Нейротоксин

      Бедный щуплый паренек, что видел Дмитрия в лучшем случае раза три с момента, когда его приняли на работу, трясущимся голосом зачитывал Федотову явно выученную заранее речь. Наверняка он прогонял слова в голове по несколько раз перед тем, как войти в кабинет, поэтому Дима слушал его без всякого интереса, даже с раздражением и сморщенным бледным носом. Скулы напряглись от сжатых им зубов, парень продолжил: — З-за неделю в общем потери подсчитывал я лично. Они составили двадцать процентов от всего проданного нами товара за месяц, — он хотел было зажмуриться от резкого говора Дмитрия, однако тот даже глазом зрячим в его сторону не повел. — М-мне продолжать? — А разве есть смысл? — моментально спросил Федотов. Парень выгнул шею. — Как тебя там… Савелий, так? — в ответ последовало молчание; Дима продолжил: — Собственное мнение, надеюсь, имеешь? Или идешь по пятам за разрядами постарше? — Босс, я немного не понимаю, что вы имеете в виду, — Савелий потупился. — Ты с людьми общаться немного подучись, прежде чем ко мне в кабинет являться с сухим докладом. Я задам вопрос еще раз: смысл продолжать имеется? — Дмитрий встал со стула. — А-а как же! У нас ведь сейчас немного напряжена ситуация не только с торговлей, но и той самой мафией. Все сейчас только и говорят, что вы на встречу собираетесь в эту среду — прохода темам другим нет! — а «первые» уже кое-какую информацию о них свежую собрали. Как-то не слишком они скрываются в последнее время, — Савелия взбодрила прямолинейность Дмитрия, хотя нервозность в постоянных подергиваниях в области глаз так никуда и не пропала, скорее только возросла. Ну, ничего, привыкнет со временем. — Ближе к делу. — Ходят слухи, что их лидер умер, — без особых эмоций промолвил парень.       Дмитрий вытянулся в росте то ли от страха, то ли от удивления, зрачки расширились, на лице появилась нездоровая ухмылка. Умер? Да Дима скорее поверит в существование Бога, чем в его смерть! Нет же, он живее всех живых людей на этом свете, по-другому просто быть не может! — На глазах у наших не появлялся уже около двух месяцев. Может как-то прячется, но странно это все-таки, когда человека так долго нигде нет. Я бы, например, давно бы с катушек съехал… чтобы скрываться почти сезон.       Савелий окончательно принял вполне уверенную стойку. Федотов с таким глубоким интересом впитывал предложение за предложением по делам конфликта, что не заметил, как вовсе перестал моргать. Глаза начало щипать, третье веко собрало в себя влагу, вдруг он резко закрыл веки и поник. Юноша умолк. — Ложь, — прошипел Дима. — Такие байки придумать, конечно, легче, нежели разбираться в ситуации поглубже. Поверхностные ленивцы. Что еще там говорят? Может вообще группировка распалась, м-м? — Дмитрия внезапная беспардонность Савелия разозлила.       Парень опустил брови. Ну, сплетни же не он задает — смелости в нем столько, сколько в Диме подлинных светлых чувств; разве есть смысл вновь пропитываться негативом из-за робкого парнишки? Федотов, кажется, только сейчас задумался над тем, каким образом Савелий вообще с таким трусливым характером смог выйти на роль «солдата»? Черт его знает, на самом-то деле. — Я доложил то, что мне сказали, — Дмитрий подошел к Савелию почти вплотную, взял его за руку, расправил пальцы и осторожно положил во внутреннюю сторону ладони мятый кусок бумаги. — Передай лично тому, кто тебя направил, — он похлопал парня по плечу. — И в следующий раз говори не по приказу от капо¹, а то, что хочешь и можешь рассказать самостоятельно. Ты не в суде, здесь нет адвокатов и обвиняемых. Просто следуй советам и будь поуверенней. А то ведь с твоим не доминантным психотипом сложно потом конкурировать с остальными. — Погодите… — Савелий послушно убрал бумажку за спину и тихо добавил: — Это еще не все. По-моему я услышал еще кое-что. Правда не