Alesana: кровавая быль

Алесана обвела взглядом просторную комнату, которую приготовили для неё. Помимо большой кровати здесь стояли круглый стол и пара кресел. На стенах едва мерцал глянец свежей краски в свете желтоватого света плоской люстры под высоким потолком. Пол частично покрывал толстый ковёр. Всё выглядело новым, комнату приготовили совсем недавно. «Надеюсь, они просто угадали, а не следили за мной, чтобы изучить мои предпочтения», - подумала она, понимая, что малочисленная мебель, цветовая гамма интерьера и даже мягкость ковра под её ногами соответствовали всему тому, к чему она привыкла. Будто создатель этого интерьера гостил в её спальне. Более того, Алесане всегда нравились белые комнаты. И эта казалась белоснежной, если не считать чёрный лакированный гроб и пятно крови на белой напольной плитке. Тихо вздохнув, Алесана обратила внимание на ещё две двери помимо входной. Она не стала пытаться понять, куда они ведут, а просто прошла к одной из них. За белой дверью, по поверхности которой струилось деревянное кружево, оказалась гардеробная комната. Не такая большая, как в доме Алесаны, но достаточно просторная, чтобы поселить там пару-тройку волков-оборотней со всеми удобствами. Особенно хорошо простор подчёркивало скромное количество одежды и обуви. Всего семь платьев и семь пар обуви. «Тщеславие, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие, похоть», - Алесана мысленно перечислила семь смертных грехов. Она была уверена, что с реальностью они слабо соприкасались, но только пока. За второй схожей дверью скрывалась ванная комната с умело спрятанной в ней уборной. Войдя в ванную комнату, Алесана почувствовала холод. Помещение давно не отапливали, что доставляло ей новые неудобства. Закрыв за собой дверь и осмотревшись, Алесана встала перед громадным зеркалом во всю стену. Приглушённый мягкий свет ласково осветил её фигуру. Окровавленная рубашка тихо упала на пол. Алесана пристально начала осматривать своё тело, понимая, что, пусть она и не врач, но оценить своё состояние сможет весьма точно. От повреждений не осталось никаких внешних следов. Её фигура стала прежней. Зачем-то Алесана начала завязывать ленту на левой чашечке своего бюстгальтера. Лента шла крест-накрест, скрывая за собой пятиконечную звезду в круге. Девушка понятия не имела, почему производит эти бессмысленные движения. Лента носила чисто декоративный характер и ничего не удерживала. Возможно, Алесане было важно совершать эти действия, потому что мысли её скакали подобно зайцам на углях. Она никак не могла сосредоточиться на какой-то конкретной. Всё путалось, оставаясь чётким. Это утомляло. Это раздражало. Как и то, что все её ощущения словно стали ушами, залитыми водой. Она плохо видела, мучаясь от размытости образов предметов вокруг. Её слух постоянно изменялся, становясь то острее, то пропадая вовсе. Во рту осел привкус металла, и кровь Николы ни капли не скрасила его. Когда Алесана проводила по коже кончиками пальцев, она едва ощущала собственные прикосновения. Словно дотрагивалась ватой до ваты. - Какой позор… удивительно, что я ещё не сошла с ума, - она отвернулась от своего отражения и принялась стягивать сапоги с ног. Увиденное под ними заставило её ухмыльнуться. Засохшая кровь намертво въелась в кожу, но зато великолепные чёрные чулки остались абсолютно целыми, несмотря на то, что пришлось пережить Алесане за последние часов сорок. «Или больше? Надо было спросить у папы, когда это всё случилось с… неважно, всё неважно». Девушка полностью избавилась от одежды и прошла к ванне, оставляя кровавые следы на светлом бело-бежевом кафеле. Это её немного развеселило. Так однотонное подобие песочной скалы из кафельной плитки разбавлялось чем-то живым. О да, Алесана точно