Дареные крылья

Обжигающие порывы ветра хлещут по спине окровавленной. Бьёт дрожь беднягу, страх принял в свои крепкие объятья, Полюбила тебя, а ты в подарок наслал бремя проклятья, Но больше ждать нельзя, исчезнет тобой подавлена. Казался хранителем её — Ангелом Хранителем. Ты был с ней, когда ей было весело и больно. И теперь проклят день, когда пустила в дом тебя добровольно, А тогда ты был только прекрасным небожителем. Девичий слух наивный ласкали речи с уст твоих. Разум человечий померк в тумане твоей наигранной любви. Счастливые глаза заволакивались пеленой при виде твоих благих, Но ты знал, что всё предречено, и они уже мертвы. И лишь девушки душа в твоих объятьях жалостно сжималась, Ведь видела она твои сущие обличья. Душа была готова биться, вырываться, безжалостно ломая крылья, Но твой глупый человек отдал тебе её в дары. Обо всём позабыв, доверилась сыну Божьему, Но он Падший, и не известна ему пощада. Первобытный ослепляющий свет Серафима погас в пламени Ада, И воцарившаяся тьма по душе дитю непригожему. Нашёл он выгоду в юном сердце влюблённом. Теперь Дьявол, как тень за ней, не отступает ни на шаг. И, узнав истинное лицо, дух её обмяк. Не видя зла в спутнике своём предпочтённом, Окрылённая недозволенной человеку Божьей благодатью Нечистым, Ушла за ним в проклятые огни, Погасив искру в себе людскую, переступая запретов грани, Уповая на откровенную любовь. И вот когда раздался первый удар сердца Антихриста, Уже истинный Хранитель явился. Предстал пред матерью грядущей, и голос его незамедлительно полился, И была ею правда опасная постигнута. «С первым вздохом сына Люцифера я прибуду вновь, Но не к тебе, а за Антихристовой душой, И падёт человек от моей руки впервые, А ты будешь гореть в Аду за веру в Сатаны любовь». «Но ты падёшь!» Восклик женский тонул во мгле — всё было кончено. Ангел жертвовал собой ради спасения людского рода, Надеясь на милость и прощение Отца, Ведь его решение было провозглашено. Теперь, когда-то беззаботная, защищённая демоном на время, Девушка поплатится за грехи свои, совершив другие. Прикрывая лишь глаза, стоит спиной к пучине. Намереваясь казнить себя, убить нерождённое дитя. Призренная Богом, отвергнутая людьми, Стоит на обрыве бездны, осуждённая собой, Готовая сделать шаг навстречу смерти, И будет полёт её последний затяжной. Не справился Дьявол с постановкой любовного спектакля, Ведь он оказался раньше в жанре «драма» для неё, Но разыграет новый, позабыв о ней навечно, А дареные крылья передарит вновь.