***
— Ты уверен, что это хорошая идея? Мне кажется, это нечем хорошим не закончится. — шепчет кудрявый парень по имени Тэхён своему другу, который сейчас прислонившись ухом к двери в кабинет босса, что-то проверяет. — Ты меня слышишь, Сокджин-хён? — он трясёт того за плечо, пытаясь достучаться. — Это не хорошая идея, это лучшая идея! — громко шепчет Сокджин, чуть приоткрыв дверь, чтобы подсмотреть за своим начальником. С момента прихода и смены нового начальника, жизнь заведения и Сокджина перевернулась на все триста шестьдесят градусов. Новый босс был красивый не то, что их прошлый босс Чхе Ин Хо, красивые черты лица, драконий разрез глаз, который был очень редок. И идеальное тело, хорошо распределённые мышцы, не много и не мало, но все равно хорошо сочетались со строгими чёрными костюмами. Был бы Сокджин девушкой потек бы кипятком. Голос был грубоватым, с низким басистым баритоном, который хотелось переслушивать по несколько раз подряд. (и, на который он успел словить кинк) И вот он влюбился. Втюрился как школьница в своего кумира, оппу. Джин пищал после, того как младший (да он узнал, что Намджун младше) с ним разговаривал, хоть только по работе, но все же. Втихую фотографировал его с разных ракурсов, а потом развешивал их по квартире, радуясь когда увидит как чужая фотография смотрит на него. Его близкий друг и параллельно коллега по работе Тэхён назвал его ебанутым, хотя сам был не лучше (в туалете дрочить на их шеф-повара Юнги) Но Джин только отнекивался, он просто влюблён. Влюблён в Намджуна, его босса, который слишком прекрасный. Но был один большой минус, прям такой жирный минус, это намджуновский характер. Он всегда был вспыльчив и угрюм, а дни, в которые он не кричал на работников кофейни можно было сосчитать на пальцах, даже не беря в расчёт пальцы на ногах. И никто даже не видел его улыбки. Да что там, даже ухмылочки ни было. Но старший любит его и таким. А Сокджин-то родился с модельной внешностью, у него пухлые, мягкие губки цвета спелой вишни, тонкая талия, длинная лебединая шея, и задница. Задница, которая всем задницам задница. В общем, офигенная. А Намджун не реагирует. Сколько бы Сокджин перед ним не нагибался, не пытался хоть как-то соблазнить, тот все равно, словно не замечая, продолжал работать. И Сокджину в голову пришла «гениальная» идея. Делать Джуну маленькие сюрпризы в виде конфеток, шоколадных батончиков и прочих сладких вкусностей. Он хоть и знал, что младшему они не особо они нравится, и он их терпеть не может, все равно продолжал их ему дарить, надеясь, что когда-нибудь у него всё-таки будет хорошее настроение.***
— Эй, хён, может пойдём в зал? Мне кажется, Мистер Ким не в духе, особенно после твоих сосулек… — боязливо и шепча спрашивает Тэ, пытаясь оттащить за руку старшего от двери. Тот лишь выдергает запястье, и фыркает: — Да, да, сейчас. Подожди, мне кажется, он их съел. Сейчас Тэхён, я удостоверюсь в своей радости и пойдём работать. — уже серьезно отвечает Джин, игнорирую скулёж друга и гневное пыхтение в кабинете хозяина. Кажется, он сегодня какой-то слишком бесстрашный? Вдруг, слышится как начальник Ким что-то неразборчиво бурчит, подходит к дверь, к которой пристроился бариста (он же Джин) и рывком открывает дверь, так что тот теряет равновесие, падая прямо в ноги хозяину. Однако символично. Начальник смотрит угрожающе, по злому и с презрением, сначала, на валяющегося в его ногах Джина, уже потом на Тэхён, который от шока прикрыл рот двумя ладошками. — Вы чего это здесь?! Что вы вынюхиваете, работы что-ли нет?! — рычит Ким, изучая их глазами. Те