Нити красного атласа

      Сакура бежала так быстро, что постоянно подворачивала ноги и рисковала отломать каблуки изящных лаковых туфель. Как назло, путь пролегал по самым тёмным улочкам Конохи. На небе не было ни звезды. Будто весь мир сегодня обернулся против.       Случайные прохожие, наверняка, бросали косые взгляды на странную девчонку, несущуюся сломя голову в одном лишь тонком платье в такую-то погоду. Но ей было не до общественного порицания. Даже прохладный мартовский ветер, неприятно обжигающий обнажённые плечи, не имел значения. Всё внимание Сакуры сосредоточилось на простой цели: успеть во чтобы то ни стало.       Плюнув на новую обувь, Харуно скинула лодочки прямо на ходу и сконцентрировала чакру в ногах. Можно купить другие туфли. А вот суметь остановить его от глупостей… Другого шанса просто не будет. Мокрая черепица крыш, залитых весенним дождём, неприятно врезалась в ступни. Сакура бы с удовольствием выругалась, да только порывы ветра от увеличившейся скорости не давали даже нормально вздохнуть.       Из-за холода и нервозности её невероятно колотило. Аристократичное платье из красного атласа сковывало движения. Слишком уж оно не подходило для шиноби… Сакура покупала его, чтобы хотя б в день рождения почувствовать себя шикарной девушкой и бесстыдно ловить на себе его хищные взгляды. А теперь очень хотела оказаться в привычной удобной форме для миссий. Чёрт с тем, что тонкая ткань ни капельки не согревала… Самое главное — наряд её замедлял.       Остановившись всего на мгновение на козырьке какого-то захудалого бара, она нагнулась и резким движением увеличила вырез, до этого момента лишь открывавший вид на правое колено. Ткань треснула, и теперь любой желающий мог полюбоваться её прелестным худощавым бедром. Если бы, конечно, сумел разглядеть его в полной тьме и на такой огромной скорости. А это под силу только обладателю шарингана… И единственный его владелец находился уже слишком далеко…       На глаза стали наворачиваться слёзы. Не из-за нелепости ситуации и недомолвок. А по причине беспощадности погоды мартовской ночи. Ветер терзал уже не только её полуобнажённое тело, но и раздражал слёзные железы.       Конечно же, она понимала, в чём причина безрассудности Какаши. Всему виной Саске, внезапно вернувшийся в деревню и заявивший во всеуслышание, что собрался задержаться надолго. Он появился на её пороге так неожиданно, что Сакура даже не смогла нормально поздороваться.  — Привет, — холодно сказал тот, осмотрев её с ног до головы. — Что ты тут делаешь?.. — только и смогла вымолвить она. — Я вернулся, — констатировал Учиха.       И это прозвучало так, будто Сакура должна была немедленно броситься ему в объятия. Или упасть в ноги. — Поздравляю… — растерянно бормотала она. — Не хочешь как-нибудь прогуляться?       Постепенно возвращаясь к реальности, Харуно выдохнула, сложила руки на груди и выразительно взглянула на старую любовь.       Удивительно, насколько наивным он был. Прошёл даже не год. И не два. Более шести лет минуло с окончания войны. И после страшных событий Саске так ни разу и не сдержал обещания взять её с собой. И в каждое своё появление старательно избегал Сакуру. — Не знаю… — отвечала она, не поднимая глаз.       Нельзя сказать, что его облик больше не затрагивал струны настрадавшейся души. Наверное, так и должно быть с первой любовью. Подобные чувства невозможно забыть. И даже времени не подвластно растворить их без остатка. Саске по-прежнему не растерял своей невероятной красоты. Даже стал ещё краше.       Но в последний год её жизнь слишком круто изменилась. Ведь после особого задания, по которому один из медиков обязан был сопровождать Хокаге в поездке, всё встало с ног на голову.       