знаю, нужно говорить об этом или нет. — Говори! — М-меня не было с «пятым блоком» в ту самую ночь, н-но я услышал, что они… — Савелий заметался взглядом по комнате, глаза резко метнули молнии, — застрелили…       Дима безнадежно выдохнул, помял пальцами сморщенный лоб и выпрямил ноги. Так он казался значительно выше, хотя на деле ничего в общем-то и не менялось, однако для перепуганного Савелия лидер стал чуть ли не в два раза больше ростом. Федотов сдерживался. На вид достаточно хорошо, изнутри — не очень. — Ступай, — ответил Дмитрий. — Я сам разберусь, — Савелий зашагал назад. — Анонимность твою, так уж и быть, сохраню в этом узком кругу. — С-спасибо! — громко поблагодарил его юноша, после чего умчался прочь.       Дима схватил мобильный телефон, быстро набрал Кирилла и прислонил смартфон к уху. Пара гудков, топот Димы, который пробрался к столу, и наконец долгожданный ответ на той стороне трубки. Федотов захватил с собой письмо. — Да? Слушаю, — Кирилл видимо куда-то бежал, слова выходили у него из уст с привычным торопливым вдохом. — Что-то срочное? — Да, срочное. Забронируй столик в ресторане на шесть-восемь часов вечера. Абсолютно любом: главное, чтобы был примерно на окраине города, ну или хотя бы не в самом центре, место у стены или окна, — промолвил он. — Почему ты сам этим не займешься?.. На свидание решился кого пригласить? — сделал предположение Кирилл. — Ага, тебя, — грозно ответил Дмитрий. — Адрес скинешь сообщением на телефон. Попрошу не отлынивать, разговор будет серьезный.       Федотов сбросил трубку. Сколько же забот легло на его плечи… Как с этим всем качественно можно справиться? Он хватался за все проблемы одновременно, даже не пытаясь разложить обязанности по полочкам или попросить помощи у того же самого Светского. Здесь же не о бескорыстности речь идет, а о работе, которую Кирилл выполнять обязывался и, вроде как, подписывал год назад уговор. Однако этот бесполезный для Димы и Кирилла кусок бумаги давно пылится где-нибудь в забытым Богом архиве в этом самом поганом кабинете.       Дмитрий вышел на улицу. Сигарета за сигаретой. Стресса стало больше, сигареты заканчивались в пачке быстрее, и только подступавшая к горлу тошнота намекала Диме, что наличие никотина в организме в таких количествах ничем хорошим ему не сулит. Федотов сделал очередную затяжку. Серый дым тут же слился с небом.       Он глухо покашлял себе в кулак, выкинул докуренную до конца сигарету на мокрую землю, покрытую добротным слоем скользкого льда, и спустился с лестницы. Удачно, однако, парень выбрал здание. Оно ничем особо не выделялось от остальных: громоздкое, такое же бесцветное, как и остальные дома, вблизи не слишком хороших для проживания районов с дешевыми квартирами, без освещения во дворах и необыкновенным тоскливым спокойствием, и люди у Дмитрия что ни на есть обычные. Ходят в недорогой одежде, стараются на других не засматриваться — делают это с особой аккуратностью, даже если потребуется — идут, свесив нос: уныло, без надежды во взгляде и опущенными уголками губ. Большинство жителей города такие.       Осталось совсем чуть-чуть для долгожданной свободы его мстительного духа и душевного умиротворения. Нужно подождать. Всего пару деньков — потом не нужно будет вздрагивать от каждого упоминания его фамилии в разговорах работников или в печатном варианте. Кожа Димы непроизвольно в такие моменты начинала полыхать, по жилам расползалась раскаленная сталь, неприятные покалывания по площади всего тела заставляла парня расчесывать кожу до красноты от впившихся в нее ногтей. Это превратилось в своего рода манию.       