Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь

      Скорпиус Малфой       Страшно. Ей страшно. Он снова ее напугал. Хоть и обещал себе никогда больше этого не делать.       Скорпиус с ужасом оглядывал ее комнату. Совсем не понятно, как он выломал дверь.       Страшно.       Он ослабил хватку. Вопросы. Сплошные вопросы.       Зачем-то же она это сделала. Зачем-то же сказала ему о МакМиллане. Прекрасно зная, какая будет его реакция.       Когда она говорила со слезами на глазах, повторяя его собственные слова о том, что не нужна ему, внутри все сжималось. Хотелось тут же признаться ей в обратном. Прошептать на ухо, что нужна. Что очень нужна. Что это все ради нее.       Подумать только. Малфой. Он, Малфой, делает что-то ради другого человека не ради своей выгоды, а ей в ущерб. В кого его превратила Уизли…       Есть девушка. Уизли, знала бы ты, что это не девушка, а без пяти минут невеста.       Что бы она ему сказала, узнай, что он целует ее, имея невесту? Конечно, оттолкнула бы его. Точно не позволила бы прикоснуться к себе. Больше никогда.       И Скорпиус тщательно оберегал эту тайну. Еще в начале года он сказал друзьям, чтобы они не распространялись. А Фоули приказал. И если тогда он заботился лишь о своем благополучии, потому что питал надежду, что ему удастся избежать этой помолвки, то сейчас не хотел, чтобы об этом знала Роза.       Девушка. Полная школа красавиц. И уродина Уизли.       Когда она успела стать для него самым прекрасным существом на земле? Какая она красивая. С этими пушистыми огненными волосами. Невероятными глубокими живыми голубыми глазами. Пышной грудью, которая вздымается от ее тяжелого дыхания. Длинными ногами с сексуальными икрами.       А главное с удивительным сердцем.       Уродина. Его слова. Слова, которые она запомнила. В которые она верила. Которые он ей говорил все шесть лет. С момента их первой встречи.       И если зайти дальше он не мог, то разубедить в этой чуши обязан.       Он чувствовал биение ее сердца, дыхание, непонимающий, но влюбленный взгляд. Это сводило с ума. Как же он ее хотел. Это была какая-то животная страсть.       Ему безумно хотелось дотронуться до ее лица.       Мягкая бархатная кожа. Теплая. Нет. Горячая. Обжигающая.       Лицо с румяными щеками. Тонкая шея. Выпуклые ключицы. Идеальная. В ней было все, что Малфою нравилось в девушках. Только раньше он находил это в разных. И никогда не думал, что одна, которая имеет все это, сидит в гостиной Гриффиндора, пряча это великолепие под унылой школьной формой.       Он уже был возбужден до предела и готов наброситься на нее. И он мог легко это сделать. Получить свое в любой момент, когда захочет. И он хотел. Но рядом с ней не хотелось быть монстром. И впервые хотелось делать не только для себя, но и для девушки. Для нее.       Хотелось возбудить ее. Видеть огонь и неимоверное желание в ее глазах. Делать так, как он умел. Как никто не умеет. Особенно никчемный мерзкий МакМиллан, который позволил себе сегодня прикоснуться к ней.       Она пришла в себя, вырвавшись. Неужели она хотела его меньше, чем этого Когтевранца? Скорпиус бы этого не вынес.       Спросил. Как тринадцатилетний мальчишка. Боялся, что кто-то окажется лучше него.       Защищает. Она его защищает. Скорпиусу вновь снесло крышу в плохом смысле этого слова.       Что он несет. С каждой фразой роет могилу их отношений все глубже. А она продолжает отстаивать этого когтевранца. Неужели любит его?       Он не мог и не хотел ее терять. А она его продолжает отталкивать.       Молодец, ты этого и добивался. Получай.       И вдруг все захотелось исправить. Послушать Альбуса. Наконец-то плюнуть на все и впервые в жизни сделать правильно.       Извинился. Он извинился. Впервые в жизни. Перед ней.       В первые секунды хотелось наказать себя. Будто он домовик, а не наследник древнего рода. Древний род… А он домовик своего деда. И сейчас стоит перед Уизли в одной наволочке и просит освободить его. И для освобождения его души одежда как раз лишняя.       Но Малфоевская сущность не хотела сдаваться. Мозг судорожно соображал, что делать с этими извинениями.       В шутку. Свел все в шутку. Но Уизли всезнайка. Она поняла, что только что он сказал. Что имел в виду.       Улыбнулась. Впервые улыбнулась ему, а не МакМиллану. Он был готов за ее улыбку достать все звезды с неба.       Ее пальцы на его щеке. Хотелось стонать от удовольствия. Организм поразительно реагировал на ее легкие прикосновения к его ледяной коже. Миллиарды зарядов тут же устремлялись в голову, в сердце, в пах. Тело начало болеть, требуя немедленной разрядки.       И сегодня самостоятельно он не справится.       Прижимать ее к себе. Показывать всем телом, что она с ним делает. Чтобы не осталось и мысли о том, что она уродина. Ни одна красавица еще не сводила его так с ума.       