То ли это козни судьбы, то ли в процессе взросления у Сакуры открылись глаза, но она вдруг посмотрела на Какаши совершенно по-другому во время этой миссии. Казалось, что долгие годы перед её лицом стояла полупрозрачная ширма, не позволяющая видеть вещи отчётливо. Но теперь…       Нельзя сказать, что стало решающим фактором. То ли его ошеломляюще красивый облик, переставший быть тайной совершенно случайно. Сакура тогда проснулась слишком рано и застала Какаши за обыкновенной утренней рутиной. Он всего лишь умывался в ручейке. А она… Пожалуй, забыла, как дышать.       То ли причиной стал его интерес. Харуно начала ловить на себе заинтересованные взгляды, замечать недвусмысленные намёки и… Иначе воспринимать привычно дружеские похлопывания по макушке.       Сакура даже толком не помнила, когда всё зашло настолько далеко, что путь к отступлению перестал существовать. Как-то закрутилось. Вот и объяснение. Разве нужны другие предлоги?.. Два одиноких и совсем не чужих человека сблизились.       Но разве могло быть всё просто с таким человеком, как Хатаке Какаши? Ответ более, чем очевиден. Их странная связь продолжалась уже целый год. Но она до сих пор не понимала, кем его считать.       Парнем?..       Это вряд ли. Никаких свиданий и прогулок под луной не было и в помине.       Партнёром для секса без обязательств?..       Пожалуй, да. Но и тут были подводные камни… Эта их безобидная дружба организмами вылезла боком. Причём не только для Сакуры. Ведь чувства зародились, хоть их никто и не ждал. Обычное плотское влечение слишком стремительно выросло в нечто большее.       Казалось бы, можно жить долго и счастливо. Но Какаши не был бы самим собой, если б так просто позволил любви изменить привычные устои жизни.       Вместо того, чтобы нормально объясниться, они так и продолжали наведываться друг другу в гости под разными предлогами. И каждый раз это заканчивалось одинаково…       И кто знает, сколько б ещё это длилось, если бы Саске Учиха вдруг не решился на фееричное возвращение. Какаши тут же охладел и отстранился. А то, что рассказал Наруто сегодняшним вечером, напрочь выбило почву из-под ног. — Я, между прочим, с завтрашнего дня буду замещать Хокаге на его посту! На целых четыре месяца! — радостно декламировал Узумаки, одной рукой прижимая к себе Хинату, а второй поднимая чашечку с саке. — А что случилось с Шестым-сама? — спросила Сакура. — У него какие-то супер секретные дела, — отвечал Наруто.       Киба фыркнул и проворчал: — Какой же это Хокаге, который шастает невесть где целых четыре месяца? — Нормальный, — холодно подал голос Саске. — Если долг требует, то даже Хокаге должен покинуть деревню, а не просиживать штаны в кабинете.       Харуно слушала этот диалог и вдруг поняла: слишком уж она привыкла к встречам с Хатаке, чересчур привязалась. И совершенно не готова ждать аж сто двадцать дней. Хватит. Она и так уже много лет своей жизни провела в ожидании. Правда, то был совсем другой человек…       Но в этом-то и крылась вся суть.       Какаши — это не Саске. И пытаться его вразумить — отнюдь не бесполезное занятие. Ведь Сакура сотни раз видела, какой неистовый огонь скрывается за вечной маской холодности и безразличия. Не счесть все случаи её погибели от омута пронзительно серых глаз.       Поэтому, не раздумывая ни секунды, она поднялась со стула и пулей выскочила в сырую весеннюю ночь, забыв чёрный плащ на вешалке.       Ещё утром Харуно затаила обиду, что Какаши не пришёл поздравить. Да и в кафе не явился сегодняшним вечером... Это действительно не на шутку её раздосадовало, ведь то были не простые посиделки.       Ей исполнилось двадцать пять. Прекрасный возраст. Отличная дата. Чтобы радоваться жизни, завести семью и быть с кем-то до конца дней.       Но вместо этого — разорванное дорогущее платье, потёкшая тушь и оставленные где-то в подворотне лаковые туфли.       Минут семь потребовалось, чтобы достичь места назначения. Оказавшись перед дверью, Сакура вдруг поняла, что совершенно не придумала, о чём говорить.       