Если ты знаешь свой предел,то никогда не сможешь преодолеть его.
Разрушь пределы, бесстрастно иди вперёд.
Неджи
Разбитый сосуд. Может ли он это почувствовать? Ощущать себя пустым и треснувшим, а главное, никому ненужным, ведь, он больше не целый? По своей сути, людей можно назвать «сосудом»; с детства в них заливают что-то родители, друзья, учителя. Это знания, эмоции, чувства, что тебе вносят в сознание, отпечатываются навсегда, не важно, негативные или позитивные они были. При должном отношении, сосуд будет сохранен на долгие годы. Однако, есть одно крохотное, но значительное различие между хрупкой душой человека и сосудом. Во втором случае, его, все же, можно склеить и, несмотря на то, что кое-где, будут просачиваться мелкие капли, он, все еще, может быть сохранен. С душой человека все обстоит гораздо сложнее. С течением жизни, душа накапливает в себе все то, что слышит его оболочка. Ты можешь быть бесконечно упертым, сильным духом и характером, стоять на своем и кричать на весь мир: «меня не волнует», но внутри ты будешь понемногу, шаг за шагом – рассыпаться. И тебе повезет, если вдруг, найдется тот, кто поможет собраться воедино.. Ощущение чего-то теплого на плечах… Звук треснувшего магического-металла... Холодный воздух, проводящей своей легкой пятерней по лицу, вытирая, давно засохшие дорожки горьких слез… Славное эхо от шагов, разносившееся по безлюдному коридору, что юлил и изворачивался в сознании... Игра воображения, не более.. Легкий щелчок... Скрип тяжелых дверей и резкий запах хлорки... Пушистые ресницы дрогнули. Из золотых кранов в бассейн льется вода с пенной для ванн, небольшими водопадами, спускаясь на самое дно. Из одного крана – розовые и голубые мыльные пузыри размером с футбольный мяч, из другого – густая белоснежная пена, из третьего – душистые лиловые облака, а еще из одного – легкая струя из пузырьков, которая, едва касаясь воды, взлетает в воздух и застывает высокими арками. Все краны украшены самоцветами, что ярко переливались, в свете великолепной люстры с горящими свечами, свисающей с потолка. Окна закрывают льняные занавески, почти до пола, цвета слоновой кости. Русалка, что по своему обычаю, всегда гордо восседает на своем камне в золотой раме картины, испуганно прикрыла рот рукой, едва взглянув на своих гостей. Легкая усмешка, едва заметная, из-под спадающих на лицо красных волос. Нежные руки, осторожно, точно боясь ранить, хотя, казалось бы, куда уж сильнее, снимали прилипшую и, уже порядком похрустывающую одежду, пропитанную алым. Горячая вода легко принимает девушку в свои объятия, обволакивая своей густой, белоснежной пеной. Силен почувствовала, как раны на теле начали неприятно пощипывать. В нос ударяет странный запах. Лицо хмуриться, стараясь опознать неизведанный ранее аромат, найти в подкорке что-то похожее. - Это аромамасла, - шепотом произносит девушка сбоку, капая вязкой субстанцией, из стеклянной баночки, - смесь из мяты, лаванды, эвкалипта и шалфея. В ответ тишина. - Должно тебя успокоить, - усмехается Панси, но на душе только становится гаже и неприятнее, - хотя, на самом деле, я даже представить не могу, что может тебя успокоить, - тихо призналась она и взяла в руки мочалку в виде небольшого воздушного облачка голубого цвета. Пустой взгляд останавливается на лице девушки, так и оставшейся в том положении с мочалкой в руке, ожидая нечто, похожее на разрешение. Паркинсон, как и Астория, словно не замечала уродство, что навсегда запечаталось на молодом лице. Силен прикрыла глаза и откинулась на бортик бассейна. Паркинсон расценила это, как негласное разрешение. Панси взяла руку девушки и, осторожно, точно перед ней фарфоровая кукла, поглаживающими движениями, стала смывать следы запекшейся крови. Вода быстро приобрела багровый оттенок, но сильные струи с бортов ванной, немедленно спрятали его за своей синевой. Миртл, что все это время смирно сидела на скрипучей двери древнего туалета, боялась проронить слово и даже