Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь

      Скорпиус Малфой       Уизли сводила его с ума. Рядом с ней невозможно было просто существовать. Скорпиус жил как на пороховой бочке.       После каждого их совместного вечера, особенно такого, как в Выручай-комнате, ему хотелось признаться ей в своих чувствах. Но он почему-то никак не мог произнести все эти слова. И дело было в том, что он сам не был уверен, чего хочет от их отношений в будущем.       Да, их совместное времяпрепровождение было лучшим моментом в его жизни. Но те неконтролируемые вспышки ревности, которые возникали в нем совсем неожиданно, с поводом и без, его пугали. Один раз он приревновал ее к какому-то пятикурснику, которого она отчитывала посреди коридора за неподобающее поведение.       Скорпиус старался концентрироваться на исключительно положительных моментах их отношений. Ему было легко как никогда после того, как он открылся ей чуть больше. Ему понравилось играть для нее, танцевать с ней, разговаривать.       Он продолжал с каждым днем влюбляться в нее. В эту некоторую неуклюжесть в танце с ним, в этот легкий дискомфорт от непривычки чувствовать себя красивой, в эти бесконечные влюбленные в него глаза. Но все равно что-то мешало.       Скорпиус много разговаривал с Альбусом на эту тему. И как бы друг не старался его убедить, что любовь с Уизли возможна при любых раскладах, Скорп был иного мнения. Иметь в женах Фоули и встречаться с Уизли тайно — гадко, даже если обе на это по сути согласны. Но по тем же рассказам Ала, что для Розы главное семья, Скорпиус тормозил себя.        Он не хотел семью. Он это понял недавно. Он не хотел семью не потому, что не хотел ее с Фоули. Он просто не хотел семью. Видимо, детская травма была сильнее его. Скорп прекрасно понимал, как будет вести себя с ребенком, с женой. Он не мог гарантировать никому, что не применит непростительное.       Плюс он впервые испытал такое чувство как любовь. И не знал, насколько долго ему это будет еще нужно. Вдруг это пройдет через год? И что тогда? Он не хотел ломать Розе жизнь. Безусловно, с ней нужно было поговорить и обсудить. Но Малфой знал, что ради него она примет любое его предложение и решение, даже если будет с ним не согласна. А он этого не хотел.       Ревность. Нужно было еще разобраться. Он больше любит Уизли или больше ревнует ее.       И если с МакМилланом он с горем пополам, но смирился, прекрасно ей доверяя, что второй раз она не будет с ним, хотя и занятия в библиотеке его напрягали, и он продолжал не спускать с них глаз, то близнецы стали его напрягать намного больше.       После того, как Роуз сказала ему, что они могут о чем-то догадываться, особенно ей странно поведение Лоркана, Скорпиус стал наблюдать и за ними. И был в шоке с того, как Лоркан на нее смотрит. Как Уизли может не замечать, что он ее хочет и лишний раз ищет поводов для встреч? Скорпиус гадал, что послужило толчком к этой влюбленности и что он за человек. И если выбирать кому отдавать Уизли, он, конечно, выбрал бы близнеца, но и тот был довольно близок с МакМилланом. Скорпиус боялся, что тот впутает его в свои дела. Ведь кому-кому, а близнецам Роза точно доверяет.       А после того, как Лоркан напал на Малфоя и его сдерживал не брат, а Эрик, Скорпиус окончательно все понял. Они точно спелись. Неужели Лоркан не послушал его предупреждения и все же пошел к МакМиллану в команду. Знает ли МакМиллан, что у него появился конкурент из приближенных? Что они задумали?       Уизли. Святая простота. Почему она его никогда не слушает?       Скорпиус хотел показать ей насколько это важно очередной сценой. Он прекрасно знал, что его запреты действуют на нее как красная тряпка для быка. И она выбрала не его.       Всю неделю Скорпиус не мог найти себе место. Она будто специально сближалась с близнецами еще сильнее, не замечая никакого подвоха. Светящееся лицо Лоркана его неимоверно раздражало.       Малфой решил это использовать как шанс. Шанс в очередной раз забыть и отдалиться от нее. Чтобы потом не было еще больнее.       Он с головой ушел в зелье, которое было уже почти готово. Осталось только проверить его работу. На Пасхальных каникулах Скорп был готов опоить им деда и дать себе наконец-то долгожданную свободу.       Перед матчем Когтеврана Скорпиус снова не сдержался. Ну не мог он видеть Уизли с другими. Она была его.       