Дверь на улицу снова открылась. Из нее вышли парень и девушка, которые обеспокоенно о чем-то друг с другом перешептывались. «Благо, не эта болтливая ворона вышла, — усмехнулся про себя Дима. — А то завел бы снова бессмысленный разговор». Простояв на месте около трех минут, он вернулся обратно в корпус. Со стороны казалось, словно Федотов специально простоял там, выжидая на улице ту самую надоедливую «ворону», но позже Дима все-таки вспомнил, что Александр сегодня не на работе. Ну, по крайней мере сегодня был его официальный нерабочий день.       На телефон пришло долгожданное уведомление. Дима просмотрел его, увидел словосочетание «мексиканский ресторан» и выгнул брови. Он доброжелательно кивнул сам себе и остановился. Поправил ремень, штаны Федотов носил в основном клетчатые, на высокой посадке, и дело скорее не в хорошем внешнем виде этих брюк было, сколько в самом удобстве для Дмитрия их носить. — День добрый, шеф.       Шеф? С ним в помине никто никогда так не здоровался — у кого на такое дурацкое слово хватило смелости и остроумия? Дима посмотрел назад и открыл рот. Не спеша шагающий вперед силуэт в белом халате уже подходил к выходу на улицу, однако в дверь заходить не стал и повернул влево, куда вела дорога в следующее крыло здания. От Мельника такого внезапного визита на работу и подобной фразочки вполне стоило ожидать. Федотов закатил глаза и продолжил держать путь к концу коридора.       За все последующие часы увидеть Александра лично не получилось, а дальше Дмитрию нужно было собираться ехать в мексиканский ресторан. Ужинать грандиозно с Кириллом он там, конечно, не планировал, однако предательская дрожь в желудке, а в дальнейшем и его жалобное урчание ясно дали понять, что Федотову придется отведать там в худшем случае одно блюдо. В лучшем же набить живот до отвала, чтобы не вспоминать о еде до следующего утра.       Дмитрий пришел домой в пять: снял пальто, отцепил кобуру с пистолетом от ремня и небрежно кинул оружие прямо в чехле в выдвижной ящик прикроватной тумбы, после закрыл его и вышел в прихожую. Волосы и в чистом состоянии у него блестели от жира, но теперь хотя бы казались густыми. Три раза провел по волосам гребнем с широкими зубчиками, взглянул на себя в зеркало и положил расческу на верхнюю полку. Приглаженная прическа сделала его лицо еще выразительней, да и шрам в глаза не так сильно бросался. Беседа планировалась затянуться, она наверняка будет иметь провокационный характер, однако главной задачей Федотова было понять личную причину Кирилла на такой нелицеприятный поступок. Может эта тактика против Светского сработает?       Дмитрий застегнул пуговицы бежевого плаща, сунул руки в карманы, тщательно проверив их содержимое, сунул туда принесенное Кириллом письмо, которое он прочитать до конца так и не осмелился, ключи, телефон и темный кожаный кошелек. Из квартиры стремглав выбегал, ибо уже вероятнее всего мог опоздать. Пряди волос сползли на обе его скулы: так, частично была спрятана белесая полоска на щеке. Что ж, внимание таксиста и случайных прохожих он вряд ли привлечет.       Федотов сел на заднее сиденье автомобиля, закрыл глаза и послушно продиктовал адрес. Водитель посмотрел на свои наручные часы, взялся за руль обеими руками и на секунду встретился взглядом с Димой через зеркало заднего вида. Седой мужчина моргнул, устремил глаза на дорогу и тронулся с места. Дмитрий поник. Запотевшие окна машины хорошо передавали контраст температуры. Скоро должны наступить холода.       Пробок в центре не было. Движение автомобилей было свободным — достаточно редкое явление для северной столицы, не так ли? Через час здесь уже будет трудно проехать — люди поспешат с надоедливой работы по домам. Стуки дождя. Или града? Трудно было определить это в движении. Через тридцать минут утомительной поездки, где Федотов чуть не уснул под убаюкивающие звуки воды или льда о стекло, Дмитрий расплатился за поездку, открыл дверь черной машины и вышел на тротуар. Такси тут же уехало, парень на всякий случай оглянулся назад, затем поправил воротник плаща и подошел ко