От Смоленска до Сантандера

По пути назад Винценто раздумывал, сообщать сослуживцам об их помолвке прямо сейчас или отложить, но, как выяснилось, он мог бы об этом и не заботиться. Ребята догадались обо всём сразу. Как только Винценто и Шура вернулись, по отряду прокатились покашливания и смешки. – Что это вы? – стараясь держаться непринуждённо, спросила Шура. – Да ничего, Азарова, у вас обоих просто на лицах всё написано, – ухмыльнулся Станкевич. – Уже можно поздравлять? – деловито поинтересовался Хилков. – У меня давно были подозрения, – сообщил даже относительно спокойный и сдержанный Васильев. Поднялся весёлый гомон, офицеры обступили их, то предлагая поздравления, то выпытывая подробности. Среди них, к своему немалому облегчению, Винценто увидел и Ржевского. – Ты не сердишься, Мить? – Шура, похоже, волновалась по той же причине. – Какое там – сердиться! – отмахнулся Ржевский. – Главное, чтобы дядья наши не заупрямились. – И что они нам сделают? Если я хоть немного знаю моего дядюшку, силком он меня идти замуж не заставит. – Если что, пригрозите убежать в Испанию, – осенило Ржевского. – Ладно, лейтенант, надеюсь, ты лучше моего разберёшься в «идеальных слёзах». – В чём, в чём? – Винценто подумал, что это какая-то незнакомая ему русская поговорка. – Я потом тебе объясню, когда вернёмся в имение, – с загадочным видом сказала Шура. – Это нужно объяснять в платье, в мундире и вполовину не так весело. Уже когда все немного успокоились и готовились к отбою, Винценто тихо заметил Шуре: – Как спокойно Ржевский принял новость! Я думал, он самое меньшее обидится – вы же с ним ещё летом были помолвлены. – На моей памяти Митя и быстрее того охладевал, – с лёгкой грустью улыбнулась Шура. – В прошлом году он исходил восторгами по Луизе Жермон – помнишь её, вы в усадьбе виделись, певица с высокой причёской? – а не прошло и полумесяца, как он на неё и не глядел. – Тихо! Шептаться будете после битвы! – прикрикнул Васильев, и Винценто, напоследок улыбнувшись Шуре, решил больше не испытывать терпение командира.