться испариной. Всё, что она съела на рождественской вечеринке (казалось, это было в прошлой жизни), теперь просилось наружу. — Если ты так пытаешься рисоваться перед Асами, ничего не выйдет, — прохрипела Мисаки, а затем коротко усмехнулась. — Она слишком добрая и романтичная, чтобы прыгнуть к тебе в постель после такого. — У тебя мозги от болевого шока спеклись или что? — Фейтан в очередной раз хлестнул её по шее. Прядь волос отлетела куда-то в сторону. — Просто я знаю тебя, выродок, — её смех походил на воронье карканье. — Пожалуй, ни одна девушка так хорошо тебя не знает, как я. Он двигался с поразительной скоростью, временами Асами не могла за ним уследить. Глаз успевал заметить только черное расплывчатое пятно. Мисаки, вероятно, столкнулась с той же проблемой. Фейтан отскочил ей за спину, вынуждая её повернуться. Только вот каждое движение Мисаки было медленным и грузным по сравнению со стремительными и точными движениями Фейтана. — Никто, кроме меня, не видел тебя всего, всю твою мерзкую подноготную, ведь так? Мисаки замахнулась на него кинжалом, но Фейтан схватился за лезвие, не позволяя дотянуться до себя. Свободная рука полоснула её по лицу, и Мисаки заверещала. Она зажмурила левый глаз, но из-под век всё равно сочилась кровь. Что ж, это была последняя капля. Асами перевалилась через диванный валик, и её вывернуло. — Ну неужели хоть что-то в состоянии тебя заткнуть! — в голосе зазвучало нечто похожее на удовольствие. — Будь добра, сражайся с закрытым ртом. — Чёртов урод! У Мисаки нет ни шанса против него. Слишком большая разница в скорости, а может и во всём остальном тоже. Вряд ли ей мог помочь поток оскорблений, который она изливала на Фейтана. Он тем временем опустился на колени, и когтистая ладонь полоснула Мисаки по ахиллову сухожилию. — Говноед! — она зашипела и попыталась пнуть Фейтана, но тот вовремя отскочил и поднялся на ноги. Последнее ранение сказалось на её скорости не лучшим образом: Мисаки хромала, а иногда и вовсе скакала на одной ноге. Впрочем, теперь она размахивала кинжалом с двойным, если не с тройным, упорством. Следующим взмахом руки Фейтан разрезал ногу Мисаки от пятки до самой ягодицы и завершил работу двумя поперечными взмахами, перечеркивая бедро и голень. С громким стоном она рухнула на диван. К счастью, не туда, где сидела Асами. — Ах, какая незадача, — произнесла она с притворным сочувствием, пытаясь подняться. Вместо страдания на лице было написано глубокое удовлетворение. — Нужно было лучше следить за ножичком у себя в животе. В единственном оставшемся кулаке Мисаки сжимала окровавленный кинжал. Фейтан и Асами, не сговариваясь, посмотрели на рану. Рукояти оттуда не торчало. И это была, пожалуй, самая худшая новость на сегодня. Кажется, игры кончились. Мисаки, каким-то чудом принявшая вертикальное положение, тут же лишилась руки. Предплечье, отхваченное почти по локоть, полетело в сторону разбитого окна, попутно пятная кровью пол и стены. — Надеюсь, ты истечешь кровью и говном, — она сплюнула и издала неуместный смешок. Стремительный взмах — и вот голова Мисаки покатилась вслед за рукой. Из шеи пульсирующей струей хлынула кровь, окатывая Фейтана с ног до головы. Асами вскрикнула и закрыла глаза ладонями, чувствуя, как на лицо и волосы падают тёплые кровавые брызги. Тело неуклюже грохнулось на пол. Она сжалась и зажмурилась. Асами только что стала свидетельницей убийства, притом довольно жестокого. Ей приоткрылась та сторона Фейтана, которую он ранее не показывал. Которую он вряд ли показал бы, если бы не Мисаки. Если Асами могла выбирать, она выбрала бы не видеть этого или забыть о случившемся. — Орихара, ты там жива? — спросил Фейтан как ни в чем не бывало. Пришлось убрать руки от лица и открыть глаза. Фейтан превратился в монстра из ночных кошмаров: всё лицо тёмно-багровое от крови, только глаза желтые, словно звезды, волосы растрепались во время драки, слиплись и скатались в колтуны. Но хуже всего, пожалуй, довольная улыбка. А она вообще в безопасности? — Да, — Асами кивнула головой и тут же пожалела об этом. В лоб будто ткнули раскаленным прутом. Тело Мисаки изменилось. Руки и туловище стали нездорово худыми и хрупкими, на коже проступили татуировки, а лицо больше не походило на то, что Асами когда-либо видела. Так выглядела она настоящая: вытаращенные карие глаза, пухлые губы и густые вьющиеся волосы. Из Ящика Пандоры повалил белый пар. Он начал уменьшаться до тех пор, пока полностью не исчез. В последний раз взглянув на лежащий под ногами труп, она горько вздохнула. Внутри вспыхнула ненависть, словно падающая звезда: сверкнула раз на небе и исчезла. Всё же сложно ненавидеть безголовую покойницу. Сложно обижаться или злиться. Единственное чувство, хоть как-то относившееся к Мисаки, была радость от того, что она, наконец, мертва. И это пугало, пожалуй, чуть больше измазанного в крови Фейтана. — Ты встать можешь? — он подошел вплотную. В нос ударил удушливый металлический запах. Привычный Фейтан вернулся, не успела она и глазом моргнуть. Он оттирал кровь с щеки, но создавалось такое впечатление, будто он поставил перед собой цель равномерно растереть её по лицу. — Наверное, — Асами спустила ноги на пол, прямо в теплую и липкую лужицу. Поморщилась от отвращения. — Сам-то в порядке? Твоя рана… — Эта царапина? — усмехнулся Фейтан, расправляя складки на толстовке. — Тоже мне проблема. А потом он согнулся пополам и его вырвало.