шелохнуться, что ей было совсем не свойственно. Видимо, даже приведения, после своей смерти, все еще могли бояться. Паркинсон плавно перешла на шею девушки. Ее нежные движения, заставляли мышцы покорно расслабляться под легким нажимом мягкой губки. - Глупо спрашивать, как ты себя чувствуешь…- слизеринке, все еще было, неловко начинать разговор, на удивление, здесь Паркинсон была не противной и мерзкой девчонкой, какой ее все считали, именно сейчас она могла слегка обнажить, неосознанно, свои истинные чувства и переживания. Глэйс шумно выдохнула. Тьма в душе тоже притихла и, сейчас, обеспокоенно следила за происходящим снаружи. Темно-зеленые глаза раскрылись и переместились на черноволосую девушку, что так нежно смывала с Глэйс следы недавних событий. Панси, что так ненавидела ее все это время, строила козни, пыталась забрать любовь всей жизни, портила все то, что было так дорого, сейчас старательно и ласково помогала Силен прийти в себя. В горле засел неприятный ком, тот самый, что возникает тогда, когда ты изо всех сил стараешься не закричать в темной комнате, закрыв себе с силой рот рукой, заглушая всхлипывания от слез, которым не дали выход. Глэйс словно смотрела на совершенно другого человека. Паркинсон ловко перешла на другую сторону, взяв другую руку в свою, неосознанно поглаживая своими пальцами, костяшки Силен. Алые разводы быстро стекали в голубой омут, надежно скрываемые пушистой пеной. Силен поднялась повыше, чтобы Панси было удобнее вымыть ее грудь. Паркинсон чуть улыбнулась. - Хорошая девочка, - голос, все еще, подрагивавший, стал чуть уверенней. Когда мягкая мочалка, а вместе с тем, пальцы Паркинсон, коснулись нежной кожи груди, Силен тихо вздохнула. Русалка на картине молча сочувствовала, а потому запела свою сладкую, медленную песню, стараясь, хоть как-то отвлечь от душевных терзаний. Силен ощущала всеми фибрами души, как маленькие работники внутри ее оболочки, старательно пытаются клеить заплатки на кровоточащие раны, но те безуспешно отрывались снова и снова, заставляя ворчливых работяг напрягаться сверхурочно. Странное ощущение пустоты заполнило тело, казалось, даже сердце решило исчезнуть. Нет. Тихо стучит, напоминая, что еще может работать, превозмогая боль, отдаваясь легким постукиванием о ребра. Мысли в голове, разбросанные диким вихрем, вставали с колен и медленно подходили в очередь, чтобы вернуться на свои законные полки. Одна, нет, целых несколько мыслей, ускакали куда-то в самый дальний угол и теперь, старательно пытались дать о себе знать. Почему Снегг позволил им сделать это? За что над девушкой так жестоко надругались? Чем она это заслужила? Где ты был Господь Бог, если действительно существуешь, раз позволил этому случиться? Панси, словно уловила ход мыслей девушки, что с пустым взглядом смотрела в одну точку, почти не дыша. - Кэрроу просто больные ублюдки, только и всего, - прошипела она,- им чужды чувства, - сказала Паркинсон, на долю секунды, останавливаясь и, осторожно обходя, девчачий розовый ореол, - я знаю, что ты сделала...и рада. Силен открыла глаза и с интересом уставилась на слизеринку. - Я видела, как они бегут по школе, а их кровь хлещет, окрашивая стены и пол на своем пути, - улыбнулась Панси, встречаясь с изумленным взглядом однокурсницы, - они получили по заслугам, - сказала она, подытожив. - Ты не будешь осуждать меня? – спросила Глэйс тихо. Ответом послужил тихий смех Паркинсон, отозвавшийся от белых мраморных стен. - Осуждать? За что? За то, что ты чуть не убила, а жаль, - покачала головой девушка,- самых мерзких тварей на планете Земля? С ума что ли сошла? – Панси одними пальцами велела Силен повернуться к ней спиной. Та послушно выполнила. С плеч упало что-то тяжелое и с гулким треском раскололось где-то внизу. Брюнетка осторожно мылила девушке спину легкими движениями, все еще, чуть улыбаясь. Силен видела совершенно другого человека перед собой. Это не была та самая Панси, засранка всея Слизерин, она прекрасно чувствовала