Дыхание всё ещё не восстановилось. И лишь остановившись у двери, она почувствовала, насколько замёрзла. Но ждать, пока организм придёт в норму, времени не было. Уже давно перевалило за полночь. Если Хатаке отправлялся на загадочную миссию до рассвета… То каждая секунда была на счёту.       В то же время, слишком уж велик риск совершить ошибку. Любое сказанное слово могло обернуться не на пользу…       И отбросив все сомнения, Сакура подняла кулак и громко постучала.       Никто к двери не подошёл.       Сердце больно сжалось. А вдруг он уже ушёл?.. От этой мысли резко затошнило. Саке она выпила немного… Но и этой малой порции хватило, чтобы почувствовать себя паршиво.       Конечно, это была лишь отговорка. Самоуспокоение, чтобы не признаваться самой себе: без Какаши жизнь утратит всякие краски.       Сакура решила вновь постучать. На этот раз добавила в кулак немного чакры. И подумала, что если потребуется, проломит к чёртовой матери проклятую древесину. И пусть Какаши только попробует не находиться в чёртовой квартире…       К счастью, после настойчивого шума за дверью послышались шаги. Выдохнув, поджала губы и посмотрела на ноги. Да уж, зрелище то ещё: по левому большому пальцу стекала струйка крови (удивительно, что она даже, не обратила внимания на ранку), из разреза на платье неаккуратно торчали нити. Рассмотреть своё лицо возможности не было, но Сакура не сомневалась, что оно выглядит под стать наряду.       Дверь распахнулась. Какаши выглядел заспанным. Под глазами припухлости, а на голове — невесть что. — Сакура? Ты разве не должна праздновать день рождения?       Отчего-то она стала чувствовать злость. Волна гнева зародилась где-то под солнечным сплетением и стремительно поднялась к горлу. Показалось, что невидимая рука ярости принялась душить тонкую шею. Набрав воздуха, она сцепила зубы и внимательно посмотрела в его лицо.       «Делает вид, что ничего не понимает… — пробежала мысль в голове. — Как обычно, впрочем. Ну, ничего, сейчас я ему покажу, где раки зимуют…»       Харуно постаралась вложить во взгляд всю злость и ядовито процедила: — А ты разве не должен праздновать его вместе со мной? — Решил, что буду лишним... Слышал, что Саске был почётным гостем на этом празднике… — Что за чушь?! — почти перешла на крик Сакура. — Я его даже не звала! Сам пришёл! — Вот как… — протянул Хатаке. — Надеюсь, праздник удался.       Его безмятежность не на шутку выводила из себя. Харуно вдруг сжала кулаки и едва сдержалась, чтобы не зарядить по самодовольной роже. — Чёрт с ним. Не пришёл, и ладно. Но какого рожна ты ничего не сказал о миссии?! — Не знал, что мы теперь друг перед другом отчитываемся о том, когда и куда идём…       Харуно поджала губы и почувствовала, как внутренности обжёг едкий стыд. Ясно, Какаши обо всём узнал. — Наша прогулка — ничего не значила, — пробормотала она. — Мы лишь прогулялись и расставили точки над «i», закрыв эту тему навсегда.       И это была чистая правда. Сакура, всё-таки, согласилась на так называемое свидание с Учихой. Он даже пытался завести неловкий разговор о возрождении клана… Однако, Харуно его быстро одёрнула. Правда, причину отказа не назвала.       К сожалению, эта самая причина прямо сейчас вела себя так отвратительно, что желание врезать усиливалось с каждой секундой. На лестничной площадке было прохладно. Ступни уже давно закоченели. — Ммм, — вновь протянул Какаши, облокотившись о дверной косяк, — понятно. Поэтому ты сегодня не надела лифчик? Чтобы Саске смог в красках рассмотреть эти самые «точки»?       Щёки обожгло приливом крови и стыда. Вот же… Только этот человек умел настолько мастерски довести её до смущения. Она бросила быстрый взгляд вниз, и только сейчас заметила, что соски вызывающе набухли под тонким красным атласом. Это была последняя капля. Сакура разрывалась между желанием влепить ему пощёчину и умчаться домой. — Я так одевалась в надежде, что на праздник придёшь ты. А наш многоуважаемый Шестой-сама, видимо, слишком занят для таких мирских вещей. Мало того, что на день рождения не явился, так ещё и на миссию собрался, ничего не сказав…       Ком в горле, ещё пару мгновений назад состоявший из чистой ярости, трансформировался в надвигающуюся истерику. На глаза стали наворачиваться слёзы. — Ладно, Какаши… Надо было давно понять, что наши отношения — это не по-настоящему. Пустота.       