сглотнули ком накатившегося страха, посмотрели друг на друга, а Джин надеялся, что из этой ситуации они будут выкарабкиваться вместе, и объясняться тоже будут вместе, ведь они «лучшие» друзья. Но Тэ взглядом сказал мол, «ты заварил эту кашу, ты её и жри, Джин-хён», и вдобавок послал в одно замечательное, причинное место. Посмотрев на этих двоих «партизанов», Джун потёр переносицу и уже чуть успокоившим тоном продолжил: — Ну чего молчим? Мне что самому идти готовить гостям кофе, прочую дребедень, и принимать/отдавать заказы? — И-извините, Мистер Ким… Мы п-просто шли на склад, и т-тут так по-л-лучилось, что… — Сокджин врет и не стесняется, Слава Богу, что это делать он умел. Он хотел было уже продолжить оправдываться, но был перебит низким голосом. — Всё, — он смотрит устало. — Я больше не могу слушать этот бред. Я ещё не настолько из ума выжил, чтобы поверить в то, что вы шли на склад, а потом резко оказались под моей дверью. Идите работайте, а то останетесь без зарплаты. — угрожает Мистер Ким и уходит в сторону бухгалтерии, оставив двух рабочих истекать пóтом. Официант расслабленно прикрыл глаза и прошептал «Господи, спасибо тебе, Боже мой…», в то время, пока старший бегал глазами по углам, плинтусу, потолку и по сношу чего ещё, пытаясь перевести дух от такого охуенного и сексуального Намджуна. И сидя перед ним, он успел себя почувствовать какой-то течной омежкой из клишерного фанфика. Тут раздал бархатистый голос его друга: — Молодец, хён, ты в полной заднице! Теперь он на все сто процентов в тебя не влюбится! — Ким разводит руками в воздухе, словно ругая Джина. Тот лишь не понимающе и недовольно фыркает: — С чего это? Я думаю, от этого ничего не случится. Просто случилась вот такая чуть-чуть неловкая ситуация. — он вздыхает, надувая пухлые губы трубочкой. — Ладно, пошли. А то тебе пиздец от Юнги, и тогда он тебе потом хрен-ли даст.***
В конце рабочей смены, все работники получив расчёт, ушли. Остались только Джин, Тэхён и Намджун, который сейчас сидит у себя в кабинете и пересчитывает оставшуюся сумму за день. (бухгалтеру такое он не доверяет) А эти двое же сидели под барной стойкой и о чём-то шушукались между собой. — Хён, я тут вспомнил, что Намджун любит чёрный, горький шоколад. Я надеюсь ты понимаешь, что должен делать? — спрашивает Ким-младший, закидывая карамельку, которую украл у старшего. — Обмазать себя целиком шоколадном и попросить Джуна себя трахнуть? Тэхён конечно знал, что его хён влюбился и всё такое прочее, но чтоб настолько… — Извини, но ты идиот? Я знаю, у тебя недотрах, но это не повод пробалтывать свои мокрые мечты. Я имею в виду, что ты мог бы сделать ему кексы с этим шоколадом, или что, что ты можешь приготовить. Вспомнив, что он всё-таки мамин маленький поварёнок, Джин радостно пищит, представляя как приготовит эти прекрасные кексы, а потом подарит их своему любимому Намджуну, после которых они уедут в перламутровый закат на розовом бегемоте. Пощёлкав, пальцами возле глаз Джина, Тэ намекнул, что «вообще-то, я дал тебе дал идею и возможно, шанс. Не думаешь, что нужно меня отблагодарить?» Джин достаёт из кармана брюк парочку розовых конфет, такие же, как которые выкидывал в ведро Намджун. И кидает небрежно в руки Тэхёну со словами: — Вот моя благодарность. Намджуну они все равно не нравятся. — кричит на прощание Джин, выбегая из кофейни, оставляя за собой сладкий конфетный след.***
