Кто не спрятался

Утром громогласный голос воспитательницы приказал всем детдомовским девочкам подниматься с кроватей, заправлять постели, одеваться и спускаться к завтраку, после чего, детей ожидают, привычны уроки. Стрелка часов, тем временем, едва ли успела переступить отметку в 6:30 утра. Пока женщина еще не успела покинуть помещение, Эмилия стремглав помчалась к ней. — Доброе утро, мисс Уильямс, — она сделала книксен, — могу ли я не идти на занятия и посвятить это время сбору вещей? — большие зелёные глаза устремили взгляд в лицо молодой наставницы. — С какой это стати, позволь спросить, ты решила, что тебе позволено собирать свои ничтожные пожитки замес-то обучения? Куда-то собираешься? — по началу, голос воспитательницы был просто злобным, однако после это переросло в насмешку. Ранее, миссис Фоукс, главенствующая над всем в приюте в те времена, никогда не позволяла себе обращаться к своим воспитанницам как-либо, кроме как в уважительной форме, однако мисс Уильямс пренебрегала этим правилом по отношению к тем, кто был ей неугоден. — Вчера ко мне приходила женщина, назвавшаяся Минервой МакГонагл. Она оповестила меня, что сегодня, закончив со всеми документами, приедет забрать меня. — Силясь никак не реагировать на очевидные издевательства, девочка ещё шире раскрыла глаза и немного улыбнулась, однако, увы, это возымело негативный эффект. — Будь так добра, сотри это притворное выражение со своего лица, не то меня тут же стошнит. — Голос женщины более походил на шипение, а лицо исказилось в демонической гримасе. Испугавшись не на шутку, малышка тут же поспешила исполнить приказ. — А теперь, маленькая назойливая проблема, слушай меня внимательно и запомни то, что я скажу на всю оставшуюся жизнь, — мисс Уильямс наклонилась и понизила голос. — Ты себе даже вообразить не можешь, каким же приобретением обзаведётся общество, если в кратчайшие сроки после того, как ты ступишь за ворота, — она указала рукой в окно, за которым в лучах рассветного солнца переливались металлическая ограда приюта, — тебя переедет автомобиль. Главное то, что всем будет все равно на это. Лучший исход, который тебя ждёт, это истечь кровью на дороге, лучше где-то подальше от этих стен — кровь за тобой отмывать не охота. В противном же случае, тебя ждёт ничтожное существование на грязных улицах. Ты будешь пытаться выжить, клянча у прохожих милостыню на кусок старого заплесневелого хлеба и в один день, какой-нибудь сумасшедший в порыве безумия сочтёт тебя идеальной жертвой для вымещения своей злости, и знаешь, не прогадает, кто хватится безродную, грязную, живущую на улице оборванку? — Н-но меня хотят забрать… — робко практически прошептала Эмилия, опуская взгляд в пол и мысленно умоляя саму себя не плакать. — Что ты там бормочешь? О Боже, неужели ты действительно поверила, что кто-то захочет такую как ты? — волны её смеха звучно отбивались от стен комнаты. Многие девочки с любопытством уставились на образовавшуюся сцену, однако ловя на себе взгляды настоятельницы, мигом возвращались к работе. Рыжая малышка сжала свои кулаки, прикусила губу и сделала книксен, так и не осмелившись вновь поднять глаза. Как бы она хотела ответить хоть что-то на подобные слова, возразить, оспорить, но как не досадно, таких тем на уроках они не изучали. Девочка превосходно обучилась манерам, знала историю и биологию если не лучше учителей, то на том же уровне что и они, вот только ситуациях, подобных той, что произошла этим утром — была абсолютно беспомощна. И лишь Эмилия хотела приступить к работе, голос мисс Уильямс раздался вновь, но теперь слова, что она произносила, были адресованы всем присутствующим в комнате: — Как не жаль мне это говорить, однако, похоже, что манеры, дисциплина и осознание своего места не было вам привиты прошлой наставницей и мисс Фокс яркий тому пример. Исходя из этого, все те, за кем я замечу, столь же вопиющее невежество, будут отбывать следующее наказание: целую неделю каждый день, они будут оставаться без ужина, выполнять все поручения по уборке и стирке, а также по ночам до третьего часа будут патрулировать территорию приюта замес-то охраны. От обычных своих обязательств они, разумеется, освобождены не будут. Воспитательница высокомерно обвела всех присутствующих взглядом и поспешила удалиться. Её нога уже было ступила за порог, однако женщина вновь повернула голову:  — Ах да, мисс Фокс, разумеется, Вы будете первой, кто опробует на себе сие наказание. — Не видь девочка лица воспитательницы, она бы изумилась вежливому обращению, однако наблюдая эту картину, волоски на её теле встали дыбом от тихого ужаса, что плескался в зелёных глазах, потому как она знала — лишь озвученным, её пытки не ограничатся. В тот момент она вовсе позабыла про радостную новость, посетившую её вчера, и даже поверила в слова женщины с лошадиным лицом и демонической улыбкой.