Глэйс и искренне ей сочувствовала, хоть и старалась этого не показывать. Жалость, самое меньшее из всего, что сейчас требовалось Глэйс. Люди способны носить маски.. Прозвучал голос внутри, тихо напоминающий о себе. Запястья Глэйс, что несколько минут назад саднили от воды, зажили сами собой, практически, незаметно. Девушка в недоумении уставилась на свои руки в фиалковой воде. - Видимо, вместе с этим, - Панси головой указала на белесый глаз, - тебе подогнали легкую регенерацию, впечатляет, - усмехнулась она. Силен хмыкнула и опустила руки под воду. Глэйс, все еще, видела на них кровь близнецов Кэрроу, образы которых, не могла выбросить из головы. Их противный смех и безумные глаза.. - Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, - призналась Паркинсон, вызвав недоуменный взгляд в отражении беспокойной глади воды. - Страх - это дар; он помогает нам избежать опасности, даже когда мы не сознаем того, что опасность где-то рядом, - спокойно произнесла она, рассматривая молочно-розовую кожу, по которой осторожно струились капли воды. - Бояться - это нормально, - сказала она, строго посмотрев в отражение Глэйс. События минувшего времени вертелись, точно раскрученный кем-то шар. Глэйс на некоторое время, даже забыла о существовании подарка от Сивого, а самое главное, из-за кого она его получила, оставшись навсегда уродом в лицах людей. «Драко». В голове мелькнуло знакомое имя, а за ним поспел и образ светловолосого юноши, что со страхом посмотрел на нее в последний раз. Паркинсон взяла бронзовый кувшин и осторожно поливала красные волосы девушки. - Панси.. - М? - Что с..Драко? Имя вышло почти беззвучно, слишком давно не произносилось в слух. Рука Панси замерла над головой, а затем медленно опустилась. - Это будет долгая история и вряд ли, из меня выйдет хороший рассказчик, - скомкано ответила Панси. Глэйс медленно опустилась в воду, оставляя на поверхности, лишь лицо. Ее волосы быстро разметались под водой, точно красные водоросли. - Я не тороплюсь. Где-то в долинах Греции, Динатос Антрас..... - Можно подумать вы, хоть чего-то достойны, – усмехнулся Драко, - сидите на своем троне, и с надменностью смотрите как люди страдают. Зверь вырвавшийся из клетки, самое страшное, что может случиться с человеком, особенно когда этот зверь недоволен. - Кто ты такой, чтобы мне указывать! – взвизгнула женщина, - Я глава этого клана. А ты смеешь мне перечить... Кто ты такой?! - ее голова чуть тряслась от гнева. Драко усмехнулся и, облизнув нижнюю губу, произнес: - Тот, кто пройдет все испытания. Голоса зевак резко притихли, а лицо Ванадис озарила недобрая улыбка. - Да, ну? - Я, так и быть, повеселю вас. Взамен, вы никогда больше не будете проводить эти испытания и отстанете от семей со своей дурью, - сказал он, сложив руки на груди. Ванадис подошла ближе, смерив блондина довольным взглядом, она ткнула старческим корявым пальцем в его грудь. - Только если ты победишь. - На что ты подписался, Драко?! – взревела Паркинсон, все еще, не успокоившаяся. Прошло уже два дня и приготовления к новым испытаниям для странного чужака шли полным ходом. Взволнованные старейшины сновали туда-сюда, везде просовывая свой любопытный нос. К Драко постоянно приходили люди из разных семей и благодарили за его самоотверженность и готовность помочь совершенно чужим, как им казалось, людям. Некоторые, конечно, старались его отговорить, заверяя, что испытания для членов клана были не выполнимые, а уж для чужака, не имевшего, по сути, к ним никакого отношения, - тем более. Но как можно отказаться от таких громких слов? Малфой, как никто другой, понимал какого это, когда твою семью постоянно держат в вечном страхе перед кем-то, кто возомнил себя Богом. Он провел рукой по белоснежным волосам, казалось, яркое солнце еще больше отбелило их. - Я не могу по-другому, - возразил он, оборачиваясь к друзьям. Блейз сидел в кресле, уставившись в одну точку и крутил в руках вишневую сигарету, так и не решившись ее