входу в ресторан. Он открыл дверь, прошел внутрь и оценочным взглядом посмотрел в каждый из углов заведения. Кирилл терпеливо выжидал Федотова за столом у стены, как Дима его и просил. — Такое доверить тебе, к счастью, можно. Выбираешь все самое лучшее, — похвалил Светского только что подошедший к столику Дима. — Это ведь тоже своего рода манипуляция с твоей стороны: задобрить меня остренькими блюдами и «ореховым» авокадо из Мексики. — Мы год знакомы, какие еще манипуляции? — Кирилл указал на красный диванчик напротив него. Дима сел. — Я не психолог, чтобы каждого держать в узде.       Федотов достаточно умно подошел к вопросу о выборе столика в ресторане. Официанты и другие посетители видели только одну его часть лица — та, что зрячая, без шрама, увечье его проглядывалось со стороны, где возведена стена, а его уже сможет заметить только сидящий рядом Светский. Дмитрий подвинул к себе глянцевое меню и стал внимательно просматривать каждое из представленных блюд. — Так, ты же хотел о чем-то поговорить? — спросил Кирилл.       Дима проигнорировал чужой вопрос. Он продолжил перелистывать страницы в надежде найти самое привлекательное кушанье из всех. Что-нибудь да поострее, и желательно с большим количеством мяса. Светский недовольно нахмурился, наклонился, посмотрел сначала на меню, после на Дмитрия. Так он пытался привлечь к себе внимание, но Федотов и не дернулся с места. — Зачем убили того мужика? — невзначай начал Федотов. Светского аж перекосило от такой несвойственной Дмитрию резкости. — Погоди-ка, — Кирилл облокотился на спинку дивана. — Откуда ты узнал? — А вот это уже тебя касаться совсем не должно. Конечно, я и сам лезу не совсем в дела мафии, но он не был причастен к подделкам товара, ты ведь должен это понимать. Личная неприязнь? Или удовольствия ради пристрелил невиновного? — под конец Федотов прищурился и стал походить голосом и внешностью на рычащего волка: лоб и нос сморщил от злости. Светский стянул губы. — Хочешь верь, хочешь нет, но убил его не я, — Кирилл перепуганный вряд ли бы смог так убедительно говорить, однако с другой стороны его привычка вводить в заблуждение сейчас сыграло далеко ему не на пользу. — Всевышним клянусь. — Всевышнего в дела смертных не приплетай. Еще не факт, что он есть вообще, — Дмитрий сложил руки треугольником и облокотился на кисти, угроза от его взгляда приравнивалась к голодному хищному зверю. — Я дал ясно понять, что нужно обойтись без крови. Приказам «солдаты» твоим следуют, а не наобум пули тратят на всех подряд. Они прекрасно осведомлены о том, чем может закончиться самодеятельность. И ты тоже. — Нам нужно было как-то пригрозить им… — кажется, Кириллу стало стыдно за содеянное. — Ты вообще слышал о таком слове, как дипломатия? Неужели ты только грубой силой умеешь людей на место ставить? Более того, ты ничего мне не сказал по этому поводу. Оставил ситуацию открытой. — Больше не повторится, — досадно цокнул Светский. — Постараюсь обойтись без жертв в следующий раз. — Лишать жизни человека нужно только в крайней необходимости. Только тогда, когда стоит выбор между твоей жизнью и чужой: либо он, либо ты, — Дмитрий отдал меню Кириллу. — И мне не нужны твои обещания. Докажи все действиями. В следующий раз если снова раскроется, что ты скрыл от меня ненужную смерть, сожгу заживо, — процедил он.       Светский покорно кивнул. Вена на его лбу вспухла от бешенства. Виски налились горячей кровью, дыхание стало громким. — Это ведь все Мельник тебе рассказал, да?! — сдерживая крик, возмутился Кирилл. — Интересовался бы ты хоть немного чужой работой, знал бы, что Александр сегодня не вышел, у него выходной, — объяснил Дмитрий. — Не ищи «виноватых». Есть только виновный. И виновным оказался ты. Только попробуй расспрос среди всей команды начать, не им за твою провинность расплачиваться, а лично тебе.       