Она отвернулась, утёрла дрожащей ладонью слёзы и вдруг почувствовала прикосновение на свободной руке, быстро превратившееся в цепкую хватку. — Далеко собралась в таком виде?       Его голос звучал тихо и глухо, а кожа была очень горячей. В памяти тут же немым кино пронеслись все их совместные ночи. — Домой, куда ж ещё… — ответила Сакура, не поворачиваясь. — Босиком и в разорванном платье? — А как ты думаешь, из-за кого я так выгляжу? Спешила, чтобы попрощаться. А тебе мои прощания не нужны…       До ушей донёсся хриплый вздох. Какаши рывком потянул её руку и ловко обездвижил, свободной ладонью прижав Сакуру к себе. Его обжигающее дыхание опалило замёрзшую шею, и по позвоночнику пробежали мурашки. Харуно в который раз посетовала на то, что слишком исхудала в последнее время. Ведь его пальцы накрыли талию почти целиком. — Пусти… — выдохнула она, однако не сопротивлялась.       Внизу живота прокатилась привычная волна возбуждения. Так было всякий проклятый раз, когда они оказывались рядом. — Не пущу… — ледяным тоном ответил он.       Ещё одно резкое движение, и Какаши шагнул назад в квартиру, не выпуская Сакуру из крепкой хватки. Ногой толкнул дверь, та громко захлопнулась, а затем, без лишних церемоний, повернул Харуно лицом к стене. Его предплечье поднялось чуть выше, и запястья стали касаться торчащей груди. — Признайся, специально порвала платье, чтобы выглядеть так сексуально? — бормотал он на ухо. — Пришла сюда, чтобы я тебя трахнул, ведь так? Тебе от меня нужно лишь это? — Нет… Я хотела поговорить…       Контролировать себя становилось всё сложнее. Её щека прижималась к прохладной стене, и лицу было совсем некомфортно. Зато руки Какаши, бесстыдно трогавшие тонкое тело, заставляли ощущать жар каждой клеточкой.       Он внезапно хмыкнул, коснулся бедра под вырезом платья и потянул несколько ниточек, торчавших из разорванного шва. — Поговорить, значит… — Хатаке будто намерено растягивал слова. — Вроде тебе уже не восемнадцать… А наивность так и прёт. Знаешь, что бывает с девочками, которые в таком виде заявляются ко взрослому мужчине? — Н-не знаю, — сбивчиво отвечала она.       Хотя на самом деле прекрасно знала. Он начал играть в её любимую игру. Только Сакура ведь действительно пришла не за этим. Но была не в силах сопротивляться… Поговорить можно и после… А сейчас…       Сейчас его пальцы властно очертили сосок через скользящую ткань, и это мимолетное движение сорвало с её губ томный вздох. — Пришла ко мне, потому что Саске тебя не захотел?       А вот это уже было слишком. Сакура резко обернулась, толкнула его в грудь и прошипела: — Что за чушь ты несёшь? Вот, значит, какое у тебя обо мне сложилось мнение? — А это не так? — вновь спросил Какаши, чуть выше вздёрнув нос.       Его лицо всё ещё было скрыто за маской, но она видела, как уголки губ едва дрожат. Нервничал, что ли?.. — Не так! — излишне резко ответила Сакура, сцепив зубы.       Её и саму потряхивало от злости и негодования. Просто не верилось, что проклятый Хатаке мог так плохо о ней подумать… И это после всего, что между ними было… Он вдруг сделал небольшой шаг, оказавшись почти вплотную рядом и, поглядев свысока, задал ещё один вопрос: — То есть, ты его не любишь? — А мы на допросе? — фыркнула Харуно, но, всё же, добавила: — не люблю. Давно уже.       Какаши ещё больше наклонился, почти коснувшись губами персиковых волос, и глухо сказал: — Нет, не на допросе. Но я хочу спросить ещё кое-что.       