зажечь. Панси маячила из угла угол, изредка спотыкаясь о странных существ, что сновали туда-сюда, подражая черноволосой девушке. - Не могу понять, - сказал Забини, запрокинув голову, - когда в тебе появилось столько добродетели? Это на тебя та милая девочка так подействовала? - с ехидством в голосе закончил он свою мысль. Драко не мог сказать, что именно в нем поменялось с той злополучной ночи в башне. Им всегда двигало эгоистичное желание делать все для себя любимого и исключительно себе во благо, однако, эта красноволосая девушка и, явно, сотворила с ним что-то. Он чувствовал себя не так как раньше, действительно, ему было не все равно на то, что происходит вокруг, что совсем не свойственно воспитанию Малфоев, что по природе своей, всегда были эгоистами. На удивление, Драко нравилось это чувство, было в нем что-то такое. Драко приложил руку к груди, ощущая, как гулко бьется его сердце от нахлынувших, совершенно новых эмоций. Блейз посмотрел на друга и, улыбнувшись, кивнул, словно получил ответ. Забини встал и легко положил руки на плечи друга, заставляя того посмотреть в глаза. - Драко, если тебе кажется, что ты борешься со злом, сознание может увлечь тебя, заставив делать такие вещи, на которые ты никогда не считал себя способным, - томно произнес Забини, смерив друга строгим взглядом. Блейз, в душе, очень сильно переживал за друга, но, в тоже время, он знал его слишком хорошо, если Драко на что-то решился - доведет до конца, а его задача, как лучшего друга, поддержать и быть рядом, иногда, приводя того в чувство. Дребезжащие висюльки, что служили дверью в небольшой дом для отдыха, шелохнулись и в проеме появилась голова одного из старост. - Пора. Драко кротко кивнул и двинулся вперед. Паркинсон, предостерегающе преградила ему путь, упираясь руками во вздымающуюся грудь. В ее взгляде читался страх. Какой бы черствой Паркинсон ни была снаружи, внутри нее скрывалась буря эмоций, которым она дала наказ, никогда не показываться. Драко и Блейз, для нее, были чем-то вроде спасательного круга, за который она судорожно хваталась, в надежде быть нужной. Они были для нее миром, ради которого ей хотелось посещать эту чертову школу. Но в этот момент, девушке было по-настоящему страшно. - Может передумаешь? Ты не один из них, у тебя не… - Все будет хорошо, - отчеканил блондин, не обращая внимание на беспокойство подруги, - это же я, - улыбнулся он, убирая ее руки, слегка сжимая - больше позволить не мог. Паркинсон шумно выдохнула. Малфой прошел за старостой. Девушка произнесла слова, которые он бы вряд ли услышал: - В этом то и проблема. День стоял, как никогда, ясный и поразительно солнечный, для чужаков из пресной Великобритании, наполненной пасмурностью, хмурыми облаками и вечными дождями. Драко шел позади старосты, ощущая ногами горячую землю и ее странные вибрации. На скале их встретила жрица с улыбкой на лице. Этот театр ей, явно, был по душе. - Ну что, чужеземец, готов расстаться с жизнью и поплатиться за свои слова? – в ее голосе звучала явственная издевка. Малфой смерил Ванадис холодным взглядом, а затем, на его лице появилась устрашающая улыбка. - Сегодня никто не умрет. Верил ли он в свои слова? Возможно. Но в душе закралось странное сомнение, когда жрица пригласила его на небольшой, каменный, летающий островок, что уже ждал их на краю скалы. Ванадис, Драко и еще несколько старост, с успехом поместились на клочке каменной земли, что местами был покрыт мхом, остальные отправлялись следом. Когда он оторвался от скалы, Драко постарался втиснуться в середину, чтобы, если что, схватиться за кого-то рядом стоящего. К сожалению, страх высоты никуда не делся, даже после поездки на колесе обозрения. В конечном счете, здесь было невероятно высоко, ветер безжалостно хлестал по щекам, выводя Малфоя из оцепенения. Драко сглотнул, решив посмотреть вниз. Островок плавно нес своих посетителей вниз, к краю вод истины, что сегодня со страстью бушевал, подстегиваемый невидимой рукой. Волны