Светский слабо стукнул по столу и уткнулся в меню. Через минуту к столу подошел официант. Кирилл, подавив в себе ярость, не спеша стал перечислять заказ: — Мне, пожалуйста, ensalada de apio y naranjas², бутылку красного вина и… — Дима ткнул пальцем на одно из блюд в меню, показал свободной рукой на себя и ухмыльнулся; Кирилл тут же понял, что Дмитрий попросил сделать заказ за него, — еще enchilada³ и сладкий tabasco⁴.       Официант торопливо записал каждое из блюд в небольшой блокнотик, поднял взор и уставился на Дмитрия. Дима глянул на молодого человека европейской наружности в ответ, приоткрыл рот и, пробежав зрачками по его одежде, выдал неуверенное: — M-Merci, — он вновь посмотрел на официанта. Парень нервно укусил себя за губу, попятился и, сказав тихое «ожидайте», подошел к другому столику. — Это французский, — поправил его Кирилл. — Ну, я попытался, — сказал Дима. — Ты мне что-то все время недоговаривал. Откуда испанский знаешь? — Долгая история… — протянул Светский. — Был по делу за границей давно. Язык пришлось хотя бы на начальном уровне выучить, потом со временем даже прижился ко мне, — Кирилл поднял голову к потолку и расслабил мышцы. — Кухня у них такая себе. Все подряд понамешают, польют красным вином и деликатес подан.       Дмитрий швырнул Кириллу под руки письмо. Светский громко сглотнул, взял его в руки и вопросительно выгнул брови, пожав плечами. — Прочитай его. Вслух, — приказал Федотов. — А ты не умеешь что ль? — поинтересовался Кирилл.       Дима отвечать парню не стал, лишь раздраженно фыркнул и вытянул пальцы, взгляд сам за себя говорил: «шутка не удалась». Светский распечатал письмо, достал его из конверта и сразу принялся читать: — «Среда десятого числа первого месяца — января. Предлагаю тебе, мой старый друг, встречу у «нейтральной вышки», — на этом моменте Светский слегка запнулся, ибо не понял, о какой вышке идет речь, — брать с собой не больше пяти людей, по времени в девятнадцать часов ровно, опоздание карается расстрелом на месте, оружие хватай по своему усмотрению. Угрожать не советую, убивать моих тем более. Нужно обсудить с тобой парочку экономических вопросов — уверяю, от беседы ты в минус по доходам не уйдешь. Думаю, потратить часок времени тебе ничего не стоит, зато поговорим хорошенько, давно с тобой по душам не общались, — Кирилл убрал лист бумаги в сторону и впился глазами в Дмитрия. — С наилучшими пожеланиями, твой Горелов». Это он чего так спохватился-то поздно? Тише воды, ниже травы с самого ноября. — Понятия не имею, — сознался Дима. — Но в моих планах расправиться с ним раз и навсегда. Свинцовой пулей. — Ты, кажется, несколько минут назад прочитал мне лекцию, как необразованному школьнику, что убивать людей плохо, — передразнил его Кирилл. — И как ты это сделать собираешься? — Застану врасплох, — кинул он. — Ясно. В эти дела мне точно лучше свой нос не совать, — Светский перечитал текст про себя и усмехнулся. — Он прям как истинный сицилиец⁵. До сих пор думает, что в России мафии ничем от итальянских не отличаются. Да начхать все хотели на приход вовремя. — Он чтит Коза ностру⁶. И вообще-то этим правилом не стоит пренебрегать даже в нашей стране. Как-никак классика эдакого жанра, — процедил Федотов. — Отвратительно. — А… что за «нейтральная вышка»?       Дмитрий задумался. Сам он мог только отдаленно понимать и предполагать, что именно имел в виду Горелов под этим странным названием. Его задумчивость прервал сладостный звон стеклянного винного бокала о стол. Официант с висящим белым полотенцем на левой руке между локтем и кистью заполнил половину первого бокала красной жидкостью. Он осторожно вытер горлышко бутылки и налил вино в следующий бокал. Официант поставил бутылку на стол и поправил полотенце на руке. — Приятного вечера, — вежливо сказал официант.       