знала, что жива. И совсем скоро это должно было стать для кого-нибудь проблемой. По крайней мере она этого очень желала. Вода из крана оказалась чистой, но нагрелась не сразу. Алесана терпеливо ждала, а затем с удовольствием окунулась в тёплую жидкость, чувствуя покалывания на своей коже. Вода, её температура и даже плотность ощущались иначе, чем всегда. Собственное тело обманывало, страдая. Алесана смыла кровь и спустила порозовевшую воду, а затем снова набрала ванну. - Душевая была бы практичнее. Что тут у нас имеется? – она прищурилась, пытаясь рассмотреть небольшие бутылочки, в которых намеревалась отыскать мыло или шампунь. Гели, ополаскиватели и шампуни различных марок стояли в один ряд на краю ванной, который переходил в стену. Это ненадолго привлекло внимание, потому что дома всё мылящееся средства переливали в бутылки, подходящие к дизайну комнаты. Мастер был очень дотошен в таких делах, а Алесана даже не подозревала, что может быть иначе. Оказывается, может. Такая разноцветная забава не показалась ей чем-то интересным. Всё же Алесана была избалована вкусами своего родителя. Вскоре ей надоело это занятие. Глаза уставали, хотелось спать. Девушка просто взяла то, что пахло приятнее. Что вообще смог уловить её нюх. Сменив воду ещё раз, Алесана позволила себе остаться в ней ещё на несколько минут. Она просто лежала, стараясь запереть хаос дрожащих мыслей и отдохнуть от него. Получилось плохо, но это отвлекло от боли в животе. Органы кое-как приходили в порядок. Девушка окунулась напоследок несколько раз и поднялась в полный рост. Ей не особо нравилось подолгу принимать ванну, потому что её кожа на пальцах сморщивалась, совсем как у людей, а значит так же, как и у её матери. И это она ненавидела в себе больше всего. Сейчас необходимость задержаться в воде оправдывалась тем, что кровь плохо вымывалась из волос. Было ли это чем-то человеческим или вампирским, дочь вампира раздумывать не стала. Алесана завернулась в огромное полотенце и вышла из ванной комнаты, слыша, как заработала вытяжка. Звук оказался неприятным, но отключить его можно было лишь сломав прибор. Алесана увидела, что Никола тщательно подготовился к её возвращению. Он разложил платья на огромной кровати со столбиками и балдахином. Алесана сразу поняла, что ни за что в жизни не ляжет в этот пухово-кружевной ужас. Или же это будет моментом крайней необходимости. Гроб, в котором её принесли сюда, куда-то исчез. Ей это не понравилось. Она не слышала, чтобы кто-то заходил в комнату или покидал её. Возможно, оборотень куда-то его перетащил, но до неё и звука не донеслось. «Это плохо. Это очень плохо», - удручённо подумала она. Алесана попыталась сосредоточиться на том, что находилось вокруг неё, но у неё ничего не получилось. Это заставило нахмуриться. Она прекрасно знала, что у неё имелись причины для оптимизма. Ведь она выжила, что уже было хорошей новостью. Да только радоваться подобному было очень глупо. Оставаться или же быть живым в мире нелюдей, чудовищ означало абсолютное ничего. Хоть мёртвый, хоть живой – не имело никакого значения, если нет возможности остаться дееспособным. «Один день сна, и всё станет на свои места. Надо только немного подождать. Я смогу с этим справиться, даже если мне понадобится чуть больше времени», - успокаивала она себя, не зная, будет ли у неё этот день на отдых. Эта неопределённость смущала и даже пугала отчасти. Никола стоял рядом с кроватью и не осмеливался посмотреть на девушку. Алесана невольно взглянула на его правую руку, осознав, что оборотень просто обтёр её об свои штаны перед тем, как трогать платья. Ей стало неприятно. Особенно из-за мысли, что перед ней ещё одна Фрэя, которая едва соображали, когда речь заходила о последовательности и логичности