накатывали одна на другую в быстротечной гонке так, что их капли доносились и до путников. Гиппокампов это не пугало, они весело неслись, изредка показывая свои головы и хвост, не переставая игриво ржать. Их бирюзовые тела, приятно переливались на солнце, а от их чешуи шел приятный сиреневый блеск. Драко не переставал удивляться этим существам. Он вспомнил, что Глэйс когда-то говорила, что не прочь на одном из них прокатиться, под очумевший взгляд Малфоя, что слегка побаивался этих причудливых созданий, (от части, из-за их размера). Цвет воды сегодня был настолько темным, что даже солнечный свет не мог подсказать, что за тайны в глубине она скрывает. Что-то неумолимо подсказывало Драко, что стоило, быть может, послушаться Панси и отказаться от безбашенной идеи. Люди, которые обладали, хоть какой-то, остаточной магией этих мест, не могли пройти испытания, а куда уж чужаку, что не имел в себе и толики какой-то силы, чтобы вызвать чертов Патронус, полез туда, откуда нет возврата. «Я идиот», - произнеслось в блондинистой голове. Когда все островки благополучно приземлились на песчаном побережье, Драко обернулся. Панси и Блейз стояли неподалеку и смотрели на него, не то с жалостью, не то с сожалением, а то и вовсе прощались. Кажется, Блейз его перекрестил. Малфой махнул им рукой и произнес одними губами: «Дождитесь». Маленькое чудовище, тоже было здесь, и тихо сидело на камне неподалеку, наблюдая из-под полуприкрытых глаз за происходящим, как-то странно улыбаясь. Ванадис великодушно подарила возможность Драко, дать ему имя. - Намико, - тихо произнес Драко, - это с японского переводиться как: Дитя Волн. Паркинсон, что-то крикнула ему, прижав руки к груди, но ее голос растворился в шуме воды. Ванадис дождалась, когда все внимание будет направленно на нее и начала говорить: - Сегодня, особенный день, - сказала она, подняв руки к небу, - чужак с другой земли, попробует пройти испытания, которые ему не под силу, - она поймала взглядом Драко и усмехнулась, - если он пройдет все испытания, я закончу их навсегда. Шепот со стороны старост. Драко сжал кулаки. - Прошу, - сказала она, вытянув руку, приглашая гостя. Малфой шумно выдохнул и прошел к старице. - Смысл первого испытания, заключается в стихии воды, - сказала она, сжимая его руку, в своей старческой. Несколько ее прислужников вырисовывали на лице юноши, чем-то синим, какие-то рисунки. Драко сморщился, от краски пахло тиной. Парень почувствовал странные вибрации, исходящие от женщины. Ванадис подвела Драко к кромке воды. - Она должна тебе покориться, - с вызовом произнесла женщина, ее алые волосы развевались на ветру, точно плащ. Малфой судорожно стал катать мысли по кругу, пытаясь понять, что от него требуется. С детства он помнил сказку, о старой женщине, что смогла доказать, что в каждом из людей спрятана своя стихия и даже написала целый трактат об этом. Огонь, вода, воздух, земля. Драко усмехнулся. «Какие только в голову мысли не полезут, когда стоишь на краю смерти», – усмехнулся он про себя. Его ноги сами понесли к студеной воде. Малфой шикнул. - Черт..холодная. Несмотря на то, что здесь круглыми днями светило палящее солнце, оно нисколечко не прогревало темные воды. Одежда намокла и неприятно липла к телу. Драко стиснул зубы и зашел ровно на половину. Его живот мгновенно опалило холодом, переходящим, в острые покалывания. Из лекций по медицине магглов, он помнил, что резко входить в воду нельзя, может остановиться сердце. Поэтому, он опустил руки в холодную воду и, зачерпнув в ладони, окатил плечи, а затем, грудь и шею, старясь привыкнуть к холоду. - Твою мать… - дрожащим голосом произнес Драко, сжимая челюсти. Намико издал грозный рык, донесшийся сквозь волны, до ушей Драко, подстегивая его скорее зайти в бушующие воды истины. Когда тело перестало сопротивляться, он нырнул в бушующий океан с головой. Внутри все мгновенно сжалось до микровселенной. Даже корни волос, в момент замерзли. Драко не решался открыть глаза, которые