От подобной близости, когда она кожей лба ощущала его дыхание и тихий голос, ей казалось, что вновь превратилась в маленькую девочку. И это лишь разжигало её ярость. Ведь Сакура Харуно уже давно вышла из того возраста, чтобы плавиться от подобных вещей. Однако… Всё равно таяла, словно шоколад на палящем солнце. — Спрашивай, — сказала она, стараясь сделать тон голоса погрубее. — Всё равно, худшее ты уже предположил. — Вот как… Тогда… Кого ты любишь?        К щекам мигом прилила кровь. Всего можно было ожидать, только не такого вопроса. И вдруг внутренности обожгла догадка. — Ты… Ревнуешь меня?..       Какаши хмыкнул и опустил взгляд, немного отпрянув. — Ну вот, такой момент нарушила… — Ответь! — внезапно выпалила она, схватив его ладонь. — Ревную, — неожиданно честно ответил Хатаке. — А как же не ревновать… Ты… В таком платье… И рядом с ним весь вечер…       Новая порция слёз не заставила себя ждать. Сакура тихо всхлипнула и сильнее сжала его руку. — Но ведь это платье было надето для тебя, глупенький… — Значит, — он вновь поднял глаза и свободной ладонью стянул маску. — Ты любишь меня?..       Сказать это оказалось куда сложнее, чем чувствовать. Поэтому вместо ответа её губы потянулись к мрачному мужскому лицу, впившись в поцелуе. Какаши не сдержался, видимо, расценив это, как «да». Он горячо выдохнул прямо в её уста, а затем прикусил тонкую нижнюю губу. Она ахнула и закрыла глаза. Хатаке вновь схватил тонкую талию и шагнул вперёд, заставив Харуно вжаться в стену.       Поцелуй стал глубже, горячее, настойчивее. Его язык бесстыдно скользил по её, очерчивал маленькие зубы. Эти ласки чередовались с укусами, и вскоре требовательные губы переметнулись к скуле. Шершавые пальцы немного грубовато прошлись от рёбер до небольшой груди, сдавив набухший сосок. Сакура невольно застонала и закинула голову, уткнувшись затылком в бетонную поверхность. Тем временем, поцелуи спустились к изящной шее, и тело мигом отреагировало, покрывшись мурашками. Хатаке прекрасно знал, что это — одна из самых чувствительных её зон. И вовсю пользовался этим знанием. Немного замедлившись, Какаши провёл языком от подбородка до ключицы, а затем впился губами в угловатое плечико и потянул в себя молочную кожу. После подобного всегда оставались засосы. И Сакура могла бы вмиг убрать их лечащей чакрой… Однако, никогда этого не делала. Ей нравилось по утрам рассматривать в зеркале фиолетово-бордовые пятнышки, напоминающие, что всё происходящее было явью.       Вот и сейчас она с наслаждением закрывала глаза, впиваясь пальцами в среброволосый затылок, пока губы и язык Какаши страстно метили её нежную кожу.       Закончив с этим, он отпрянул, несколько секунд любовался небольшими синяками, а затем, облокотив ладони о стену по бокам от содрогающихся плечей Сакуры, вновь приблизился к её ключице. Чтобы стянуть зубами тонкую лямку многострадального платья.       Харуно замерла в предвкушении. Ей казалось, что эти мгновения, когда Какаши медленно снимал бретель, длились вечность. Наконец, он поднял лицо и, глядя ей в глаза, быстрым движением закончил начатое: резко дёрнул атласную нитку, и левая грудь Сакуры открылась его взору. Послышался треск ткани. Но ей было плевать. Всё равно этот красный кусок изящества теперь только на выброс годился.       Он удовлетворённо хмыкнул и снова наклонился, припадая губами к возбуждённому соску. Какаши не церемонился: вместо ласковых поцелуев Харуно почувствовала зубы. И от этого её возбуждение усилилось стократно. Хатаке прекрасно понимал, что ей нравится немного жёстче, слегка с перебором. Поэтому прикусил сильнее и едва потянул на себя. Сакура застонала и впилась ногтями в его плечи. — Когда я так делаю, ты любишь меня ещё больше, правда? — прошептал он у самой груди, и от этого по спине побежали мурашки.       Сакура не смогла внятно ответить, и вместо этого промычала что-то себе под нос. Но в следующий момент Какаши с новой силой укусил и без того раскрасневшийся сосок, следом обведя его языком. — Это, по-твоему, ответ? Я, кажется, спросил, — практически прорычал он. — Да! — взвизгнула Сакура, когда он повторил манипуляции.       