Попутчики бывают разные

      — Вас подвезти? — Лиза опускает стекло и вопросительно смотрит на женщину лет сорока. — Куда? — гостеприимно распахивает дверцу.       — Ммм, наверное, мне нужно в аэропорт. К сожалению, никак не могу вернуться домой другим способом, — садится и морщится, потирая плечо. — Я давно не была в России.       — Отлично, поехали. Как вас зовут?       — Вельзевул. А вас?       — Какое необычное имя. А меня — Лиза.       — Я не местная, — поясняет Вельзевул.       — Только пробки сейчас, будем долго добираться, — предупреждает Лиза. — Куда вы летите?       — В Лондон. А времени у меня много, — смотрит на Лизу с вопросительным прищуром, словно препарирует её в голове. — А у вас?       — У меня тоже достаточно, иначе я не предложила бы вам помощь.       Вельзевул улыбается:       — Помогать первым встречным — ваше хобби в свободное от работы время или… смысл жизни?       — Я не помогаю кому попало, — твёрдо отвечает Лиза. — Вы показались мне порядочной, — она старается не показывать волнения: что-то в попутчице настораживает.       «Что она может мне сделать? Правда ведь? Успокойся, Лиза, что за бред лезет тебе в голову?! Позвонишь Платону, если что».       — Что же, в последнее время так может показаться многим… — бормочет Вельзевул себе под нос. — Но я думала о том, что люди на работе и дома часто ведут себя по-разному, пытаются делать то, что они не хотят. Но вы не из таких людей верно? Кем вы работаете?       — Я врач. И нет, я не из таких людей. Я делаю только то, хочу и считаю правильным, — уверенно отвечает Лиза.       «По крайней мере, с недавних пор».       — Какая интересная профессия. Благородная, — Вельзевул скалится, вспоминая одного знакомого врача, и в её голосе не слышно пренебрежения. — И сложно это — знать, что именно правильно?       — Сложно, — просто говорит Лиза. — Потому что не всегда то, чему учат в университете, правильно, — губы растягиваются в робкой улыбке: она думает о своём муже — неординарном ординаторе. — Чтобы быть врачом, нужно иметь недюжинную храбрость и ещё большую уверенность.       Она некоторое время молчит, а потом спрашивает:       — А чем занимаетесь вы?       — А вот это по-настоящему сложный вопрос, — Вельзевул устало вздыхает, соображая что сказать. Её не часто об этом спрашивали. — Скажем так, моя работа — нарушать правила, и, судя по всему, я отлично справляюсь, — она отводит взгляд и смотрит в окно. — Храбрые и уверенные… при правильном раскладе — святые люди.       Лиза недоумённо косится на попутчицу в зеркало заднего вида и молчит. «Хм… А ведь она права, эта загадочная женщина. Платон почти святой, разве что нимба над головой не хватает», — с любовью и восхищением она вновь думает о муже.       — Мы скоро приедем, — сообщает Лиза, сворачивая вправо и вновь утыкаясь в хвост пробки. — Ну, или не скоро, — тянет она, с ужасом глядя на море автомобилей впереди.       Вельзевул чихает, успевая прикрыть лицо ладонью, и ругается про себя.       — Не скоро? — красные огоньки задних фар светятся почти угрожающе. Она глубоко вдыхает. — Жаль, здесь становится слишком много любви на один квадратный метр…       — Простите, а что вы имеете против любви? — с нажимом спрашивает Лиза.       Тон Лизы вызывает у Вельзевул рассеянную улыбку, такую ей не свойственную, а сам вопрос — тысячелетние воспоминания, из-за чего она едва не забывает ответить.       — Лично я — ничего. Если бы вы знали, что я сделала ради этой самой любви, — она усмехается. — Но… любовь ранит. Иногда сильнее, чем мы думаем, — её голос становится слишком серьёзным, и Вельзевул пытается сосредоточиться на том, чтобы избавиться от тошноты.       — Настоящая любовь не ранит, ранит одиночество и попытки заполнить его придуманными чувствами, — она вновь смотрит на Вельзевул через зеркало. — Простите, вам нехорошо? — взволнованно спрашивает Лиза, отворачиваясь от дороги.       — Мне редко когда бывает «хорошо», так что не беспокойтесь. А по поводу любви — вы удивительно правы, но знаете… Мир куда сложнее и несправделивее, чем вы думаете, а я знаю, что вы многое видели, чтобы не строить иллюзий.       — Откуда вы можете знать, что я видела? — передёргивает плечами Лиза, отгоняя воспоминания.       — Для начала, вы врач. Все хорошие врачи чем-то похожи. И я бываю пугающе проницательна, — Вельзевул щурится. Ей не составляет труда понять чувства и эмоции Лизы. — Я вас пугаю?       Лиза молчит, не зная, что ответить. Проницательность для неё не нова. Взять хотя бы мужа, но…       — Знаете, я… Поначалу — да, вы заставили меня насторожиться, но теперь я понимаю, что мы с вами даже в чём-то схо… — в сумочке звонит телефон, прерывая Лизу. — Извините, — роняет она, отвечая на звонок. — Алло, — произносит уже в трубку. — Привет, — её голос вмиг теплеет, на губах играет улыбка. — Еду за Валери, а что такое? — она молчит и слегка кивает головой. — Хорошо, поняла. Позвони, как доберёшься, пожалуйста, — Лиза сбрасывет звонок и оборачивается к попутчице. — О чём это мы?       — Кажется, о любви и всём, что около. Валери — ваша дочь? — Вельзевул резко меняет тему, решив, что распространяться о том, насколько она с Лизой непохожа, не стоит.       — Да, Валери моя дочь, — с улыбкой произносит Лиза. — А у вас есть дети?       — Двое. Мальчишки-двойняшки, — Вельзевул прерывисто вздыхает. — Если честно, никогда не думала, что у меня могут быть дети. Это похоже на злую шутку.       «Это ею и было».       — Вы не желали их?       — Если я скажу, что ненавидела их сначала, вы не сильно удивитесь? — Вельзевул сверкает глазами, внутри вспыхивает злость на то, что ей приходится говорить об этом. И злость также быстро гаснет, приходит странное спокойствие. — Вы первый человек, которому я говорю об этом.       — Меня не удивишь подобным. Знаете, сколько всякого я повидала на работе? — она молчит, раздумывая. — Простите, если лезу не в своё дело, — после продолжительного молчания произнсит Лиза, — но что заставило вас ненавидеть собственных детей? — голос становится серьёзным, она пытается скрыть сочувствие, интуитивно понимая, что Вельзевул оно не понравится.       Вельзевул тянет истерически рассмеяться:       — Меня заставили. Не думайте, изнасилование — не больше, чем оскорбление матом. Но «Таков Высший План, и против него ты не пойдёшь»… — цедит через зубы. — Но всегда можно придумать запасной план.       — Интересный взгляд… — произносит Лиза, задумчиво закусывая губу. — Вы, правда, считаете, что изнасилование подобно простому оскорблению?       — Не для людей, конечно. Вы… слишком хрупкие. Но в А… — Вельзевул осекается. — Кажется, я заговорилась.       — Вот как? — озадаченно говорит Лиза и замолкает. Повисает тишина, но её быстро разрушает телефонный звонок.       — Алло? Уже добрался? Быстро ты. А мы вот в пробке застряли, и конца-края ей не видно, — жалуется Лиза мужу. — Попутчицу взяла, — она молчит, слушая. — Спасибо за заботу. Ладно, не буду больше отвлекать. Лёгких родов, — она улыбается. — Люблю тебя, — мысленно посылает Платону поцелуй и сбрасывает звонок.       Вельзевул передёргивает.       — Ваш муж акушер? Семья врачей, получается?       — Да. А что в этом такого? — она удивлённо вскидывает брови. — И ещё… Вам разве не говорили, что неприлично столь внимательно слушать чужие разговоры? — раздражённо бросает Лиза.       — Кажется, нет, — Вельзевул действительно задумывается, но такие мелочи ускользают из памяти. — Говорю же — это моя работа. Однако ничего странного в вашей семье нет, всё вполне закономерно. Слова про противоположности — полная чушь.       — А вы знаете, я согласна, — тон Лизы снова становится миролюбивым. Она замолкает, собираясь с духом. — Вельзевул, — наконец произносит она, проскальзывая в освободившееся пространство между машинами, — вы сказали, что сделали что-то ужасное ради любви. Значит, вы любили?       — Почему же в прошедшем времени? Люблю и сейчас и буду любить всё своё существование, — Вельзевул усмехается. Как же странно это всё-таки звучит! Она никогда не привыкнет к этому. Наверное, это слишком заметно, раз незнакомый человек спрашивает об этом так серьёзно. — Одна любовь на всю жизнь — большая редкость в мире людей, верно?       — Верно, — Лиза улыбается, в очередной раз думая о муже. — Почему вы всё время говорите о людях как о чём-то далёком от вас? Вы не считаете себя человеком?       