он с болью зажмурил. Оцепеневший мозг, не успел сообразить, что произошло. Он быстро выдавал информацию, что смог нарыть, откуда-то из закутков сознания. Время безопасного пребывания в воде 24 градуса, примерно 7-9 часов. При температуре воды 5 -15 градусов по Цельсию, человек выдержит от 3.5 часов до 4.5, вода 2-3 градуса оказывается смертельной для человека, при хорошем раскладе, у него в запасе 10-15 минут.. Что-то подсказывало Драко, что у него не так много времени. Он только сейчас смог осознать, что пошел на это все, даже не задумавшись ни на минуту, а что будет? В этот момент, в его голову ворвалось, одно из постаревших и давно пожелтевших воспоминаний. - Встань сюда, - он, все еще держа ее за руку, подвел к самому краю балкона и отпустил, - закрой глаза. - Зачем? - Я сказал, закрой…Пожалуйста. Силен вздохнула, но послушно закрыла. - Бред какой-то… - Попробуй максимально расслабить свое тело, будто ты в реке и плывешь по течению. Его голос доносился откуда-то из-за спины. Глэйс сначала восприняла его слова со скепсисом, но потом, все же, попыталась сделать то, о чем он просил, и через минуту, ее тело уже было как у тряпичной куклы. - А теперь, сосредоточься на одном каком-то звуке. Скажем...на шелесте ветра. Драко стоял за ее спиной и медленно положил руки ей на плечи. Силен сморщилась, но попыталась прислушаться. Поначалу помимо ветра она слышала, пение птиц, шелест травы и деревьев, шепот озера. Но потом все стихло, и она почувствовала, как в ушах слегка зазвенело, а потом услышала звук ветра, такой четкий, такой плавный. - А теперь, почувствуй ветер. Голос Драко стал еще дальше и тише, словно он сказал это шепотом, где-то очень далеко. Силен снова глубоко вздохнула, и медленно выдохнула. Она почувствовала, как ветер наполняет ее тело, легкие, ощутила его словно теплый шарф, окутывающий, ласкающий ноги и руки. - Стань им, Силен… Глэйс начала видеть сквозь закрытые глаза, так четко, до мельчайших деталей. Ее новый взгляд фокусировал на травинках, мелких волнах, камушках у озера, каплях росы на листьях. Она невольно подняла руки и почувствовала, как сама поднимается над землей, как становиться свободной. И тут ощутила чьи-то уже теплые руки у себя на талии, которые медленно опустили ее на землю. - Силен, ты слышишь меня? Она медленно открыла глаза и увидела, слегка обеспокоенного Драко, очень близко. - А? - она подняла затуманенный взгляд на парня. - Ты немного увлеклась... «Черт, Силен…», - каждая мысль о девушке отдавалась тупой болью во всем теле, заставляя парня зажмуриться сильнее, обхватив себя руками. Сердце сделало предательский кувырок и с упоением заныло. «И с какого магического хрена я подумал, что могу так же?» Воздух в легких, понемногу, убывал, выплывая маленькими голубыми пузырьками из носа. В голове четким осколком засела красноволосая девушка, что-то нашептывающая ему на ухо. Выбор был прост: просидеть в холодной воде и всплыть, как только закончиться воздух, признать свое поражение и с сожалением в глазах посмотреть на глав семей, что так на него надеяться, или все-таки сделать глупую попытку? «Сам же ее учил, я должен попробовать...». Для начала, требовалось расслабиться и освободиться из позы эмбриона. Закоченевшие руки блондина, нехотя выбрались из-под, еще теплых подмышек, ноги, затекшие в коленях, медленно разогнулись. По телу пробежал разрядом тока невероятным холодом, Драко нахмурился, но продолжил успокаивать свое тело. Одеревеневший Малфой, медленно расслабился, отдаваясь толще воды. По ногам проскользнуло что-то теплое и чешуйчатое. Эти воды были полны различных существ, что, в обычном мире, вряд ли могли сосуществовать в одной среде. Гиппокампы, Каппа, Гриндилоу, Кельпи, русалки и тритоны, все будто собрались неподалеку и наблюдали за сумасшедшим существом, погрузившимся в их воды, нарушивший их территорию. «Надеюсь, не закончу как Джек из Титаника», - силы на дурацкие шутки еще оставались. Водяной демон Кельпи, принял обличие