Салиньеры

      На Штайна нахлынули эмоции, он горько плакал и думал, что ему теперь делать. Все что у него было рухнуло за считанные дни, жизнь стала бессмысленной. Один раз он сходил в комнату мамы, она сладко спала не понимая, что с ней происходит и, что будет. Уходя, нога Штайна подкосилась, и он чуть не уронил стакан воды стоявший на тумбе возле окна.       Спать совершенно не хотелось и когда слезы начали высыхать на щеках Штайна, он пошёл на улицу. Тёмный Фактос всегда пугал его, но не в этот раз. Теперь Штайн хотел встретить грабителя или просто психа, главное убийцу который избавит его от всех проблем существования. Но похоже ему не повезло. За все время пока он ходил от дома до бухты и назад ему встретился только один безобидный бездомный. Громкая тишина широких улиц звенела в ушах до тех пор пока Штайн не дошёл до берега. Запах йода ударил в нос и парень подошёл ближе и ближе к воде пока волны не начали мыть сапоги бывшего моряка. Вспомнив работу, теперь уже бывшую, Штайн проглотил комок в горле, поднял камень с пола и кинул как можно дальше в океан. Влажный воздух Фактоса уже полностью разбудил Штайна и тот пошёл домой, пиная листья на пути.       Только у двери он понял, что не взял ключ, а дверь захлопнулась. Желания будить мать у Штайна не было и он решил залезть через окно на кухне. Отперев тяжёлое деревянное окно, он перелез, но на пути оказался горшок с засохшими цветами, который разбился в дребезги. Спохвотившись, Штайн собрал все осколки и сложил их на столе, а после побежал в комнату матери. Молившись всем звёздам, он открыл дверь, надеясь, что Жизель все ещё спит сладким сном.       Бледная кожа старой больной женщины светилась под лунным светом, а здоровый глаз широко открылся, разглядывая все вокруг. Бледная кожа, мокрая от холодного пота, блестела вместе з ножом для писем в руке. Медленно, с большим усилием Жизель повернулась к открытой в которой стоял уже незнакомый ей мужчина. — Это был я, все хорошо, прости что разбудил, — быстро протараторил Штайн. — А теперь ложись, тебе нужно поспать. — Кто ты и что ты делаешь в моём доме подонок?! — испуганно крикнула женщина, направив нож в сторону сына. — О чём ты, мам? Это я — Штайн. — Убирайся, иначе я позову стражу, и тебя повесят! — Мам, нет. — парень посмотрел в пустые глаза… В пустой глаз своей матери, которая больше не узнавала его. Вся жизнь разделённая с любимой мамой пронеслась у него перед глазами, жизнь которая теперь чужая, незнакомая для Жизель, «Интересно, помнит ли она ещё свое имя?» — подумал Штайн. Он не думал, что болезнь будет развиваться так быстро, всего за ночь она забыла его. — Я не знаю, что за мать ты зовёшь, сучий сын, но к ней лучше и беги, пока я не встромила это тебе в печень! — Мам, успокойся, давай я заберу это и ты ляжешь обратно, тебе не безопасно держать нож, ты можеш кого-то поранить, — сказал Штайн и начал подходить к Жизель. — И я пораню, если ты приблизишся, ещё хоть на шаг! Слышишь?!       Слезы потекли из глаз Штайна, эмоции начали выходить на ружу снова. — Ты не можешь забыть меня! Не можешь! Отдай мне нож и я найду способ тебя вылечить! — он сделал большой в перед, а Жизель пару маленьких назад, но наступила прямо в разлитую воду.       Её нога проскользила вперёд по полу, а тяжёлое тело упало назад, перевернулось через оконную раму и с грохотом ударилось об пол. Штайн тут же побежал вниз, но ничем не смог помочь. Его мать мёртвая лежала на брусчатке. Перед глазами стала ужасно похожая картина, буквально такая же как была в недавнем сне.       От шока слезы перестали течь и Штайн сам не заметил как оказался на пол пути к дому доктора Леожара. Один дом проносился за другим, множество звёзд в небе слились в один маяк светящий Штайн с небе и направлявший его к пункту назначения.       