От того, насколько жарко стало между ног, хотелось лезть на стену. Единственное, что осталось в затуманенной голове, — желание поскорее почувствовать его внутри. Прямо здесь, в этом коридоре. Кажется, ещё ни разу он не брал её у этой стены. Но, в то же время, умелые сладкие пытки Какаши были слишком прекрасны, чтобы торопиться.       И Сакура принимала правила игры. Обиды забылись и выветрились бурей страсти и вожделения. И Хатаке это прекрасно замечал, бросая взгляды на сжимающиеся бёдра и подкашивающиеся худые лодыжки. — Умница. Впредь всегда отвечай сразу, — самодовольно бормотал он. — Хорошо…       Какаши снова навис над ней, держа ладонь у соска, а затем выдохнул почти в губы: — Ты хочешь меня? — Очень хочу, — хрипло ответила Сакура, чувствуя, что трусики уже просто липнут к телу из-за чрезмерного возбуждения.       За такой ответ полагалась награда. И Какаши, хитро улыбнувшись, еле-еле коснулся её губ, а затем опустился на колени. Рывок, и ткань платья разошлась практически до рёбер. — Всё равно на тебя в этом платье глазели другие, — шептал он, глядя снизу вверх, — но вот так могу смотреть только я, поняла? — Д-да… — лепетала она, едва успевая дышать.       Какаши медленно, будто нарочно томя её ожиданием, отодвинул скользящее платье. — Ммм, чёрное кружево, — шептал он. — Неужели, для меня? — Для тебя… — Какая умница.       И бросив эту глупую похвалу, слегка дотронулся губами до тонкой ажурной ткани. Даже такое невесомое прикосновение заставило Сакуру прогнуться в пояснице и запрокинуть голову. Бурная реакция, судя по шумному вздоху, очень удовлетворила Какаши. И поэтому он добавил язык, сделав несколько круговых движений по кружевному узору прямо на клиторе.       Сакуре показалось, что её ударило током. Она ещё сильнее вцепилась в его волосы, а он, устав деликатничать, резко потянул трусики вниз. И не успела лёгкая ткань коснуться щиколоток, его губы уже ласкали маленький, набухший от возбуждения, бугорок.       Харуно стонала, извивалась и прогибалась. Одна ладонь инстинктивно потянулась к оголённой груди и стала оттягивать и поглаживать твёрдый сосок. Какаши грубо схватил её ягодицу, а двумя пальцами свободной руки резко и без предупреждения вошёл во влагалище.       Сакура, совершенно не контролируя себя, стала двигать бёдрами. Она жмурилась так сильно, что перед глазами видела искры. Но вдруг истязание прекратилось. Какаши остановился, а Харуно недовольно посмотрела на него.       И одного этого взгляда хватило, чтобы Хатаке резко поднялся и схватил её за горло, лишь слегка сдавив. Он втиснул колено меж её сжавшихся ног, а вторую ладонь занёс над половыми губами. Его язык прошёлся от скулы до уха, Сакура услышала глухой шёпот: — То, что ты хочешь меня, я уже понял. Но ты до сих пор не ответила, любишь ли меня.       Повисло молчание. От подобного вопроса даже слегка упал градус возбуждения. Потому что сердце Сакуры, казалось, подскочило к горлу и перестало биться. Но этот мужчина был истинным дьяволом во плоти. Во-первых, только адские создания могут так красиво выглядеть. А во-вторых… Тишину нарушили быстрые короткие шлепки. Сакура снова выгнулась, застонала и закрыла глаза, поддаваясь эйфории. Его ладонь бесстыдно шлёпала половые губы, тем самым выбивая ответы на все вопросы.       Ну, разве могут так бесчестно играть нормальные люди?.. И плевать. Если он дьявол, она с радостью готова отдать ему душу. Потому что таковым Какаши был лишь в моменты их интимной близости… А сейчас, чувствуя горячий язык на шее и острые импульсы, посылаемые по телу от клитора, Сакура пробормотала: — Да… — Что «да»? Хочу слышать полный ответ.       Но это было не так просто. Шлепки прекратились, и вместо них настойчивые пальцы стали натирать, трогать, сводить с ума. Дыхание сбилось окончательно. Внизу живота начала зарождаться сладостная волна, свидетельствующая о приближении оргазма. Однако, Сакура постаралась набрать воздуха и громче, чем следовало, ответила: — Да, Какаши, я люблю тебя!..       