действий. Верные влюблённые жили и дышали лишь своей любовью, любя её одну. Без посторонней помощи они не могли понять, что им пора есть или спать. В случае Диего всё решал восход солнца, с Фрэей у Алесаны было больше хлопот. «С оборотнями у меня впервые», - осознала она. - Лучше тебе пойти погулять, - небрежно проговорила Алесана, помня, что запретила ему смотреть на себя. Никола старательно смотрел в пол, желая встать на колени. Но ведь хозяйка не приказывала, поэтому он не знал, как ему встать лучше. - Позволь мне остаться, - судорожно проговорил он, всё ещё упорно рассматривая пол и пряча мускулистые руки за спину, как провинившийся младшеклассник. - Они..., - мужчина резко замолчал. - Они? - она подошла ближе к нему, зная, что он видит лишь её стопы. Ему этого было достаточно, чтобы перестать дышать ровно. Запах её чистой кожи и волос окутывал. Дурманил. Оборотень напрягся всем телом, чувствуя постыдное возбуждение. Никола кивнул, отчаянно пытаясь не думать о красоте мизинцев ног своей хозяйки. Он желал облизать каждый палец на её стопах, поцеловать каждый ноготок, засунуть большой палец её ноги себе в рот и сладко посасывать его. Его речь сбивалась: - Они… здесь, - он пытался сказать это как можно тише, зная, что не стоит быть таким наивным и полагать, что вампиры его не услышат. – Они… - Посмотри на меня, - строго выговорила Алесана, словно это было наказание. Но для Николы звучало иначе. Мужчина поднял на неё свой взор и задержал дыхание, чтобы хоть как-то побороть свои чувства. В сумме с запахом, сводившим его с ума, это было бы уже слишком. Ему еле хватало выдержки, чтобы не выкинуть какую-нибудь глупость. Ему надо было быть послушным, хорошим, чтобы хозяйка дарила ему дальше своё внимание и не отдаляла от себя. Никола проговаривал одну и ту же фразу про себя уже несколько минут: «Будь послушным, будь послушным». Он прекрасно знал, что Алесану хотят заполучить многие, а поэтому за последние полчаса успел возненавидеть весь мир. И особенно своих бывших господ и отца хозяйки. Последнее пришлось спрятать глубоко в себе. Никола хорошо помнил, что будет лизать подошвы сапог даже своего заклятого врага, если хозяйка прикажет, поэтому надо молчать. И оставаться послушным. Девушка сосредоточилась ещё раз и заглянула в глаза Николе, отмечая, что они стали такими же невинными и верящими ей, как у... у всех, чью кровь она когда-либо пила. Ей было отчасти жаль, что пришлось так с ним поступить, но сейчас не осталось времени на совесть и мучения. Благодаря истерзанному состоянию, дочь вампира легче перенесла муки раздумий о том, что её поступок мог стать не самым верным решением. Что её кровь звала ещё одно существо, связывая её с ним, а это отнимало её разум и силы контролировать себя. Алесана глядела на Николу, глубже и глубже проникая во все уголки сознания оборотня, пытаясь добраться абсолютно до всего. Она настойчиво доставала одну картинку за другой, чувствуя, что от этого у неё опять начинает болеть голова. Образ Мастера Николы остался в тумане, но он мало интересовал девушку на данный момент. Это стало заботой Жан Марселя, потому что именно ему предстояло уладить дело со своим «коллегой». Для Алесаны сейчас большую опасность представляли потомки этого странного извращенца. И, скорее всего, детки его были ничуть не лучше своего прародителя. Она посмотрела глазами и эмоциями Николы на его воспоминания. Дети Мастера появлялись один за другим, но постоянно смешивались, пропадали и снова появлялись. Образы девушек Алесана откинула сразу же, понимая, что с ними её не особо планируют сталкивать. Все они находились далеко отсюда, если память оборотня не обманывала. Более того, эти милые дамы ни разу не посещали этот особняк. Никола встречался с ними совсем