Кирилл кивнул. Когда парень удалился, Светский взял бокал в руки, отпил немного алкоголя и поставил его обратно. — Точно сказать трудно. Вроде бы недалеко от окраины. Ехать туда около получаса. Мертвый район, люди там не живут, хорошее место выбрал, и не поспоришь. — Кого брать будешь? — Есть идейка. Ты останешься за главного на ночь в среду. — Что?! Я пропущу совещание? — негодовал Светский. — Шутишь… — Я больше ни на кого положиться не могу. Иду туда из личных побуждений, тебе там делать нечего. — То есть тебе в голову не пришла идея, что это может быть ловушка? Думаешь, тобой одним месть движет? — Кирилл оскалился и сжал кулаки. — Именно поэтому ты остаешься здесь. На случай западни управлять организацией временно будешь именно ты.       Принесли одно из блюд. Салат, что заказывал Кирилл, выглядел для Дмитрия совсем несъедобным: он пах душистыми апельсинами, добротные куски которых лежали на самом верху, капли кислого сока стекали по долькам на остальные ингредиенты, снизу красные помидоры и мелко нарезанный сельдерей. Официант на месте полил салат бледно-кровавым соусом из красного вина, уксуса и оливкового масла, последний компонент, кажется, перебил запах цитруса, а после Дмитрий мог уловить только нотки забродившего красного винограда. — Выглядит, как комбикорм, — прошептал Федотов. — Я же говорил, что испанская кухня странная, — Кирилл подвинул тарелку к себе. — Но мы в мексиканском ресторане… — Мексика переняла традиции у испанцев, даже язык там официальный испанский, — Светский схватил вилку. — Считай, что это своего рода уникальное блюдо.       Чуть погодя и Диме принесли добротную порцию энчилады. Масляная тонкая кукурузная лепешка с крупно нарезанными кусками розоватой мраморной говядины. От еды исходил ароматный пар пряных специй. Сверху начинку полили очередным соусом, только уже не красным, как разбавленное вино, а темно-коричневым, словно растопленный шоколад. Соус определенно был острым — щекотка внутри носа чуть не заставила Диму чихнуть прямо на месте. Ему уже не терпелось приступить к долгожданной трапезе. — Все так и любишь мясо, — подметил Кирилл. — А как иначе, — согласился Дмитрий. — Если есть, то вкусно.       После ужина Дима отпустил Светского домой. Сам же он вернулся на рабочее место, чтобы разгрести некоторые документы и со спокойной душой продолжить думать над планом действий. Горелов что-то замышляет. И явно не оптимистичное, как описывалось в письме, раз мастерски скрывался ото всех в течении такого долгого времени.       Федотов считал его что ни на есть настоящим психопатом в своем деле, но в то же время хитрым, рассудительным и очень умным соперником. О нем Дмитрий знал не слишком много: младше Димы на пару лет, выглядит юно, цвет глаз каре-зеленый, волосы русые, волнистые, улыбка с его лица не сползала, кажется, никогда. По крайней мере в голове у Федотова образ постоянно улыбчивого с нездоровым взглядом парня лет девятнадцати на вид закрепился уже как год. Может он изменился за столько-то дней до такой степени, что Дима его не узнает… Гадать об этом глупо. Нужно увидеть все вживую.       Если говорить о поведении Горелова, то здесь Дима двух слов связать между собой не мог. Беспощадный садист — наверное единственное, что крутилось у него на уме, и вспоминать то, что сделал в свое время этот сумасшедший, Федотов не хотел. Мурашки табуном пробегали у него по ногам и спине от фамилии его или даже имени. И как же ему хотелось избавиться от этого надоевшего страха! Он сам навязал себе половину от всей боязни, хотя внутри прекрасно понимал: Горелов — очень страшный человек.       