полуголой красавицы с длинными угольными волосами, что путались вокруг ее тела, и подплыл к странному существу с бесцветными волосами. Сегодня, существо было настроено на убийство, непрошенного гостя. Ее рука с черными когтями, осторожно пощекотала его под шеей. Драко хотел дернуться, но уже слабо мог контролировать свои действия, а потому, лишь слабо улыбнулся, чем вызвал одобрительный кивок со стороны жителей вод. Где-то вдалеке, послышался возглас китов, напоминающий урчание в животе Глэйс. Возможно, всего лишь игра воображения на грани бессознания. Представь, что ты часть воды.. Малфой подумал, что теряет контроль, когда услышал странный голос внутри себя, но решил послушаться и дать себе шанс, умереть с достоинством. Он почувствовал, как его тело подхватили подводные течения, даря ощущение полета. Гул, что стоял в ушах, медленно покидал его. Пузырьков стало больше. В сознание, на полном ходу, врезалась картинка: - Ты сказал, что проблему решает использование другой палочки! Перед опьяненным обмороком, Малфой увидел обрывки странной картины… Старик в тряпье на каменном полу…жуткие, непереносимые муки, испытывал молящий человек. - Нет! Нет! Умоляю вас, умоляю… - Ты солгал лорду Волан-де-Морту, Олливандер! - Нет… клянусь, нет… Держащая полочку, бледная рука метнулась в воздух. Драко непроизвольно сделал вдох, от чего сжатые легкие наполнились водой. Он хотел, было, отрыть глаза, но Гриндилоу, осторожно накрыла их своей ладонью. Сознание медленно ускользало, но выхватило кое-что еще. Видение было, словно окутано густым туманом, что напустила гусеница из Страны чудес. - Почему этот человек, хозяйствует в нашем доме?! - Дорогая, помолчи! – Холодный голос, заставил женщину поежиться и отступить на два шага назад. - Мало убийств в нашем доме?! Так он притащил сюда старика и бедную девочку! – Вскрикнула женщина. Белая прядь волос опустилась ей на исхудавшее лицо. - Он наш хозяин, мы должны сделать все… До ушей Драко донесся оглушительный визг, отозвавшийся эхом в пустом пространстве. - Люциус! Услышав срывающийся голос матери, Малфой раскрыл глаза… Кельпи, что предстала перед ним в виде обнажённой девушки, усмехнулась и тут же исчезла, прихватив с собой остальных зрителей. Вода не была соленой, а потому, не сожгла ему зрачки, за что он был безмерно благодарен. Драко в мгновенье ока, дернул ногами и, оставшимися мизерными силами, заставил себя всплыть наружу. Яркий свет ослепил его, пришлось зажмуриться. Волны, пару раз, накатили с бешенной скоростью, заставляя парня задохнуться под их напором. Мальчик выполз на берег и упал спиной на раскаленный песок, глотая воздух. Его грудь непрестанно вздымалась, он был потрясен и благодарен, своим легким, что не дали ему умереть в водной темноте. Однако, пришлось признать свое поражение перед жрицей. Ванадис медленно, словно в тумане, подошла к парню и уставилась на него стеклянными глазами. Краска на его лице так и осталась на месте, словно запечатываясь. Старосты бросились к нему, накрывая продрогшее тело теплым пледом. Драко медленно сел, позволяя накинуть его себе на печи. Его дыхание, понемногу, приходило в норму. Малфой одним движением убрал надоедливые пряди с лица и, подняв голову, смерил Ванадис уязвленным взглядом. Жрица стояла перед ним, с открытым ртом, боясь проронить хоть слово. - Ну давайте, начинайте свою тираду... - Ты пробыл в воде больше двух часов…- прохрипела старица. - Что? – Малфой пальцем пытался выгнать остатки воды из уха. Блейз и Панси бежали к нему и затормозили уже тогда, когда вода коснулась их щиколоток. - Мы думали ты утонул! – Прошептала Паркинсон, набрасываясь на Драко с объятиями. Блейз кивнул, смущенно почесав затылок. Ему тоже хотелось кинуться на друга, но гордость не позволяла ему, быть сейчас всхлипывающей девчонкой. - Что вы сказали? – переспросил Драко, нахмурившись. Жрица нервно теребила подол своего одеяния, не в силах повторить. Она подняла мутные глаза на старейшин. - Собирайте совет.