в другом месте. «Он долго служит Мастеру. Интересно. И его здесь нет», - Алесана осторожно сглотнула, чувствуя, что становится сложнее. Но затрачиваемые усилия стоили того. Алесана слышала через мысли Николы шаги и смех, которые несколько минут назад заставили его насторожиться. Алесана снова ужаснулась тому, как ослабла. Опасность ходила прямо за дверью в эту комнату, а она ничего, совершенно ничего не почувствовала. Словно кусок мяса, который хотят сожрать, а он ничего не может сделать против этого. Внезапно эмоции страха и презрения Николы натянулись немного сильнее. Образы мужчин проступали через туман его сознания. «По порядку. Покажи мне их. Кого мне надо бояться, покажи их», - мысленно попросила Алесана, чтобы заставить Николу помочь ей справится с потоком его идей. Обычно она справлялась сама, но не сегодня. Никола повиновался, расставляя странным образом детей Мастера. Он начал с младшего. Как будто тот представлял меньшую угрозу. «Якумо», - она вырвала имя вампира из потока слов. Самой запоминающейся картинкой знакомства с младшеньким Якумо у Николы оказалась та, когда он увидел золотоволосого парня в подвале среди вновь умерших трупов. То есть, среди зомби, которых вампир только что тщательно зашил, предварительно отделив от них руки, ноги, головы, глаза, пальцы, уши и носы. Среди этой картины невысокий молодой человек с ярко горящими ядовитыми зелёными глазами выглядел потерянным и даже невинным. Маленький мальчик, сбившийся с пути и заглянувший в запретную комнату. Однако сознание Николы предупреждало, что здесь нет места невинности. Только психическая инфантильность. В открытую дверь тёмного подвала вошёл ещё кто-то. Его зелёные глаза зловеще сверкнули, потому что вампир испытывал голод. Взлохмаченные волосы цвета спелого имбиря были полны листьев, словно у вампира только что случилась неудачная охота на мелких животных в лесу. А следы досадного провала он просто не успел скрыть. «Ято», - шепнули мысли оборотня. «Ято», - повторила Алесана. Вампира сопровождал его брат. Всё сознание Николы кричало об этом, но Алесана не понимала причин. Пока что. Его звали Мирэ, и он был таким же растрёпанным, как и его братец. Почему-то казалось, что они одного возраста, но как это могло быть возможным, когда они не выглядели одинаково? Волосы Мирэ казались темнее, неся в себе слабые оттенки абрикоса. А на его бледном лице ярко выделялись чёрные глаза. Чертами лица он сильно походил на своих братьев, но был немного выше и угрюмее. Его глаза приковали к себе внимание Алесаны. Даже при сильно желании вампира нельзя было принять за человека именно из-за его глаз, неестественно выделявшихся на бледном лице. Такие глаза зачастую сравнивались с даром дьявола, но никак не с наследием добрых людишек. Братья посмеивались и переговаривались густыми, бархатными голосами, от которых Николу откровенно тошнило. Это вполне передавалось Алесане, как отвратительный шум. Но ей не пришлось долго терпеть, потому что видение исчезло в тот момент, когда Ято приказал оборотню вынести мусор. В поле зрения мелькнуло тело человека. Мёртвая девушка, которую осушили в полной мере, но не эти трое. И аккуратным это убийство не выглядело. Смерть, застигшая жертву, отличалась безжалостностью и полным неуважением к пойманной пище. Виновником этой смерти оказался третий сын Мастера Азии, Рубэ. Бледный, как полотно, угрюмый, хмурый и молчаливый. Он шёл по коридору, мутузя свою мягкую, пушистую, белоснежную шевелюру, в прядях которой виднелись засохшие следы крови его жертвы. Высокий худощавый парень молча сносил то, что ему говорил брат нудным голосом. Четвёртый сын Мастера Азии, Кобо. Алесана завороженно всматривалась в их лица, понимая, что не видела подобного, наверное, никогда. Их глаза. Глаза