***

Малышка Эмилия усердно оттирала пол от кем-то разлитого едкого, из-за чего, непонятно из каких ингредиентов сделанного, киселя, периодически прерываясь и чёркая что-то в своей тетради с домашней работой. В очередной раз, положив ручку рядом с выполняемым заданием, она перехватила швабру поудобнее и повела тряпку в нужном ей направлении. Девочка не злилась и не расстраивалась по поводу своего наказания, конечно, оно не было заслуженным, но тут уже ничего поделать нельзя. И действительно, как она только могла допустить мысль, что ей позволят отлынивать от учёбы из-за какой-то призрачной вероятности удочерения? Она размышляла об этом пока мыла пол, поэтому, погружённая в свои мысли и не заметила, как её тетрадь благополучно облили таким же киселём, как тот, пара капель которого, ещё оставалось на деревянном полу. Не нужно было быть гением, чтобы сразу понять, что единственным недругом рыжей малышки способным на подобную глупую проказу, была Сесиль. Тем более, её макушка секунду назад скрылась за поворотом. Обессилено вздохнув и потерев пальцами висок, девочка подняла глаза на циферблат с двумя стрелками, одновременно указывающими на цифру семь. Избавляясь от последних капель сладкого напитка на напольном покрытии, Эмилия уже судорожно вспоминала какие действия и цифры были прописаны в её домашнем задании по математике, до того, как оно было безжалостно уничтожено. В это самое время, входная дверь приюта неспешно приоткрылась и на пороге показалась, уже знакомая девочке со вчерашнего вечера, фигура. Швабра сама собой выпала из рук и с характерным звуком ударилась о пол. Не способная поверить собственным глазам, зеленоглазка продолжила неподвижно стоять на месте. Женщина же, похоже не заметив устремлённый на неё взгляд, свернула направо в приёмную. Малышка на автомате подняла деревянный инструмент для уборки и поставила его в чулан, предварительно сняв тряпку и опустив её в, уже немного мутную, воду в ведре. Пока руки делали привычные действия, сознание успело немного отрезветь, за счет чего, радость быстро поглотило все существо маленького создания от ушей и до кончиков пальцев ног, а когда чей-то голос окликнул её по имени, она с воодушевлением и без толики сомнения направилась в комнату, в которой пару минут назад исчезла её возможная спасительница. Картина, представшая перед взором девочки была довольно обыденной: диван, на котором прошлым вечером произошла их с мадам МакГонагл беседа, был занят не знакомым девочке мужчиной, в сером костюме и с некой папкой в руках, на соседнем кресле, безупречно держа спину, расположилась женщина, с темными волосами, которые уже успела тронуть лёгкая седина. В центре комнаты, неподалёку от дверной арки, из которой появилась Эмилия, стояла наставница. — Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. — Перекрестив ноги в характерном жесте, рыжеволосая малышка поприветствовала всех присутствующих. Гости кивнули ей в ответ. — Итак, госпожа МакГонагл выразила желание взять Вас, мисс Фокс, под свою опеку, за что Вы должны быть несказанно ей благодарны. — в те моменты, когда мисс Уильямс обращалась непосредственно к Эмилии, слова, произносимые её устами, звучали нарочито вежливо. Дабы не навлечь на себя прилюдный гнев воспитательницы, девочка вновь согнулась в поклоне. — По причине этого, в скором времени будет проведено слушанье по данному делу и определится ваше дальнейшее будущее, мисс. — Продолжила наставница. — И если решением суда будет принято передать опеку надо мной госпоже МакГонагл, я смогу покинуть приют? — не веря своему счастью, переспросила зеленоглазка. — Не задавайте глупых вопросов, вы, должно быть, уже наизусть выучили все этапы вопросов, касающихся опеки. — Наставница произнесла это с плохо скрываемым раздражением и, вероятно, не столько из-за вопроса, сколько из-за самой ситуации: воспитанница, ещё только утром приговорённая к каторжным работам на протяжении недели, понравилась какой-то старухе, и та решила забрать её к себе, за счёт чего, с девчонкой до того, как она уедет, придется обращается как с принцессой на балу. Немыслимо. — Конечно, это дело ещё не поступило на рассмотрение суда, однако как опытный юрист, я уверен, что никаких вопросов с передачей опеки над юной мисс не возникнет. — Высказался, доселе хранивший молчание, мужчина в сером костюме. — Кто знает, чем это обернётся в итоге. Возможно, по каким-то своим причинам суд решит удочерение мисс Фокс неуместным. — Натянутая улыбка воспитательницы пугала, а невзначай брошенный на девочку взгляд, заставлял всерьёз задуматься о возможности того, что мисс Уильямс решит воспрепятствовать «освобождению» малышки. — Уверяю, Вам не о чем беспокоится, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы поспособствовать успеху процесса. — Похоже, неправильно истолковав слова и мотивы женщины, произнёс юрист. Эмилия же тем временем воображала, как же должна выглядит школа, в которой она проведёт несколько следующих лет своей жизни, она представляла, как обзаведётся друзьями, как проведёт с ними сотни приятных и весёлых дней и ночей и как в итоге, вопреки мнению молодой новоиспечённой владелицы приюта, возымеет прекрасную работу и семью. — Что ж, в таком случае, я попрошу Вас, мисс Уильямс провести меня в Ваш кабинет для подписания и рассмотрения оставшихся документов. — Поднялся с дивана мужчина и подхватив свою папку вышел в центр комнаты. — Если моё присутствие не обязательно, я бы предпочла провести немного времени в обществе этого ребёнка. — Так же поднявшись со своего места высказалась госпожа МакГонагл. — Конечно-конечно, мы скоро с этим закончим, всего пара деталей, пара деталей. — Пролепетал юрист, подхватывая настоятельницу под руку и направляясь к выходу и комнаты. Женщина подошла к Эмилие на пару шагов. — Прошу меня простить, я не предполагала, что процесс получения опеки будет решаться через суд, поэтому с Вашим отъездом из этого места придется повременить, однако не волнуйтесь, Вы в любом случае окажетесь за пределами приюта до первого сентября, иначе, боюсь мы можем опоздать на поезд. — на уже немного покрывшемся морщинками лице проскользнул ободряющая улыбка. — Я буду ждать дня, когда Вы за мной приедете с огромным нетерпением.