Чтобы окончательно все не испортить, Скорп договорился переночевать у Альбуса, прекрасно осознавая, что Уизли вечером захочет с ним поговорить о новой стычке с Лорканом. И Скорпиус прекрасно знал, куда заведет этот разговор. А допустить то, что он снова потеряет остатки разума, он не мог.       Наведавшись в лабораторию и убедившись, что зелье готово, Скорпиус направился в Выручай-комнату. За эту неделю она стала его отдушиной. Местом, где он позволял чувствам брать верх, чтобы покидать ее в уже такой непривычной маске.       Он писал музыку. Для нее. Он написал ей колыбельную, которую назвал «Лепесток розы». Жаль, что он ей никогда не покажет этого. Это все не имеет никакого смысла.       Скорпиус посмотрел на часы. Скоро отбой, и его ждет Альбус. Скорпиус уже хотел было выйти из комнаты, как услышал в коридоре два особо неприятных ему голоса.       — В общем это все ради нее, — сказал МакМиллан. — Теперь ты понимаешь, почему ей нельзя находиться рядом с Малфоем? И я даже рад, что ты теперь знаешь всю правду. Ко мне то у Розы нет доверия, а когда она с вами, то я спокоен.       — Спасибо, что рассказал, — сказал Лоркан. — Я поговорю с Розой. Думаю, она в итоге поверит тебе, а не Малфою, который ей знатно мозги промыл. Думаешь, у них что-то было?       Голоса удалились. Скорпиус зарычал. Он всегда знал, что прав.       Поразительно. Если раньше ему было опасно находиться рядом с Розой на публике, то сейчас это было единственным спасением для нее. Ей нельзя общаться ни с Эриком, ни с Лорканом, и отныне это надо делать не запретами, а своими другими действиями.       Скорпиус направился в гостиную Слизерина. И все рассказал Альбусу. На что Альбус только кивнул.       А у Скорпиуса появилась еще одна идея. Он недавно всерьез заинтересовался Протеевыми Чарами. И на свое удивление достаточно быстро овладел ими. И если наложить их на его амулет и на амулет МакМиллана, то, возможно, они смогут связать каналы двух семей в один, и все приказы МакМиллана старшего будут приходить и Скорпиусу тоже, и Розе не придется проводить время с МакМилланом. Нужно только как-то снова достать амулет МакМиллана, и Скорпиус надеялся, что когда-нибудь Эрик вновь оставит его в своей комнате в капитанском домике.       Скорпиус решил, что шанс может подвернуться совсем неожиданно, поэтому решил иметь свой амулет всегда при себе. Поэтому, призвав домовика, Скорп приказал ему доставить его значок из его спальни. В отличие от МакМилланского его значок был чист.       Скорп надел его себе на шею. Чтобы отвлечься от своей реальности, Скорпиус расспрашивал про отношения Альбуса и Кьяры. Он был рад, что у них все хорошо и серьезно и даже осмелился дать другу надежду, что, возможно, после Пасхальных каникул проблемы для них тоже не будет существовать.       Они легли спать. Только Скорпиус чувствовал какую-то тяжесть в груди. Поэтому еле-еле уснул.       Скорпиус вел Розу по потайному коридору в Хогсмид. Она улыбалась и покорно шла за ним. Они трансгрессировали на какой-то холм.       Роза закричала. Скорпиус удивленно посмотрел на нее. Она показывала куда-то в сторону вершины. Малфой присмотрелся. Там лежал труп Джессики.       — Сынок, молодец, что привел ее, — сказал МакМиллан старший, обратившись к нему. — Люциус будет очень доволен нами. Веди ее сюда. Давай же.       Роза кричала, сопротивлялась, но он вел ее к МакМиллану.       — Авада Кедавра, — с хохотом сказал Эрни, отправляя зеленый луч в Уизли.       Скорпиус резко сел на кровати. Он быстро скинул с себя этот амулет, все еще тяжело дыша. Все тело дрожало, а сердце бешено билось.       Нет. Нет. Нет.       Больше никогда. Больше никогда он не отпустит ее от себя. Он наоборот покажет этим когтевранцам, что она под его защитой.       Скорпиус вышел в гостиную Слизерина. Было пять утра. Но спать больше он не хотел.       Руки дрожали. Он еле-еле мог держать в руках пергамент. А перо и вовсе вываливалось из его рук.       Скорпиус щелкнул пальцами и вновь перед ним появился домовик.       — Напиши тут «Жду на поле для квиддича», — приказал Малфой.       Домовик написал. У него вышло даже неплохо. Было видно, как он старался.       — Положи это на столе в гостиной башни старост, — сказал Малфой. — И еще…       Скорпиус взял белый листок пергамента и превратил его в изящную белую розу.       — Вместе с этим, — вручил домовику Скорпиус цветок.       Эльф исчез, а Скорпиус направился на поле. Едва светало. Было холодно. Но Скорпиус шел в одном свитере. Ему нужно было проветриться.       