рождённых вампиров, аристократов. Синие у Рубэ и зелёные у Кобо. Яркие, как драгоценные камни. Самые чистые и прекрасные. Алесана видела каждый блик в глубине этих глаз и не могла оторваться, несмотря на испытываемую головную боль. Лицо Кобо хранило в себе строгие черты. Строгость словно являлась его образом, просачиваясь в голосе, одежде и даже походке. А вот Рубэ олицетворял собой полную противоположность опрятной строгости брата. Казалось, что синеглазый вампир нашёл свою одежду на помойке с целью прикрыть то, что не должны видеть другие. Сейчас его порванная футболка и штаны обильно пропитались кровью жертвы, с которой он недавно забавлялся. Возможно, если бы вампир не испачкался, он бы продолжал носить эти вещи ещё несколько дней. - Сколько раз говорить, что еда не для игрушек! - раздражался Кобо, поправляя шёлковый галстук. Свет мелькал в его тёмных волнистых волосах, выдавая то, что они не были чёрными. Скорее каштановыми. Такими же мягкими, как у Рубэ. Рубэ полностью игнорировал слова брата, чем раздражал того ещё больше. С каждым новым шагом они удалялись, явно не обратив внимания на наблюдавшего за ними Николу с его непростой ношей. В следующем воспоминании оказался ещё один вампир, мирно лежащий на малиновом бархатном диване. Алесана с досадой подсчитала, что это уже шестой обитатель этого дома. Она хотела верить, что Никола просто показывает тех, кого видел в особняке случайно, а сейчас из них осталась лишь парочка особенно смелых, раз им предстояло иметь дело с ней. Она хотела верить, но не верила, потому что знала, что надежды часто обманывают её ожидания. Вампир с мягкими европейскими чертами лица спал на диване под звуки какого-то фильма. Неожиданно Никола выдал о нём куда больше информации, чем о других. Алесана не хотела узнавать, откуда оборотень всё это узнал, просто приняв мысли мужчины. Никола называл вампира Шелфом, прибавляя к его имени «ленивый». Его имя Мастер Азии подобрал в дань моде на всё иностранное, что когда-то давно привлекло его. Мать Шелф не знал и не особо ею интересовался. Природная лень тормозила подобные процессы, ему было достаточно того, что Мирэ убил её, поняв, что не сможет стать её любовником даже после их разрыва с отцом. Но он не убил Николу, который успел побывать в её постели ни один раз, слушая её стенания по поводу разлуки с детьми. Вероятно, у Шефла была сестра. Но вампира это всё не интересовало. Вероятно, поэтому Мирэ не стал убивать оборотня, раз его брат не испытывал в этом потребности. И Алесана не хотел знать остальные подробности, поэтому она мягко приказала: «Последний». Она резко почувствовала, что Никола не особо хочет предаваться этим тревожным воспоминаниям. Какой-то страх жил в его сознании при мыслях о старшем сыне своего господина. «Д‘ Янго, - добралась девушка до имени вампира чью спину разглядывала через мысли оборотня. - Лицо, поверни его», - настояла она, прекрасно зная, что не так уж они и незнакомы. Высокий парень с чёрными волосами начал медленно поворачиваться. Но Алесана не успела разглядеть даже его профиля, потому что животный ужас окончательно охватил Николу. Его ноги задрожали, а лоб покрылся потом. С этими эмоциями девушка не смогла справиться. В любой другой день она бы добилась успеха, но не сегодня. Алесана охнула от боли в голове и сделала шаг назад, пытаясь дышать ровнее. Из носа текла кровь. Этого сеанса по прочёсыванию прошлого было более чем достаточно, чтобы узнать тех, с кем ей предстояло иметь дело. Но Алесана хотела бы узнать больше. Однако её тело не позволяло ей. - Кто забрал мой гроб? - спросила она сдавленно, не давая оборотню подхватить её или как-то выразить свою озабоченность о ней, читавшуюся на его лице. - Я-я… - Куда ты его отнёс? - В-в ту