Боится. Слишком боится близости. У нее точно ничего не было с МакМилланом.       Отказалась. Он не хотел на нее давить, но и терпеть это возбуждение уже было максимально больно. Тело требовало ее. Ее и только.       Аккуратно. Малфой, не спугни ее. Она готова. Еще минута и она твоя.       Хлопок.       Как же он ненавидел эту должность. Почему какие-то малолетние идиоты лишили его секса с такой желанной и недосягаемой Уизли? Она почти была его.       Скорпиус понимал, что с таким диким стояком идти туда, где наверняка будут преподаватели, просто нельзя. И он привычно направился в душ.       Это было в миллионы раз лучше, чем обычно. Пока руки и тело ощущали ее тепло, а губы хранили вкус карамели. Воображение граничило с реальностью. Его руки казались превратились в ее. Стоны вырывались из его груди, представляя, как она…       Нет, он больше не сможет ее оттолкнуть. И только ему вымаливать прощение за все, что он ей причинил. Нужна как воздух.       Скорпиус быстро оделся и поспешил в коридор. Не хотел, чтобы она думала, что он бросил ее. Он хотел помочь ей с их обязанностями.       Хотелось переубивать всех этих мелких нарушителей дисциплины. Что обломали лучший секс в его жизни. Он не чувствовал такой злости никогда даже на Уизли.       И вот они вновь одни. Ночные коридоры были их вторым любимым местом. И Скорп был готов соблазнить ее прямо здесь, подхватить на руки и унести в свою спальню, больше никогда не выпуская ее из-под себя.              И Малфой совсем не ожидал, что может ненавидеть кого-то больше, чем учеников, устроивших дуэль. МакМиллан… Что отец, что сын вызывали в нем неимоверную злость. Привел подмогу. Хочет выставить его виноватым перед ее матерью.       — Я же Вам уже все рассказал, — прожигал взглядом МакМиллана старшего Скорпиус. — Что еще?       — Мистер Малфой, держите себя в руках, пожалуйста, — сказала МакГонагалл очень сдержано, хотя он видел, что старуха против очередного его допроса.       — Мистер Малфой, — Гермиона села напротив него.       Скорпиус посмотрел в ее глаза. Карие. Не такие как у Розы. Хотя то, как она на него смотрела… У Скорпа пробежали мурашки. А вот черты лица были почти идентичными.       — Я Вам искренне сочувствую, — продолжила она. — И мне очень жаль, что приходится втягивать сюда и Вас… Но я думаю, что Вы понимаете, я делаю все возможное, чтобы снять окончательно все подозрения с Драко Малфоя. Мне кажется, что Вы хотели бы этого не меньше меня. И если Вы позволите задать Вам несколько вопросов…       Скорпиус вздохнул, но кивнул. Она была такая же невыносимая, как и Уизли. Вот в кого у той этот неугомонный характер.       — Я считаю, что Вы имеете право знать, как на данный момент обстоят дела, — начала Гермиона чуть менее уверенно, чем ранее. — С Драко Малфоя сняты все обвинения только лишь по случаю отсутствия прямых доказательств. Но общество никогда не будет удовлетворено таким решением. Более того, если мы докажем, что судья был под Империусом…       — Могу я узнать, кого неподкупное Министерство еще подозревает, кроме отца? — перебил Гермиону Скорпиус.       — В этом то и проблема, что некого, — честно ответила Гермиона. — Сами же понимаете весь абсурд ситуации. Убийства чистокровных… Я понимаю, что по вашим законам это самое ужасное преступление. Но другие тоже не стали бы. И если исключить Малфоев, несмотря на конфликты внутри вашей семьи. Вторыми подозреваемыми выходят Гринграссы. Как давно Вы общались со своей тетей? Не связывалась ли она с Вами?       Скорпиус с подозрением посмотрел на МакМиллана, который тихо сидел в углу кабинета, не проявляя никакого интереса к беседе. Он у него спрашивал точно такой же вопрос. Почему он не передал его ответ?       И еще Скорпиуса заинтересовала одна вещь на шее у МакМиллана. Амулет двадцати восьми. Он был у всех семей из списка. Это была очень ценная вещь. И каждая семья имела ее по количеству наследников. У Скорпиуса он валялся дома в тумбочке. С момента его совершеннолетия. Он был уверен, что и у МакМиллана младшего есть такая вещь. Он давал защиту. Защиту по крови. Это самый сильнейший вид защиты в магическом мире. Позволял сохранять целостность рода.       Однако носили его в основном те, кто продолжает оберегать чистокровные традиции. И семья МакМилланов не входила в их число. И в прошлый раз на нем его не было. Скорпиус слишком хорошо знал все эти чистокровные примочки. Он бы заметил. Это было странно.       — Мистер Малфой? — вновь обратилась к нему Гермиона.       — Последний раз я общался с тетей на прошлое Рождество и после смерти матери она мне не писала, — сухо ответил Скорпиус. — И у моей матери были замечательные отношения с сестрой. И может Вам стоит поискать убийц не среди близких людей моей матери?       — Вашу тетю никто и не подозревает, — спокойно сказала Гермиона. — Однако есть подозрения, что… Скажите, Скорпиус, Ваш дедушка, Люциус Малфой, владеет заклинанием Забвения?       — Я могу поговорить с мистером Поттером? — резко спросил Малфой, смотря на МакГонагалл и на Гарри. — Один на один.       — Конечно, — поспешно кивнула Гермиона, вставая со своего стула.       — Что? — впервые подал голос МакМиллан. — Это противоречит протоколу…       — Эрни, у нас просто беседа, вне протокола, — улыбнулась ему Гермиона, а у Скорпиуса от этой улыбки пробежались мурашки по телу. — Иначе мы бы все это проводили в зале суда в Министерстве.       — Не волнуйтесь, мистер МакМиллан, — улыбнулся Скорпиус. — Я расскажу не больше, чем осведомлены Вы. Моя семья невиновна. И мне скрывать нечего.              — Скорпиус, что ты хотел мне рассказать? — спросил Гарри, когда они остались вдвоем.       — Мистер Поттер, Вы же не верите, что это я хожу по Хогвартсу и собираю информацию… — начал Скорпиус, но так и не смог продолжить.       — Нет, я в это не верю, — добродушно ответил отец Альбуса.       — Вы знаете, кто пустил этот слух? — с надеждой спросил Скорпиус.       — К сожалению, нет, — вздохнул Гарри. — Но скажу честно, что на вашу семью приходит очень много анонимных… жалоб. Например, что твой дед обходил летом своих старых друзей заграницей. Мы допросили одного потенциального подозреваемого. Но у него стерта память, как и у… Твой дед владеет этой техникой?       Скорпиус кивнул. Он не раз слышал, как они с отцом, обсуждая дела, говорили о таком методе. И был уверен, что они часто его применяли.       — Мистер Поттер, а Вы не считаете, что доверять МакМиллану не очень рационально? — поджал губы Скорпиус. — Все же он тоже потерял жену. И может предвзято относиться к моему отцу, лишь бы быстрее найти виновных.       — Я знаю Эрни с того же возраста, что и твоего отца, — ответил Гарри. — И не думаю, что он на такое способен. Я уже было подписал приказ о его назначении на пост Министра. И это бы случилось, не согласись Гермиона в последний момент.       Вот оно. Скорпиус судорожно соображал. Все это имело какую-то связь. Только Скорпиус совсем не понимал, какую. Однако был уверен в одном. МакМиллан может мстить за потерянную должность. И хочет подобраться к Гермионе через Розу с помощью своего сынка.       — Скорпиус, я хочу предупредить тебя, — вновь заговорил Гарри. — Будь осторожен. К сожалению, я не могу гарантировать, что больше не будет смертей. И если это будет родственник какого-нибудь ученика Хогвартса… Прошу, не имей ни с кем конфликтов. Держись только тех, с кем общался раньше. Слизеринцев. Иначе в случае чего появятся вопросы к тебе. Просто за неимением доказательств обратного.       — Спасибо, мистер Поттер, я Вас понял, — кивнул Скорпиус. — И я бы тоже не советовал Вам доверять больше, чем одному человеку. И да. Многие чистокровные волшебники носят знаки отличия. И я могу Вам сказать, что едва ли это хороший признак. В Малфой-Мэноре много таких вещей.       Он встал и направился в башню. Ему было над чем подумать.              Скорпиус сидел и смотрел на огонь. Он верил Гарри. Тот знал его. Благодаря Альбусу. И он не мог игнорировать его совет.       Слизеринцы. Он считал, что за убийством стоит МакМиллан. Какие он преследует при этом цели, Скорпиус не подозревал. И следующая Гермиона. И если он будет продолжать быть рядом с Розой, то его сын это так не оставит. И Скорпиуса, как и его отца, ждет по итогу печальный финал. И дед уже никому не поможет.       Он всегда знал, что с Уизли ему ничего не светит. Но сегодня вечером позволил зародиться надежде. Но эта надежда рухнула, так и не успев дать шанс им обоим.       Он обещал защищать ее. И сейчас это точно единственный шанс. Держаться от нее как можно дальше. И держать в руках себя.       В этот момент в башню вбежали Роза и Альбус.       Она волновалась за него. Ради него сделала шаг к Алу. Больно. Как же было больно вновь рушить все то, что построилось. Но другого пути нет.              — Зачем ты так с ней опять? — с непониманием посмотрел на него Альбус, когда они были в спальне Слизерина. — Она же думала, что тебя хотят…       Скорпиус перебил друга, рассказав все, что происходило в кабинете МакГонагалл.       — Ты все делаешь правильно, — похлопал его по плечу Альбус. — И если мой отец советовал такое… Вам, действительно, лучше не иметь ничего друг с другом. Мне жаль, что у вас ничего не получилось.       — Ал, это еще не все, — Скорпиус совсем не хотел обсуждать свою рану и боль на сердце. — У меня появилась одна идея… Как вывести на чистую воду и деда, и МакМиллана. И мне нужна вновь твоя помощь.