Дима постучал стопкой бумаги по столу, убрал ее в один из шкафов для документов и щелкнул ручкой. Он сел на стул, гелевыми чернилами выписывал достаточно красивым круглым почерком слово за словом, затем поставил размашистую подпись, перевернул лист и вздрогнул от стука в дверь. Парень выдохнул. — Чего? — Извиняюсь за беспокойство, Дмитриев, — Александр не стал заходить в кабинет. — Можешь пройти со мной в лабораторию? — Что нужно? Кратко и ясно, — Федотов закрыл веки. — Лучше расскажу на месте. Если я все выдам тебе прямо здесь, то ты закатишь громкий скандал, а если я выдам все уже в кабинете, ты тоже закатишь скандал, но успокоить тебя будет гораздо легче при наличии особых факторов, поэтому не противься, оторвись на пару десятков минут от документов и пошли, — он махнул ладонью и вышел в коридор. — Боже… — Дмитрий нехотя встал и вышел из кабинета. — Если это по вопросам поставок, то здесь меня вряд ли удастся действительно взбесить. Уже принял как должное. — Этот разговор не по работе, — Александр шел впереди. — Кое-что личное.       Федотов был заинтригован. Они спустились по лестнице, Мельник добирался до рабочего места уже вприпрыжку. Александр зашел в лабораторию, торопливо прошелся руками по бумажкам, отложил их в сторону и направил светодиодную лампу на стол. Дмитрий недоумевающе хмыкнул и подошел ближе. — Сначала возьми вот это, — Мельник достал револьвер. Дима напрягся, однако оружие было без патронов, поэтому все опасения он мигом отбросил. — Ну? — К чему это? — Дмитрий выхватил револьвер у Александра и осмотрел его внешний вид. Достаточно симпатичный — видно, что новый, привезенный из-за границы, черного цвета, в руке держать очень даже удобно. — Как-то подозрительно с твоей стороны. — Умей принимать чужую помощь, Дмитриев, — Александр говорил эту фразу кучу раз, и теперь Федотов в ответ сказать ничего не мог. Мельник доказал свои слова действиями. — Не ищи везде корысть. Я, конечно, втайне надеюсь на твою взаимовыручку, но могу и без нее обойтись. Ты все-таки дал мне укрытие и работу… — Зачем эти формальности? Мог бы и на месте его отдать. — Я еще не заправил патроны. А скрывать производство таких патронов от тебя будет невежливо с моей стороны. — Заправил?.. — повторил Дмитрий.       Александр достал большую колбу с прозрачной жидкостью, закрытую пробкой, и взял медицинский шприц в руки. — Патронами будут дротики. Они крошечные, и вещества туда поэтому поместится очень немного, но это идет мне в плюс, потому что смертельную дозу не волью, — парень вынул пробку, взял шприц защищенными перчатками руками и набрал в него вещество. После торопливо закрыл ее, чтобы оно не испарилась. — Жидкость крайне токсичная, поражает нервную систему при попадании ее внутрь, и побочные эффекты от нее не очень классные. — Пахнет… сеном и яблоками, — подметил Дима. — Характерная черта всех нейротоксинов — аромат цветущей яблони, — Александр принялся заправлять первый дротик с ярким кислотным оперением. — Бился над формулой два с половиной года. Хочу, чтобы ты первым смог проверить его на практике. Весь состав насчет среды сплетничает, — Мельник положил полный дротик с ядом в черный бархатный кейс. — Возьми револьвер с химическим оружием. — Чтобы помучались? — злобно вопросил Дмитрий. — Слишком плохо меня слушал: я же говорил, что смертельной дозировки в дротике не будет. Токсин сильнейший в своем роде, но при правильном использовании особого вреда здоровью не нанесет. Он вызывает паралич мышц, что содержат при себе гликоген. Проще говоря, ноги и руки… Жертва будет обездвижена, но не убита, — он заправил уже второй дротик. — Если хочешь завершить их эпоху, то сделай это достойно. Красиво, без убийств.       Дмитрий посмотрел на новый револьвер и медленно моргнул. Он еще не знал, что желание избавиться от проблемы — Горелова и его организации — превратит его жизнь в череду еще более резко сменяющихся между собой невообразимых событий, пережить которые сможет далеко не каждый человек. И затянет он в этот шторм не только самого себя, но и других людей — знакомых, незнакомых… А началось все с нейротоксинового дротика.