комнату, - Никогда неуклюже показал на дверь, ведущую в гардеробную. - Приведи в порядок мой гроб, хорошенько отмой его от крови и поставить сушиться у окна, - диктовала она, придерживая полотенце, краем которого стирала кровь с лица. Никола принялся послушно исполнять её просьбу, постоянно оглядываясь на неё, проверяя, всё ли с ней в порядке. Ведь теперь она стала самым дорогим в его жизни, её смыслом. Алесана прошла к кровати. «Это другие… - подумала она. – Это не те, которые приезжали на приём к отцу. Я слышала, что у Мастера Азии много детей, но псина показала мне только этих. Значит это те, о которых ходят слухи, что они не выходили в мир уже множество десятилетий… нет, не может быть… - собственные мысли ужаснули её. – Это те… к которым Мастер Азии посылает неугодных. Его палачи… Те, кто перебил в этом доме такое количество живых существ, что у меня кости готовы рассыпаться от воспоминаний о них… Папа… это же ад, если я правда, это ад». Алесана прижала руку к носу, проверяя, остановилась ли кровь. К счастью, остался лишь запах. Она взволнованно вздохнула, пройдя в ванную комнату, чтобы умыться. Холодная вода немного привела чувства в порядок. Но шок отголосками всё ещё играл где-то на заднем фоне её мыслей, пока Никола гремел крышкой гроба в соседней комнате. Алесана мало знала о детях Мастера Азии. До неё лишь доходили слуги о том, какие они милые и талантливые. Несколько раз его дочери приезжали ко двору её отца, но из братьев Алесана знала только одного. Знакомство с ним прошло весьма кроваво, а о своих братьях он много не говорил. Только то, что они у него были. «Чего же мне ожидать от остальных?» - задалась она логичным вопросом. Тревожные слухи говорили, что сыновья Мастера Азии сильные и жестокие убийцы, которых он запер в громадном доме-тюрьме, где они каждый день устраивали кровавые бани. Тогда Алесана лишь посмеялась, заявив, что человечество не резиновое, на каждый день не хватит, если живёшь вечно. «Слухи всегда отличаются от правды преувеличениями. Но здесь на самом деле убивают очень часто», - девушка снова вздохнула, вернувшись в комнату. У неё всё равно не оставалось выбора. Она осмотрела платья и, не задумываясь, выбрала синее. Ей нравился его крой: прямой сверху, расходящийся складками к низу. Ткань приятно ласкала кожу, разрез сбоку казался практичным, потому что иногда необходимо убежать, а платье портить при этом не хотелось. Алесана не знала, зачем думает об этом. Наверное, это было простой необходимостью думать о чём-то, что выстраивалось в ровный ряд мыслей. Что-то понятное, знакомое, помогающее навести хоть какой-то порядок в хаосе, что бушевал в её сознании. Алесана проследила глазами за тем, как Никола вошёл в ванную комнату и занялся гробом. Ему предстояло много работы. Она быстро оделась и отодвинула в сторону оставшуюся одежду. Её немного стесняло отсутствие нижнего белья. Жан Марсель придавал ему особое значение, что не обошло и его дочь. Однако сейчас Алесана была больше заинтересована в его практическом применении, а не декоративных качествах. «Хоть свои стирай… да, я никогда в жизни этого не делала, - осознала она. – Что ж… придётся научиться, если ничего нет на замену». Алесана внезапно замерла. Её слух снова улучшился на какое-то время. Вампиры подошли довольно близко к её комнате, но этого было достаточно, чтобы дать ей время спрятаться. Возможно, им бы этого хотелось, ведь это всегда становилось началом долгой и мучительной игры. Девушка презрительно хмыкнула, чтобы придать себе храбрости, и подошла к окну, не желая принимать правила, которые не установила сама. Через несколько секунд дверь в её комнату открылась, четверо парней вошли в помещение. Шумно, себялюбиво и без приветствий. Как истинные вампирские аристократы.