Безусловно квиддич успокаивал. Спустя минут пятнадцать в его голове уже не осталось того дурного сна. И был уверен, что как только Роза окажется рядом с ним, ему снова станет хорошо.       Он понимал, что рассказывать ей сон нельзя. Он не хотел, чтобы она переживала. Значит, нужно было сделать так, чтобы она сама хотела проводить больше время с ним, чем с МакМилланом или близнецами.       Он был как всегда прав. Рядом с ней забылось все. Он и не думал, что ему было настолько плохо без нее всю эту неделю.       Еще больше возбуждал тот факт, что она тоже скучала. Его комната в капитанском домике познала их недельную разлуку сполна. Скорпиус даже позволил себе более жесткое обращение с ней, чем они до этого пробовали.       Они вместе шли в замок. Как не хотелось отпускать ее за Гриффиндорский стол. Но за Слизеринский ее точно нельзя вести.       Скорпиус сидел и смотрел на МакМиллана. Тот беззаботно завтракал, улыбаясь и разговаривая с близнецами. Чертова тварь. Малфой поклялся себе, что узнает, в чем замешана его семейка. И зачем ему на самом деле нужна Роуз.       За столько времени занятий, он так и не проговорился ни о чем. И Скорпиус начал волноваться. Что, если он передаст деду, что Скорп все растрепал Розе?       Чтобы успокоиться и вновь вернуть себе душевное равновесие, Скорпиус перевел взгляд на Розу. Она сидела с Роксаной и о чем-то разговаривала. Улыбалась. Была расслаблена. Он видел, как его нормальное отношение к ней позволяет ей быть счастливой. И быть счастливым ему. Он чувствовал, как все его чувства говорят спасибо за то, что он на нее смотрит.       — Ты куда утром исчез? — спросил Альбус, садясь рядом с ним, пододвигая к себе тарелку.       — Захотел оказаться рядом с Уизли, — честно ответил Скорпиус. — Не спалось.       — Ты оставил, — Альбус под столом протянул ему амулет.       Скорпиус не хотел брать эту дрянь. Хотелось, чтобы этот амулет сгорел в адском пламени. Но пришлось убрать его в карман.       — Слушай, Ал, а какие у тебя планы на Кьяру? — спросил Скорпиус, покосившись на девушку, которая сидела в окружении своих подруг. — Ну… Когда все будет нормально. Что ты планируешь делать?       — Я не знаю, я так далеко не планировал еще, — пожал плечами Поттер. — Сначала нужно решить проблему. Ну, а если все будет нормально… Не знаю. Сначала отучусь на мракоборца, как планировал. Она тоже закончит школу, потом свои целительские курсы. Думаю, во время учебы можно попробовать пожить вместе. Знаешь, я никогда не думал о серьезных отношениях, семье, детях. Но чувствую, что с Кьярой смог бы… Разумеется, чуть позже, но я люблю ее.       — Понятно, — буркнул Скорпиус, в очередной раз, не представляя свою семью с Розой.       — А с чего такой вопрос? — спросил Альбус.       — Я… я боюсь, что мне хорошо сейчас, что она вытаскивает меня из всего этого дерьма, — прошептал Скорпиус. — Но, когда все это кончится. Я боюсь, что она станет мне не нужна. Что, если это временно, но не навсегда?       — Скорп, мы с тобой уже говорили на эту тему, — вздохнул Альбус. — Ты слишком много думаешь. Я уверен, что если у вас обоих будет желание быть вместе, то вы будете. Да и твои переживания за нее показывают, что ты не хочешь лишаться ее в своей жизни.       — То есть ты считаешь, что я всегда буду к ней чувствовать этот ураган эмоций? — Скорпиус даже усмехнулся, вновь глядя на рыжую гриву.       — Может со временем ураган пройдет, уступив место как раз спокойствию, — ответил Альбус. — Сейчас тебе нужен ураган — она его дает. Будет нужно тихое семейное счастье — она его тебе даст. С ней ты будешь намного больше живым, чем в одиночестве.       — Когда это все случилось? — задал риторический вопрос Скорпиус.       — Честно? — улыбнулся Альбус. — На первом курсе. И у тебя, и у нее. Когда вы стали не просто не обращать друг на друга внимания, как это делают большинство гриффиндорцев и слизеринцев, а задевать друг друга, выводить из себя. Просто сейчас вы повзрослели. И сумели разглядеть то, что так отчаянно прятали даже от самих себя.       Две Уизли встали и направились к столу Когтеврана. Скорпиус следил за ними взглядом. Что-то сказали близнецам и МакМиллану и вдвоем удалились из зала.       Альбус прав. Уизли сможет ему дать то, что ему будет надо в любой момент. И сегодня вечером Скорпиус решил это проверить. Проверить, а сможет ли он давать ей то, что хочет она. Не свою привычную грубость, а такую нужную ей нежность.