Ворвавшись в квартиру, первым делом Джин влетел на кухню и залез в холодильник в поисках шоколада. Хотя шоколад у Джина есть всегда. Проверив все нужные ингредиенты, он приступил к готовке. Всю ночь, он как Золушка по-корейски хозяйничал и порхал на кухне. Парочку раз за ночь, он звонил своей маме, чтобы удостоверится нужно ли посыпать их в конце сахарной пудрой. Так за столь поздний звонок, сказала «Ещё раз позвонишь мне в три часа ночи, я не посмотрю на то, что ты мой сын, и отправлю к тебе отца на две-три недельки пожить.», но потом всё-таки ответила, что можно добавлять по желанию. Сокджин облегчено улыбнулся, и достал кексы из духовки, посыпая сверху тонким слоем пудры. Ложился спать он до трёх часов до подъёма, но спал с предвкушением завтрашнего дня.***
На работу Сокджин шёл довольный, с кексиками и небольшими синяками под глазами, на которые не хватило консилера, но на губы Сокджин бальзамом не скупился. Зайдя в кафе, Ким почувствовал как в воздухе летал запах карамельных пирожных, которые каждое утро готовит Юнги. В зале пусто, лишь на одном кресле сидит Тэхён, кушая за обе щеки пирожные своего краша. Заметив старшего, Тэ с набитым ртом рванулся к нему с объятиями. — Хфён, фы пфипшёл! И ф кефсфами! — переводит взгляд на розовую коробку, перевязанную лентой, сглатывает еду во рту и тянется к кексам, за что получает по рукам. — Ай! — Извини, но ты их не получишись. — Ну и ладно. Когда дарить будешь? А то я их и съесть смогу. — Если ты их съешь, я скажу Юнги, что это ты воруешь его заварной крем. — он злорадствует и улыбается, видя как младший обиженно надувает губы, отворачиваясь. — Больше так не шути, а то останешься без лучшего друга. Так когда подаришь? — Думаю, что подарю к концу смены, наверно. Не думаю, что он будет слишком занят. Да и сегодня не случалось что-то такого, что могло испортить его и так ужасное настроение. — Джин улыбается и уходит в подсобку, переодеваться.***
В течении дня народу было очень много. Словно всё население Сеула решило придти и перекусить именно у них. С одной стороны, это не плохо. Можно получить побольше чаевых, ну, а с другой… Это больные ноги, отваливающаиеся руки, бедная разваливающаяся спина и больная от криков гостей, голова. Но Сокджин переживал не из-за этого, а из-за того, что Мистер Ким ходил сегодня какой-то слишком веселый и радостный. Джин не отрицает, что возможно, от встал с той ноги, или, ещё что. Просто так неожиданно. За весь день он не разу не сделал персоналу не одного замечания. Кажется, даже нецензурного слова от него не исходило за всю смену. И Джин начал что-то подозревать. Ведь он тоже до своей дурацкой влюбленность часто ходил темной, дождливой тучкой, до прихода Джуна, разумеется. «Ну и кто это сука? Да я ей все патлы повыдёргиваю! Мразота.» — думает Сокджин, прожигая взглядом босса, сидящего в углу заведения, отпивая эспрессо и с кем-то мило чирикая по телефону. Наблюдая за ним с большим энтузиазмом, он не заметил, что к нему подошёл официант с просьбой сделать тыквенный латте. Повернувшись к кофе-машинке, он продолжает следить за ним боковым зрением, не обращая внимание на странный взгляд официанта. — Эй, Джин. С тобой всё хорошо? Выглядишь странно. — первым падает голос он, вертя поднос в руках. — А? Да, нет, всё нормально. Просто устал. Вот твой латте. — Сокджин ставит стакан перед носом парня, и принимается натирать и без того чистую, сверкающую кружку до раздражающего скрежета. Сокджинов глаз аж дёргается. Официант уходит, хватая напиток, а Ким облегчено выдыхает с закрытыми глазками, но новый прилив ревности опять подкатывает когда Сокджин слышит смех Намджуна. Сокджин вообще-то человек добрый, любит всех и вся, но сегодня он готов холоднокровно убивать. Он начитает натирать сильнее, а