***

Дни шли, и не смотря на визуально выгодное положение рыжеволосой девчушки, на самом деле её положение ухудшилось даже по сравнению с тем, что предвещало ей озвученное, ещё до новостей о возможном удочерении зеленоглазки, наказание за невежество. Теперь ежедневно она получала моральные и не только издёвки от Сесиль, а поскольку та была самой сильной физически, все остальные детдомовские девочки для спасения собственной шкуры, были вынуждены пресмыкаться перед ней и проявлять пренебрежение к той из них, кому представился шанс на нормальную жизнь. Проблема так же заключалась в том, что поддержку и спасение искать было негде: мисс Ульямс не поощряла такое отношение к Эмилие, однако, когда выявила что никаких видимых следов эти пакости не оставляют, просто начала закрывать на них глаза и все остальные взрослые обитатели приюта, охотно последовали примеру стоящей над ними персоны. Тем временем вестей от новоиспечённой спасительницы девочки не поступало, что заставляло малышку не на шутку разволноваться: «А закончится ли этот ад вообще когда-нибудь?», и даже вспомнившиеся слова госпожи МакГонагл касательно бесспорности исхода этого вопроса, уже перестали внушать былое спокойствие. Очередное утро после даты отсчета, начиналось, как и прежде: подъем в 6.30 утра, уборка постелей и их окружения, приведение воспитанницами их персон в надлежащий вид, завтрак, подгоняемый наставницей и наконец учёба. Каждый последующий день отличался от предыдущего лишь темами, проходимыми на уроках, самими преподаваемыми предметами и очередными, не особо изощрёнными насмешками, хотя нельзя не отметить, что встречались и достаточно занимательные экземпляры. Иногда юной леди удавалось избежать прилюдного унижениями, но чаще, она уже и не зная откуда ожидать «нападения» смиренно ждала своей участи. Как она уже от этого устала… Хотелось поскорее завернутся в деяло на своей кровати в общей комнате, свернутся калачиком и уснуть, а проснувшись либо оказаться далеко за пределами этих снов, либо обнаружить, что всё происходящее с момента смерти родной миссис Фоукс, было просто глупым ночным кошмаром и когда малышка расскажет об этом любимой наставнице, та нежно погладит её по голове, ласково улыбнётся и пообещает, что ни за что не оставит девочку до того момента, пока она не обретёт новый дом. Покойная воспитательница всегда так утешала Эмилию, когда в её маленькую головку забредали грустные и мрачные мысли. Как же зеленоглазка скучала по той, кто оберегал её сравнимо с тем, как мама-птица оберегает свои яйца, а затем и цыплят первые дни их жизни. Но, похоже первые дни рыжеволосой малышки в роли цыплёнка уже давно закончились и теперь ей придётся самостоятельно о себе позаботится, жаль только, её этому никто не научил.