Вряд ли порядочные мужчины выбивают признание подобными пытками. И то, что Сакура впервые открыла свои чувства, будучи полуобнажённой в разорванном платье и практически потеряла рассудок из-за ласк, навсегда останется их маленькой тайной. Но ведь её слова были чистой правдой. И сложившиеся обстоятельства, пожалуй, служили лишним доказательством её любви.       Потому что никто так больше не мог. Она это знала.       Услышав желаемое, Какаши ускорил темп. Теперь в зажмуренных глазах были не только искры, но и целый фейерверк. По телу прошлась жгучая волна близящегося удовольствия. Пальцы двигались всё быстрее, и, в конце концов, Сакура вскрикнула и на несколько мгновений совсем растеряла ощущение реальности. Оргазм был сильным, опаляющим. — Вот так, моя умница, — шептал Какаши. — А теперь моя очередь.       Он снова отбросил излишнюю аккуратность и рывком перевернул содрогающуюся Сакуру лицом к стене, властно проведя ладонью по ягодицам. Харуно инстинктивно оттопырила бёдра.       Прошла всего доля секунды в предвкушении, послышался шорох ткани, и она почувствовала, как член упёрся во влажные складочки половых губ. Он вошёл стремительно, до основания и сразу же принялся двигаться быстро, не давая отдышаться. Сакура прогнулась, отчаянно стараясь не потерять опору, невнятно стонала и сильнее вжималась бёдрами в его пах.       Какаши действовал беспощадно. Именно так, как ей всегда нравилось. Без лишней нежности. Деликатным он был лишь пару раз: в первое их соитие (ведь Сакура досталась ему девственницей) и несколько последующих моментов близости.       Они удивительно совпали во вкусах. Ей нравилось, что Хатаке любил доминировать и при этом никогда не перегибал. Каждый секс был особенным, ярким, вкусным.       Вот и сейчас, Сакура таяла от его действий, растекалась, готовая сделать для него всё, что угодно.       Каждый его толчок отзывался в теле сладкой истомой. Счёт времени был потерян. Она забыла обо всём на свете. И о том, что невероятно замёрзла по пути сюда. И о том, как дорого стоили туфли и разорванное платье. И, должно быть, из памяти даже испарилось бы её собственное имя, если бы Какаши не шептал его ей в ухо, пальцами массируя соски.       Вдруг он развернул её и горячо пробормотал: — Хочу кончить тебе в рот…       Сакуру не надо было просить дважды. Тяжело дыша, она упала на колени и пару секунд любовалась зрелищем. Затем провела пальцами по влажной от её смазки головке и облизнула чувствительную плоть.       Какаши глухо застонал и стал двигать бёдрами. Она подстроилась под его движения, вобрав ртом член.       Тут ей не было равных. Их многочисленные моменты близости позволили выучить наизусть каждую выступающую венку, все действия, заставляющие его чувствовать сладкие пытки.       Сакура быстро двигала головой, а Какаши давил ей на затылок. Через несколько минут она почувствовала пульсацию, а затем и горячую тягучую сперму во рту. Она сглотнула, ещё пару раз провела по члену языком и взглянула на Хатаке снизу вверх. — А ты меня любишь?.. — вдруг против воли сорвался вопрос.       Какаши опустился на колени рядом и потянулся ладонями к раскрасневшемуся девичьему лицу. — Люблю…       Они вновь поцеловались. А у Сакуры от неожиданного признания потекли по щекам горячие слёзы. — Не будет никакой миссии. Просто взял отпуск на пару недель, а Наруто я наврал.       Харуно резко отстранилась и подняла брови: — Только не говори, что проверял меня!..       Какаши усмехнулся и коснулся лбом её переносицы. — Ну, а были ли ещё варианты добиться твоего признания?..       Он вдруг поднялся, подошёл к стеллажу и взял оттуда небольшую коробочку. Сакура встала и, не скрывая удивления, уставилась на его ладони. — С днём рождения… — пробормотал он, открывая подарок.       А сюрпризом оказалось маленькое тонкое колечко с изумрудным камнем. Она перестала сдерживать слёзы. И почувствовала такое счастье, которое просто не умещалось в груди.