когда он попадает во взор Мистера Кима, то вся злость и ревность уходит и заставляет испуганно нырнуть под барную стойку, и покрыться красным румянцем на щеках. Теперь он трёт кружку от стыда, нервно стуча зубами. Кто-то стучит по стойке, заставляя его шелохнуться и удариться головой. После, раздаётся голос Тэхёна, а ещё после, его смех. — Хён, это что сейчас такое было? — улыбается Тэ, как Чеширский кот. Джин вылазит и оглядывается, пытаясь найти чужой взгляд, но его не находит. Поэтому он кладёт голову на деревянную поверхность, отвечает: — Да, кажется, у моего Намджуна появилась какая-то шмара. Как думаешь, лучше бить битой или сразу кирпичом? — оскалился Джин. Вместо веселого Ким Тэхёна на смену пришёл испуганный. Ведь он помнит, что было с бывшим Джина. Месяц в реанимации провалялся. — З-знаешь, хён? Я н-наверно пойду. Не хоч-чу быть с-соучастником у-убийства. — заикается младший, и не дожидаясь ответа, убегает на кухню. «За валерьянкой небось, пошёл» — думает старший, и встаёт в прежнее положение стоя, потому что ловит на себя недовольные и вопросительные взгляды посетителей. Тем временем, Намджун уже закончил звонок, собрал все свои валяющейся папки, документы и уходит в свои кабинет, переодически поглядывая на баристу, подавляя смешок. А Сокджин смотрит на него со взглядом «Что она написала, да-а? Ей пиздец!»***
Вечером, Сокджин сидя в зале, в возле окна, и вертит в руках коробочку с кексами и думает: А зачем ему вообще, их отдавать Джуну? Если они ему сто пудов не понравится, он скажет, что Джин собрался его травить и возможно, потом уволит. Действительно, а зачем ему такое угрюмое счастье? Правильно, незачем. Он отрывает привязанный из ленточки бантик, и открывает коробку, хватая самый красивый кекс и запихивает его себе в рот. Он будет мстить. Сейчас только доест и пойдёт мстить. За своим очень важным делом, он не замечает пришедшего Намджуна, который шёл прямо к нему. Младший подходит к столу и садится на кресло на против. Вокруг стоит неловкая тишина, Джин чувствует себя максимально тупо. — Я думал, ты их мне подаришь, а не самому себе. Разве, нет? — первый разрушает тишину босс. — Пуфть фам фаша дефушка кекфы дефает. — бурчит с набитым ртом Джин, делая вид, что смотрит на узорчики внутренной стороны упаковки, пытаясь скрыть следы смущения на своём лице. Получается не очень. — И как долго ты называешь себя девушкой? — ехидно спрашивает Намджун, замечая красный щеки старшего. Сокджин замерает. Что? Он по издеваться решил напоследок? Итак, сердце разбивает каждый чертов день, теперь придумал что похлеще. — Фто? Мистер Ким пропускает этот вопрос мимо ушей и задаёт новый: — Мне вот интересно. Тебе больше нравится Мексиканская кухня или Австралийская? — Мне Тайваньская нравится. — все переживав, тихо говорит Сокджин, поднимая глаза на младшего. — Ну вот и хорошо, — расслабляюще произносит начальник и встаёт. Он походит ближе, нагибаясь к носу Джина, оставляя там беглый поцелуй бабочку, продолжает. — Тогда, я заеду за тобой в восемь и поедем в Тайваньский ресторан. — Джун поворачивается в сторону двери и уходит, напоследок, улыбаясь, показывая очаровательные ямочки. Сокджин широко распахивает глаза, доедая последний кекс, понимает, что пора брить ноги и пора найти ту самую полупрозрачную рубашку, которую он хранил для особого случая. А Намджун же не слепой и не дурак. Он не скажет Джину, что с самого первого дня увидел его симпатию, а после чувство. Не скажет, что уже полгода он поставил камеры видеонаблюдения и знает и про кексы и про то, что это Джин тот самый конфетный мальчик.