Вельзевул не сдерживает смешка и прикрывает рот рукой. Люди так любят, когда над ними смеются, и так долго понимают, что это не так.       — За всю свою жизнь я поняла, что куда более похожа на людей, чем хотелось бы, а за последние лет двенадцать так и вовсе. Всё-таки «по образу и подобию»… Но если вы спрашиваете так откровенно, то нет, я не человек.       — А кто же вы?       — Демон. Если точнее — Падший серафим, — она передёргивает плечами, чуть подаваясь вперёд. Ремешок впивается в шею, и остатки пищи неприятно плещутся в желудке.       — Почему же падший? Вы сделали что-то плохое? — Лиза кидает взгляд на экран телефона. — Вельзевул, не подскажете точное время, а то у меня вновь всё слетело? — Лиза бросает телефон на приборную панель и смотрит на попутчицу. — Вам точно не нужна помощь?       Вельзевул достаёт свой мобильник, заведённый исключительно из-за мальчиков:       — Половина шестого. Нет, и вряд ли вы сможете чем-то помочь, — снова усмешка. — А вы не знакомы со Священным писанием? Если честно, я тоже не особо помню, о чём там писалось, мы читали это, запивая большим количеством алкоголя. Мы были ангелами, а потом некоторые из нас решили кое-что изменить. Я не думаю, что это было плохо, но Он думал иначе. И мы пали. Люцифер, я и ещё тысячи миллионов, — Вельзевул замолкает, не зная, что сказать ещё. Таких разговоров у неё ещё не случалось, а Лиза, по-видимому, информации всерьёз не воспринимает, и эта человеческая реакция даёт Вельзевул понять, что всё нормально.       — Спасибо, — Лиза берёт телефон и настраивает время. — И что теперь? Вы не зря пали? Вам удалось что-то изменить? — Лиза одёргивает себя, решив, что перегибает палку. — Простите, — она преувеличенно внимательно вглядывается на дорогу, коря себя за чрезмерное желание помочь. Лиза прекрасно понимала, что иногда надо дать возможность выговориться, не важно — человек ты или нет. Вот только не все готовы разговаривать, а подобная настойчивость может отпугнуть.       Вельзевул извинение пропускает мимо ушей. Странно, но она не чувствует, что от Лизы может исходить что-то, что могло бы помешать внутреннему спокойствию.       — Изменить? Значит — вернуться на Небеса с белыми крыльями, заставить людей понять, что не мы сосредоточение зла, — Вельзевул вздыхает. — Нет. Это не получится. Никогда и ни за что, иначе мир рухнет. Но я действительно довольна своим нынешним положением. А все считают, что мы должны сожалеть, — она выплёвывает это слово.       Лиза долго молчит, обдумывая услышанное.       Когда они проезжают эпицентр пробки, она произносит:       — Я так и думала, снова два дурачка дорогу не поделили, — Лиза поворачиват голову, оглядывая место ДТП: два автомобиля коснулись друг друга передними фарами. Некритично, но движение заблокировали. — Ну ничего, сейчас зато веселей поедем, — приободряется она. — Минут пятнадцать, и мы на месте, — Лиза снова замолкает.       — А как зовут ваших мальчиков? — она решает сменить тему, тяготясь повисшим молчанием.       — Чарли и Николас, — Вельзевул качает головой, глядя на ситуацию на дороге, — порой люди сами так прекрасно рушат свои жизни. Неудивительно, что её присутствие в Аду требовалось всё меньше и меньше. — Это хорошо. Я не думала, что моя командировка так затянется.       — Хорошие имена, — вежливо отвечает Лиза. Её уху они непривычны, но звучат красиво. — Командировка? Так вот как вы оказались в нашей провинции, — бормочет она. — И давно вы здесь? — спрашивает вслух.       — Где-то с полгода. Не конкретно у вас, но этот год выдался особенно трудным, — Вельзевул трёт лоб ребром ладони, припоминая, когда демоны в последний раз так ярко показывали своё недовольство. — Однако во всём следует соблюдать баланс.       — Вот и аэропорт, — говорит Лиза, кивая на серо-голубое здание слева. — Вас поближе подвезти или здесь остановить? — она берёт в руки телефон и смотрит на время.       — Нет, спасибо, — Вельзевул отстёгивает ремень и нажимает на ручку двери, открывая её. — Была рада знакомству. И разговору. Прощайте.       — Взаимно, — улыбается Лиза. — Вы интересная собеседница, Вельзевул. Удачи вам.       Лиза какое-то время провожает попутчицу взглядом, а потом мягко трогается с места.