Созависимость

наша встреча была предсказана. тогда я ещё лежала в больнице овощем и часто оказывалась прикованной к плетённому металлу старой кровати. ты пришёл ко мне то ли во сне, то ли в бреду. вышел из тумана, с ярким букетом чего-то красного и чётного. после того видения прошёл почти год. я приехала в богами забытую деревушку средней полосы - попрощаться с бабушкой, похоронившую троих детей и оставшуюся только с внучкой, в которой, по её твёрдому убеждению, поселились бесы. оставленных «на чёрный день» оказалось достаточно, чтобы найти человека, поспособствовавшего худо-бедно человеческому захоронению. стоял туман. тёмная фигура с пятном гвоздик проскользнула мимо, к покосившемуся кресту у самого края кладбища, «слишком близко к реке» - подумала я, и фигура обратилась в мою сторону, будто в подвешенной влажной тишине кроме шелеста ручья можно услышать чужие мысли. парень показался мне призрачным, однако на бледной коже расцвёл румянец смущения, смешанного со стыдом, перекликавшийся с принесенным букетом. потом, по возвращении в город, сидя в баре, он рассказал, что девушку звали Снегирика, что жила она со старой теткой и деться ей было некуда, а крест стоит на самом берегу реки, потому что тела под ним нет - стихия не возвращает отдавшихся ей. они познакомились на мосту, в тот самый день, когда она решила уйти, а он с дури сказал, что в такой мелкой речушке конца не найти. вот и ездит теперь уже не на поиски лесной земляники в ту глушь. я слушала в тот вечер самое искреннее раскаяние, отвечая на него пьяной оживленной речью о супербое, спасшего супергерл от самопроизвольного падения с высокоэтажки из-за невозможности отловить крысу-перебежчика, что вечно путал следы, будто он был зайцем, а не крысой. он начинал плакать, а потом вдруг убедительно заговорил, стремясь объяснить, что у России два врага: внешний - в лице безбожного либерализма и внутренний - в лице коммунизма и его современной утонченной ереси. следствием таких разговоров оказалась близость наших тел в тесной коморке, дверь в которую украшала надпись «вход только для персонала». мне нравится врать о себе. именно поэтому на следующее утро я назвала чужое имя и добавила пару лет. но главного скрыть не получилось - он догадался о диагнозе. точнее, почти верно поставил его. в тот день мы начали встречаться - хрупкое женское в красной водолазке с зеленоватым отливом теней и не менее хрупкое мужское - с тонким, будто ореховый лист, профилем. с разгадкой психического расстройства всего за вечер осознала: как человек я устарела. придётся обновлять запас масок, в чем мне охотно согласился помочь милый доктор, ставший моим партнером и готовый раздавить любого, как щелкунчик давил орехи, в случае если кто-либо осмелиться усомниться в моей новой роли.