После нескольких ударов в дверь, врач открыл её с фонарём в одной руке и клинком в другой. Его широко раскрытые глаза уставились на позднего гостя в недоумении. — Штайн? Что случилось? — Она… Моя мама, — отдышка от быстрого бега плавно перешла в схлипывания от слез. Ком поступил к горлу не давая выдавить и слова. — Я ничего не понимаю, успокойся и скажи, что стряслось, только не кричи у меня ребёнок спит. — Я… Секунду… — Может зайдёшь? Я тебе налью чего-нибудь. — Нет времени! Моя мама упала со второго этажа, она не дышит! — О, во имя Луны… — доктор схватил свой чемоданчик, что стоял возле выхода, и нацепил плащ, весевший там же. — Бежим быстрее.       Теперь они вдвоём бежали так же быстро только теперь в другом направлении. Испуганный пришедшей судьбой молодой парень и доктор в одном белье с плащом на помощь бедной старушке.       После небольшого, аккуратного осмотра доктор сделал заключение: — Мне жаль, но она уже мертва. — НЕТ!!! — Штайн, закричал на весь Фактос вырывая из сердца боль, выплевывая ком из горла. Хоть он и понимал, что она мертва ещё когда увидел её сразу, да ещё сразу как она упала у него перед глазами, но это все равно был самый ужасный и болезненный момент всей его жизни. — Я соболезную вашей утрате… — Это я виноват… — О чем вы?       Штайн сделал глубокий вдох стараясь хоть немного успокоиться и убрать дрожь в голосе. Пара слезинок упала на холодную брусчатку и парень заговорил: — Она не узнала меня, когда я зашёл к ней ночью, она кричала чтобы я убирался из дома, думала, что я грабитель. Поэтому я решил отобрать у неё нож и она подскользнулась. — Это несчастный случай, прошу, не комитет себя. — Как я могу не корить себя, скажите как?        Леожар вздохнул, вновь посмотрев на тело женщины. — По крайней мере она умерла быстро, лучше уж так чем если бы она забыла как дышать. — Но может мы бы нашли лекарство, если бы было больше времени она была бы жива. — Ох, мистер Брюх… — доктор присел на корточки к свалившемуся Штайну. — Лекарства от этой хвори нет и чтобы найти его нужны годы, мы бы не успели, вы же должны понимать. Бедная Жизель за ночь забыла вас, собственного сына. Перестаньте рвать себя на части из-за этого, уже ничего не изменишь, да и нельзя было.        Солнце начало медленно подниматься из-за горизонта, мягко освещая Фактос. Скоро люди начнут просыпаться и приступать к своей работе. — Давайте лучше поговорим а срочных проблемах. — О чем вы? — поднял голову Штайн. — О том что её смерть не останется незамеченой, уважаемая пожилая леди с небольшими капиталом и её неожиданное выпадение с окна не останутся незамеченными. — Я не понимаю. — Ох… Понимаете, вас в любом случае допросят, используют Чистослов и вы расскажете всю правду. Всё соседи любили Жизель (а вас не очень если уж чесно), и они будуть настроены против вас. Вас повесят. — Может быть я заслужил? — Нет уж, достаточно горя вашей семье и так. — Ну ладно, — задумался Штайн. — Я могу отказаться от Чистослова, это моё законное право. — Тогда может быть ещё хуже. Подумайте, вы человек без ничего недавно потеряли работу, приехали к матери, единственным наследником которой являетесь вы, и тут она вдруг падает с окна, а вы отказываетесь давать показания.       Штайн опустила голову обратно, положив на неё руки и сидел так с минуту. — У нас… У вас нет времени на то чтобы себя жалеть. — И что же вы предлагаете?       Леожар достал из внутреннего кармана плаща небольшые потертые карманные часы. Посмотрел на бежащие стрелки и сказал: — Через несколько минут повозка с рыбой должна ехать прямо в Лон, — тут доктор достал из того же кармана блокнотик и карандаш, написал, что-то и передал листок собеседнику. — Передайте это перевозчику, он вывезет вас, я оплачу это, можете не переживать, только поторопитесь пока никто не увидел как вы сбегаете с города, тогда все подозрения точно упадут на вас. — А мама? — Вас не найдут в городе, подумают, что вы уехали ещё до её кончины, а я установлю то, что смерть была не насильственной. Только прошу, поторопитесь. Штайн крепко обнял Леожара, тихо сказав: «Вы так добры, огромное вам спасибо за все», и побежал к выходу из города из которого уже отправилась повозка наполненный рыбой. Седой, почти беззубый мужчина, который её вёл, без слов принял записку и постучав по месту возле себя, пригласил Штайна на повозку. Скрипящие колеса покатили их вверх по склону и они неспеша отправились в путь.